Одержимый шоу движется дальше (Перерождение). The Obsessive Shou Moves On. Глава 59
Заявление Ли Инга о том, что он сделает Ли Хэна своим наследником, действительно вызвало бурю в городе Шанъян. В конце концов, он был в расцвете сил, и было естественно хотеть собственных детей, но ему пришлось усыновить ребенка другого человека. В глазах многих людей в это было крайне трудно поверить.
Какой мужчина не хочет иметь собственного ребенка?
В ответ на этот указ некоторые люди посчитали, что Ли Ин страдает заболеванием мозга, некоторые говорили, что это просто прихоть, а еще больше людей считали, что таким образом Император хотел удержать Лорду-Императрицу, которая создавала проблемы и хотела отделиться.
Кто-то в городе Шаньян пел: «Говорят, что после того, как молодой император взошел на престол, он наказал коррумпированных чиновников, арестовал их семьи и обезглавил их, казнив отца и сына за одно и то же преступление. Это было более действенно, чем тактика предыдущего императора, который брал деньги, но не отнимал жизни. Эти черные сердцем чиновники боялись вовлекать своих детей и внуков и не осмеливались грешить снова. Все чиновничество было чистым, и решительный монарх, наконец, появился в нашем Великом Цзин».
«Кто бы мог подумать, что он действительно распустит гарем ради мужчины, а теперь собирается усыновить сына своего старшего брата, как только тот вырастет... Он сам себе голову ломает!»
«Кто сказал, что он нехорош». Поскольку они говорили о правильном и неправильном в императорской семье, их голоса были очень тихими: «Тогда, когда он прогнулся назад, чтобы жениться на сыне семьи Юнь, я все еще думала, что этот молодой император был действительно не прост, в молодом возрасте уже зная, как использовать могущественных министров для своей поддержки. Отец-тигр не может иметь сына-собаку, а позже он оставит свое имя в истории… Ха, не ожидала, что он, ах, так сильно упадет».
«Это дело не ново для него, гоняться за Лордом Императрицей Юнь... Посмотрите на Башню Цифэн, она начала строиться, когда Лорд Императрица покинула дворец, верно? Сейчас она наполовину построена, но Лорд Императрица все еще не вернулась».
«Это хорошо». Мужчина пожевал арахис и красноречиво сказал: «Я могу сказать вам, что раньше господин императрица Юн гонялся за ним, но теперь он действительно хочет избавиться от него и полон решимости отделиться. Даже если он действительно решил не иметь собственных детей и внуков, боюсь, ему будет трудно вернуть господина императрицу. Этот премьер-министр Юн не глуп… Сколько раз он может отправлять своего ребенка во дворец?»
«Но что вы думаете о молодом императоре? Может быть, в Императорском госпитале ему поставят диагноз — болезнь мозга…»
Юнь Цинци задрал нос. Когда он уже собирался подойти и напугать этих двух парней, которые не знали, как высоко находится небо, его запястье внезапно схватили.
Только тогда Юнь Цинци вспомнил, что на этот раз его вызвал Линь Хуайцзинь. Другой человек сказал, что ему есть что сказать, но они все это время шли, а он еще не говорил.
«Мастер Сяо Хоу». Юнь Цинци освободил его запястье и сказал: «Мы уже прошли половину пути. Если вам есть что сказать, просто скажите».
«Хотите съесть засахаренные плоды боярышника?»
«Я не ребенок, я давно перестал их есть».
Линь Хуайцзинь снова спросил: «Хочешь съесть цветочные пирожные?»
Юнь Цинци не удержалась и рассмеялась: «Я вышла оттуда с полным желудком».
Линь Хуайцзинь продолжал идти вперед. Юнь Цинци искоса взглянула на него, смутно понимая что-то, и сказала: «В чем дело, если ты ничего не скажешь, я вернусь».
Линь Хуайцзинь помолчал немного, прежде чем сказать: «Есть кое-что, о чем я тебе не рассказал. Прошлой зимой у меня украли пару наушников, которые ты для меня сделал».
«Да». Линь Хуайцзинь вспомнил, что после того, как он получил наушники Юнь Цинци и пошел домой в тот день, он осторожно положил их в изящную деревянную коробку. Той ночью темная тень вошла в его комнату и открыла деревянную коробку. Линь Хуайцзинь поспешно поднял меч для атаки, но остановился, встретившись взглядом с другой стороной.
Затем он увидел, как тот выпрыгнул из окна, запрыгнул на крышу и исчез.
Некоторое время он не знал, как на это ответить.
Линь Хуайцзинь посмотрел на него и сказал: «Я не рассказывал тебе об этом раньше, потому что у вас с Его Величеством в то время были проблемы. Я беспокоился, что этот инцидент ухудшит ваши отношения».
Линь Хуайцзинь был прав, когда беспокоился.
Если бы тогда Юнь Цинци узнал, что Ли Ин тайно отправился в дом Линя, чтобы украсть наушники, он бы непременно поспешил его отругать.
«…вы уверены, что это он их забрал?»
