Руководство по засыпанию. A Guide to Falling Asleep. Глава 10
Лян Чун на некоторое время сосредоточился на своей работе в кабинете, когда услышал, как Нин Ивэй зовет его из-за приоткрытой двери.
«Лян Чун, Лян Чун, Лян Чун», — приблизился голос Нин Ивэй.
Лян Чун поднял глаза, но не встал, внимательно наблюдая за дверным проемом.
Через некоторое время чья-то рука ухватилась за дверной косяк, а Нин Ивэй просунул голову в щель и сказал: «Ты работаешь».
В руке Нин Ивэя было полотенце, и вода, стекавшая с его мокрых волос, оставляла темные пятна на краю его пижамной футболки.
Слишком долго мылся, все его тело было словно пропитано паром из ванной. Даже суставы пальцев, держащих полотенце, были бледными.
«В чем дело?» — спросил его Лян Чун.
«О, я не умею нормально сушить волосы феном», — смущенно сказала Нин Ивэй. «Я хотела, чтобы ты мне помог».
Лян Чун кивнул, закрыл компьютер, встал и пошел вместе с Нин Ивэем в ванную комнату гостевого номера.
Пар в ванной рассеялся. Лян Чун принес стул для Нин Ивэя и попросил его сесть перед раковиной. Он включил фен и потянулся, чтобы взъерошить волосы Нин Ивэя.
У Нин Ивэй были тонкие и мягкие волосы, которые было нелегко высушить. Кроме того, Лян Чун не был искусным, поэтому, несмотря на долгое обдувание, они высохли лишь частично. Нин Ивэй редко наслаждался таким обращением и вел себя как господин, откинувшись на спинку стула и постоянно давая советы Лян Чуну.
«Поток воздуха немного близко», — сказал Нин Ивэй, закрыв глаза и наслаждаясь ощущением. «Кажется, немного жарко».
Лян Чун молча отодвинул фен немного дальше. Нин Ивэй тогда сказал: «Слишком далеко, он не высохнет».
Лян Чун не мог больше этого выносить. Он выключил фен и холодно сказал, глядя на самодовольную Нин Ивэй в зеркале: «Замолчи и сядь прямо».
Привилегированное время Нин Ивэя подошло к концу всего через три минуты.
Он неохотно взглянул на Лян Чуна, некоторое время сидел прямо, а затем лениво опустился на мраморную раковину, уткнувшись лицом в локоть и выглядя совершенно беззащитным.
Футболка Нин Ивэя была недостаточно длинной, открывая небольшую часть его белой талии. Его позвоночник слегка выдавался вперед, выглядя хрупким и как будто его можно было сломать одной рукой.
Лян Чун очень хорошо помнил тот момент, когда он впервые осознал свои чувства к Нин Ивэй.
Зима два года назад была холоднее обычного, и даже в обычно бесснежном D City наблюдались отрицательные температуры. Был даже день, когда полчаса шел дождь и снег.
Лян Чун возглавила компанию около полугода назад. Кан Миньмин вышла из совета директоров и отправилась в южное полушарие вместе с мужем на восстановление сил. Лян Чун стала невероятно занятой, почти не имея возможности стоять на земле. Он либо спал в зоне отдыха компании, либо в самолетах, либо в отелях в разных местах. У него редко была возможность вернуться домой за месяц.
Он дал Нин Ивэю ключ-карту от своего дома, на всякий случай, если Нин Ивэй захочет зайти туда, когда его не будет рядом. Но Нин Ивэй был немного рассеян, и карта доступа всегда исчезала в воздухе. Лян Чун попросил секретаря запросить пять новых карт у управляющей компании, но всего за полгода Нин Ивэй уже забрал их все.
Лян Чун спускался по трапу, когда ему позвонил Нин Ивэй. Водитель ждал неподалеку, готовый открыть для него дверь машины.
