Александр Шапочкин Альфа-Бета. Таёжный патруль

читает олег олешник

Попав в другой мир, Яна Кошкина совершенно не испугалась. На вопрос: «что могло бы напугать её – уроженку Подмосковных Люберец в том две тысячи десятом году?» Девушка могла бы ответить: «Много чего!» Но среди длинного списка неприятностей и опасностей поджидающих её буквально на каждом углу, пункта «стать путешественником между мирами» попросту не существовало.

В апреле того года ей исполнилось семнадцать лет. Солидный по меркам её сверстников возраст. Ещё год и она смогла бы официально послать своего папашу очкарика и надоевшую хуже горькой редьки мамку-интеллигента, вместе с их постоянными нравоучениями на три матерные буквы. Хлопнуть дверью их тесной квартирки и с чистой совестью отчалить в свободное плавание.

Яна давно уже планировала нечто подобное. Строила планы, мечтала о лучшей, свободной от родительской опеки жизни, подспудно выискивая себе партию из самых видных парней в их разношёрстной молодёжной компании. Ей было из кого выбирать. Природа не обделила её красотой и как ей казалось, умом.

К тому же у Яны никогда не было недостатка в ухажёрах. Гога – видный сынок бывшего «нового русского» уже давно оказывал ей всяческие знаки внимания. Нынешнему же фавориту – Дрончику, она даже позволяла целовать себя на людях до тех пор, пока он не начинал распускать руки. Только врождённая «интеллигентская» неуверенность в дальнейших перспективах и страх совершить непоправимую ошибку мешали ей сделать следующий шаг.

Но всё это осталось где то там. В две тысячи десятом году. Почти в самом сердце России. В родном Подмосковном городе, куда она уже никогда не сможет вернуться.

Первые полгода в новом мире, Кошкина почти каждую ночь горько плакала, уткнувшись носом в мягкую пуховую подушку. Обвиняла мать, сквернословила и поносила отца. Проклинала себя за то, что проявила малодушие в тот день, когда узнала страшную для любой современной «почти» московской девушки новость – семья переезжает в Сибирь. В глушь, в тайгу… Долгими звёздными ночами в тревожных снах, Яна видела этот проклятый «дополнительный» поезд «Москва-Владивосток», и вагон номер «семь» с загадочной аббревиатурой «А-Б» наклеенной в нижнем левом углу окна в их купе.

Если бы она только знала, что под Красноярском этот вагон снимут с состава и переведут с Транссиба, на официально несуществующую меридиональную магистраль. Что футуристичный серебристый локомотив стремительно унесёт её на север вдоль правого берега Енисея, к устью речушки Подкаменная Тунгуска, а оттуда на восток в закрытую и особо охраняемую зону. Поняла бы она, что мигнувший одним из вечеров в вагоне свет и сладковатый запах в воздухе, после которого ей очень захотелось спать, так сильно изменят всю её последующую жизнь?

Наверное – нет.

Яна ничего не знала и ни о чём не догадывалась. Метка «GPS-навигатора» в её новеньком смартфоне бодро рапортовала, что всё порядке и поезд подъезжает к Владивостоку. А то что после Краснодара состав уже несколько дней не совершал остановок Кошкину, пребывавшую в расстройстве чувств не особо волновало.

Позже девушка часто задавалась вопросом: как бы поступила она, расскажи родители ей всю правду? Тогда, в июле две тысячи десятого, на перроне Ярославского вокзала. Когда она до последнего стояла перед вагоном, с надеждой высматривая в суетливой толпе незнакомых людей то ли Дрончика, то ли Гогу, а может быть кого то из тех, что называли себя её друзьями.

После перехода в новый мир Яну ждала неделя карантина, проведённая всё в том же вагоне, нарезавшем круги по рельсам нового мира. Внезапно ставшие матовыми стёкла окон. Долгое, нудное общение с психологами в специально оборудованном вагоне, которое она воспринимала не иначе как неудачную шутку и родители, в смущении отводящие от неё взгляд.

Уже после пришло осознание и страх. Две огромных луны в усыпанном брильянтами незнакомых созвездий небе, освещающие ультрасовременное здание вокзала которого просто не могло существовать в современной России. Яркие огни чужого города, шикарная, огромная квартира со всеми удобствами и домашние истерики по любому маломальскому поводу.

