ДОКТОР ВИЛЬФРИД ФОН БОХ-ГАЛЬХАУ. РОДИТЕЛЬСКОЕ ОТЧУЖДЕНИЕ - ФОРМА ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО НАСИЛИЯ НАД РЕБЕН
Dr. Wilfrid Von Boch-Galhau
Вильфрид фон Бох-Гальхау - доктор медицины , психиатр, психотерапевт частной практики, специалист по родительскому отчуждению из Германии. Более 20 лет занимается проблемой родительского отчуждения, издал несколько книг на эту тему. Сайт доктора Вильфрида фон Бох-Гальхау http://www.drvboch.de/
АДРЕС ДЛЯ КОРРЕСПОНДЕНЦИИ: доктор медицины Вильфрид фон Бох-Гальхау, специалист по психиатрии, психосоматической медицине и психотерапии
berer Dallenbergweg 15, D-97082 Würzburg, Germany, E-mail: [email protected]
РОДИТЕЛЬСКОЕ ОТЧУЖДЕНИЕ - СЕРЬЕЗНАЯ ФОРМА ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО НАСИЛИЯ НАД РЕБЕНКОМ
Вильфрид фон Бох-Гальхау
Wilfrid von Boch-Galhau Oberer Dallenbergweg 15, 97082, Würzburg, Deutschland, Germany
Источник: MentalHealth and Family Medicine (2018) 14: p.725-739
АННОТАЦИЯ
Индуцированное отчуждение родителей является специфической формой психологического жестокого обращения с детьми, которое указано в диагностическом и статистическое руководстве DSM-5 Американской психиатрической ассоциации (АРА) под диагностическим кодом V 995.51 «психологическое насилие над детьми». Без лечения индуцированное отчуждение родителей может привести к долгосрочным травматическим психологическим и физическим последствиям у детей. Этот факт еще не получил достаточного понимания в судебных делах по семейным спорам о детях Статья дает сжатый обзор отчуждения родителей, обобщая его определение, симптомы и различные уровни тяжести. Статья также описывает некоторые основные методы отчуждения и возможные психосоматические и психиатрические последствия индуцированного отчуждения родителей. Кроме этого, обращается внимание на программы профилактики и вмешательства в случае отчуждения родителя, которые в настоящее время используются в некоторых странах. Статья завершается с двумя реальными примерами из психиатрической практики и полным списком международных ссылок.
Ключевые слова: индуцированное родительское отчуждение, родительское отчуждение, конфликтный развод, детская психика, психологическое насилие, психотравмирующие долгосрочные последствия, интервенционные программы
Вступление
Как взрослый психиатр и психотерапевт, я касался области родительского отчуждения и синдрома родительского отчуждения в течение 20 лет. Снова и снова я видел страдания травмированных от конфликтного развода взрослых детей и затронутых изоляцией от детей матерей, отцов, бабушек и дедушек, которые потеряли связь со своими детьми или внуками на многие годы или навсегда после развода. Рассмотрим мнения сторонников и противников концепции родительского отчуждения, ученых и практиков, участвующих в основном в идеологических дебатах Варшак [1], Рэнд [2], по поводу того, является ли реальным явлением индуцированное отчуждения родителей и является ли оно «синдром» и как его следует называть [3,4].
Дискуссии необходимы для научного прогресса. Однако проблема в том, что реакция на PA (S) часто не основана на научных аргументах и выводах эмпирических исследований, но вместо этого основана на субъективных мнениях или даже идеологии.
Споры между защитниками и противниками или критиками концепции PA (S) все еще основаны на значительных заблуждениях по поводу того, что PA (S) - это упрощенная, лженаучная теория в связи с недостатком эмпирических исследований. Говорят что это явление «без научного обоснования и идеологии»; что PA (S) не признается профессиональными организациями и особенно DSM-5; что это фантазии Ричарда А. Гарднера и его коллег, которые даже обвинялись в педофилии; что практика вмешательств является «терапией угроз», которая «травмирует» вовлеченных детей; что PA (S) является гендерной темой, которую пропагандируют жестокие или агрессивные отцы, стремящиеся отменить право опеки матери над детьми с помощью судов. Говорят; что обвинения о сексуальном насилии всегда верны и что изъявлением воли детей нельзя манипулировать. Это только некоторые заблуждения и случаи грубой дезинформации. Они особенно распространены в литературе, касающейся бытового насилия и жестокого обращения с детьми с феминистской идеологией [5-11]. Примеры в Соединенных Штатах включают Фаллер [12], Брух [13] и недавно Клементе, Падилья Расеро и др. [14,16], Даллам и Силберг [17]. Статьи специалистов из США Лорандоса [18], Копецки[19], Варшак [20,21], Рэнд [2], Бернет и Бейкер [22], Бернет [4], Бейкер, Касе-Готлиб и Верроччо [23], подробно обсуждают эти односторонние или ложные утверждения о теории и практике родительского отчуждения и решительно их отвергают. Споры сейчас сосредоточены в основном на роли так называемого отчуждения родителей и целесообразным моделям вмешательства.
