Правда
В большом городе довольно сложно рассказать о себе всю правду.
Порой приходится привирать - себе во благо -, иногда стоит просто промолчать на заданный вопрос, чтобы, имея твою личную информацию в уме, не сделали неверных выводов. А временами, даже когда хочется кричать во весь голос, люди могут банально не услышать, подвергаясь шуму с другой стороны.
Чанбину об этом известно. И он пробовал драть горло, распечатывать вырвиглазные листовки, стараясь выделиться среди тысячи других таких же отчаянных, но не отчаявшихся. Собирал в своём кругу мало-мальски приближённых к себе личностей в попытке воссоздать иллюзию доверенности клиентов его делу.
Парень он совсем не обычный. И занимается, отнюдь, не тёмными делами. Хотя, на вопрос, а может ли Со навредить другому человеку, если того пожелает клиент с увесистым кирпичиком купюр, парень показатльно приосанивался и пронзительно всматривался в горящие злорадством глаза, в которых плескалось самолюбие и уверенность в положительном ответе.
Нет. Чанбин не желает никому зла и не намерен распространять ложные прдставления о таких, как он сам.
По-простому, его зовут ясновидящим. К нему зачастую приходят люди с большим несчастьем, о котором, едва глотая горькие слёзы, рассказывают бегло, поверхностно, надеясь получить утешение и, если возможно, совет или дельное предложение.
У вас потерялся горячо любимый домашний питомец, который ни разу не бывал на улице? Мошенники содрали деньги и теперь вы не знаете как действовать дальше? Хотите решить внутрисеменые разборки, что длятся не первый год безрезультатно?
Чанбин постарается направить, приободрить, указать на благоразумное решение проблемы, а может просто-напросто приведёт в чувства и без обращения к своим силам поможет, чем сможет. Не зря ведь у него есть связи в отделе полиции. Ну, то есть с одним из сотрудников, с которым он неплохо общается, но это тоже весомый аргумент!
Однако, вся слава его заканчивается на захудалом закоулке, в который и не каждый прохожий забредёт, в потрёпанном сувенирном магазичике, где он успел пристроиться, да в паре-тройке девушек завсегдатаев, у которых глаз намётан на красавчиков. А остальные приходят по великой случайности, которую так ценит Чанбин, и в тайне восхваляет злодейку Судьбу.
Может, вниманием женской половины он не обделён, но парень всегда знал, что ждёт одного-единственного. Знал, но никак не мог ухватиться за мелькающие во снах размытые образы, чтобы успокоить метающуюся в безнадёжности душу. Бин взрослел в одиночестве, лелея мысль, что скоро встретит Его. С каждым годом надежда меркла, становилась крошечнее, а маленькие ладошки, которые выплывали из темноты ночи, всё меньше согревали удручённое сердце.
На самом деле это жестоко. Дарить призрачное счастье, а потом забирать с восходом солнца, как будто всё по-настоящему являлось лишь сладким сновидением, что придумало утгомлённое сознание, только бы облегчить существование. Зная о своих способностях, Чанбин одёргивал подобные размышления ещё на этапе зарождения, ведь никто не стал бы его звать ночами напролёт одним и тем же шёпотом, если бы не пытался доказать, что их встреча не упущена и ожидает впереди.
Сегодняшний день отличался пасмурной погодой, но ни одна капелька не спешила упасть с неба. Как было заведено, соседская девчушка уже успела урвать для себя немного рассеянного внимания Со, передав утром за прилавком благодарность матери, работающей в пекарне неподалёку. Он не отказывал в помощи добродушной женщине, когда та интересовалась каким образом стоит завлекать посетителей на более длительное пребывание в их уютном заведении, а она сама любила угощать парня свежими пирогами, да помогать дочке с завоеванием чужого расположения.
И, конечно, девушка не преминула указать на вновь потемневшие глаза Чанбина, внутри которых словно буря образовывалась в преддверии грядущей работы с его особенностью. Так бывало редко, с самыми непростыми задачами или важными для Судьбы.
В носу свербело, как будто он нанюхался резко пахнущих ароматов, а по спине то и дело бегал предостерегающий холодок. Парень отдалённо ощущал, как часть его уже находится где-то далеко, а значит ему предстояла поездка. Возможно к морю, которое плещется за несколькими километрами.
