Запретная песня. Глава 6. «Это место… оно не для этого!» (1)
С лёгким вздохом Сохва погрузилась в тёплую воду. Тело, уставшее от бега под дождём, словно растаяло в горячей, ароматной воде, но в голове всё ещё бродили тревожные мысли.
Могут ли они, будучи разными существами, действительно создать семью, родить ребёнка и счастливо жить вместе?
Дохви станет моим мужем? А если однажды он проголодается и вдруг захочет меня съесть?
Мысли кружились в хаосе. Сохва села, обняв колени, и уткнулась лицом в них. Холодный воздух обжигал шею и плечи, но сейчас ей просто нужно было найти, на что опереться.
Закрыв глаза, Сохва попыталась отогнать мысли о страшном тигре, что, как голодный зверь, наверняка ждал её в спальне. Но усталость одолела, и сон вскоре накрыл её.
И тут она почувствовала, как на её плечи осторожно полилась горячая вода. Глаза мгновенно распахнулись, и Сохва испуганно подняла голову.
Что он делает в купальне? Конечно, раньше он уже заходил, чтобы подогреть воду, но сейчас всё было по-другому — её сердце колотилось.
Кроме того, его обнажённая грудь и лёгкая накидка поверх выглядели слишком провокационно. Инстинктивно Сохва сжалась, наблюдая за его действиями настороженным взглядом.
— Ты должно быть очень устала, моя лисичка, — сказал он, улыбаясь с хитрой нежностью.
Дохви осторожно положил свою большую руку ей на плечо.
— Не нужно? Ты же весь день бегала.
Сохва попыталась отказаться, но как только его рука коснулась её плеча, сопротивление растаяло.
Дохви знал её слишком хорошо. Он знал, как касаться этих хрупких плеч, чтобы она почувствовала удовольствие, знал, куда нажать на тонкую шею, чтобы она почувствовала облегчение.
Тёплые и сильные руки мягко массировали напряжённые плечи, и всё её тело стало расслабляться, будто таяло. Сохва невольно прижалась маленькой головой к его руке, её мокрые чёрные волосы липли к лицу.
— Мне уже... уже лучше... — пробормотала она.
Дохви лишь усмехнулся, увидев, как её усталые глаза наполовину закрылись, а на губах снова появилась лёгкая краснота.
Опустившись рядом, он положил руки по обе стороны ванны и наклонился к ней.
— Наверное, у тебя и ноги болят?
Его голос, мягкий и почти соблазнительный, заставил её лишь кивнуть в ответ.
— Хочешь, я их тоже помассирую?
Низкий голос пробирал до мурашек.
— Вот так, я могу их помассировать...
Он продолжал двигать горячими руками вдоль её шеи, и Сохва снова начала расслабляться.
— Ах, да... вот так... мягче...
Дохви усмехнулся, нежно поцеловав её мокрые волосы, и переместился к другой стороне ванны. Она была тесной, едва вмещала одно вытянутое тело, и когда он сел, уровень воды резко поднялся.
Сохва даже не успела удивиться, как Дохви поднял её тонкую, словно ветвь ивы, левую ногу. В этот момент она потеряла равновесие и широко распахнула глаза.
Но он лишь сильнее сжал её ступню, массируя подушечки пальцев, и Сохва невольно издала стон. Было одновременно больно и приятно.
Продолжая наблюдать за её реакцией, он спросил:
Его руки скользили вверх, массируя напряжённые мышцы икры, и напряжение стало спадать.
Ноги Сохвы невольно раздвинулись, когда его руки стали подниматься всё выше. Дохви медленно приближался к внутренней стороне её бедра, и его взгляд, пристально наблюдавший за ней, сделал атмосферу напряжённой.
Рука коснулась внутренней части бедра, и Сохва нервно попыталась отстраниться:
Он лишь рассмеялся и, словно играя, притянул её ногу к своим губам.
Хотя оба были в человеческом обличье, лицо Сохвы невольно напряглось.
Он действительно собирается меня съесть…
Страх отразился в её взгляде, и тогда Дохви с силой укусил за бледную стопу.
От укуса не осталось даже следа, но её крик был так громок, что Дохви не смог удержаться от смеха.
Отпустив её ногу, он приблизился к ней, так, словно собирался поцеловать, и слегка повернул голову. Его губы медленно прошлись по её шее, уху, задержавшись на губах, словно смакуя каждое мгновение.
Несмотря на запах сливы и масла, которым была наполнена ванна, Дохви мог улавливать её запах среди всего остального.
— Ты правда съел того лиса? — прошептала она.
Не укусить ли её болтливые губы прямо сейчас...
Ухмыляясь, Дохви открыл глаза и посмотрел на неё с лёгким вызовом.
— Почему ты спрашиваешь? Собираешься соблазнить его, если он ещё жив?
— А? Что за... конечно, нет...
— Жаль, но того самца я уже съел. До последнего кусочка.
Сохва затаила дыхание, её зрачки дрогнули.
— Я думал, что он будет сладким и нежным. Как ты, — сказал он, целуя её плечи.
— Хочешь, расскажу, каким на вкус был тот лис?
Каждый раз, когда его губы касались её кожи, по телу проходила волна блаженства. Дохви с трудом сдерживался, чтобы не впиться зубами в её нежное тело. Сохва была напугана, дыхание стало учащённым, а сердце билось так громко, что он мог слышать его гул.
— Шучу. Лисы на вкус не очень. Особенно тот самец — от него так несло, что я не смог съесть даже кусочка.
Облегчённый вздох сорвался с губ. Дохви сжал её ноги, а указательным пальцем провёл по нежной коже под коленом.
Лицо Сохвы дёрнулось, словно её защекотали, и на щеках вспыхнул румянец. Взгляд Дохви, потемневший, блуждал по её груди, губам, глазам.
— Единственная лисица, которую я хочу съесть, — это ты.
Глубокий голос прозвучал, словно раскат грома. Их взгляды переплелись, словно цепи, и, не выдержав, Дохви бросился вперёд, прижимая свои губы к её.
Это был поцелуй, поглощающий без остатка. Губы жадно втягивались, язык скользил по её губам, смешивая их слюну.
Бум. Дохви подался ближе на коленях, практически прижавшись к Сохве. Вода в ванне, едва удерживаясь, начала плескаться через край от его нетерпеливых движений.
Его широкая спина полностью закрыла Сохву. Одна рука, что секунду назад бесцеремонно поглаживала бедро, теперь ухватила её голову, не давая отвернуться, а другая обвила талию.
По-прежнему не отрывая губ, он снова втянул её язык. Сила, с которой он это делал, вызывала у неё легкую боль. Сохве с трудом удалось вырваться из его жадного поцелуя, тяжело дыша.
— Дохви, лисицы невкусные. Есть столько других животных, вроде оленей или косуль…
— Сладко… Так сладко, — пробормотал он.
Его глаза сверкнули насыщенным золотом.
— Твоя слюна такая вкусная. А твой язык… такой нежный. Хочу проглотить всё.
Его взгляд был прикован к её губам, полный безумной одержимости.