С отвращением смотрела Яна и на своих родных, обманом затащивших её в это проклятое место. Если бы это была деревня сибирской глуши, грязный и умирающий моногород на задворках цивилизации или просто шалаш в тайге – Кошкиной было бы намного легче смириться со своей судьбой. Ведь если жизнь стала хуже – то тебе есть к чему стремиться. Можно кого-то обвинять, ненавидеть и надеяться когда-нибудь, вернуться к привычной жизни. Но этот город. Эта ловушка… золотая клетка, в которой будто птица билась её мятежная душа. Она представлялась ей чем-то иным, намного более коварным и отвратительным. Чем-то таким с чем невозможно бороться.

Яна ненавидела здесь абсолютно всё: людей, богатую и сытую жизнь – именно ту о которой она всегда мечтала, красивые дома, широкие, зелёные проспекты и даже то, что, благодаря переходу, срок её жизни в этом мире увеличился примерно в три раза. За широким окном её просторной, яркой комнаты, не обращая внимания на Янины слёзы и сдавленные проклятья, простирался оживлённый, быстро растущий город-миллионник.

Современный мегаполис, крупный научный и промышленный центр с богатой, более чем двухсот летней историей борьбы и побед над чужим порою враждебным миром. Четвёртый, а до присоединения Севастополя и Крыма к России – третий город федерального значения и третья, тайная столица Российской Федерации. Место со своим собственным течением времени и огромными прилегающими к нему территориями российского анклава в параллельном мире. Русская земля, связанная со всей остальной страной ниткой портала «Альфа-Бета» перехода. И поездами с маркировкой «А-Б», как помечались всё, что попадало из привычного мира «Альфа» в новый – «Бета»

Небольшой, закрытый научный городок Магадан-четыре заложенный рядом с речкой Подкаменная Тунгуска сразу после Великой Отечественной Войны и исчезнувший с лица Советского Союза в тысяча девятьсот пятьдесят четвёртом году. Выживший и вернувшийся в состав Российской Федерации в две тысячи втором. Тогда же, получил своё новое, до отвращения не оригинальное имя – «Москва-Бета».

Словно сквозь подзорную трубу Яна смотрела на ставших столь далёкими от неё родственников. На вновь расцветшую мать, круглые сутки пропадающую: то в городском театре, то на съёмочной площадке местной киностудии. На расправившего плечи отца, у которого сбылась его давняя мечта возглавить целый институт, занимающийся вопросами, дома считавшимися чем-то из разряда лженауки.

Не раз и не два девушка задумывалась о том, чтобы закончить всё здесь и сейчас. Часами стояла перед открытым настежь окном, не решаясь сделать последний шаг. Приобрела в магазине альпинисткою верёвку, но так и оставила её лежать нераскрытую упаковку на парапете смотровой площадки в одном из многочисленных городских парков. Опасная бритва и несколько упаковок снотворного нашли своё место в глубине верхнего ящика отцовской тумбочки, а у фена оказался слишком короткий шнур. Дотянуть его до установленного в ванной джакузи Яна просто не смогла.

Чуть позже, немного переболев и поняв, что не сможет наложить на себя руки, Кошкина на свою беду связалась с дурной компанией. Группой студентов примерно её возраста, таких же, как и она выходцев из метрополии.

Вместе они бродили по улицам дни и ночи напролёт. Пили пиво в паках и на детских площадках, били лампы и стёкла в подъездах, рисовали граффити в подворотнях и отрывались в развлекательных центрах. Яну первое время удивляло то, что местная милиция, несмотря на всю свою суровость, на их «подвиги» смотрела сквозь пальцы. Однако новые знакомые наперебой уверяли её, что всё «ОК» и волноваться не о чем. Криминала за ними не числится, а охотиться на хулиганов и вандалов в конец обленившимся «ментам» просто в лом.

Так пролетело ещё несколько месяцев. Яна потихоньку свыклась с окружающей её действительностью, сдала первые промежуточные экзамены и даже начала потихоньку интересоваться тем миром, в котором ей предстояло жить. И именно в этот момент судьба вновь преподнесла ей неприятный сюрприз.

Начиналось всё довольно буднично. Ребята, собрались на шашлыки в глубине одного из пригородных лесопарков. Спиртное лилось рекой, и всё было хорошо, пока кто-то не выудил из объёмного походного рюкзака мощный пневматический пистолет, стрелявший пяти миллиметровыми шариками от подшипников. Парни принялись соревноваться, расстреливая на спор бутылки, чуть позже к ним присоединилась и Яна с подругами.

