Крылья, рельсы, колеса...

Я, наверное, моральный урод.
Накупила книжек всяких, читаю Дашкову, «Чувство реальности». Девушка приезжает в Москву, откуда уехала подростком, да еще и при печальных обстоятельствах. И то и дело у нее ком в горле, слезы на глазах и прочие вторичные признаки ностальгии.
А у меня – ни разу.
Ни грамма, ни капельки...

Впрочем, обо всем по порядку.
Последняя неделя мая, перед поездкой в Минск, была поистине сумасшедшей. Почти каждый день приходилось что-то сдавать, причем отнюдь не анализы. Забегая вперед, скажу, что дело все же того стоило – я получила VG, аналог нашей «4» за курс, чему была страшно счастлива – первоначально надеялась разве что на «троечку».

Наш план был прост и незатейлив: Сережа прилетает в Стокгольм, обнимает-целует семейство, а на следующее утро, оставив половину его багажа, мы вылетаем в Ригу, оттуда поездом до Минска.
Но не тут-то было. Лететь ему приходилось через Копенгаген, оттуда – на САСе. Но скандинавские пилоты забастовали, и никому не было известно, когда ему удастся попасть в Стокгольм. Так что он переоформил билет сразу же на Ригу.
А мне пришлось паковать к себе все подарки, свои и его вещички, разбираться с этими дурацкими распечатками, именуемыми электронными билетами, и утром мчаться в Скавсту одной.
Ну, ладно.
Приятную изюминку в путешествие вносил тот факт, что буквально накануне в посольстве Латвии мне сообщили, что, дескать, никакой транзитной визы уже не нужно, поскольку у меня есть вид на жительство в Швеции. В шведском аэропорту мне удалось объяснить это, а вот в Рижском – не очень. Хотя, казалось бы, говорила я на родном русском языке. Но представительница маленькой, но гордой Латвии пепелила меня взором, смотрела со всей возможной подозрительностью, а на мои заверения в постоянном виде на жительство в королевстве Швеция заявила, что он-де у меня просрочен. Ну, правильно – там только одна дата стояла, выдачи. Поскольку далее шведским языком было написано, что сие разрешение – без временных ограничений. Однако этот нюанс да и сам образец такой вот странной розовой визы был для тети тайною великой. А потому, будучи смерена очередным презрительным взором, я была отправлена на лавочку («Не мешайте мне работать и не задерживайте людей!») до лучших времен – вот появится начальник, он и разберется.
И тут – о, чудо! В толпе пассажиров я вижу родные колючие усы!
- Сережа!!! А меня не пуска-а-ают!!!
Сережин шведский паспорт сыграл роль волшебной палочки – как ни странно, в моем паспорте уже и штамм был поставлен!
Прямо на выходе из аэропорта Сережа вытащил из чемодана изящную коробочку:
- Закрой глаза, выставь ручки!
И что за моду он взял – дарить мне украшения?

Оказалось, в Латвии – не все такие вредные, как та тетка из паспортной службы. Приятный таксист довез нас до вокзала, попутно порекомендовал ресторанчик с отличной едой и превосходным местным пивом. Поезд оказался чистеньким, ухоженным, белье (за которое, кстати, даже не пришлось доплачивать. Как, впрочем, и за вполне приличный чай) – белоснежным и хрустящим. К тому же мы оказались в купе только вдвоем – красота!
Этот поезд имел только один недостаток – он был последним. То есть вообще. Теперь уже не ходит. Пожилые проводницы очень сокрушались по этому поводу – надо же, правительство закупило самолеты и автобусы, вот ими и езжайте, а поезд, мол, не нужен. Можно только представит себе сумму отката!
Что касается самолетов компании «Балтик», то, может, они и новые. И даже вполне вероятно, что неплохие. Вот только билет от Риги до Минска в одну сторону стоит почти в 3 раза дороже, чем от Стокгольма до Риги и обратно – мы поинтересовались в аэропорту.
А что касается автобусов – то об этом попозже, в порядке, так сказать, хронологии.
А пока мы валялись в купе и наслаждались ничегонеделаньем – у Сережи тоже последняя неделя была более чем суматошной.
Пересечение границы даже не явилось каким-то событием – таможенники вяло спросили, не везем ли мы чего-нибудь недозволенного, и пошли дальше. А белорусские пограничники строго напомнили мне о том, что у меня просрочен штамп о выезде.
А утром нас уже ждал минский вокзал – чистый, свежий, умытый раним утром.
И – чужой. Хоть его и построили незадолго до моего отъезда, привыкнуть к нему я так и не успела. А теперь приходилось привыкать и к самому городу.

Продолжение: Минск
Продолжение: Долгая дорога домой