Цветы вишни на Зимнем мече. Cherry Blossoms Upon a Wintry Sword. Глава 25
Линь Жуфэй увидел Се Чжияо. А также увидел Лу Эра, у которого не осталось жизни, в его объятиях. Белоснежный костяной меч на поясе Се Чжияо был неуместен среди его черной одежды. Он держал меч в одной руке, а другой прижимал Лу Эра к груди. Выражение его лица было то холодным, то теплым, почти как будто он был безумен.
Линь Жуфэй издалека позвал его по имени: «Чжияо».
Но Се Чжияо не услышал его. Он продолжал стоять во дворе, и никто в резиденции Се не осмелился выйти вперед. Все они были далеко, когда преклонили колени перед новым главой семьи: «Глава семьи».
Однако Се Чжияо не ответил. Он опустил голову и поцеловал мягкие волосы Лу Эр.
Линь Жуфэй подошел к нему и тихо сказал еще раз: «Чжияо».
Только тогда Се Чжияо пришел в себя. Увидев Линь Жуфэя, стоящего перед ним, он в трансе сказал: «Почему Сяо Цзю до сих пор не ушел?»
Линь Жуфэй сказал: «Я… немного беспокоюсь за тебя».
«Беспокоишься обо мне?» — сказал Се Чжияо. «Почему ты должен обо мне беспокоиться? Я в порядке, не мог бы… быть лучше». Он широко улыбнулся, с невинным выражением лица, которое можно было увидеть только в подростковом возрасте, и продолжил. «Разве у тебя нет других мест, куда можно доставить приглашения? Сегодня хорошая погода, это идеальное время, чтобы пересечь ущелье реки Цанглань. Через несколько дней, боюсь, наступит сезон дождей, тогда будет неудобно переходить реку».
Из города Моюй в другие места нужно было пройти через опасный водный путь. На водном пути время от времени попадались цзяо [1], и если лодка сталкивалась с одним из них, то непременно погибало девять человек и жила одна [2] .
«Дай мне приглашение». Се Чжияо слегка улыбнулась Линь Жуфэю. «Резиденция Се — не самое лучшее место, лучше тебе уйти пораньше».
Линь Жуфэй хотел что-то сказать, но когда он увидел Се Чжияо и Лу Эра, который был в его объятиях, он не смог ничего сказать. Молча он достал приглашение на состязание по мечам из своего кольца и передал его Се Чжияо. Се Чжияо взял приглашение и небрежно сунул его в рукава. Затем он наугад потянул дрожащего слугу за руку и без всякого выражения приказал ему отправить Линь гунцзы прочь, а затем найти надежную лодку около реки Цанлань, чтобы переправить Линь гунцзы.
Слуга задрожал и ответил: «Да».
Сказав это, Се Чжияо ушел. Его спина была холодной и решительной. В конце концов, Линь Жуфэй не смог выкрикнуть «Чжияо», застрявшее у него в горле, и вернулся в комнату с мрачным видом. Гу Сюаньду посмотрел на погоду снаружи и сказал, что погода снаружи неплохая, а закат, должно быть, очень красивый.
Линь Жуфэй поднял глаза, чтобы посмотреть, однако, он увидел, что небо было покрыто темными тучами. Ветер выл, и хотя не было дождя, как ни посмотри, день выглядел как пасмурный: «Погода хорошая?»
Гу Сюаньду улыбнулся: «Очень хорошо».
Линь Жуфэй был ошеломлен. Он думал, что, возможно, Гу Сюаньду и Се Чжияо смогут поговорить друг с другом.
После того, как Се Чжияо так резко выгнал его, Линь Жуфэй хотел снова поговорить с ним, но тот вообще отказался его видеть и послал своего слугу, чтобы тот убедил его уйти.
Не имея других способов, Линь Жуфэй мог только попросить своих служанок собрать вещи и отправиться на ночь в таверну, думая, что завтра он придумает план действий.
Когда они покинули резиденцию Се, Юй Жуй внезапно спросил: «Эй, почему исчезли эти два каменных льва?»