Время пролетело незаметно и вскоре шумная изрядно подвыпившая компания, распевая песни и расстреливая остатки шариков, уже возвращалась в город вдоль одного из многочисленных монорельсовых путей, словно щупальца спрута опутавших предместья третьей столицы. Так уж получилось, что в тот момент, когда над их головами на огромной скорости проносился состав, оружие оказалось в руках у Кошкиной. Кто-то крикнул: «Стреляй!» И Яна не задумываясь, нажала на спусковой крючок, совершенно на задумываясь о том, куда она собственно целится.

Довольная, находясь в отличном расположении духа и вынашивая грандиозные планы на завтрашний день, Яна вернулась домой уже сильно за полночь. Стащив из холодильника бутылку отцовского пива, пнув ни в чём неповинного кота и скинув из сумочки на свой компьютерный стол пару бургеров, приобретенных в ночном «Сталинском Макдаке» девушка заперлась в своей комнате. Щёлкнув пультом от телевизора и вырубив звук, Кошкина включив свой ноут, с головой залезла в городскую социальную сеть.

Прошло, наверное, от силы полчаса, когда в коридоре двери застрекотал входной звонок. Недоумевая: «Кто мог припереться в такое время?» Яна приоткрыв дверь, сгорая от любопытства, в щёлочку проследила за шаркающим тапками, хмурым отцом, который натягивая на ходу майку и тихо ругаясь, вышел в коридор. А затем сердце Кошкиной рухнуло в пятки.

«Доброй ночи Андрей Георгиевич. Милиция. Сержант Зорин, убойный отдел. Извините, что так поздно. – раздался за дверью мужской голос. – Ваша дочь, Яна Андреевна Кошкина дома?»

«Здравствуйте… – промямлил опешивший папа. – Н-не знаю. А что случилось?»

Из родительской спальни поправляя халатик, появилась мать и резко остановившись, побледнела, прикрыв рот ладонью.

«Случилось. Мы войдём?»

«Да… да. Конечно. – пролепетал отец пропуская в прихожую двух стройных, высоких мужчин в лёгкой пластиковой броне, которую носили в анклаве все стражи правопорядка вместо привычной полицейской формы, а также красивую женщину в строгом сером костюме с ярко-красной папкой в руках. – Так, что случилось то? Неужели что-то с Яночкой?»

«Помощник прокурора Верескова, Татьяна Ивановна. Ваша дочь подозревается в совершении уголовно наказуемого деяния. – скорее пропела нежели сказала женщина показывая родителям служебное удостоверение. – В результате её действий пострадало несколько человек, один из них находится в больнице в критическом состоянии. Вот ордер на арест, подписанный прокурором».

«Но как? Как же так… Не может быть! Моя Яночка никогда бы… Но она же несовершеннолетняя! – дрожащими руками обычно такой спокойный отец взял бумагу, а затем, повернувшись к двери в её комнату, крикнул высоким, срывающимся голосом. – Я-я-я-яна-а-а-а!»

Под звуки своего имени девушка с громким хлопком, ознаменовавшим конец её прошлой, вообще-то не такой уж и плохой жизни, закрыла дверь и привалившись к ней спиной, дрожа всем телом зажмурилась. Вмиг ставшие ватными ноги подкосились. С беззвучным стоном Яна обхватив голову руками, сползла на пол, слушая как гремят по дорогому, лакированному паркету каблучки женщины в сером, с каждым шагом приближаясь к её хрупкому укрытию.

* * *

Яна вздохнула. Сейчас, спустя почти четыре года, лёжа пластиковым нагрудником, надетым поверх бронежилета и утеплённого пальто с ватной подбивкой, на сочной, ярко зелёной траве. Чувствуя как в бок упирается рукоять лёгкого пистолет-пулемёта «Кедр» и ощущая вес военно-медицинского рюкзачка на спине, девушка в который раз поразилась насколько глупым, безрассудным и эгоистичным ребёнком она попала в мир Беты.

Той злополучной ночью, тогда ещё милиция, оперативно повязала всю их компанию. Кто-то отделался выговором и исправительными работами, некоторые из ребят получили условные сроки, а на Яну повесили непреднамеренное убийство. Собственно новые друзья сдали её, в едином порыве засвидетельствовав, что именно она стреляла по монорельсовому поезду. Хозяин пневматики вообще доказывал, что пистолет она взяла без его на то ведома, но следователи быстро вывели его на чистую воду.

