Цветы вишни на Зимнем мече. Cherry Blossoms Upon a Wintry Sword. Глава 10
(переводчик) Просто хотел прояснить некоторые вещи, Куньлунь Секта и Куньлунь Меч Секта это одно и то же. Иногда автор добавляет «меч» в название, а иногда нет. Я просто следую тому, что написал автор.
Секта Куньлунь не видела орден Цюн Хуа сто лет. Теперь, когда он внезапно появился, возникло дурное предчувствие.
С появлением Ордена Цюн Хуа, должно быть, произошло что-то важное. Вань Яо помрачнел и рассказал об этом Линь Миньчжи.
Закончив слушать, Линь Миньчжи встал, чтобы попрощаться, и посмотрел на Линь Жуфэя: «Сяо Цзю, я сначала отправлю тебя обратно во двор, хорошо?»
«Я пойду со старшим братом». Линь Жуфэй знал, что дело срочное и откладывать нельзя, поэтому сказал: «Чтобы не откладывать».
Линь Миньчжи задумался на мгновение, а затем кивнул головой. Это действительно было срочное дело, поэтому не должно быть никаких ошибок.
Поэтому он подтолкнул Линь Жуфэя и направился прямо к передней горе.
В это время в переднем зале уже собралось много детей и учеников Линь, и когда они увидели Линь Жуфэя и Линь Минчжи, все они поклонились. Но после приветствия взгляды многих людей тихо упали на Линь Жуфэя.
В секте Куньлунь, хотя был только Линь Цюнлоу, который имел прямую родословную, было бесчисленное множество боковых ветвей семьи. Эти ученики знали, что в семье Линь было четверо детей, но Линь Жуфэй редко показывался, поэтому его видели немногие. Поэтому, когда они увидели Линь Минчжи, толкающего красивого молодого человека в лисьем меху с бледным лицом, все они более или менее бросили несколько любопытных взглядов.
Линь Жуфэй тоже привык к таким взглядам, поэтому он выглядел равнодушным, словно не слышал их.
«Почему Руфэй тоже здесь?» Перед людьми Линь Бяньюй не называл Линь Руфэя по прозвищу. Он медленно вышел из толпы, и его черные глаза были тяжелыми, казалось, несчастными.
«Я тот, кто хотел пойти и посмотреть». Прежде чем Линь Миньчжи успел ответить, Линь Жуфэй заговорил первым: «Я немного беспокоюсь о своем втором брате».
Линь Бяньюй улыбнулся, отмахиваясь от своего недовольства: «Со вторым братом все в порядке, так что Жуфэю не о чем беспокоиться».
Линь Миньчжи беспомощно сказал: «Давайте сначала займемся делом: реален ли Орден Цюн Хуа?»
«Естественно», — голос Линь Бяньюя стал холодным. «Неужели кто-то осмелится прийти в Куньлунь с поддельным Орденом Цюнхуа, чтобы искать смерти?»
«Где этот человек?» — спросил Линь Миньчжи.
«В чайной комнате», — сказал Линь Бяньюй, шагнув вперед и обойдя инвалидную коляску Линь Жуфэя, — «Я сделаю это».
Линь Миньчжи вздохнул и не стал спорить с братом.
В чайной комнате вился легкий ладан. Они отодвинули занавески из бус, и Линь Жуфэй увидел держателя ордена Цюн Хуа — того, кого секта Куньлунь считала большим врагом. Просто, когда он увидел этого человека, он не мог не быть шокирован. Линь Минчжи также заметил его реакцию.
«Жуфэй видел этого человека?» — тихо спросил Линь Миньчжи.
«Когда я однажды спускался в горы с Фу Хуа, я видел его у моста», — сказал Линь Жуфэй.
В тот день моросил дождь. Под звуки флейты мечник в шляпе прислонился к мосту. Он пел дождю на прохладном ветру, полном остаточного намерения меча. Самым впечатляющим была его пара лазурных глаз, которые выглядывали из бамбуковой шляпы, как будто ее окунули в воду из лучшего нефрита. Это несло в себе намек на прохладу — действительно красиво.
В это время в чайной комнате секты Куньлунь сидел фехтовальщик у моста. Он все еще носил бамбуковую шляпу с черной вуалью и держал рукоять меча на поясе.
На столе перед ним лежал небольшой жетон, сделанный из жадеитовой основы и золотых нитей. Это был Орден Цюн Хуа, который Линь Жуфэй никогда раньше не видел.
Линь Миньчжи подошел к фехтовальщику и спросил: «Как мне обратиться к этому достопочтенному человеку?»
Мечник заговорил хриплым голосом: « Ван Тэн [1] ».
