Высшее общество. Глава 79
Адель молча наблюдала, как дым сигары растворяется в воздухе, а потом заговорила:
— Вы получили доклад от сэра Эгира?
Чезаре, спокойно затянувшись, ответил:
— Почему не упрекаете меня в том, что я вела себя не как аристократка?
Чезаре снова затянулся и, выдохнув дым, произнес:
Герцог закинул ногу на ногу, покрутил сигару между пальцами и сказал:
Адель уже почти разочаровалась, но решила выслушать его до конца, ведь он сказал «раньше».
Увидев ее спокойное лицо, Чезаре усмехнулся:
— Я думал, что простолюдины бедны, потому что ленивы и не работают. Что они могли бы преуспеть, если бы захотели, но не делают этого.
Чезаре снова затянулся и посмотрел прямо перед собой. Его взгляд был глубоким и тяжелым.
— Даже самая упорная женщина Киморы не смогла выбраться оттуда без моей помощи.
— А это не тот порядок вещей, который я хочу видеть в Форнатье.
Адель понадобилось время, чтобы перевести его слова на официальный язык:
— Значит... вы не вините меня, потому что как правитель чувствуете ответственность?
— Ха. Ты могла бы стать хорошим дипломатом, — Чезаре разразился радостным смехом. — Но с чего мне тебя упрекать?
— Мои взгляды не вполне соответствуют аристократическим, — сказала Адель.
— Аристократы — не единое целое. Есть господствующие идеи, но нет причин, по которым все должны им следовать. Даже Джуд, думаю, согласился бы с тобой.
Чезаре стряхнул длинный пепел с сигары, хотя в этом не было необходимости.
— Заметь, я не целиком поддерживаю ни одну из сторон. Я слишком великая персона для этого.
Глава Буонапарте сказал это шутливо, но Адель знала, что это правда. Его негласно признавали королем республики.
Она удивилась тому, что Чезаре стремился сохранять нейтралитет, понимая свое положение.
Увидев выражение ее лица, Чезаре поднял брови.
— Ты разве не сердишься, что я лишь наполовину согласен с тобой?
— Я не настолько не понимаю позиции высшего общества. Просто тогда я была рассержена речами леди Равенны.
— Ее слова были довольно резкими, — согласился Чезаре.
Адель непонимающе посмотрела на него и сказала:
Чезаре затянулся и, склонив голову, вопросительно посмотрел на нее, словно спрашивая: «Что именно?»
— То, что вы пытаетесь быть справедливым.
— Если все вокруг идиоты, а я один не такой, кто будет отвечать за их драки?
Видимо, даже великие аристократы в глазах Чезаре остаются идиотами.
Наверное, для него нет разницы между чистильщицей обуви и аристократом, между адвокатом и нищим.
Уникальная, до предела надменная картина мира Чезаре Буонапарте, где все, кроме него самого, равны в своем идиотизме.
Насколько же нужно быть высокомерным, чтобы так думать? Ее смех никак не мог утихнуть.
— Вот поэтому это и странно, — сказала она наконец.
— Если все так, зачем вам вообще заботиться о простолюдинах? Даже если бы вы их презирали и эксплуатировали, никто не смог бы вас тронуть.
На это Чезаре ничего не сказал, лишь медленно заморгал своими красивыми золотыми глазами, а затем, подняв взгляд к небу, произнес:
— Ты знаешь, что такое права человека?
Это были слова, которые Адель никак не ожидала услышать от Чезаре Буонапарте.
Она поняла, что ее представления о Чезаре были слишком предвзяты.
Будучи на вершине аристократии, она ожидала, что герцог будет еще хуже, чем леди Равенна. Но, как и в Киморе, представители высшего света были разными.
Более того, Чезаре казалось, действительно пытался понять ее — простолюдинку.
Смогла бы я быть такой, если бы выросла как Чезаре?
Наверное, нет. Это совсем не просто.
И именно поэтому народ Форнатье так его любит.
Чезаре настолько высокомерен, что считает людей идиотами, но при этом верит, что все должны в равной мере получать его внимание и помощь.