Линь Жуфэй заметил, что два каменных зверя, охранявших резиденцию Се, исчезли. Его сердце колотилось, и у него возникло смутное предчувствие.
Ветер становился все сильнее и сильнее, и фонари, висящие на улице, шуршали в ответ. Казалось, что скоро пойдет сильный дождь. Но как бы он ни смотрел, погода была не из приятных.
Слуги семьи Сье забронировали лучшую комнату для Линь Жуфэя в таверне, и комната как раз оказалась в том направлении, откуда они могли видеть всю резиденцию Сье. Линь Жуфэй сидел на краю кровати с угрюмым видом, и когда его служанки пришли подать ему еду, у него не было аппетита.
Пока он смотрел и наблюдал, он уснул. За окном потрескивал дождь, и вскоре он был разбужен в оцепенении от своего сна сильным, проливным дождем. Линь Жуфэй сонно открыл глаза и в дымке увидел яркий закат, отражавший половину неба. Закат был как кровь, и он был виден, несмотря на то, что был покрыт завесой дождя. Он был похож на гигантскую рваную рану, яркую и ослепляющую.
Линь Жуфэй мгновенно протрезвел. Он резко вскочил с кровати, отчего наброшенный на плечи плащ упал на землю, однако ему было все равно.
Это был не закат, это был явно пожар в резиденции Се. Яркое пламя охватило всю резиденцию Се. Люди кричали, люди ревели, и люди стояли высоко на стенах.
Он стоял на самом высоком чердаке резиденции Се. В левой руке он обнимал мальчика-слугу в зеленой одежде, а в правой руке держал кувшин свежевыкопанного Чжу Е Цина и смотрел на яркое вечернее солнце в небе.
Он, казалось, заметил взгляд Линь Жуфэя. Се Чжияо повернул голову к Линь Жуфэю и неопределенно улыбнулся.
Дождь постепенно становился сильнее, но он не мог подавить пылающий огонь, созданный мечом Ци. Пламя было подобно свирепому зверю, запертому во всей резиденции Се. Оно неслось и бушевало, пожирая все на своем пути.
«Это прекрасно». Гу Сюаньду прислонился к окну. Его красная одежда была подобна огню, когда он гладил ручку Гу Ю и ручку Шуан Цзян, висящую на его талии. Он тихо сказал: «Погода действительно хорошая».
На самом деле он догадался, что собирается сделать Се Чжияо.
Линь Жуфэй стоял на месте. Его щеки ласкал холодный ветер, смешанный с дождевой водой, но он не чувствовал холода. Вместо этого он чувствовал, как парящий жар устремляется к его лицу. Пожар в резиденции Се сжег все, и с тех пор семья Се больше не существовала в городе Моюй.
Резиденция Се горела всю ночь, и даже когда наступил рассвет, огонь так и не погас.
Се Чжияо исчез. Он взял с собой Лу Эр и исчез вместе с ним. Перед тем, как уйти, он устроил большой пожар, который сжег место, где он и Лу Эр росли с детства.
Все посторонние, казалось, были в недоумении, зачем он это сделал.
Се Чжияо уже был на восьмом уровне совершенствования и уже был главой семьи Се. Он должен был быть сумасшедшим, чтобы сделать такую вещь, как отрезать свое собственное будущее.
Он что, сошел с ума? Линь Жуфэй действительно не мог сказать. Он помнил только, что в тот день вечерний закат под дождем был действительно удивительно красив.
Огонь горел три дня, поэтому Линь Жуфэй наблюдал три дня.
Только когда пожар окончательно утих и от резиденции Се остались лишь руины, Линь Жуфэй покинул Моюй.
В тот день все еще шел дождь, и копыта лошадей стучали по зеленым каменным плитам. Это было последнее воспоминание Линь Жуфэя о Се Чжияо, и только много лет спустя Линь Жуфэй смутно услышал какие-то новости о своем пропавшем друге детства.
Говорят, что в Цзянху внезапно появился седовласый безумец. Он носил на спине кучу высохших костей и крушил все залы, которые семья Се возвела в разных местах. Он не только убивал, но и устраивал большой пожар, а затем сидел на стене, наблюдая, как пламя сжигает все дотла, и уходил, громко смеясь.