Линь Хуайцзинь слабо улыбнулся: «Он не боялся, что я его узнаю, или он надеялся, что я его узнаю. Хотя в ту ночь он был в маске, он не сменил свои драконьи сапоги и драконью мантию. Он хотел, чтобы я отступил».
Юнь Цинци немного помолчала и устало сказала: «В любом случае, ты можешь обойтись без этой пары наушников».
Глаза Линь Хуайцзинь потускнели.
На самом деле, он рассказал об этом инциденте, чтобы проверить отношение Юнь Цинци. Очевидно, что Юнь Цинци больше не ненавидел Ли Ин.
«Вы и Его Величество не собираетесь расстаться?» — снова заговорил он, его тон был по-прежнему очень мягким.
Руки Юнь Цинци неосознанно сжались за спиной. Он все еще был немного смущен, но нынешнее отношение Линь Хуайцзина не позволяло ему отрицать это.
Если вы не можете этого отрицать, вы можете только признать это.
Он смущенно кивнул и сказал: «Мы действительно помирились».
Покойный император усердно трудился, чтобы управлять страной, и не любил споров. Его величайшим хобби была забота о средствах к существованию людей. Он правил тридцать лет и засевал землю двадцать пять лет.
Он всегда был мирным правителем, и он часто говорил, что хочет, чтобы все люди Великого Цзина были накормлены и одеты, а беженцы по всей стране имели дом, куда можно вернуться. Даже если у него были солдаты и лошади, он никогда не думал о вторжении в другие страны.
Позже Ли Ин унаследовал его волю. Хотя его методы были немного более жестокими, чем у его отца, его основные цели не изменились. Он также считал, что мысли покойного императора были правильными. Был ли он истинным правителем страны или нет, зависело не от того, сколько территорий он аннексировал или сколько амбиций он реализовал, а от того, мог ли его народ жить и работать в мире. Он яростно боролся не для того, чтобы запугивать слабых, а чтобы сделать народ своей страны сильнее и не подвергаться запугиваниям.
В этот момент Линь Хуайцзинь и Юнь Цинци стояли на процветающей улице города Шанъян. Торговля с обеих сторон была бесконечной. Некоторые прохожие торопились, а некоторые ленились. Все они спешили жить своей жизнью.
Это был век процветания Ли Ина.
А перед ним была единственная госпожа Ли Ин.
Линь Хуайцзинь медленно вздохнул и сказал: «Я всегда опаздываю на шаг».
Взгляд Юнь Цинци был растерянным, и Линь Хуайцзинь беспечно сказал: «Тогда, если бы я сначала спросил, ты бы согласилась выйти за меня замуж?»
Веки Юнь Цинци дрогнули: «Мастер Сяо Хоу, эта шутка…»
«Это не шутка». Линь Хуайцзинь торжественно добавил: «Когда Его Величество показал, что ты ему нравишься, я тоже хотел это сделать, но он меня опередил».
«…» Юнь Цинци видел его спокойствие, и его сердце расслабилось, затем снова напряглось. Он нахмурил брови и сказал: «Что, когда он показал, что я ему нравлюсь? Очевидно, он мне понравился первым».
Линь Хуайцзинь на мгновение, казалось, опешил: «Когда он взошел на трон, он вам понравился?»
«Нет, сколько мне тогда было лет... это было, когда я была взрослой. Мне не потребовалось много времени, чтобы сказать ему, и мы поженились».
Когда они двинулись вперед бок о бок, глаза Линь Хуайцзина вспыхнули от удивления, и он сказал: «Но насколько мне известно, Его Величество был влюблен в тебя с четырнадцати лет».
Прежде чем он успел задать вопросы, Линь Хуайцзинь уже остановился, убрал руку и сказал: «Он идет, спроси его сам».
Юнь Цинци поднял глаза, и перед каретой стоял стройный мужчина. Уголки его рта не могли перестать изгибаться, и он снова посмотрел на Линь Хуайцзина. Последний уже проделал долгий путь, и его фигура быстро скрылась в толпе.
Ли Ин подошла и остановилась рядом с ним.
Как только Юнь Цинци повернул голову, его застал врасплох взгляд темных глаз Ли Ина. Он тут же отступил на шаг: «Почему ты так на меня смотришь?»
Ли Ин не отвел взгляд и тихо спросил: «Почему ты на него смотришь?»
«Я думал о том, что он сказал». Выражение лица Юнь Цинци снова напряглось, когда он сказал: «Скажи, у тебя все еще есть что-то, что ты от меня скрывал?»
«Ты осмелишься повторить это?»
«…» Ли Ин на мгновение серьезно задумался, и поскольку он ничего не мог придумать, то смог только сказать: «Напомнишь мне?»
«Ты нарочно…» Он повысил голос и заметил, что вокруг были люди; он внезапно покраснел. Ли Ин посмотрел на него с интересом, шагнул вперед и задумчиво наклонил ухо поближе к нему: «Да?»
Юнь Цинци поднял лицо, прижался губами к уху Ли Ина, понизил голос и злобно сказал: «Я тебе сначала понравилась?!»