Час за часом чувство взвинченности опутывало всё плотнее, на телефон всё не приходило звонков или заявок на сеанс. Он честно ждал, что нависшая ситуация пройдёт также, как и все до неё: через запись на приём, может быть кто-то снова по неведомой случайности окажется перед ним и попросит помощи, а может всё разрешится без его непосредственного участия, и такое бывало. Но голова ощущалась ватной, ноги топтались вдоль всего захламённого магазинчика, а ветер за окнами начинал яростнее трепыхать деревья, явно прося поторопиться.
Кажется, в этот раз Чанбин должен был сам найти своё приключения. А дневные странности были подсказской, откуда стоит начать поиски.
Он вылетел из повещения на промозглый воздух, впопыхах прикрыл лавочку и чуть ли не кубарем завалился в заказанное такси, отмахиваясь от навязчивой тревоги и принимаясь обдумывать варианты происходящего.
Как правильно заметил так не вовремя попавшийся разговорчивый водитель, в такое время, когда поднялся ветер и день склоняется к вечеру, опуская на город тёмные сумерки, бродить около моря не лучшее решение. Волны взбеленяются у берегов вместе с воздушной стихией, к тому же в том районе, куда направляется по своим предчувствиям Со, остаются малоосвещённые места. Достаточно опасное мероприятие - прогуливаться вот так, без подготовки. Кому-то и вправду могла пригодиться помощь, только почему именно от него?
Уже на пляже, расплатившись с таксистом, Чанбин вдруг встаёт как вкопанный в песок. Тяжёлые ощущения схлынули с него, словно водопад, как только он ступил шаг из машины. Вид мощных волн завораживал, особенно когда те со всего размаха разбивались о песчанную кайму. Над темнеющим горизонтом кучковались ещё более чёрные тучи, предвещающие о скором шторме. Пугающе прекрасно.
А потом откуда-то сбоку показалась тёмная фигура человека. Чанбин не сразу обратил на него внимание, но стоило получше приглядеться, как он почувствовал, словно между ними натянулась упругая нить, которая настойчиво потянула парня ближе, к тому прогуливающемуся прохожему, что не побоялся быть здесь в этот час.
— Добрый вечер, — мягко поприветсвовал Со, привлекая внимание к своей персоне и становясь в паре метров.
— Ох, да, добрый, — от внезапности, с которой пробасил незнакомец эти слова, они оба застыли, разглядывая друг друга.
Один - не ожидавший такого чисто глубокого голоса от собеседника, другой - испугавшийся встречи, которую точно не планировал ввиду мрачности выбранного им места.
— Я не помешаю вам? Почему-то весь день тянуло сюда, не смог сопротивляться, и вот, я уже тут, но не знаю чем заняться. Можно составить вам компанию?
— Я не против, — парень с веснушками на щеках уныло вздохнул, словно отказаться было сложнее, чем согласиться. — Хотя сам, наверно, уже не понимаю зачем брожу несколько часов. Замёрз, устал, есть охота, но не хочется обратно. Там, — кивком указав в сторону виднеющегося пригорода, он зарылся рукой в волосы и взлохматил блондинистые локоны, что выглядели на фоне моря пеной, — меня не ждут.
Поднятая рука заметно сотрясалась, особенно под порывами ветра. Чанбин вдруг ощутил укол в груди. А если это из-за него? Если бы он сразу пришёл сюда, парню бы не пришлось его ждать?
Сомневаться в том, что это именно тот, кого нужно было отыскать, не приходилось.
— Могу предложить согреть руки в моих, — спокойно предложил Бин, на что получил недопонимающий взгляд. Улыбнулся слегка: — Всё лучше, чем продолжать мёрзнуть. Тем более, я только из тепла вышел.
Он протянул к парню руки, ожидая ответа. Тот помялся некоторое время, но всё же потянулся в ответ, отчего у Чанбина спёрло дыхание.
Маленькие ладони с аккуратными пальцами, разве что некоторые увешаны кольцами, которые при соприкосновении обожгли холодом металла. Кожа мягкая, приятная, а дрожь поутихла спустя минуту, и Чанбин смог оценить, как правильно выглядят их сцепленные руки.