Граждане Форнатье не могли этого не чувствовать.
Хотя, конечно, если бы возникла необходимость, Чезаре не постеснялся бы продать всех жителей Киморы в рабство. Но он хотя бы осознавал, что это было бы бесчеловечно.
Ведь все, чего я хотела, — чтобы во мне видели человека.
Иронично, что именно Чезаре дал мне это чувство.
Адель подавила нарастающий смех и тихо произнесла:
— Вы оказались лучше, чем я думала.
Чезаре, который все это время наблюдал за ее улыбкой, тихо усмехнулся:
— А ты оказалась глупее, чем я думал.
Ну конечно, от тебя никогда не дождешься комплимента...
Похоже, эти мысли отразились у нее на лице, потому что Чезаре вдруг тихо засмеялся. Затем он наклонился к ней и прошептал:
— И давно ты про себя обращаешься ко мне на «ты»?
У Адель отвисла челюсть. Глядя в ее растерянные глаза, Чезаре изогнул губы в улыбке, которая лишь подчеркнула родинку под глазом.
— Хм. Весьма дерзко для чистильщицы обуви.
Чезаре нахмурился. Его рука, большая и тяжелая, направилась к ее лбу, будто герцог собирался поставить ей щелбан. Адель сначала вздрогнула и отодвинулась, но вскоре смирилась с неизбежным.
По крайней мере, он меня не ударит…
Однако вопреки ожиданиям, Чезаре не стал ее наказывать. Его пальцы, легкие и осторожные, коснулись ее волос.
Адель удивленно распахнула глаза.
Его озорная улыбка исчезла, и на лице герцога вновь появилось выражение необъяснимой задумчивости, которое она видела с самого утра.
Пальцы начали медленно закручивать прядь ее волос, и хотя лицо Чезаре оставалось равнодушным, мысли его явно были сложными.
Адель, подумав немного, решила не мешать ему. В этом нет никакого дурного умысла.
Чезаре слегка нахмурился, когда Адель не попыталась убежать. В его взгляде читалась смесь удовольствия и недовольства. Однако пальцы, время от времени касающиеся девичьего уха, были необычайно осторожны.
Напряжение Адель постепенно растворилось.
Оказывается, когда тебе гладят волосы, это приятно.
Ветер был мягким, и погода становилась прохладной. Адель закрыла глаза, даже не осознавая этого.
На мгновение рука Чезаре замерла, но вскоре он снова стал касаться ее волос. Его движения замедлились.
Колокол пробил двенадцать по полудни.
Адель все еще держала глаза закрытыми, а рука Чезаре скользнула ниже, к шее.
Но вдруг она почувствовала, как на закрытые глаза упала тень.
Чезаре оказался намного ближе, чем был до того, как она закрыла глаза. Адель отшатнулась от удивления.
Когда он успел так приблизиться?
В отличие от нее, Чезаре оставался совершенно спокойным. Он даже не смотрел на Адель — его взгляд был устремлен в сторону, откуда раздался голос.
Холодок пробежал по спине Адель, когда она посмотрела в пугающе неподвижные и холодные глаза герцога.
— Что вы только что пытались сделать?
Голос принадлежал лорду Эзре. Делла Валле подошел ближе с яростью на лице. Когда он перевел взгляд с Адель на Чезаре, его шею залил румянец.
Чезаре медленно убрал руку от волос Адель. На лице у него появилась легкая, почти любящая улыбка, и на щеках заиграли ямочки.
— Лжете! Вы ведь только что...
Эзра осекся, бросив быстрый взгляд на Адель, и замолчал.
Адель все еще не понимала, что за сцена разыгралась перед Эзрой, пока она сидела с закрытыми глазами.
Чезаре лишь широко улыбнулся, обнажая свою естественную доброжелательность, а Эзра с ненавистью и отвращением уставился на него.
— Герцог Чезаре, до сих пор это были лишь подозрения, но теперь, когда я увидел все своими глазами, я не могу остаться в стороне.
Делла Валле, взбешенный спокойным ответом, оглянулся по сторонам и резко прошептал: