Цветы вишни на Зимнем мече. Cherry Blossoms Upon a Wintry Sword. Глава 18
Была назначена дата, когда Линь Жуфэй собирался покинуть гору.
Самый любимый младший брат семьи уезжал, поэтому старшие братья и сестры, естественно, хотели навалить на него все самое лучшее. Просто талисман, который мог передавать голос, они принесли 500 штук. Цена этого талисмана была дорогой, и 500 могли стоить годовых расходов небольшой секты. Линь Бяньюй даже хотел найти меч для Линь Жуфэя, но когда Линь Жуфэй бродил по складу их семьи, он не увидел ни одного, который бы ему понравился. На самом деле, дело было не в том, что ему не нравились эти мечи, просто он не мог поднять ни один из них.
Первоначально обычный меч, который был в ножнах, казалось, был приклеен к ножнам. Линь Жуфэй потянулся, чтобы вытащить, но меч не сдвинулся с места.
Линь Бяньюй был так зол, что чуть не сломал все эти мечи, которые не давали его брату никакого достоинства.
Но даже без меча это не должно быть слишком большой проблемой. Линь Жуфэй почувствовал, что ветка сакуры была весьма полезна, поэтому он открыл рот, чтобы утешить Линь Бяньюя, сказав, что со всеми духовными сокровищами, которые он ему дал, этого было достаточно.
Линь Бяньюй все еще дулся, говоря, что идея позволить Линь Жуфэю покинуть гору была предложена Вань Яо. Вань Яо сказал, что горы Куньлунь были всего лишь озером стоячей воды для Линь Жуфэя и что шанс на жизнь Линь Жуфэя был у подножия горы. С этими словами и видя, как Линь Жуфэй победил Ван Тэна, старшие братья неохотно согласились позволить Линь Жуфэю спуститься с горы.
Однако у Линь Бяньюя было что-то тяжелое на сердце. Цзянху был опасен, он боялся, что Линь Жуфэй не вернется, как только уйдет, и что он никогда больше его не увидит.
Линь Жуфэй прекрасно это понимал. Он улыбнулся Линь Бянью и сказал, чтобы тот не беспокоился. Даже с несколькими Ван Тэнами он все равно мог дать отпор. Кроме того, в мире не так уж много Ван Тэнов.
Линь Бяньюй вздохнул и ничего не сказал.
За эти два-три дня пространственное кольцо Линь Жуфэя было набито до краев. Одежда, которую он носил, также была заменена духовными сокровищами. Даже его нижнее белье было завернуто в мягкие золотые доспехи. Заставляя Линь Жуфэя чувствовать себя как полностью бронированная большая черепаха [1] .
Исходя из того, что он сейчас нес с собой, если бы он столкнулся с какими-либо заклинателями, скорее всего, они не смогли бы даже пробить самый внешний слой защиты Линь Жуфэя, не говоря уже о том, чтобы навредить ему.
Но старшие братья и сестры все еще были очень обеспокоены, и его предупредили о правилах в Цзянху. Они сказали, что если посторонние предложат ему вино, не стоит его так легко принимать. Если он столкнется с любыми путниками на дороге, которым нельзя будет легко доверять, или если он столкнется с людьми, которых он не сможет победить, немедленно бежать. Предметов внутри его пространственного кольца было достаточно, чтобы вернуть его обратно в горы Куньлунь.
Линь Жуфэю преподали урок все трое по очереди. Его голова была размером с ведро, и прежде чем он ушел, он уже сильно поник. Он сел на стул и быстро задремал.
В результате он снова проснулся, когда Линь Вэйжуй потянула его за щеку и снова начала рассказывать уроки.
Линь Жуфэй не хотел брать с собой Фу Хуа и Юй Жуй. Когда две маленькие девочки услышали это, они замолчали и начали проливать слезы. Юй Жуй было легко отпустить, ему просто нужно было засунуть ей в рот два кусочка кукурузных конфет, и она больше не могла плакать. Но Фу Хуа было нелегко. Она грустно посмотрела на Линь Жуфэя и плакала, готовя дорожную сумку Линь Жуфэя.
У Линь Жуфэя от их плача заболел мозг, и он спросил: «О чем вы плачете?»
«Фу Хуа заботился о молодом господине более десяти лет. Когда молодой господин уходит, кто знает, когда ты вернешься. Ты все еще не позволяешь Фу Хуа пролить слезу или две?» Фу Хуа подавил рыдание.
Линь Жуфэй понял, что он неправ, и поспешил замолчать.
Фу Хуа снова сказал: «Почему молодой господин не хочет взять нас с собой? Мы также можем позаботиться о молодом господине по пути. Хотя мы не сможем оказать большой помощи, но если что-то действительно случится, по крайней мере, будет кто-то, кого можно послать за помощью».