Линь Миньчжи сказал: «Поскольку господин Ван прибыл в горы Куньлунь с орденом Цюнхуа, он является почетным гостем секты Куньлунь. Однако мой отец все еще находится в уединении, поэтому, если вы обратитесь с просьбой, которая выходит за рамки моих возможностей, вам придется подождать, пока мой отец не выйдет из уединения, чтобы выполнить обещание». Теперь он взял на себя только часть дел секты Куньлунь, и все еще были некоторые вещи, которые он не мог решить.
Ван Тэн сказал: «В нем нет необходимости, теперь ты можешь выполнить мои требования».
При этих словах атмосфера в комнате мгновенно замерла.
Линь Минчжи и Линь Бяньюй оба выглядели довольно серьезными. Они убийственно уставились на Ван Тэна и смутно чувствовали, что просьба Ван Тэна, похоже, не так проста, как он сказал.
«Я хочу устроить соревнование по фехтованию», — тон Ван Тэна был спокойным и бесстрастным. «С самым сильным фехтовальщиком в горах Куньлунь».
Линь Минчжи и Линь Бяньюй оба вздохнули с облегчением, эта просьба едва ли была просьбой. Секта Куньлунь славилась своим фехтованием, и фехтование здесь было таким же обычным делом, как питье и еда.
Однако Ван Тэн продолжил: «В этом поединке на мечах я приложу всю свою силу. Неважно, жизнь это или смерть, никому не позволено вмешиваться».
Линь Бяньюй почувствовал что-то в своем сердце и с улыбкой сказал: «Я не знаю, с кем господин Ван хотел бы сразиться на мечах. Пока мой отец находится в уединении, если мои навыки владения мечом — номер два, то никто не посмеет спросить, кто номер один».
«Линь Бяньюй!» — сердито выругался Линь Миньчжи тихим голосом. «Кто тебе разрешил прерывать!»
Линь Бяньюй улыбнулся: «Брат, разве мои слова лживы?»
Естественно, не было никакой фальши. Однако этот Ван Тэн перед ним не знал преимуществ и недостатков вещей. Когда Линь Бяньюй заговорил, он просто хотел, чтобы Ван Тэн обратил свое внимание на себя. Он не чувствовал себя комфортно, отпуская Линь Миньчжи, а Линь Миньчжи не чувствовал себя комфортно, отпуская своего брата. Если другой мог вытащить Орден Цюн Хуа и обратиться с такой просьбой, он определенно был не тем, с кем будет легко иметь дело.
Взгляд Ван Тэна действительно упал на Линь Бяньюй.
Хотя черная вуаль на бамбуковой шляпе создавала временный барьер, Линь Жуфэй чувствовал, что воздух наполнен тревогой.
«Говорят, что фехтование в секте Куньлунь уникально», — сказал Ван Тэн. «Тогда я, естественно, хочу найти самого сильного фехтовальщика на этой горе, чтобы сразиться с ним». Он говорил очень медленно, словно выплевывая каждое слово со всей своей силой.
Линь Бяньюй с облегчением улыбнулся: «Естественно».
Однако кто знал, что Ван Тэн изменит тон и холодно продолжит: «К сожалению, ты не самый сильный фехтовальщик в горах Куньлунь».
Улыбка на лице Линь Бяньюй мгновенно исчезла, а Тянь Сяо, висевший у него на поясе, тоже слегка зажужжал. Он бесстрастно спросил: «Господин Ван намерен ждать, пока мой отец выйдет из уединения?»
Ван Тэн равнодушно сказал: «Глупо».
Линь Бяньюй с трудом подавил свой гнев: «Что заставляет тебя так говорить?»
Ван Тэн сказал: «Линь Цюнлоу находится в уединении уже пять лет и даже не перешёл в следующий мир, так достоин ли он всё ещё называться лучшим мечником?» Он поднял руку с ноткой волнения в голосе: «Хорошо, что у тебя всё ещё есть кто-то в горах Куньлунь, кто меня не подведёт...» Он поднял руку и указал на человека рядом с Линь Бяньюем: «Я хочу сразиться с ним».
Человеком рядом с Линь Бяньюем был не Линь Миньчжи, а Линь Жуфэй, сидевший в инвалидном кресле с бледным, как бумага, лицом.
Внезапно выражения лиц Линь Бяньюй и Линь Миньчжи стали настолько уродливыми, насколько это вообще возможно.
Линь Миньчжи сказал: «Господин Ван, мой младший брат Линь Жуфэй слаб и никогда не практиковал фехтование. Вы хотите с ним соревноваться? Боюсь, он не подходит».
Ван Тэн холодно сказал: «Лин Да Гунцзы, мой Орден Цюн Хуа подделка?»
Лицо Линь Миньчжи побагровело, а тыльная сторона руки Линь Бяньюя, державшая рукоять Тянь Сяо, набухла светлыми венами. Было очевидно, что он напрягся до предела, когда выдавил из себя слова: «Господин Ван на самом деле хотел найти кого-то, кто раньше не совершенствовался, чтобы соревноваться с мечами?»