Лян Чун был измотан в тот день и не хотел больше говорить ни слова. Его секретарь держала трубку для него. Возможно, из-за того, что ему было трудно произнести слова «Маленький раб», секретарь неловко остановил Лян Чуна и показал ему экран. Нин Ивэй редко звонил Лян Чуну, поэтому он принял звонок, нажав кнопку ответа.
«В чем дело?» — спросил он Нин Ивэя.
Нин Ивэй явно колебался. Он перевел вопрос обратно к Лян Чуну: «Где ты?»
«Ты выходишь?» Нин Ивэй, казалось, испытывал трудности, и его речь замедлилась.
Лян Чун сел в машину и подождал, пока водитель закроет дверь. Он сказал Нин Ивэю: «Только что вернулся».
«Эм», — Нин Ивэй помедлил несколько секунд и осторожно спросил его: «Ты сегодня идешь домой?»
Лян Чун был очень уставшим и слушал, как Нин Ивэй ходит вокруг да около. В нем проступило скрытое нетерпение, которое он не мог скрыть: «В чем дело?»
«Я снова потеряла свою карточку», — жалобно сказала Нин Ивэй. «И кондиционер у меня дома сломался, и родителей тоже нет дома».
«Если вернешься, я буду ждать тебя в кафе напротив твоего жилого комплекса», — добавил Нин Ивэй.
«Я возвращаюсь», — сказал Лян Чун и, повесив трубку, сказал водителю: «Не нужно возвращаться в офис, поедем ко мне домой».
Седан плавно выехал из терминала. Лян Чун посмотрел на небо за окном машины. Солнце уже скрылось за горизонтом, но еще сохранялось слабое свечение, так что пока нельзя было считать, что наступила ночь.
Дорога от аэропорта до дома Лян Чуна заняла сорок минут. Лян Чун откинулся на сиденье и немного вздремнул. Когда водитель остановился у входа в жилой комплекс, Лян Чун проснулся точно по расписанию. Он посидел там несколько секунд, взял пальто со стороны и вышел из машины.
Нин Ивэй сидел у окна кафе, с полувыпитой чашкой кофе перед ним, и был занят тем, что печатал на своем ноутбуке, делая неизвестно что. Лян Чун подошел и постучал по стеклу рядом с Нин Ивэй. Нин Ивэй подпрыгнул от удивления, быстро повернув голову, чтобы посмотреть, широко раскрыв глаза, как испуганный кролик.
Несмотря ни на что, усталость от дней путешествий была развеяна присутствием Нин Ивэя, сидевшего там.
Нин Ивэй убрал свой ноутбук, заплатил по счету и вышел из кафе, медленно направляясь к Лян Чуну. Он принес с собой тепло кафе, от которого Лян Чуну тоже стало тепло.
«Ты сегодня так рано закончил, — сказал Нин Ивэй. — Ты ведь не пойдешь в офис, верно?»
Лян Чун издал звук согласия и сказал: «Пошли».
Дом Лян Чуна находился в самом высоком здании около озера. Он отпустил водителя и повел Нин Ивэя внутрь. Они не разговаривали. Нин Ивэй последовал за ним, тихо войдя в вестибюль квартиры и поднявшись на лифте.
Двери лифта открылись, и когда они вдвоем вошли в комнату, двери за ними закрылись.
В комнате поддерживалась постоянная температура 28 градусов по Цельсию. Лян Чун снял пальто и бросил его на ближайшую вешалку. Внезапно Нин Ивэй позвал: «Лян Чун».
Лян Чун обернулся и увидел улыбающегося ему Нин Ивэя, держащего аккуратно упакованную квадратную коробку. Он сказал ему: «С днем рождения».
Лян Чун почувствовал, что его сердце остановилось на полсекунды, прежде чем оно возобновило свой обычный ритм. Он не помнил себя, его родители не упоминали об этом, и, возможно, его подчиненные боялись показаться невежливыми, поэтому они все вместе молчали.
Единственным человеком в мире, который поздравил Лян Чуна с днем рождения, был Нин Ивэй.
