Запретная песня. Глава 5. «Сначала я собирался её съесть» (3)
Мысли о Сохве поднимали настроение, и шаги Дохви становились легче. Хотя тот факт, что она покинула дом, убегая от него, причинял боль, он знал, что это случится с того самого момента, как решил разобраться с самцами-лисами.
Когда придёт зима и Сохва вступит в свой брачный период, каждую ночь, пока лёд не растает, к ней будут приходить самцы.
Теперь он должен был забрать её.
Он больше не мог ждать, пока его самка будет готова.
— Выходи же, Сохва, — позвал он.
Увидев маленькие следы, ведущие к норе барсука, Дохви весело рассмеялся.
Знает ли она, как весело мне преследовать эти маленькие, красивые следы? Как будто играю в салочки.
Но эту знаменательную ночь я не могу провести, играя в прятки на горе.
Наконец-то наши настоящие сущности встретятся. Дохитрился притворяться, что забыл, как возвращаться в своё истинное обличье, строил из себя кроткого домашнего котёнка — теперь это в прошлом.
Я боялся, что она настолько слепа, что не поймёт даже, когда я прямо перед ней превращусь в тигра и зареву. Но, похоже, она наконец осознала это — судя по тому, как быстро несётся по мокрой горной тропе.
— Ты думала, если убежишь, я не догоню тебя? — Дохви разрывал нору барсука, в которую она забралась, словно хотел её разрушить.
— Выходи, живо. Ты обязана за меня ответить.
Когда он протянул лапу, чтобы вытащить её наружу, Сохва, сердито огрызнувшись, его укусила. Щекочущее ощущение лишь вызвало улыбку.
Ну что за милашка — сама кусает, а потом трясётся с этим испуганным выражением на мордочке.
— Ай, больно же. Ну как же так — укусила меня?
Ему нравилась Сохва и в человеческом облике, но в образе лисы она была особенно очаровательна.
Особенно когда, болтаясь в его лапах, барахталась, словно пыталась вырваться, — настолько умилительное зрелище, что хотелось её съесть.
Тигр смотрел на неё с нежностью, и неосознанно приближался, чтобы попробовать её лизнуть, когда вдруг...
Журчание и капли, падающие на землю. Сначала он подумал, что снова пошёл дождь, но оказалось, что Сохва описалась. И это было не в первый раз.
Как-то на заре он вернулся с охоты на самцов-лис. Сохва, увидев, как он роется в яме, куда он зарывал оленьи кости, испугалась.
Дохви забеспокоился и зашёл в её комнату. Там его встретила лиса, охваченная страхом. Он и сам не понимал — из-за запаха ли это крови или его собственного запаха, усиленного после ночной охоты, но Сохви снова обмочилась.
Для него это стало настоящим потрясением. Неужели его присутствие до такой степени пугает её?
Чтобы больше не пугать Сохву, он перестал охотиться на самцов. Даже специально похоронил одного у неё на виду, показывая, что больше не подпустит к ней ни одного другого лиса.
Она испугалась, затряслась, и хотя ему было её жаль, он уже не мог остановиться. Своей смелостью она пробудила его жестокую натуру.
Вот так, не стоило мне велеть уходить. Ты думала, если скажешь «уходи», я так просто это сделаю?
— Ладно, ладно. Пойдём домой, в наш дом. Хорошо?
Зачем же ты говорила мне искать другую самку, строить семью, растить детей?..
Он хотел быть мягким с ней. Хотел нежно коснуться её, как пушистого хлопка, лизнуть, как созревшую хурму.
— Ну вот, зачем же ты сразу так? Только бы слушалась меня с самого начала, и не пришлось бы доходить до этого. Посмотри, во что ты превратилась.
Ему не нравилось, что Сохва, видя его, сжимается от страха. Поэтому он лизнул её всю, каждый уголок её тела. Сохва должна привыкнуть к тому, что он тигр, даже если они обычно живут как люди.
Пока она носит его детей, пока их не вырастит, пока они вместе не станут частью земли, всю их долгую жизнь она должна быть рядом с ним. И если он так любит эту маленькую лису, то и она не должна больше трястись от страха, стоя перед ним.
Вообще-то, Дохви хотел завести красивую певчую птичку. Он любил мясо птицы и думал, что маленькая птичка, такая же милая, как и он сам, развлекла бы Сохву.
Конечно, покупая тот ошейник, он и не думал, что когда-нибудь воспользуется им вот так...
— Больше даже не думай убегать. Пустые старания принесут только вред тебе самой. Ты поняла?
Запертая в клетке, прижавшаяся к полу, она выглядела ужасно мило.
Когда Дохви, приняв человеческий облик, постучал по решётке, Сохва зашипела, скаля зубы, как будто готовясь его укусить.
Даже когда злилась, она была его любимой лисичкой.
— Не волнуйся ни о чём. Тебе нужно лишь жить со мной и быть счастливой.
Хотя сейчас она пугалась его настолько, что теряла контроль над собой, Дохви был уверен — он сможет сделать её счастливой. Счастливее любой другой лисы в этом мире.
— У имуги есть священная жемчужина. С ней даже такие разные существа, как мы, могут иметь детей.
Орёл с горы Куньлунь рассказывал, что жемчужина наполнена волшебной силой и эффективна для таких пар как они. Чтобы обрести её, нужно накопить заслуги чистым телом и разумом, и именно поэтому жемчужина ценится даже среди высших духов.
Если раздобыть её, Сохва сможет родить его ребёнка.
Дохви улыбнулся. Он знал одного имуги, который, собираясь вознестись на небеса, уронил жемчужину. Никогда бы не подумал, что тот поможет ему.
— Я достану её для тебя. Твоё желание — иметь ребёнка, верно?
Как и ожидалось, её левое ушко слегка приподнялось.
— Правда заинтересовалась, да? Даже у меня сердце затрепетало.
Дохви криво улыбнулся, приподняв уголок губ.
— Пойдём домой, Сохва. До следующей течки я обязательно достану эту жемчужину. Обещаю.
Пусть сейчас жемчужины нет, но Сохве и нужно время.
Он слышал, что для того, чтобы принять его, ей потребуется не только моральная подготовка, но и тренировка. Чтобы её слабое тело привыкло к нему, чтобы не падало в обморок, он должен тщательно и нежно касаться её, много раз лизать.
Он ещё ни разу этого не делал, но если это Сохва, Дохви был уверен, что сможет справиться.