Хотя в чём-то Кошкиной всё же повезло. Находись она в метрополии, в мире «Альфа» к моменту суда ей уже исполнилось бы восемнадцать лет. Её ждала колония-поселение, а может быть, что и похуже. Но в анклаве действовали немного другие законы.

Вместо тюрьмы или колонии приговор юной преступнице был суров и лаконичен. Отчисление из гражданского высшего учебного заведения, год в исправительном лагере для трудных подростков, по окончании которого зачисление на военную или альтернативную службу по решению судебной медкомиссии сроком на пятнадцать лет.

Почему эти воспоминания нахлынули именно сейчас? Трудно сказать. Яна поправила капюшон и немного приспустила вязаный шарф-воротник, чтобы он не закрывал ей нос. Может быть потому, что не случись всего этого, она никогда бы не попала в военную академию, не встретила бы Павла и не прошла на курсы полевого медика, чтобы оказаться с ним в одном патрульном отряде.

Из «плавильни», как называли обитатели исправительное заведение, Кошкина вышла настоящей пай-девочкой. Вообще, это место напоминало скорее пионерский лагерь или какую ни будь особо продвинутую норвежскую тюрьму, нежели российское пенитенциарное учреждение. Никаких тебе решёток, заборов или колючей проволоки. Улыбчивый персонал, ничем даже отдалённо не напоминавший тюремщиков и расписание занятий, не оставляющее юным преступникам времени задумываться над тем, как глубоко врезают в их черепную коробку специалисты в белоснежных халатах.

Яна вновь не сдержала тяжёлый вздох. Выйдя из «плавильни» и погостив недельку у родителей под домашним арестом, Кошкина исполняя судебный приговор, выбрала для себя военную службу. Поступила по судебной квоте на первый курс военной академии и вдруг влюбилась. Начиная с середины второго года обучения, Яна из кожи вон лезла, чтобы понравится одному молодому парню – Павлу Старшину с третьего курса лесных егерей. Но все её потуги работавшие на сверстниках в метрополии до сих пор не увенчались успехом.

Паша в те времена уже ходил в таёжные патрули, а от желающих попасть в его группу не было отбою. Яне пришлось приложить немало усилий, чтобы пробиться на место полевого медика в его четвёрке. Хотя у неё всё вроде бы получилось, егерь обратил на девушку своё внимание, а счастье казалось было уже близко, судьба-злодейка в очередной раз выкинула финт ушами.

Случилось это месяца два назад. Павел, надо сказать, имел пренеприятную привычку, далеко отходить от расположившейся на привал группы. Вот и нарвался на какого-то монстра. Кошкиной в тот выход в его группе не было, простыла на сквозняке и не прошла обязательную медкомиссию. Что там произошло, рассказывать Паша особо не стремился. Яна знала лишь, что его нашли без сознания с многочисленными переломами, рядом с испещрённым пулями трупом вердандийского гнолла – жутковатой человекообразной степной гиены неведомо как оказавшейся в таёжном крае.

Группу Старшина временно расформировали, раскидав патрульных по четвёркам в которых на тот момент времени по каким-то причинам был недобор. Так Яна оказалась под командованием Владимира Воронова, а Паша – Паша уже который месяц отлёживался в военном госпитале и было неизвестно, позволят ли ему вновь возглавить отряд или нет.

Девушка покосилась на залёгшего рядом Воронова. Командиром он вроде был неплохим, только в личном общении Яне он никогда не нравился. Наглый слишком. Самоуверенный, да и на язык острый не в меру. А Кошкина с детства не любила парней которых у неё не получалось «переговорить».

– Чего вздыхаешь Янка? – Лёха Колосов, вынырнув из-за деревьев, повалившись рядом с Кошкиной спиной на траву, которой порос естественный земляной вал, образовавшийся на границе между таёжным лесом и раскинувшейся к северу от анклава равниной, щёлкнул затвором снайперской винтовки и перекатившись на живот прильнул глазом к окуляру прицела. – Так и не двигались?

– Да вот всё думаю – что я здесь с вами дураками забыла. – ответила ему Яна поднося к глазам свой маленький бинокль.

