День 63. Пастух. Оренбургская область. Гроза в Бугуруслане. Аксаково

За 26 июня.

Эти строки пишу с берегов реки Большая Бугурусланка близ Аксаково.

Публикую из села Секретарка.

Ночь под тополем близ Ерзовки была тёплой и спокойной.

Проснулся я по сигналу будильника и, немного полежав, начал выбираться из палатки.

Первым, что я увидел, когда распахнул дверь, было стадо коров. Я удивился, потому что совершенно не слышал, как они приблизились.

Чуть позже я услышал громкий матерок пастуха, а через пару минут пастух уже стоял возле моей палатки.

Ответив на привычные вопросы, я воспользовался случаем, чтобы немного узнать о том, каково это ― быть пастухом.

Из беседы я узнал, что, будучи пастухом, уже в 6 часов утра ты должен выводить коров на выпас. Часов до 9 они обычно пасутся, а потом животных нужно гнать на водопой. После водопоя коровы идут «на базу» в тенёк, и отдыхают.

Ближе к вечеру утренняя процедура повторяется. В стойло коровы загоняются в 6 часов вечера. После этого пастух считается свободным. Таким образом, рабочий день пастуха длится 12 часов.

Пастуший «сезон» заканчивается в ноябре. Подкопив деньжат, мой новый знакомый, оказавшийся почти моим ровесником (1985 года рождения), мечтает махнуть на рыбалку в Карелию.

За прожитые годы жизнь помотала моего собеседника по всему Поволжью и соседним республикам. Некоторое время он успел поработать и в Москве.

Одним из ярких впечатлений из походной жизни пастуха были ноябрьские ночёвки во время рыбалки. «Просыпаюсь я утром, хочу сбросить с себя полиэтилен, а он тяжеленный. Я сначала ничего не мог понять, а потом, когда сбросил, смотрю, а кругом во-о-от такой слой снега», ― здесь мой собеседник развёл руки сантиметров на 30.

Поставив лагерь на некотором удалении от речки, я обнаружил, что, казалось бы, мелочь, но, как и у всех нормальных людей, у меня сразу же появилось то место, куда можно целенаправленно сходить, и то место, куда можно вернуться.

На речку я ходил дважды и, делая каждый шаг по аккуратно постриженной коровами лужайке, испытывал истинное удовольствие.

Утром я постирал вещи и разложил их сохнуть прямо на траве на берегу реки. Когда я двинулся в путь, то закрепил их досыхать на передних сумках.

Место на речке оказалось очень приятным для купания, несмотря на мутноватую воду. Пастух сказал мне, что в аккурат на краю столба, уходящего в воду, находится омуток глубиной примерно по шейку.

На дне омутка оказался плотный песок, а вода, будучи теплее волжской, но холоднее самарской, приятно освежала.

Выехал я около 12 часов. Мой путь лежал по трассе на Бугуруслан. Дорога была гладкой, но очень холмистой.

В Нижнеягодное я свернул, чтобы купить воды. Колонки на улицах села присутствовали в большом количестве, но все они приказали долго жить.

Не доехав до магазина, я набрал воды в дышащем на ладан колодце. Пошарив в своей памяти, я вспомнил, как в последний раз набирал воду в колодце, будучи ещё в Ростовской области.

Набрав воды, я поймал лирическое настроение и, не останавливаясь, скачал и разучил слова песни «Эх, дороги...». Так мой небольшой походный репертуар пополнился на 25%.

На подъезде к своему последнему самарскому городу Похвистнево я наткнулся на небольшую экспозицию сельхозтехники.

Город Похвистнево находился в низине и просматривался с соседних холмов, словно был на ладони. Холмы, расположенные сразу за городом, я назвал бы скорее горами.

Со вчерашнего дня по обочинам дороги мне начали попадаться горящие факелы нефтяных месторождений.

Как и в последние 2 дня, стояла жаркая погода, а небо на горизонте постепенно засиневало. В надежде пропустить грозу вперёд, на выезде из Похвистнево я остановился на перекус.

Перекусив, я почти сразу въехал в прославленную дважды орденоносную Оренбургскую область.

Первым моим оренбургским городом был Бугуруслан.