Ресницы Ли Ина задрожали, и он тихо сказал: «Эн».
Юнь Цинци свирепо уставилась на него: «Значит, ты намеренно соблазнил меня и заставил сказать это первым…»
«Нет». Ли Ин взял его за руку, его голос был нежным и мягким, как порыв ветра, который развеял гнев в сердце Юнь Цинци. Юнь Цинци терпеливо спросила: «Тогда почему ты не сказал мне первым?»
«Хотите съесть засахаренные плоды боярышника?»
Ли Ин пошла покупать засахаренные боярышники, протянула их ему и спросила: «Хочешь съесть цветочный торт?»
Ли Ин пошла покупать цветочный торт и пошла рядом с ним: «Хочешь выпить сладкого супа?»
«Да». Юнь Цинци наблюдала, как он покупает чашку сладкого супа, и прежде чем он успел заговорить снова, он сказал: «Не меняй тему, поторопись».
«На самом деле, это ничего». Ли Ин держал в одной руке цветочный пирог, а в другой — маленькую бамбуковую чашку. Время от времени он брал деревянную ложку, чтобы накормить Юнь Цинци сладким супом. Он сказал: «Чжан Шисюэ знала, что ты мне нравишься. Она сказала мне, что ты мужчина. Если бы ты мне действительно нравилась, я бы не стал тратить твое время».
«Как она может быть такой доброй?!»
«Да, как она могла быть такой доброй?» Ли Ин накормила его еще одним куском сладкого супа и сказала: «Я собиралась сдаться, но ты сам взял на себя инициативу прийти ко мне и рассказать о своих чувствах... Теперь, когда я об этом думаю, она просто играла с нами, она запугивала меня, чтобы я не любила тебя, и в то же время поощряла тебя приставать ко мне, постепенно заставляя меня чувствовать, что ты больше не тот человек, которого я люблю».
«Эта ядовитая женщина!» Юнь Цинци яростно укусила боярышник, и внешняя глазурь затрещала. Брови Ли Ин слегка дернулись. Просто наблюдая, как ест Юнь Цинци, он почувствовал, что его зубы стали кислыми. Он быстро накормил его еще одним куском сладкого супа и сказал: «Обвини меня в том, что я такой глупый».
«Ты не такой». Юнь Цинци тут же ответила: «Потому что мы были слишком молоды… Да, в любом случае, я была тогда слишком наивной. Может быть, может быть, даже глупее тебя».
Он нахмурился, и Ли Ин вдруг не смог удержаться от смеха.
Он протянул руку и притянул Юнь Цинци ближе, говоря: «Да, я глупый».
Юнь Цинци было некомфортно это слушать. После минуты подавленности он сказал: «На самом деле, ты не глупый. Посмотри на этих людей вокруг нас. Они могут жить хорошей жизнью только благодаря тебе».
«Это не я, это бесчисленное множество людей, таких как ваш старший брат, которые позволили им прожить хорошую жизнь».
Юнь Цинци поднял лицо и сказал: «Ты тоже».
«Разве ты раньше не говорил, что я некомпетентный муж?»
«…значит, то, что я говорю, считается правдой?»
«Тогда я заберу свои слова обратно, ты самый, самый, самый классный!»
«Хорошо». Ли Ин выглядел довольным. Юнь Цинци наблюдал за выражением его лица, и его сердце было полно радости. «Ты счастлив?» — спросил он.
«Тогда несите меня». Юнь Цинци остановилась и строго посмотрела на него: «Я устала идти».
Ли Ин передал содержимое своих рук подчиненным, наклонился и поднял его.
Юнь Цинци удовлетворенно лег на спину, закрыл глаза и положил голову ему на плечо, говоря: «Я недавно думал, что если мы опубликуем плакаты и выпустим портреты Мастера Ци, его будет легче найти».
«Как пожелаете», — сказал Ли Ин, и в следующий момент его глаза внезапно встретились со взглядом высокого алхимика с высоко поднятыми черными волосами. Мужчина был одет в зеленую мантию, слегка помахал метелкой, опирающейся на локоть, слегка поклонился и отдал честь.
Ли Ин спокойно прошел мимо него, молча обхватив руками ноги своего возлюбленного, лежавшего у него на спине.
Алхимик позади него выпрямился, развернулся и бросился в противоположном направлении.
В этот момент Ли Ин сказал: «Я вдруг вспомнил, что в этом мире, возможно, нет Мастера Ци».
«А Цы, я хочу страдать за тебя». Ли Ин медленно подошел и сказал: «Я хочу быть уверен, что люблю тебя всегда».
«Я никогда не понимал, почему я все еще делал так много вещей, которые причиняли тебе боль, когда было ясно, что я всегда любил тебя и в прошлой жизни».
«Я надеюсь, что смогу сохранить подлинность любви к тебе, чтобы никогда не забыть и никогда больше не осмелиться совершить ошибку».
Он сказал: «А Чи, позволь мне исполнить мое желание, хорошо?»