– А! По герою своему скучаешь! – так как будто он хоть, что-то понимал в её чувствах, сочувственно протянул Колос. – Ворон! Смотри-ка, пошло движение.

– Только что вернулись разведчики. – ответил ему Владимир. – Ребят, следим внимательно, чтобы оптика не блестела! Если заметите, что нами заинтересовались – сразу уходим в лес. На конях они за нами не сунутся, а пешие валклаки – так себе воины.

– Лучше бы они вообще никуда не совались. – прошептала Яна, разглядывая в оптику далёкий отряд.

– Не знаю, не знаю Ворон! В Эаросской Империи валклаков не только как конницу уважают. – усмехнулся радист Юра Дьяшко, устроившийся по левую руку от командира, затем приложив наушник к уху, на несколько секунд замолчал и слегка подвернувшись к остальному отряду сказал. – Внимание. Штаб поднял вертушки, скоро будет шоу с фейерверками.

– Ого! – покачал головой, отрываясь от снайперского прицела Колосов. – Я конечно понимаю, что начальству виднее… но это же избиение младенцев.

– Предлагаешь вывести в поле человек сто с мушкетами семнадцатого века и посмотреть кто кого? – ехидно поинтересовался Воронов. – Ну, чтобы всё «честно» было?

– А что! – хохотнул Андрей. – Вместо коней, дадим каждому по велосипеду. Назовём всё это дело «первая отдельная велосепедная мушкетёрская рота имени Шарля Ожье де Баца де Кастельмора, графа д’Артаньяна»! Будут ходить в атаку под громогласный клич: «Каналья!»

– Да идите вы… – разозлилась Яна. – Людей сейчас убивать будут, а вам всё шутки! Они ведь ничего нам не сделали! Да и вообще считают эту землю своей!

– И чё? – фыркнул Колос. – Япошки вон тоже Курилы своими считают, а коль попробуют сунуться…

– «Считать» они могут всё, что угодно, но когда Магадан-четыре перенёсся в этот мир, Империей здесь и не пахло. – холодно ответив Владимир, заглядывая в слабенький оптический прицел своего «Калашникова». – А по поводу «ничего не сделали»… Яна, цветовые зоны безопасности не просто так придуманы. Когда они были в зелёной – их никто не трогал. Сейчас они уже в жёлтой судя по всему проследуют в красную. Это уже прямая угроза не только городам спутникам и дальним деревням, но и столице. Рассказать, что могут сотворить сто вооружённых эаросских валклаков с мирным поселением? О деревне Берёзки слышала?

– «Берёзки», «Берёзками», но кое в чём-то Яна права… – поменял свою позицию Колосов. – Для этих людей анклава просто не существует. Они-то думают, что находятся в своей стране…

Яна метнула взгляд на Андрея, провокатор ответил ей белоснежной «американской» улыбкой.

– Конечно, права. – легко согласился Воронов. – Думать мы им не запрещаем. Только скажи мне, почему перемещаясь по «своей стране» они не только высылают разведчиков, но и двигаются в боевом порядке?

– Так ведь дикие земли то! – попробовала выкрутиться девушка. – Знают, что опасно здесь вот и проявляют осторожность.

– Они на равнине, плоской как доска! Чего они опасаются? Внезапного нападения? Так они разведчиков каждые полчаса высылают. К тому же приглядись – не шибко-то их атаман торопится покинуть это «опасное место». – Ворон зло улыбнулся. – Я бы даже сказал наоборот, лезет поближе к тайге.

– Ну, может надо бы припугнуть их. Что бы отвалили по-хорошему. – Яна не собиралась сдаваться. – В плен там взять! Зачем геноцид то устраивать!

– И чё нам с пленными делать? Заставить плясать народные танцы или отправить всех на урановые рудники?

Ух, Колосов! Опять переметнулся на сторону Ворона.

– На урановый рудник – это не вариант. – очень серьёзным тоном заявил Владимир. – Месторождение у нас всего одно и на нём всё автоматизировано.

– Припугнуть и отпустить! – заявила Яна. – В конце концов, Российская Федерация является государством участником Третьей Женевской конвенции, а её положения остаются обязательными для всех воюющих, конвенцию подписавших! Даже если враги о подобном международном договоре не слышали!

– Во-первых, мы с Эаросской Империей официально не воюем. – поправил её Воронов. – А во-вторых, действие международных договоров и конвенций «Альфы» не распространяются на «Бету», что является правовой аксиомой.