Некоторые видели внешность этого безумца, говоря, что он был красивым молодым человеком, особенно белый древний меч вокруг его талии. Он был особенно заметен, но никто не знал его имени.
Однако Линь Жуфэй знал имя этого сумасшедшего. Его звали Се Чжияо, и когда-то он был очень хорошим шахматистом. Только позже, когда он потерял самую важную кость [3] в своей жизни, он сошел с ума.
Горы были высокими, а дороги — далекими. Мили были длинными, и иногда, когда люди расставались, это становилось целой жизнью.
Линь Жуфэй сидел в карете и пил новый чай, заваренный Фу Хуа.
Дождь начался три дня назад и до сих пор не прекратился. В этом году сливовый дождь пошел необычайно рано. Дождь не был сильным, но непрерывным, и когда он начался, он мог продолжаться по крайней мере полмесяца. Линь Жуфэй скучал в повозке и чувствовал, что он собирается выращивать грибы.
Но это было дело Бога, и он ничего не мог с этим поделать. Гу Сюаньду улыбался и спросил, хочет ли он увидеть солнце. Однако несколько дней назад, когда Гу Сюаньду восхвалял хорошую погоду в городе Моюй, он был наполнен светом огня. Это заставило Линь Жуфэя насторожиться и спросить его, что он хочет сделать.
Однако Гу Сюаньду был полон невинности и сказал, что просто хотел позволить Линь Жуфэю погреться на солнышке.
Линь Жуфэй сказал: «Ты пытаешься усложнить это дело для Бога?»
Гу Сюаньду сказал: «Откуда ты знаешь, если мы не попробуем?»
Линь Жуфэй сказал: «Нет нужды, нет нужды. Я думаю, погода хорошая». Он не хотел видеть еще один большой пожар.
Гу Сюаньду хотел снова убедить его, но, увидев твердость Линь Жуфэя, ему пришлось с сожалением остановиться.
Город Моюй находился в самой западной части континента Яогуан. Чтобы попасть на Центральные равнины, нужно было пройти через очень опасный водный путь, которым была река Цанлан, упомянутая Се Чжияо.
Река Канглан находилась между двумя крутыми каньонами. Она имела бурную воду со шхерами повсюду и злыми скорпионами, прячущимися под ней, что делало ее действительно опасной.
В эти дни было дождливо, и волны были особенно мутными, из-за чего многие торговцы и пешеходы боялись путешествовать. Повозка приближалась к берегу, поэтому Линь Жуфэй открыл зонтик и огляделся. Мутная река была мощной и могучей, и на вершине крутого утеса он даже мог видеть бесчисленные белые кости, висящие на ней. Он поискал лодочника, чтобы расспросить об этом явлении, только чтобы узнать, что вода в эти дни была слишком сильной, и злой цзяо на дне реки убил лодку, полную торговцев. Недостаточно было съесть их мясо, нужно было еще и повесить их кости на утес.
«Этот злой цзяо смеет быть таким властным?» Фу Хуа нахмурился: «Никто не может его контролировать?»
«Как мы можем контролировать его, а? Он ест людей в зависимости от своего настроения. Если он в хорошем настроении, мы не увидим его тени несколько лет. Если он в плохой луне, то пока они осмеливаются пересечь реку, они будут страдать». Сказав это, лодочник беспомощно вздохнул: «Погода в последнее время очень странная, несколько дней шел дождь, и мы не смогли увидеть солнце. Злой цзяо в очень плохом настроении, в эти дни он вызывает бурлящие воды… он съел десятки людей и все еще не умиротворен».
Линь Жуфэй задался вопросом: «Как долго он здесь находится?»
«Почти несколько сотен лет. Ходят слухи, что этот злой цзяо должен был превратиться в дракона сто лет назад. Однако, в конце концов, он оскорбил Небесного Правителя. Небесный Правитель отрезал один из его рогов, и его притащили сюда, чтобы он стал зверем-хранителем реки». Лодочник вздохнул, когда начал пересказывать историю столетней давности: «К сожалению, Небесный Правитель пал, и теперь нет никого, кто мог бы контролировать этого злого цзяо, так как он сеет беспорядки в реке…»
Линь Жуфэй сказал: «Значит, в эти дни мы не сможем уйти?»