Как раз когда Линь Жуфэй собирался что-то сказать, Линь Минчжи, сидевший рядом с ним, открыл рот и попросил Линь Жуфэя взять с собой Фу Хуа и Юй Жуй. Эти двое уже прошли пятый уровень совершенствования, поэтому они не будут задерживать Линь Жуфэя. И если Линь Жуфэй заболеет, они также смогут хорошо позаботиться о нем.
Линь Жуфэй не смог отказаться и был вынужден согласиться.
Так изначально запланированная рыцарская поездка превратилась в весеннюю вылазку благородного молодого господина.
В день отъезда прошел небольшой дождь, и горная тропа была немного грязной.
Линь Миньчжи и другие отправили Линь Жуфэя в город и наблюдали, как он садится в красивую ярко-красную карету. Фу Хуа был кучером. На ней была бамбуковая шляпа и соломенное пальто [2] с мечом на талии, и в итоге она выглядела больше как рыцарь, чем Линь Жуфэй. Линь Жуфэй был одет в белый весенний наряд, а его черные волосы были укреплены черной шпилькой. Когда он сидел в карете, он поднял занавеску, чтобы посмотреть на Линь Миньчжи и двух других, стоящих на обочине дороги.
У всех троих не было зонтика, и дождь капал с их волос, отражая мерцающие частицы света. Они смотрели на Линь Жуфэя с мягким выражением нежелания.
«Сяо Цзю, возвращайся пораньше». Голос Линь Бяньюя был хриплым.
«Да, возвращайся пораньше!» Линь Вэйжуй потерла покрасневшие глаза. «Если ты столкнешься с тем, что кто-то издевается над тобой, отправь нам сообщение!»
«Уходите пораньше и возвращайтесь пораньше», — также сказал Линь Миньчжи.
«Ладно, вы, ребята, ждите, пока я вернусь». У Линь Жуфэя было кислое предчувствие в глубине души, это был первый раз, когда он покинул дом за двадцать лет.
Фу Хуа щелкнул кнутом, и карета постепенно тронулась с места.
Линь Жуфэй не хотел опускать занавес, наблюдая, как три фигуры постепенно уменьшаются, размываются и, наконец, сливаются с бирюзовыми горами и лесами.
Дождь постепенно усилился и с треском застучал по крыше вагона.
Юй Жуй сидела напротив Линь Жуфэя. Никто не обращал на нее внимания, поэтому она непрерывно ела кукурузные конфеты, набивая щеки в бугор. Она была похожа на прожорливую мышку и неопределенно говорила: «Молодой господин, мы сначала направляемся в Моюй?»
Линь Жуфей сказал: «Да, мы собираемся увидеть Се Чияо».
«Моюй находится недалеко от Куньлуня, туда можно добраться за полдня на мече, но на повозке это займет больше дней, может быть, день или два». Юй Жуй сказал: «Но ничего, у нас много всего подготовлено. Даже если мы будем идти по горам и лесам в течение шести месяцев, бояться нечего».
Линь Жуфэй сказал: «Ваши кукурузные конфеты не будут храниться и полгода».
Когда Юй Жуй услышала это, она тут же сморщила лицо. Кукурузные конфеты были фирменным блюдом в городе ниже Куньлуня. Они были мягкими и липкими, сладкими и ароматными, и они ей нравились больше всего. Если бы больше не было кукурузных конфет, это было бы большим делом. Однако... если бы она могла сопровождать своего молодого хозяина, то кукурузные конфеты не казались такими уж важными.
Когда ее мысли остановились на этом, Юй Жуй снова была счастлива, и ее рот продолжил жевать мягкую конфету: «Не беспокойтесь. Если больше ничего, то больше ничего. Если я захочу есть, то мне просто нужно будет несколько раз посмотреть на молодого господина, и тогда я больше не буду голодна».
Горная дорога была малонаселенной, и дорога была ухабистой. К счастью, на повозке был установлен специальный талисман, поэтому сидевшие внутри чувствовали, что дорога была такой же гладкой, как если бы они находились на ровной земле. Линь Жуфэй чувствовал себя странно и любопытно по отношению к своему окружению с первой поездки вниз по горе, поэтому, сидя у окна, он не мог отвести взгляд до самой глубокой ночи. Юй Жуй вышел, чтобы поменяться местами с Фу Хуа, который вошел внутрь, чтобы отдохнуть. По настоянию Фу Хуа он был готов пойти спать.
Ночью ветер был немного прохладным, поэтому Фу Хуа добавила постельное белье для Линь Жуфэя. Затем она разожгла горшок с углем и нагрела воду для Линь Жуфэя, чтобы он мог помыться.
Линь Жуфэй закончил мыть посуду и лег на постель в один слой. Поморгав глазами, он сказал: «Кажется, это ничем не отличается от гор».
Фу Хуа посмотрел на милое личико Линь Жуфэя, завернутое в постельное белье, и рассмеялся: «Это только первый день нашего отъезда. Молодой господин, не торопитесь».
Линь Жуфэй зевнул и постепенно погрузился в глубокий сон.
Посреди ночи дождь постепенно усилился. Горный ветер был холодным, заставляя деревья шелестеть.