Если бы не быстрый взгляд и руки Линь Миньчжи, удерживающие руку Линь Бяньюя, он боялся, что Тянь Сяо уже был бы обнажен.
Глядя на убийственного Линь Бяньюя, Ван Тэн фыркнул. Он слегка придержал шляпу, и его бирюзовые глаза появились: «Линь Да Гунцзы, я спрошу еще раз, это соревнование, возможно или нет?»
«Возможно». Линь Жуфэй, сидевший в инвалидном кресле, слегка приоткрыл рот. Его голос был негромким, но он был подобен барабану, который тяжело сотрясал грудь Линь Минчжи и Линь Бяньюй.
У Линь Жуфэя было кроткое выражение лица, как будто он соглашался на что-то неважное. Он медленно сказал: «Согласно правилам секты Куньлунь, имея в руках орден Цюн Хуа, секта Куньлунь согласится на все просьбы господина Вана. Просто я никогда по-настоящему не практиковал фехтование, так что если я действительно буду соревноваться, боюсь, я не смогу позволить вам насладиться собой».
Ван Тэн сказал: «Значит, я ошибся».
«Жуфэй!» Выражение лица Линь Бяньюя было крайне уродливым. Он схватил Линь Жуфэя за плечо: «Не говори больше, перестань дурачиться!»
«Брат». Линь Жуфэй повернул голову, чтобы посмотреть на Линь Бяньюя. После того, как он ясно увидел выражение лица Линь Бяньюя, его сердце немного сжалось. Вероятно, прошло много лет, но Линь Бяньюй никогда не показывал такого жалкого вида. Эти глаза, в которых всегда была улыбка, даже приняли какую-то не очень тонкую мольбу.
Он молился, молился, чтобы его любимый брат отступил. Пока Линь Жуфэй не соглашался, даже если правила секты Куньлунь были нарушены, его это не волновало.
Однако Линь Бяньюю было суждено разочароваться.
Светлые глаза Линь Жуфэя не выражали никаких признаков отступления. Он посмотрел на него и сказал слово за словом: «Второй брат, ты не должен забывать, что моя фамилия тоже Линь».
Тело Линь Бяньюй сильно дрожало.
Это было верно. Хотя Линь Жуфэй был слаб, его также звали Линь, ах. В горах Куньлунь люди, носившие фамилию Линь, не боялись ни жизни, ни смерти, и не отступали. Это был брат Линь Бяньюя, хотя он никогда не учился владеть мечом.
Но даже если так, разве он должен был просто наблюдать, как Линь Жуфэй умирает от меча Ван Тэна?
Линь Бяньюй отступил на шаг и замолчал.
Линь Миньчжи изо всех сил старался контролировать свой голос, но его слегка дрожащий голос выдал его чувства в этот момент: «Интересно, когда господин Ван захочет устроить состязание на мечах с Жуфэем?»
«Мне нужно много куда сходить, и я очень занят», — сказал Ван Тэн. «Так что завтра все будет хорошо. Вы, ребята, подготовьте место».
Линь Миньчжи ответил «хорошо».
Ван Тэн встал и собирался покинуть чайную комнату, но, столкнувшись с Линь Бяньюем, он слегка остановился и серьезно сказал: «Твое намерение убивать хорошее, но, к сожалению, твое владение мечом все еще не дотягивает до трех очков».
Лицо Линь Бяньюя было бесстрастным: «Вот как?»
Ван Тэн сказал: «Через несколько лет, возможно, мне все еще будет интересно сражаться с тобой, но, к сожалению». Он взял свою шляпу и холодно сказал: «Сейчас ты недостоин моего меча».
Линь Жуфэй видел, что Линь Бяньюй изо всех сил старается сдержать желание выхватить меч, и не двигался ни на йоту, пока Ван Тэн не отошёл очень-очень далеко.
Линь Миньчжи тоже замер, и атмосфера в чайной комнате стала пугающе напряженной.
Линь Жуфэю пришлось самому подкатить свой стул к столу, и он небрежно взял в руки часть ордена Цюнхуа, смеясь: «Я впервые вижу эту вещь и не ожидал, что она будет такой красивой».
«Сяо Цзю…» — позвал Линь Минчжи.
«Брат, я знаю, что ты хочешь сказать», — спокойно сказал Линь Жуфэй. «Вы, ребята, защищали меня более двадцати лет, и я просто хочу защитить вас, ребята, хотя бы раз, как вы, ребята, защитили меня».
Линь Бяньюй: Мой брат беден, слаб и беспомощен. Кто-то на самом деле хочет его запугать ! ! ! !
Ван Тэн: Если бы ты не упомянул об этом, я бы подумал, что вершину горы срубил ты.
Линь Бяньюй: Мой брат беден, слаб и беспомощен, он просто срубил пик, и кто-то хочет его издеваться! ! !