Цветы вишни на Зимнем мече. Cherry Blossoms Upon a Wintry Sword. Глава 19
Повозка путешествовала еще день, прежде чем прибыла на территорию Мойу.
Если было сказано, что семья Линь управляла горами Куньлунь, то Моюй был территорией семьи Се.
После нескольких дней пути по горной дороге, наконец, появился широкий проспект. Окружающие пустынные горы и леса отступили, и постепенно появились люди.
Когда они въехали в город, скорость кареты тоже замедлилась. Линь Жуфэй поднял занавеску и осмотрел магазины и людей, идущих по дороге.
Город Моюй был процветающим торговым городом, через который проходило много торговцев. Это был самый западный торговый город на континенте Яогуан. Линь Жуфэй увидел на улице много уникальных вещей, которых он никогда раньше не видел, и две служанки также не могли оторвать от них глаз, особенно молодая Юй Жуй, которая не могла перестать глотать слюну.
Резиденция Сье находилась в середине улицы, а у входа стояли два высоких и величественных каменных льва. Фу Хуа пошел кричать, чтобы открыть дверь. Линь Жуфэй отошел в сторону, чтобы подождать, но обнаружил, что головы двух каменных львов слегка повернуты в его сторону.
«Ах, почему камень сдвинулся?» — воскликнул Юй Жуй.
Линь Жуфэй на мгновение задумался и рассмеялся: «Это, наверное, не камень. Это каменный зверь».
«Каменный зверь?» — не понял Юй Жуй.
«Ммм. Благоприятные звери для охраны дома». Линь Жуфэй сказал: «Обычно они похожи на камень, но он может отгонять злых духов».
Пока они разговаривали, дверь в резиденцию Се открылась. Фу Хуа объяснил причину их прибытия, но привратник выглядел нерешительным и уставился на них троих сверху вниз.
Среди этих троих Линь Жуфэй был, очевидно, самым заметным. Он выглядел спокойным и был одет в белую весеннюю одежду с струящимися облачными узорами из золотого шелка. На большом пальце его правой руки висел бирюзовый нефрит, а на талии висел мешочек с благовониями, узор которого никто не мог понять. Он выглядел красивым, но имел бледное лицо и, казалось, был не в добром здравии. Однако на его лице самым поразительным была пара более светлых, чем обычно, черных глаз. Когда привратник увидел эти глаза, он, казалось, что-то вспомнил и тут же спросил: «Могу ли я спросить, это четвертый сын семьи Линь?»
«Именно так», — сказал Линь Жуфэй.
«Пожалуйста, пожалуйста...» — поспешно сказал привратник и приказал другому человеку помочь Фу Хуа занести карету.
Оказалось, что после того, как Линь Жуфэй и семья Се встретились на горной дороге в тот день, кто-то отправил ответное сообщение, и семья Се была готова принять ценного гостя.
Просто когда Линь Жуфэй только что вошел в дом Се, он заметил, что в атмосфере внутри дома что-то не так. В большой резиденции Се он видел всего несколько человек. Даже если кто-то проходил мимо, они выглядели напуганными. Увидев Линь Жуфэя и его спутников, которые были незнакомцами, их выражение лица резко изменилось, как будто они увидели привидение.
Привратник отвел их троих, Линь Жуфэя и его служанок, в комнату и сказал, что у главы семьи Сье есть дела, поэтому он ушел и вернется только ночью. Он сказал, что им следует немного отдохнуть, а когда придет время, он придет поприветствовать их.
Линь Жуфэй поблагодарил его, а затем на мгновение замешкался. Он спросил, дома ли Се Сан Гунцзы.
Когда привратник услышал вопрос Линь Жуфэя, выражение его лица напряглось, и он вздохнул: «Да, он здесь, просто…»
Линь Жуфэй спросил: «Что именно?»
Привратник сказал: «Просто его все еще наказывают в родовом зале».
Линь Жуфэй сказал: «Наказан? Что он сделал не так?»
Привратник горько улыбнулся: «Извини, Линь гунцзы, это не то, о чем мы, слуги, можем говорить. Если хочешь спросить, пожалуйста, спроси нашего хозяина или можешь подождать. Через несколько дней должен выйти третий молодой хозяин».
Линь Жуфэй не стал продолжать усложнять ему жизнь, поэтому он отпустил его.
«Я всегда чувствовала, что резиденция Се была странной». Убрав багаж, Фу Хуа и Юй Жуй также пришли в комнату Линь Жуфэя. Две служанки, по-видимому, также чувствовали, что атмосфера в этом доме была странной, бормоча: «Что-то здесь странное».
«Действительно, это не совсем правильно». Линь Жуфэй сидел в кресле с чашкой горячего чая в руке. Он взял чашку чая и отпил, прошептав: «Старший сын семьи Се внезапно умер, и весь особняк Се даже не устроил поминальную службу — даже белый фонарь не повесили».
Если он правильно помнил, Се Кончэн был самым ценным младшим в семье Се. Он внезапно скончался и был спешно похоронен ночью, и во всей резиденции Се не осталось и следа.