Однако среди дождя и ветра, казалось, был еще один звук. Этот звук был похож на звук человеческой музыки, он не был неприятным, просто в этой темной ночи он казался каким-то призрачным.
Когда Линь Жуфэй, который и так спал чутко, услышал звук, он тут же проснулся. Он увидел, что Юй Жуй лежит на столе и крепко спит, поэтому он тихо позвал Фу Хуа, и служанка ответила: «Почему молодой господин проснулся?»
«Ты что-нибудь слышишь?» — спросил Линь Жуфэй.
Фу Хуа помолчал немного, а затем прошептал: «Похоже, жители деревни, живущие вокруг горной тропы, устраивают похороны».
Линь Жуфэй поднял руку и поднял занавеску кареты. Действительно, на темной горной тропе он увидел цепочку ярких и мерцающих огней. Фигуры, идущие сквозь огни, были одеты в белое, держа факелы, когда они шли по темной горной тропе. И несколько человек впереди, казалось, несли черный гроб.
«Узор на траурной одежде, которую носят эти люди, кажется мне немного знакомым», — пробормотал Фу Хуа. «Кажется, я уже где-то его видел».
Линь Жуфэй спросил: «Знакомо?»
«Да», — сказал Фу Хуа, — «Узор семьи Сье очень особенный. Прошло много лет, а я все еще помню его в точности… углы одежды этих людей действительно вышиты таким узором».
Семья Сье была большой семьей. У них была строгая дисциплина и много правил. Особенно когда дело касалось главной семьи. Еда, одежда, все было строго в соответствии с правилами. Поскольку у этой группы людей на одежде был вышит узор семьи Сье, скорее всего, они имели связь с семьей Сье.
Пока они разговаривали, скорбящие на горной дороге заметили их, и свет костра на мгновение погас, а затем быстро сосредоточился в их направлении.
Фу Хуа нахмурилась. Она схватила меч сбоку на поясе и сказала: «Молодой господин, подождите минутку, я спрошу их, что они хотят сделать».
Линь Жуфэй сказал: «Нет нужды торопиться, просто дайте им приехать».
Эти люди действительно быстро прибыли к началу горной дороги и окружили повозку Линь Жуфэя.
«Кто вы, ребята?» — строго спросил мужчина во главе группы. — «Почему вы все еще на горной дороге в это время?»
Когда Фу Хуа услышала его вопросительный тон, она нахмурилась и нахмурилась. Она собиралась атаковать, но заметила, как Линь Жуфэй покачал головой, давая ей знак отступить. Линь Жуфэй поднял занавеску кареты и посмотрел на человека, остановившего карету: «Я Линь Жуфэй, четвертый сын семьи Линь секты Куньлунь. Глава секты приказал мне доставить приглашения на следующее состязание по фехтованию семье Се».
Услышав это, мужчина слегка удивился и снова внимательно огляделся, прежде чем сжать руку и поклониться: «Извините, Линь гунцзы. Это была наша грубость, но в последнее время в этом районе неспокойно, так что помните, что нужно быть осторожным на своем пути».
Линь Жуфэй поднял глаза и посмотрел на темный гроб. Он спросил: «Если вы не против, я спрошу, вы, ребята…»
Мужчина колебался, словно не зная, говорить ему или нет.
Линь Жуфэй также не заставлял его говорить: «Это нормально, если вы не хотите говорить. Вы, ребята, можете продолжать, я просто продолжу свой путь».
Мужчина стиснул зубы и все равно открыл рот: «Мы хороним старшего сына семьи, Се Кончэна».
Линь Жуфей был ошеломлен: «Се Кунчэн?»
Когда Линь Жуфэй услышал это, он понял, что на этот раз семья Се, должно быть, попала в большую беду.
Се Конгчэн был старшим братом Се Чжияо. Он был, возможно, самым могущественным человеком в молодом поколении семьи Се, и с таким уровнем развития, как у них, невозможно было умереть от болезни, а можно было только получить травму от внешних сил.
И глядя на ужасные похороны, которые семья Се устроила посреди ночи, скорее всего, это кровопролитие было не просто соперничеством.
Попрощавшись с семьей Сье, экипаж снова двинулся в путь. Дождь все еще шел, делая весенний день несколько холодным.
Линь Жуфей: Что именно случилось с Се Да Гунцзы?
Гу Сюаньду: Человек ложится, накрытый белой тканью, а вся деревня и дети ждут, когда им подадут еду? [3]
─────────────────────────────────────────────────
[1] Хе-хе, так что слово здесь 大王八, которое может означать большую черепаху или... оно может иметь другое значение, которое не является хорошим значением. Я предполагаю, что автор имеет в виду первое, потому что это имеет больше смысла.
[3] Это часть китайского двустишия. Я так и не смог найти смысл. Ребята, если вы знаете значение, оставьте комментарий ^-^ вот оригинальная строка: 人一躺, 布一盖, 全村老小等上菜?