Увидев, что Лян Чун неподвижен, Нин Ивэй сказал: «Ты даже сам забыл об этом». Он сделал пару шагов вперед и вложил подарок в руки Лян Чуна. «Как ты можешь успешно управлять компанией с такой плохой памятью?»
Пройдя некоторое время на улице, руки Нин Ивэя стали холодными. Они коснулись тыльной стороны руки и ладони Лян Чуна, холодные, но мягкие.
«Нин Ивэй», — Лян Чун пристально посмотрел на Нин Ивэй и сказал: «У тебя хорошая память, но ты умудрился потерять все пять карт».
Нин Ивэй поджал губы и достал из кармана немного толстый держатель карт. Он показал его Лян Чуну с самодовольным выражением лица. «Тебя так легко обмануть. Мы с Зируй разобрали старый мобильный телефон и установили в этот держатель карт трекер. Я больше не буду терять карты».
Он добавил: «Знаешь, я хотел обманом заставить тебя вернуться домой».
«Хочешь посмотреть, что это за подарок?» Нин Ивэй продолжал говорить в тот день, спрашивая Лян Чуна: «Открой его и посмотри».
Лян Чун развязал ленту на коробке, снял оберточную бумагу и открыл картонную коробку.
Нин Ивэй подарил Лян Чуну небольшую прозрачную стеклянную коробку для моделирования, со стеклом с обеих сторон, как зеркала, и очень маленьким и блестящим предметом, зажатым между ними.
«Это модель цезиевых атомных часов», — объяснил Нин Ивэй. «Я сделал их сам. Маленький предмет в середине — бриллиант. Знаете, бриллианты — одна из самых больших лжей этого века. Но Цзыруй сказал, что подарки не должны быть слишком дешевыми, поэтому я купил один и положил его туда».
Лян Чун взял красивую маленькую коробочку, опустил голову и внимательно осмотрел ее, не глядя на Нин Ивэя.
«Желаю вам иметь время», — сказал Нин Ивэй, — «хотя это не очень реалистично».
Через некоторое время Лян Чун снова обрел дар речи и сказал Нин Ивэю: «Спасибо».
«Ничего особенного», — тут же ответил Нин Ивэй. «Но я не покупал тебе торт. Если хочешь, можешь пойти в кафе на другом конце района и купить его сам. Я видел в холодильнике 6-дюймовый. На улице слишком холодно, поэтому я не пойду. Если пойдешь, можешь принести мне чашку горячего какао?»
«Хочешь горячего какао?» — Лян Чун уловил ключевую информацию в словах Нин Ивэя.
Нин Ивэй был уверен, что Лян Чун хотел отправить его вниз, чтобы купить его. Он вообще не хотел выходить, поэтому он категорически отрицал это: «Нет, нет, я имел в виду, что если ты пойдешь, ты можешь принести мне чашку».
Лян Чун забыл, как он в итоге дошел до кафе, неся домой горячий какао и торт. Он вспомнил только, когда вошел в дверь, Нин Ивэй уже спал на диване.
Не было большой разницы между Нин Ивэем в девятнадцать и семнадцать лет. Он выглядел где-то между юностью и юностью, с вечной завитушкой в уголках губ, демонстрируя намёк на незрелое упрямство.
Он был одет в несколько облегающий тонкий свитер, и по сравнению с большим диваном он казался маленьким и хрупким. Он лежал там небрежно, свесив одну руку с края дивана, его ладонь касалась ковра. Лян Чун присел на колени рядом с Нин Ивэем, наблюдая некоторое время, неуверенно потянувшись, чтобы схватить запястье Нин Ивэя. Запястье Нин Ивэя было теплым, таким нежным, что казалось, оно может выскользнуть из руки Лян Чуна в любой момент.
Лян Чун нежно поцеловал Нин Ивэя в лоб, ресницы, кончик носа и щеку, затем отошел, отнеся Нин Ивэя в гостевую комнату и закрыв за собой дверь.
Поскольку Нин Ивэй был еще молод и знал очень мало, ему следовало предоставить свободу выбора.