«Нельзя уходить, нельзя уходить». Лодочник покачал головой: «Кто посмеет уходить, а? Даже если они заплатят больше, если нет жизни, то некуда будет потратить эти деньги. Даже бессмертные, которые умеют летать с мечом, не щадятся — если мы, смертные, с обычными телами, захотим пересечь эту реку, разве это не просто отправка в нее еды?!»
Линь Жуфэй слушал, слегка нахмурившись. Он был расстроен и не знал, когда этот злой цзяо остановится. Гу Сюаньду, стоявший позади него, небрежно произнес: «Если Сяо Цзю захочет уйти, естественно, он сможет это сделать».
«Сяо Цзю мне не верит?» Гу Сюаньду улыбнулся: «К тому же, этот злой цзяо тоже считается моим знакомым. Если мы поговорим с ним, может быть, найдется способ».
Линь Жуфэй задумался на мгновение, а затем слегка кивнул. Он сказал Фу Хуа и Юй Жуйю сначала пойти в гостиницу за едой.
Недавно пересечь реку было невозможно, поэтому большое количество торговцев застряло в гостиницах по обе стороны реки. В вестибюле гостиницы было полно людей, которые пили и болтали. Было очень шумно.
Однако как только Линь Жуфэй и две его служанки вошли, он привлек множество взглядов.
В этих взглядах были как добрые намерения, так и злоба, но большинство из них были любопытными, когда они таращились. Говорили, что где есть люди, там будет и Цзянху. Тогда эта гостиница считалась маленькой Цзянху.
Когда Сяо Эр [4] увидел этих знатных гостей, он с нетерпением подал чай и спросил, пришли ли они поесть или остаться. Фу Хуа заказал две верхние комнаты и поручил Юй Жуйю пойти с Сяо Эр, чтобы организовать комнаты, сказав, что молодой господин собирается воспользоваться ими сегодня вечером. Она стояла позади Линь Жуфэя с ледяным выражением лица, эффективно останавливая все любопытные взгляды.
Красивый, слабый дворянин с постоянным кашлем и две хорошенькие служанки с красивыми лицами — такое сочетание неизбежно привлекло бы внимание всех людей снаружи.
Линь Жуфэй сел за стол, взял чашку чая и отпил. Он также не забыл заказать еду. Чай в гостинице был пресным на вкус и, естественно, не таким вкусным, как новый чай, который они принесли с собой. Однако еда была довольно вкусной, особенно маринованная хрустящая говядина. Если бы ее можно было сочетать с действительно хорошим вином, это было бы определенно вкусно.
Жаль, что Линь Жуфэй все еще кашляет и не осмеливается пить вино. Какой позор.
Пока Линь Жуфэй размышлял, запах вина коснулся его носа. Линь Жуфэй последовал за запахом и увидел молодого человека в короткой рубашке. Он держал в руке винную тыкву и улыбался, глядя на него. Почувствовав взгляд Линь Жуфэя, он пошатнулся и подошел к Линь Жуфэю: «Гунцзы хочет пересечь реку?»
«Я могу переправить тебя через реку». От тела молодого человека сильно пахло алкоголем, но его черные глаза светились. «Я обещаю, что с тобой все будет в порядке».
Линь Жуфэй сказал: «О, ты серьезно?»
Молодой человек сказал: «Конечно, я серьезно...»
Прежде чем он успел договорить, люди вокруг него громко рассмеялись, и кто-то с улыбкой сказал: «Цзян Чаоэр, не говори громче, ты думаешь, что ты так же хорош, как твой отец? Даже такой сильный лодочник, как твой отец, погиб в пасти цзяо...»
Насмешки людей становились все более саркастическими: «Куколка, со своим трехногим кошачьим [5] кунг-фу ты смеешь перевозить людей через реку? Не боишься, что цзяо разозлится и проглотит тебя всех? Твоя жизнь может и не иметь значения, но не задерживай гунцзы -гэ [6] ».