Я сделал небольшой крюк, чтобы посмотреть город, но у меня осталось ощущение, что захватил я только промзону, да частный сектор. Многоэтажный спальный район остался южнее, а северная часть города была пустынной и малоэтажной.

На выезде из Бугуруслана поднялся сильный ветер, а небо на северо-западе почернело.

Следующие пол-часа я провёл на остановке, пережидая сильнейшую грозу. Дождь лил, как из ведра, а град хлестал так, что, казалось, ещё бы немного, и на профлисте, которым была обшита остановка, остались бы вмятины.

(Пользуясь случаем, со всей ответственностью заявляю, что остановки в Бугуруслане совершенно бестолковые, а тот, кто их проектировал, вероятно, ни черта не смыслит в своей работе.)

Стоя на остановке, дождевик я успел надеть, уже промокнув до нитки.

Изучив карту Бугуруслана немного подробней, я понял, что вторая (северная) часть города находится за озером Прорва на другом берегу речки Большой Кинель. Из-за большой ширины водных преград создавалось ощущение, что северная и южная части города между собою никак не связаны.

После разгула стихии на дорогах валялось множество сломанных веток. Кое-где лежали поваленные деревья. Водостоки работали на пределе своих возможностей, но, вроде бы, справлялись.

Северная часть Бугуруслана так же оказалась малоэтажной, с преобладающим частным сектором, но была заметно более оживлённой.

В Бугуруслане были и церкви и мечети. Причём, вероятно, строительство одних (мечетей) подтолкнуло к реставрации других (церквей).

На выезде из Бугуруслана был затяжной подъём. В него я карабкался довольно продолжительное время. Дороги быстро просыхали.

Ещё в начале дня я присмотрел спокойную дорожку, по которой можно было добраться до самого города Бавлы.

Доехав до отмеченной отворотки, я обнаружил, что дорожка меня ожидает грунтовая. Принимая во внимание недавно прошедший ливень, я крепко задумался.

Вспомнив, что самые сильные эмоции я почти всегда испытывал на грунтах, я без тени сомнения двинул на Пронькино.

Грунтовая дорожка оказалась хорошо подсыпанной, чистой и гладкой. Довольно скоро я с головой окунулся в местный колорит Оренбургской области.

Дорожка лентой бежала по небольшим холмам вдоль речки Большая Бугурусланка через большое количество населённых пунктов. Для меня это значило, что в любой момент я смогу пополнить продуктовый запас и найти подходящее место для лагеря.

Выехав из Пронькино, я посмотрел на часы и обнаружил, что, судя по времени, мой день подходил к концу, а на спидометре было только 85 км.

Сверив показания часов на телефоне с показаниями на спидометре, я узнал, что в Оренбургской области часы перешли ещё на 1 час вперёд. Итого, разница моего времени с московским составляла 2 часа.

Для меня это значило, что закат теперь у меня будет в 22 часа, а в 7 часов утра солнце только начнёт набирать силу.

Местами встречались хорошо сохранившиеся участки асфальта. Это давало понять, что в старые добрые времена дорожка здесь была асфальтированной.

Склоны холмов по бокам дороги всё больше напоминали мне предгорья Урала.

Лагерь я планировал ставить на берегу озера на выезде из Аксаково.

В Аксаково я заехал, чтобы пополнить свои запасы воды.

Было уже поздно. Часы показывали около 21 часа, но местные магазины, скорректировав свой рабочий график под световой день, работали с 9 утра до 9 вечера.

Проехав по центральной улице, я наткнулся на музей-заповедник Аксакова. Это позволило мне сделать вывод, что сейчас я нахожусь на малой родине известного писателя.

Озеро оказалось запрудой на речке Большая Бугурусланка и было пересохшим.

Свернув под сломанный шлагбаум с надписью: «Рыбалка в заповеднике запрещена», я добрался до рухнувшего моста и разбил лагерь в тени небольшой ивы.

Поставив лагерь, я искупался в небольшом омутке глубиной почти по пояс. Вода была очень чистой и довольно холодной. Большая Бугурусланка близ Аксаково сильно напоминала горную речку.

Обсыхал я в лучах закатного солнца, разглядывая новые для моего глаза холмистые пейзажи и предвкушая, что проведу весь завтрашний день на оренбургских грунтах.

Трек: https://strava.app.link/7yZARGhGqhb

Продолжение следует...