Религия vs брак.

В 19 веке одно из серьезнейших препятствий к бракосочетанию представляло различие вероисповеданий. Помимо того, что против соединения «разноверных» влюбленных часто выступали их единоверцы (родственники, соседи и т.д.), существовали и значительные законодательные ограничения, а также прямые запреты.

Отношение к различным неправославным конфессиям в Российской империи было довольно четко структурировано в соответствии с разнообразными политическими и религиозными соображениями, имперскими интересами на национальных окраинах и другими обстоятельствами. За исключением так называемых «сект» разной степени нежелательности (от терпимых старообрядцев до категорически неприемлемых «хлыстов» и «штундистов»), к традиционным вероисповеданиям власть относилась в целом терпимо, полагая их общинную жизнь внутренним делом, пока она не выходит за пределы «своей» паствы. К попыткам же выйти за эти пределы отношение было разным.

Терпимее всего официальная церковь (и вместе с ней государственная власть) смотрела на браки между православными и представителями иных традиционных христианских конфессий римско-католической и основных протестантских, в первую очередь, лютеранами.Ст. 67 Законов гражданских устанавливала, что в этих случаях необходимы расписки от лиц неправославного исповедания о том, что они «не будут ни поносить своих супругов за Православие, ни склонять их чрез прельщение, угрозы или иным образом к принятию своей веры, и что рожденные в сем браке дети крещены и воспитаны будут в правилах Православного исповедания». Там же требовалось совершение таких браков исключительно в православном храме. Правила признания такого брака недействительным и развода также соответствовали порядкам, установленным православной церковью. Неравенство очевидно, но, по крайней мере, от неправославного супруга не требуется смена веры.

А вот в отношении браков православных и католиков с любыми нехристианами законодательство категорично они не допускаются. Протестанты могли вступать в брак с иудеями и магометанами в случае, если этому не препятствовали правила их конфессий. История российской империи полна примерами связанных с этим коллизий, часто в высшей степени драматических.

Лев Абрамович Куперник, знаменитый петербургский, а позже киевский адвокат, познакомился со своей будущей женой Ольгой, внучкой великого актера Михаила Щепкина, случайно, при почти мистических обстоятельствах. Их дочь Татьяна, известный переводчик, вспоминала: «Так вот, в доме Петра Михайловича (отца Ольги, товарища председателя Московского окружного суда прим. автора) бывало много молодежи, и тесная квартирка целый день звенела молодым смехом, музыкой, пением, разными играми и т.п. Среди бывавших там молодых присяжных поверенных чаще других бывал князь Александр Иванович Урусов, до конца дней своих оставшийся верным другом Щепкинской семьи. Тогда это была «восходящая звездочка» в адвокатском мире. Как-то он выиграл какое-то дело и получил довольно крупный гонорар. Конечно, было закуплено всякое угощение, и с утра на другой день он явился в Щепкинский дом сияющий, с кульками и корзинками, чтобы достойно отпраздновать это событие. Крупные гонорары были нечасты, а Александр Иванович был хоть и из княжеской, но обедневшей семьи. Дедушка собирался в суд и, несмотря на все просьбы, не соглашался остаться дома, а его старшая дочь Оленька, девушка лет 19-ти, стала предлагать ему хоть взять с собой угощение: «Надо же поздравить Александра Ивановича». Наконец, видя, что с ним ничего не поделаешь, баловница сунула ему в карман большое красное яблоко: «Ну, раз ты сам не хочешь так отдай это яблоко первому, кого ты встретишь в суде, пусть съест за здоровье Александра Ивановича, да скажи, что это от меня!» «Первого встречу сторожа Михея», засмеялся дедушка, но обещал исполнить каприз своей любимицы».

Но первым ему попался молодой адвокат Куперник, который и получил яблоко, после чего попросил о разрешении познакомиться с дарительницей. Через год отец Куперника, человек вполне ортодоксальных религиозных убеждений, получил от сына телеграмму: «Влюбился, крестился, женился», что было для него немалым ударом. Впрочем, сына он простил, шутливо ответив ему на письмо на написанное Львом на иврите: «Я готов простить тебе измену вере отцов из-за любви к женщине, но никогда не прощу тебе, что ты в слове «Яаков» вместо буквы «Айн» написал букву «Алеф»».

Далеко не все родители были столь терпимы к измене вере предков. Когда молодая еврейка Голда Горбман, отбывавшая ссылку за участие в эсеровской деятельности, полюбила другого ссыльного большевика Клима Ворошилова, она без особых внутренних сомнений приняла православие и стала Екатериной. На родине же Голды в большом селе неподалеку от Одессы при большом скоплении народа раввин предал ее проклятию, а на кладбище появилась условная могила, к которой безутешные родственники Голды приходили помянуть ее как мертвую.

Отменит это религиозное неравноправие только советская власть. «Российская Республика впредь признает лишь гражданские браки», говорилось в декрете от 18 декабря 1917 года. Церковный брак, наряду с обязательным гражданским, является частным делом брачущихся» (орфография сохранена прим. автора).

По крайней мере, закон формально всех уравнял. Теперь дело было за практикой.