«Ничего, подождем до ночи». После нескольких дней путешествий и лишений Линь Жуфэй также почувствовал усталость: «Сначала отдохни, подожди, пока приглашение передадут главе семьи Се, прежде чем говорить о других делах».
Фу Хуа и Юй Жуй сказали «да» и послушно удалились.
Линь Жуфэй небрежно съел немного еды, затем небрежно пролистал несколько книг, которые лежали в комнате, и прочитал их.
Ветер пронесся через окно, и мужчина внезапно появился рядом с Линь Жуфэем, как обычно. Он открыл рот: «Прошло сотни лет, почему семья Се все та же старая?»
Линь Жуфэй почти привык к его внезапному появлению и продолжал смотреть в книгу, не поднимая головы: «Тот же старый? Старший раньше бывал в семье Се?»
«Нет», — Гу Сюаньду лениво прислонился к окну, глядя на унылую сцену во дворе, «но я кое-что слышал об этом».
Линь Жуфэй издал звук «ох» и продолжил: «Значит, старший знает, что случилось с семьей Се?»
Гу Сюаньду сказал: «Я могу догадаться об этом».
Линь Жуфэй моргнул, затем с любопытством поднял голову: «Удобно ли это говорить?»
Гу Сюаньду выдавил улыбку: «Можно сказать… просто…»
Линь Жуфэй спросил: «Что именно?»
«Просто все эти вещи отвратительны, ваши уши будут казаться грязными, когда вы их услышите», — сказал Гу Сюаньду.
Линь Жуфэй рассмеялся: «Неважно, все равно трудно сказать, насколько чисты уши».
Гу Сюаньду встал и подошел к Линь Жуфэю за несколько шагов. Он наклонился к щеке Линь Жуфэя и прошептал: «Насколько я могу судить, она не совсем чистая?»
Дыхание, которое было выдохнуто в ухо Линь Жуфэя, вызвало зуд, и Линь Жуфэй рефлекторно хотел отстраниться, однако Гу Сюаньду уже выпрямился: «У каждой семьи, которая может передавать свое наследие сотни лет, всегда есть какие-то свои методы. Ваша семья Линь обладает непревзойденной техникой меча и искусством изготовления мечей, их семья Се также имеет свой собственный метод».
«Какой метод?» — спросил Линь Жуфэй.
«Знаете ли вы, как очищали Гу Цин?» — спросил Гу Сюаньду.
Линь Жуфэй мгновенно понял, что имел в виду Гу Сюаньду, и отнесся к этому с некоторым недоверием: «Разве такой метод не слишком вреден для гармонии Небес?»
«Что такое Небесная Гармония?» — спросил Гу Сюаньду. «Для некоторых людей непрерывность и процветание семьи — это Гармония Небес». Его тон был ленивым. «Под высоким положением погребено много костей. Там много грязных вещей, и лучше привыкнуть к этому раньше».
Линь Жуфэй молчал. Он видел некоторые из этих ситуаций в книгах, но только текстовые описания. Как это может сравниться с шоком от того, что он увидел это своими глазами? Плюс была еще ситуация с его другом детства.
Он пролистал несколько страниц книги и почувствовал себя немного скучно в доме, поэтому он небрежно взял свой плащ, надел его и вышел со двора. Он хотел пойти на улицы Моюй, чтобы прогуляться.
Когда привратник увидел, что он выходит, он с нетерпением открыл ему дверь и спросил, не нужен ли ему кто-нибудь, чтобы его сопровождать. Линь Жуфэй отказался от его любезного предложения, сказав, что он просто хочет прогуляться один.
Гу Сюаньду последовал за Линь Жуфеем, но никто, кроме Линь Жуфея, не мог его видеть.
Улицы Моюй были ровными и широкими, и это была совсем другая картина по сравнению с Куньлунем. Линь Жуфэй прогуливался по улице и вскоре обнаружил несколько интересных вещей. Такие вещи, как рисование маленьких людей на каменных плитах с помощью сахарной воды, хрустящие шарики из теста, жаренные на сковороде — что, казалось, нравилось детям — глаза Линь Жуфэя сияли, и он даже не мог пошевелить ногами.
Торговцы были очень умны. Когда они видели знатного господина, остановившегося у двери их киоска, они громко кричали. Некоторые восторженные торговцы приветствовали Линь Жуфэя, чтобы сначала попробовать кусочек, если он был невкусным, он не должен был платить.
Линь Жуфэй не устоял перед соблазном и достал из кошелька несколько серебряных монет. Он купил немного закусок и других безделушек, а затем подошел к киоску, где продавали сахарную живопись [1] , попросив продавца нарисовать цветущую вишню.
«Эй, это для тебя». Линь Жуфэй взял сахарную ветку цветущей вишни, нашел место, где никого не было, и передал ее Гу Сюаньду, который стоял рядом с ним. «Можешь подержать ее?» Он не знал, мог ли Гу Сюаньду прикасаться к физическим объектам.