И пока веснушчатый согревался, перед внутренним взором Со начали мелькать картинки, сюжеты и кадры во главе с самим блондином. Раннее детство, звонкий смех и улюлюканье взрослых, этап взросления, в котором ярким светом разливалась родительская любовь, обнимающая крепко за плечи. Сгущающиеся отрицательные эмоции, трагедия, пережить которую не удалось до сих пор, старшее поколение, стоящее над разбитым горем мальчишкой, притулившегося к боку бабушки. Сложный период в школьные годы, одиночество сначала в тех стенах, а потом и в родном доме, когда даже старшие покинули Ли... Ликса... Так они его ласково называли. Так больно теперь об этом вспоминать.
Столько невыплаканных слов и эмоций.
— Ты многое пережил, остался сильным снаружи, но всё ещё слаб. — По обычаю подключились привычки, и Чанбин стал перечислять всё, что видит, несознанно сжимая ладони крепче. — С чёлкой длинной раньше ходил, волосы тёмные, перекрасил. Не чувствовал себя в безопасности, когда всё видно вокруг было. С перекрытым обзором создавалось впечатление, будто и тебя никто не заметит. И твою боль.
К сожалению, в потоке видений Чанбин редко мог одновременно контактировать с людьми перед собой, потому и вопроса не расслышал, но парень спрашивал скорее из удивления, а затем замолк на долгие минуты, вслушиваясь в поступающую информацию и словно заново переживая знакомые эмоции. Невидящим взглядом упёрся в переплетённые ладони, пытаясь унять снова накатывающую на него трясучку.
— Маму очень любил, с отцом были больше дружеские отношения, а в ней чувствовал опору. У вас были схожие взгляды на жизнь. Каждый день слышно в доме, как говорят о искренней любви, и все вокруг заряжались от вашей семьи. Ты хранишь эти воспоминания, готов вечность в них блуждать, ведь это самое дорогое, что осталось. Не нужно, — вернувшись в реальность, Чанбин спохватывается, заглядывает в, и без того, бледное лицо, по которому льются ещё не закончившися после стольких лет слёзы.
Всё равно этот человек остался светлым и самым добрым. Его сердце под взглядом Со переливается тёплыми цветами.
— Ты преодолел всё это, — закончив сканировать бедного блондина, Чанбину хочется приободрить его. Такой лучик солнца не должен пропадать среди туч непогожего дня. — Твои родители гордились бы тобой, Ликс. Они всегда рядом и всегда слушают. Больше не будет боли, дальше твои дороги открыты только к счастью. Это я тебе как знаток говорю.
— Знаток, — хлюпает носом веснушчатый и прямо так, не разоединяя руки, трёт тыльной стороной щёки, убирая влагу. — Экстрасенс, что ли?
— А... Ты умеешь говорить... Ну, с теми, кто ушёл? — парень смотрит на него жалобно, практически молча умоляя сделать хотя бы видимость, что умеет. Ему очень нужно.
Вот только Чанбин подмечает, что слёзы и не собираются останавливаться, и припоминает.
— Может быть. Ты знаешь что, — нехотя разоединяет наконец руки и пару секунд роется в кармане кофты, доставая маленький батончик шоколада. — Вспомнил, что забыл вытащить. Звучит нелепо, конечно, но сейчас зато пригодится. Съешь, полегчает.
Ликс умял угощение за три укуса, и Чанбин понял, что серьёзные разговоры подождут. Самое главное он уже нашёл и теперь обязан об этом позаботиться. Кажется, парень говорил, что проголодался.
— Что? — Со хотел было предложить переместиться в тёплое помещение, как Ликс его прервал ещё на вдохе.
— Соль и сладость - странное сочетание. Но батончик вкусный, спасибо.
Веснушчатый втянул носом и медленно выдохнул, успокаиваясь после эмоционального потрясения. На коже всё ещё блестели следы влаги, как и на губах.
А как теперь отделаться от мысли, чтобы тоже попробовать не угодивший парню вкус? Прямо с его губ.
— Почему ты назвал меня Ликсом? Это сокращение от моего имени, так...
— Мама подзывала тебя за стол или для объятий. — Уловив неприкрытый шок, Чанбин фыркает и, сам не понимая как сдержаться, расплывается в широкой улыбке. — Все вопросы позже, давай пока что найдёт подходящую обстановку для этого? Я тоже замерзаю.
В большом городе сложно рассказать о себе правду, если её не примут и не увидят с самого начала. Они точно будут необычной парой.