«Да. Ты просто лысый ребенок, как ты смеешь говорить безумные вещи, я думаю, что дожди будут идти еще полмесяца. За эти полмесяца какой лодочник осмелится пересечь реку?!»
«Цзян Чаоэр, ты думаешь, что смерть твоего отца была недостаточно ужасной? Даже кости его тела не были найдены…»
Всевозможные слова сыпались сокрушительными речами, и молодой человек по имени Цзян Чаоэр не злился. Он продолжал смотреть на Линь Жуфэя с яркой улыбкой. Он был худым и не выглядел слишком старым и был похож на Линь Жуфэя, когда тот был подростком. Он рассмеялся: «Гунцзы, не слушай их чепуху. У них меньше кишок, чем у этого яйца. Как только они видят цзяо, они пугаются до смерти. Боюсь, нам придется подождать до следующего года, если мы рассчитываем на них».
Линь Жуфэй был немного удивлен его уверенностью: «Почему ты так уверен?»
Цзян Чаоэр стукнул себя по не такой уж сильной груди и сказал, что его семья была лодочниками в течение многих поколений. Его предки были, дед был, отец был, теперь, наконец, настал его черед. Злой цзяо начал бушевать, так что никто не осмеливался пересечь реку, и только его семья осмеливалась.
Когда люди услышали это, они снова начали буянить, говоря: "Не слушайте его громких слов, вся его семья погибла на реке. Если вы поверите его чуши, вы умрете в реке Канглан!"
Цзян Чаоэр выплюнул: «Вы, кучка землероек. Вы просто боитесь пойти сами, так почему же вы все еще вмешиваетесь в чужие дела...»
Кто-то рассмеялся: «Разве мы не боимся, что семья Цзян прекратит свое существование здесь!»
Толпа рассмеялась. Цзян Чаоэр не рассердился и вместо этого сам издал один или два нахальных смешка. Он указал на человека и насмехался: «Ты женился три года назад, но новостей до сих пор нет. Я думаю, что соломенный мешок здесь — это ты, скорее всего, вся эта солома набита в твою выпирающую промежность! Курица в твоем доме, которая не несет яиц, нашла тебя, эту кучу соломы, что, я думаю, уместно!»
(примечание: тут было много чего разобрать, поэтому я решил объяснить это здесь, а не в сноске. По сути, соломенный мешок также означает идиота, JCE называет этого человека идиотом, я не хотел просто писать «идиот», иначе следующая часть о набивании соломы не имела бы смысла. Курица имела в виду свою жену, которая не может рожать. И что это было уместно, потому что она нашла его, который был кучей соломы. Потому что куча соломы не может производить детей @.@)
Когда вульгарные люди начинали ругаться, это становилось очень интересным. Хотя Цзян Чаоэр не был сильным человеком, его рот был очень сильным, и он мог сказать что угодно. Он заставил людей, которые насмехались над ним ранее, покраснеть и побелеть. Если бы не тот факт, что он был всего лишь полувзрослым ребенком, скорее всего, они все засучили бы рукава и начали бы его избивать.
Линь Жуфэй никогда не видел подобного рода формации, поэтому он слушал с большим интересом.
Цзян Чаоэр устал ругаться и застенчиво вернулся к Линь Жуфэю, чтобы попросить воды. Линь Жуфэй усмехнулся: «У тебя разве нет вина в тыкве?»
Цзян Чаоэр потряс своей тыквой и пробормотал: «Осталось не так уж много. Боги не вознаградили едой в этом месяце… один глоток означает, что на один глоток меньше».
Линь Жуфэй подумал об этом, а затем позвал Сяо Эра, чтобы тот принес несколько кувшинов лучшего вина в магазине. Цзян Чаоэр тут же просиял и проявил некоторое смущение: «Почему гунцзы вдруг пригласил меня выпить?»
Линь Жуфэй улыбнулся: «Я все еще слишком болен, чтобы пить. Раз уж тебе так нравится, выпей еще за меня. Если хочешь, мы также можем поговорить о реке Цанглань».
Цзян Чаоэр поспешно кивнул и выпил несколько чашек. Он также не забыл жевать два куска маринованной говядины, жестикулируя, пока он говорил с Линь Жуфэем о пароме и злом цзяо в реке Цанлан.
Борьба между людьми и этим злым цзяо длилась сто лет. Не то чтобы местные жители не думали о том, чтобы попросить изгнанного бессмертного убить злого цзяо. Однако этот цзяо был силен, и он также находился в воде, которая была ему знакома, и они боялись, что только изгнанный бессмертный с восьмым уровнем совершенствования сможет его подчинить.
Но бессмертные культиваторы восьмого уровня жили только в легендах. Жизнь смертного была короткой, даже если бы они жили всю свою жизнь, они бы все равно увидели одного или двух.
Беспомощные люди, живущие у реки, придумывали разные способы, чтобы обойти злого цзяо и пересечь коварную реку Цанлань.
Когда он закончил рассказ, вино тоже почти закончилось. Прикоснувшись к своему выпирающему животу, он моргнул большими глазами и спросил, не хочет ли Гунцзы переплыть реку на своей лодке.
Линь Жуфэй сказал: «Я подумаю об этом ночью и дам тебе ответ».
«Хорошо, хорошо». Цзян Чаоэр рассмеялся. «Гунцзы, я, может, и маленький, но я действительно потрясающий». Он слегка икнул. «Я уверен… я смогу переправить тебя через реку без всяких проблем».
Линь Жуфэй улыбнулся и кивнул головой.
Только тогда Цзян Чаоэр неохотно ушел.
Гу Сюаньду сказал: «Дождь прекратился. Пойдем прогуляемся?»
Он подозвал Фу Хуа и сказал ей, что хочет прогуляться один.
Фу Хуа немного беспокоилась о безопасности Линь Жуфэя, но, видя его твёрдую позицию, у неё не было выбора, кроме как согласиться.
Выйдя из гостиницы, снаружи было довольно ясно. В это время ночь темнела, и шум волн громко разносился по реке Канглан. На другом берегу он все еще чувствовал сильный запах рыбной воды.
«Этот ребенок чем-то интересен», — сказал Линь Жуфэй во время прогулки. «У него хорошее настроение».
Гу Сюаньду сказал: «Это маленький парень, который не боится смерти».
Линь Жуфэй просто улыбнулся и больше ничего не сказал.
Гу Сюаньду спросил: «Ты действительно веришь, что он сможет переправить тебя?»
Гу Сюаньду сказал: «Тогда почему бы тебе просто не дать ему ответ?»
Линь Жуфэй сказал: «Неплохо оставить немного надежды для прекрасного ребенка». К тому же, было вино и мясо, так зачем портить веселье?
Гу Сюаньду рассмеялся и сказал: «Это правда».
Они вдвоем пошли к реке. Взглянув высоко и далеко, они увидели реку Канглан, которая постепенно сливалась с ночью. Река была бурной, так как она сильно билась о берег, и на крутых скалах время от времени можно было услышать один или два резких крика обезьян.
Линь Жуфэй редко видел такую красивую живую воду. Это было опасно, но также довольно великолепно и величественно. Гу Сюаньду стоял рядом с ним. Он внезапно открыл рот и выдал «ха».
Гу Сюаньду сказал: «Кто-то переходит реку».
Линь Жуфэй спросил: «Пересечь реку?»
Он внимательно посмотрел вниз. Действительно, на темной реке действительно была хлипкая паромная лодка с худым лодочником в шляпе и веслом в руке. Он боролся с яростной турбулентностью, и Линь Жуфэй был весьма удивлен этой сценой: «Разве это не тот Цзян Чаоэр, который был в гостинице?……».
Гу Сюаньду слабо улыбнулся: «Они дали ему хорошее имя».
Это был действительно Цзян Чаоэр. В самую бурную ночь он тихонько сел в лодку, и он был единственным на лодке. Река Цанлан была опасной, не только течение было быстрым, но и подводные шхеры были бесчисленными. Даже самые опытные лодочники не осмеливались переправляться ночью. Цзян Чаоэр был худым и маленьким, и когда он стоял на своей маленькой лодке, казалось, что быстрая волна может опрокинуть его в любой момент. Это заставляло людей чувствовать, как их сердца застревают в горле.
«Не будет никаких несчастных случаев, верно?» Линь Жуфэю этот ребенок нравился, поэтому он немного волновался.
Гу Сюаньду покачал головой, давая понять, что он тоже не осмеливается давать гарантии.
Оба они поначалу немного беспокоились о том, не столкнет ли Цзян Чаоэра в реку следующая волна. Однако, понаблюдав некоторое время, они увидели, что у него есть к этому талант.
Этот Цзян Чаоэр, очевидно, очень хорошо знал реку Цанлан. Он обошел все возможные места, где были подводные шхеры, и его худая фигура стояла на борту, когда он по отдельности размахивал тяжелым веслом в своей руке и сопротивлялся одной большой волне за другой.
Мутные волны не могли даже сломать маленькую рыбацкую лодку. Цзян Чаоэр мчался на ней, и поначалу казалось, что его вот-вот убьют. Однако, понаблюдав за этим долгое время, они увидели, что в этом есть особый ритм. Как будто величественная река под его ногами стала чем-то, на чем он мог легко ездить. Хотя она была дикой и необузданной, в конце концов она не смогла вырваться из его рук.
К счастью, Цзян Чаоэр не был оскорблением своего имени и был действительно мастером приливов.
(примечание: его имя означает «речной прилив»)
Гу Сюаньду также наблюдал с большим интересом: «Вы правы, этот ребенок действительно немного интересен».
Линь Жуфэй заметил: «В такой темной реке ему не нужно держать фонарь?»
«Он не может держать свет». Гу Сюаньду сказал: «Маленький парень в реке чувствителен к свету. Тот, кто посмеет потревожить его сон ночью…» Он поднял руку и указал на белые мертвые кости, висящие на берегу, давая понять, что такова будет их судьба.
«Ты знаешь этого цзяо?» Линь Жуфэй вспомнил, как Гу Сюаньду сказал, что этот цзяо был его старым знакомым.
«Я его знаю, но наши отношения не очень хорошие», — рассмеялся Гу Сюаньду.
Линь Жуфэй сказал: «Насколько все плохо?»
Гу Сюаньду задумался: «Если бы мне пришлось говорить об этом, я думаю, он бы не дал мне даже косточки».
Линь Жуфэй подумал: «Это очень плохо».
Пока они разговаривали, Цзян Чаоэр исчез за углом берега реки вместе с внезапными волнами, и они не знали, когда он вернется.
«Однако мы можем попробовать лодку Цзян Чаоэра». Гу Сюаньду сказал: «Мне не нравится эта гостиница».
«Почему тебе это не нравится?» — спросил Линь Жуфэй.
Гу Сюаньду повернул голову, чтобы посмотреть на него: «Потому что все люди в гостинице любят пялиться на тебя. Мне хочется выколоть им глаза».
Линь Жуфэй был ошеломлен и встретился взглядом с Гу Сюаньду.
Гу Сюаньду слегка усмехнулся: «Шучу».
Линь Жуфэй: «Ты правда шутишь?»
Линь Жуфэй: «……» Почему он решил, что последнее предложение было шуткой?
─────────────────────────────────────────────────
[ 1]Цзяо — это обитающий в воде дракон, покрытый чешуей. Это скорее «водная рептилия», чем настоящий китайский дракон, поэтому, чтобы избежать путаницы, я буду использовать пиньинь.
[2] Идиома, означающая чудом избежавшую смерти.
[4] Сяо эр означает «Маленький Двое», так они обычно называют официанта/официанта. Я не хотел писать «официант», потому что мне кажется, что так будет правильнее, так как оригинал звучит более аутентично(?)
[ 5] Это означает непрофессионализм в выполнении чего-либо, поэтому, если за этим следует «Кунг-фу», это означает, что вы плохо владеете кунг-фу.
[6] Означает избалованного сына богатой семьи. Я не хотел делать это слишком многословным, поэтому использовал пиньинь.