В течение многих лет спорными ключевыми вопросами были следующие:
1) существуют ли отцы и матери, которые манипулируют своим ребенком после развода таким образом, что ребенок навсегда отказывается от контакта с другим родителем?
2) Имеет ли это негативное влияние на психическое здоровье и развитие ребенка?
3) Какие типы вмешательство наиболее целесообразны?
Ответы на эти вопросы имеют практическое значение как для специалистов по семейному праву, так и для специалистов по психическому здоровью, работающих с заинтересованными семьями после развода.
В этом контексте я попытался показать здесь, что родительское отчуждение (среди международных экспертов термин «родительское отчуждение» без слова «синдром» стало наиболее используемым в практике) на самом деле является серьезной формой психологического насилия над ребенком, которое может быть связано с долгосрочным травматическим психологическим и физическим влиянием на развитие личности ребенка, а позже и взрослого [24, 25].
Что касается диагностики согласно Статистическому руководству по психическим расстройствам (DSM-5), которое используется как диагностический инструмент в США, а также на международном уровне, отчуждение родителей относится к клинически значимой проблеме отношений между родителями и детьми и оказывает значительное влияние на пострадавших детей. Пока это явление официально и повсеместно не признается под термином «родительское отчуждение», поэтому американская психиатрическая ассоциация (APA) пока явно не включила этот термин в DSM-5.
Более того, так как PA (S) не встречается в природе «у ребенка», это не «индивидуальное психическое состояние» (психологическая особенность личности) . Однако два новых и два старых диагноза были включены: это «психологическое жестокое обращение с ребенком» и «ребенок пострадавший от дистресса родительских отношений» (CAPRD), «реляционная проблема отношений родитель-ребенок» и «индуцированное бредовое расстройство». Это позволяет использовать данные диагнозы практикующим врачам и судебным экспертам по психологии/психиатрии для выявления детей и молодых людей, пострадавших от отчуждения родителей и применять в дифференциальной диагностике [26,27].
Классификация болезней Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) (МКБ-11), которая используется во всем мире, будет завершена только в 2018 году. Поскольку, как правило, содержание DSM-5 и ICD-11 обычно согласовывается, можно предположить, что аналогичные диагнозы для отчуждения родителей будут включены в МКБ-11. Диагноз «Отчуждение родителей» обсуждается в Бета-версия МКБ-11 в рамках концепции «Опекун ребенка» и «Проблема отношений».
Впервые феномен отчуждения родителей был описан в психиатрической литературе не менее 60 лет назад Стивенс, [28], тем не менее, он был отмечен как таковой с конца 1980-х годов или с 1990-го года. По крайней мере шесть исследователей или групп исследователей рассматривают самостоятельно идентифицированных детей из разлученных или разведенных семей, которые были отчуждены от одного родителя без рациональных причин. Валлерстайн и Келли [29,30], Джонстон и Розби [31] и Джонстон [32], ссылаются на «патологические отношения» и на «отказ от общения с родителем». Гарднер [33] ввел термин «синдром родительского отчуждения», который также использовал Рэнд [34,35], Копецки [19,36,37] и Копецки, Рэнд [38,39]. Клавар и Ривлин [40,41] говорят о «программировании и промывании мозгов детям ». Келли и Джонстон [42] придумали термин «Отчужденный ребенок», а Варшак [20], ссылается на «патологическое отчуждение». Бернет [43] и Бернет и соавт. [44] использует термины «Отчуждение родителей» и «родительское отчуждение».
Феномен отчуждения родителей с тех пор наблюдается и описывается многими международными исследователями и психиатрическими/психологическими специалистами по всему миру [45-56].
В современной клинической литературе проводится различие между отчуждением родителя (необоснованный отказ ребенка от одного из родителей после психологичесмких манипуляций и специального воспитание ребенка) и отчуждения (оправданный отказ ребенка от одного из родителей после реальной истории пренебрежение, физического и сексуального насилия или насилия в семье) [57-63]. Сегодня международная специализированная литература содержит больше чем тысячу триста научных публикаций более чем в 45 странах мира в отношении отчуждения родителей, синдрома родительского отчуждения и связанных тем. Они представлены в базе данных Parental-Alienation-2016, Центр управления знаниями, Университет Вандербильта, Медицинский центр, Нэшвилл, Теннесси, США. (www.mc.vanderbilt.edu/pasg). Международная специализированная литература указывает на то, что распространенность отчуждения родителей в Соединенных Штатах примерно затрагивает 1% детей и подростков [47,64]. Там нет точных цифр для Европы.