Гу Сюаньду не произнес ни слова. Он просто протянул руку и взял его, прежде чем с хрустом откусить несколько кусочков. Немного пожевав, он проглотил его. Поскольку он ел слишком быстро, темные сахарные крошки оставили заметные следы на его губах. Линь Жуфэй поднял руку, указал на уголок своего рта и сказал: «Вот…».
Гу Сюаньду поднял голову и посмотрел на него.
«Прямо здесь», — продолжил Линь Жуфэй, — «есть…»
Прежде чем он успел закончить предложение, лицо Гу Сюаньду приблизилось. Его холодные губы скользнули по уголку рта, словно перышко, напугав Линь Жуфэя, который не мог не сделать два шага назад. Его бледное лицо тут же покраснело: «Ты... что ты делаешь...»
Гу Сюаньду был полон невинности: «Иначе, что ты имел в виду?»
Линь Жуфэй был беспомощен: «Я имею в виду, что у тебя в уголках рта скопились сахарные крошки...»
Гу Сюаньду издал «ох». Он вытянул язык и лизнул уголок рта. Он родился чрезвычайно красивым, и выполнение такого рода действий также вызывало некоторые сексуальные ощущения. Линь Жуфэй не мог не отвести глаза и даже забыл продолжить то, что произошло ранее, и поэтому пропустил улыбку в глазах Гу Сюаньду.
Линь Жуфэй прожил более двадцати лет. Те, кто вступил с ним в длительный контакт, помимо его родственника, были только две служанки Фу Хуа и Юй Жуй. Но у него никогда не было других мыслей о них, чувства, можно сказать, были пустыми.
Когда его дразнил Гу Сюаньду, он почувствовал смущение и также породил некий стыд. Он не знал, дразнил ли его Гу Сюаньду непреднамеренно или намеренно для собственного развлечения.
Отношение Гу Сюаньду было таким же, как и прежде. Он указал на конфету «Борода дракона» [2] на прилавке продавца и сказал, что она очень вкусная и что нужно не забыть купить ее обратно.
Затем Линь Жуфэй купил две коробки. Когда они наконец закончили ходить по магазинам на улице, руки Линь Жуфэя были полны больших пакетов с закусками и всевозможными странными гаджетами. Даже после всего этого они все еще не закончили. Если бы не тот факт, что они больше не могли нести, они бы продолжили покупать еще что-нибудь.
День также становился немного поздним, и Линь Жуфэй медленно побрел обратно в резиденцию Се. Фу Хуа и Юй Жуй, увидев, что Линь Жуфэй возвращается из полезного путешествия, выразили удивление. Они бросились вперед, чтобы взять вещи из его рук, и сказали: «Молодой господин, вы вышли, как же вы не навестили нас?»
«Я просто хочу погулять один», — сказал Линь Жуфэй. «Вам, ребята, не нужно так нервничать».
«Только что пришёл слуга из семьи Се и сказал, что Мастер Се уже приготовил банкет, так что если вернётесь, то сразу же можете пойти туда». Фу Хуа спросил: «Молодой мастер собирается идти сейчас?»
В это время наступили сумерки, и вся резиденция Се была окутана тусклым солнечным светом вечера. За исключением слуги, который привел Линь Жуфэя в главный зал, в большой резиденции Се не было ни одного человека, и было ужасно тихо.
Над карнизом было несколько черных дроздов. Они были похожи на ворон и не чирикали. Они просто молча смотрели на резиденцию Сье с высоты, как будто чего-то ждали.
Пока они шли, Линь Жуфэй небрежно спросил слугу о нескольких словах. Слуга был послушен и отвечал шепотом. Но на любой вопрос о Се Чжияо он не получал ответа. Более того, услышав имя Се Чжияо, на его лице даже отразилось некоторое волнение, как будто имя Се Чжияо было чем-то зловещим.
«Если Линь Гунцзы захочет что-то узнать, то можешь спросить главу семьи». Слуга дрожащим голосом сказал: «Есть вещи, которые нам, подчиненным, не следует говорить».
Линь Жуфэй кивнул и сказал: «Хорошо».
Резиденция Сье была настолько большой, что вход в нее был подобен входу в бесконечный лабиринт. Пройдя довольно долго, они так и не достигли своей цели, и в то же время они даже прошли через прекрасный сад.
Сад Весны должен был быть самым красивым, но, к сожалению, за садом семьи Сье не ухаживали. Он зарос буйной травой и покрыл посаженные цветы и деревья. Он был настолько заброшен, что даже тропинка была почти затоплена.
Слуга осторожно шел по нему, напоминая Линь Жуфэю, чтобы тот был осторожен на скользкой земле.
«Сколько еще ждать до нашего прибытия?» — спросил Линь Жуфэй.
«Скоро, скоро. Это уже впереди». Слуга сказал: «Еще несколько шагов, и мы будем там».
Сказав это, он повернул еще два раза, и только тогда Линь Жуфэй увидел главу семьи Се и группу членов семьи, сидевших в центре света и тихо ожидавших.
Линь Жуфэй: Сахарная картина действительно сладкая.
Гу Сюаньду: Я имею в виду тебя.
─────────────────────────────────────────────────
[1] Сахарная живопись, она может быть очень детализированной