Определение PA (S)
Понятие отчуждения родителей определяется тремя элементами [20]:
• Отказ ребенка от одного родителя или клевета на одного из родителей, которая достигает уровня кампании, то есть является постоянным поведением, а не случайными эпизодами.
• Враждебное отношение к отвергаемому родителю иррационально, то есть отчуждение не является адекватным ответом на поведение отвергнутого родителя и не основано на фактическом негативном опыте отношений ребенка с отвергнутым родителем
• Частично является результатом влияния отчуждающего родителя [и/или других влиятельных фигур для ребенка].
• Если один из этих трех элементов отсутствует, термины PA или PAS не могут быть применены.
Симптомы РА (S)
• Иррациональная кампания клеветы и ненависти.
• Абсурдные рационализации (необоснованные, абсурдные причины для объяснения отказа ребенка от родителя).
• Отсутствие нормальной амбивалентности (идеализация одного из родителей и демонизация другого, черно-белое мышление).
• Рефлексивная поддержка родительского программирования.
• Отказ не только от целевого родителя, но и его расширенной семьи и друзей родителя.
• Феномен «независимого мышления» у ребенка («это мое собственное мнение» и «по собственному желанию»).
• Отсутствие чувства вины за жестокое обращение с отчужденным родителем (родитель отчужден с явным отсутствием чувства вины или жалости).
• Использование «заимствованных сценариев» (те же обвинения со стороны ребенка, что были озвучены отчуждающим родителем).
• Для проверки см. например, [65-70].
Дифференциация PA (S) рассматривает три уровня тяжести, каждый из которых требует особой методики лечения.
В легких случаях PA (S) согласно Дарналл [71] ребенок отказывается от контакта с родителем-нерезидентом, но радуется общению с родителем, когда контакт произошел. Ребенок все еще может дистанцироваться от клеветы на этого родителя со стороны отчуждающего родителя.
В умеренных случаях PA (S) Воренкляйн [72] симптомы сильно проявляются, вместе со значительными проблемами в контакте с отчуждаемым родителем, происходит бойкот посещения родителя (или общения с ним), разрыв контактов, используется дезинформация, негативное психологическое влияние со стороны отчуждающего родителя на ребенка. Ребенок упорно отказывается от контакта с отчужденным родителем, но, как только контакт установлен и когда отчуждающий родитель отсутствует, восстанавливает свои отношения с родителем.
Иногда отчуждающим родителем используются прямые психологические угрозы (такие как отказ от любви к ребенку, угрозы самоубийства) или физические угрозы (физическое насилие, изоляция) [67,68]. Два документальных фильма Дж. Гебхард (см. Список литературы) «Жертвы другой войны. Последствия отчуждения родителей»[88] и «Сара Сесили»[89], показывают проблему с точки зрения ранее отчужденных детей. (Я рекомендую посмотреть эти два фильма.).
Это усиливает конфликт лояльности у ребенка, который существует в любом случае в ситуации развода. Страх, зависимость, подчинение ребенка, делают его податливым и психологически зависимым, лишают его самоидентификации (собственного волеизъявления). При этом отчуждающая сторона играет важную роль [90-93]. Похожая психодинамика обнаруживается в Стокгольмском синдроме, в случаи захвата заложников.
В отдельной главе своей книги Левенштейн [94] объясняет Стокгольмский синдром в контексте общеизвестного «Дела о похищении Наташи Кампуш» в Австрии и показывает, как это связано с отчуждением родителей (синдромом). В сектах [95,96] также используются аналогичные психологические механизмы воздействия. Некоторые случаи тяжелых форм PA (S) показывают сходство в динамике с синдромом Мюнхгаузена по доверенности, расстройством, которое бывает у родителей, искусственно вызывающих или преувеличивающих симптомы болезни у своих детей [97,98]. Пострадавшие дети зависят от помощи извне.
Психиатрические и психосоматические эффекты индукции PA (S) на пострадавших взрослых детей развода
Ряд международных авторов рассматривают индукцию PA (S) как форму психологического насилия над детьми: Гарднер [78-80], Келли и Джонстон [42], Дегенер и Корнер [99], Хиригоен [54]. Это позволяет отнести PA (S) в область психотравматологии.
С юридической точки зрения PA (S) может быть классифицирован как психологическая опасность для здоровья ребенка в результате жестокого обращения со стороны родителя, т.е. воздействия, которое использует зависимость ребенка от родителя [100-103]. Некоторые критики концепции PA (S) считают это воздействие тривиальным или вообще отрицают, сводя проблему к «родительскому конфликту» или «конфликту лояльности» во время расставания или развода родителей. Дети и молодые люди, которые переживают со своими родителями повторяющиеся серьезные семейные кризисы, агрессивные конфликты и травматическое разделение и развод, могут пострадать от нарушения личностного развития в результате этих хронических, диффузных стрессов [104]. В 70-90% пограничных расстройств личности, которые встречаются у взрослых, детская травма, являющаяся причиной такого расстройства, может быть обнаружена ретроспективно [105].
В случаях тяжелой формы PA (S) часто наблюдается длительный или даже полный разрыв отношений и контакта между ребенком и родителем, иногда также между братьями и сестрами, с соответствующими патологическими последствиями [106,107].
Психологической травме, перенесенной ребенком PA (S), который изолирован от родителя и других близких родственников (такие как бабушка и дедушка), редко уделяется должное внимание [108,109].
Люди, которые были травмированы таким образом, в дальнейшем часто страдают значительные психологических, психосоматических или психиатрических проблем и обращаются за лечением к специалистам психиатрического и/или психотерапевтического профиля [110-112].
В тяжелых случаях PA (S) согласно Варшак [73], ребенок будет радикально и без объективных причин отказываться от контакта с одним из родителей (отцом или матерью), с которым у него были отношения, основанные на любви и доверии, потому что он усвоил ложный негативный образ родителя. Неприязненные отношения, доходящие до уровня ненависти, значительно различаются в легкой и средней форме отчуждения. Ребенок проявляет чрезвычайно поляризованный взгляд на своего родителя (черно-белое мышление). В таком случае суд по семейным делам в сотрудничестве со специально обученным психологом-экспертом или психотерапевтом будет последним авторитетом, который может прервать процесс отчуждения (например, путем санкций на основании подробного заключения эксперта или, возможно, даже осуществить передачу опеки над ребенком, т.е. изменить его место жительства). Иной подход предполагает закрепление (укоренение) родительского отчуждения через пассивное ожидание: «Если ребенок не хочет, мы ничего не можем сделать ».) [21,38,74].
Наличие и степень PA (S) диагностируются на основании поведения, наблюдаемого у ребенка, а не на основе степени манипуляции, которой подвергается ребенок. Осторожные оценки Бриклин и Эллиотт [75], Заубер и Воренкляйн [76] всей семейной системы и идентификации манипулятора очень важны. Также должна быть оценена роль так называемого отчуждающего родителя и его возможный вклад в процесс отчуждения чтобы избежать ошибочного диагноза.
PA (S) - это не то же самое, что препятствование доступу родителя-опекуна, или любой вид отказа от контакта с родителем, как полагают многие (резюме дискуссии Гедде [77]), но это фактически психиатрически значимое расстройство у детей, которое возникает в результате травматизации [20,21,74,78-80]. Это касается когнитивного и эмоционального уровня ребенка и его поведения. В отличие от других, например, психодинамических интерпретаций отказа от контакта с родителем Фигдор [81], PA (S) всегда включает в себя серьезное препятствие в контакте и/или манипуляцию и специальное воспитание ребенка .
Активные манипуляции проводятся сознательно или бессознательно со стороны основного попечителя и/или другие значимых лиц для ребенка. У этих манипуляторов обычно имеются конкретные личные психологические проблемы, такие как тяжелые нарциссические и/или пограничные расстройства личности Копецки, [36,37], Сигел и Лэнгфорд [82], Хиригойен [54], травматические детские переживания Бланк [83], Бернет и др.. [84], паранодальные расстройства или психозы [78,79,85].
Отношение и поведение профессионалов, сопровождающих процесс развода также играет важную роль в ходе процесса отчуждения [64,86,87]. Важны техники отчуждения в PA (S). В исследовании 97 взрослых, которые описали себя как жертвы родительского отчуждения Бейкер и Дарналл [67] (2006) определили 66 различных стратегий отчуждения, 11 из которых были упомянуты по меньшей мере у 20% субъектов исследования. К тяжелому отчуждению приводят методы индукции PA (S), использующие клевету, искажающее реальность негативное представление об отчуждаемом родителе.
Это соответствует выводу из исследования развода, который говорит о том, что основным негативным аспектом развода родителей является потеря родителя для ребенка. Последствия для ребенка из-за отсутствия матери или отца были широко описаны в литературе [30,113].
В своей книге Хаммель (2010) объясняет, почему наиболее часто отцы чаще становятся жертвами вынужденного родительского отчуждение. В главе «Entfremdete Kinder» [отчуждаемые дети] автор представляет хорошо изученный случай PA (S) «Тимо», наглядный урок для специалистов, занимающихся процессами развода.