– Это не повод вести себя как варвары! – возмутилась девушка. – В конце концов, мы цивилизованные люди и должны действовать в правовом поле…

– А мы и действуем в «правовом поле» принятом в этом мире. – грубо перебил её Ворон. – И в этом «поле» какие либо переговоры с войсками, вторгшимися на территорию другого государства, ведутся только если это официальная армия. Валклаки же, как и другие военизированные формирования, просто уничтожаются.

– Всё равно! Я считаю, что правильнее было бы их захватить. – нахмурилась Кошкина. – Над ними бы поколдовали наши психологи и вернувшись домой эти люди принесли бы нам намного больше пользы живыми…

– Яночка, ты по полномасштабной войне соскучилась? – ласково спросил девушку молчавший весь разговор Юра. – Как их не обрабатывай, нет никакой гарантии, что они будут молчать про анклав. Внимание вопрос: что предпримет Эаросский Император, узнав, про довольно крупный кусок его государства, принадлежащий де факто совершенно другой стране?

– Но…

– Да ты пойми, это у нас двадцать первый век, гуманизм, коммунизм и всеобщее равенство. А вокруг махровый монархизм, века этак семнадцатого. – поправив очки, выдал Дьяшко. – Здесь всё ещё принято вначале стрелять, а потом уже переговоры переговаривать. Территориальные вопросы здесь решаются выводом в поле армии тысяч в десять штыков. Не получилось? В следующий раз в атаку пойдут двадцать и так пока солдаты не закончится!

– А в метрополии-то и коммунизма давно уже нет. – хохотнул Лёха переключаясь на новую жертву и нанося удар по самому, что ни на есть болезненному для неё месту. – Сдулся твой коммунизм Юрок!

– А я про анклав. – ощетинился истинный ленинец и вообще довольно подкованный идеологическом плане радист. – Или ты демократ проклятый забыл, что до сих пор в комсомоле состоишь? Ничего мы ещё вернём СССР и тогда…

– А ну цыц… разорались бойскауты! – шикнул на друзей Воронов, которого всегда раздражали политические баталии в его группе. – Пионеры безусые!

– Я вообще не «бой»… – буркнула себе под нос Яна и совсем уже неслышно прошептала. – Всё равно неправильно так…

– К твоему сведению Юрок, Эаросский Император о существовании русского анклава прекрасно знает. – добавил Владимир вновь прилипая к прицелу. – Если бы ты не фантастику на лекциях читал, а слушал – то знал бы.

– Это не аргумент Ворон! Короля делает свита. Придворные вынудят своего Императора решить наш вопрос военным путём. И поверь мне – он согласится! Ведь в противном случае у этой аристократической кодлы появится отличный повод сменить династию! А страдать будут простые люди! Рабоче-крестьянский класс, который мы просто обязаны…

– Ладно, Юрок. Утихни! Твой рабоче-крестьянский класс будет первым требовать от Императора покарать: иноземцев, иноверцев и захватчиков. Или тебе мало примеров из отечественной истории? – осадил радиста Воронов и помолчав пару секунд вновь посмотрел на Яну. – Я конечно ничего не решаю. И совсем не хочу говорить банальности. Но в подобных вопросах из двух зол нам всегда следует выбирать меньшее. И в данном случае это меньшее –смертный приговор для любых отрядов наиболее вероятного противника…

– Не знал, что американцы уже проникли в бету. – хохотнул Андрей.

– …без разрешения проникающих на нашу территорию. – не обращая внимания на комментарий снайпера закончил Владимир. – Как по мне так это лучше, нежели полноценная война между Россией и Эароссией.

– Да понимаю я! – девушке вдруг стало очень грустно. – Вот только всё это так цинично.

– А жизнь вообще стрёмная и несправедливая штука! – Колосов вновь улыбнулся. – И дышать, кстати, тоже очень вредно!

Попасть в другой мир мечтал, наверное, каждый современный ребёнок. Эльфы, гномы, принцы на белых конях, мечи, рыцари и магия… сколько раз в детстве Яна представляла себя ученицей волшебной школы или гордой воительницей – трудно сосчитать. Вот только в другое измерение её привёз не волшебный паровоз с Лондонского вокзала, а отечественный локомотив, пусть даже и необычный. Наверное, потому никакой школы для юных волшебников на конечной станции ждать не приходилось.

И вот ведь подлость жизни. Оказывается и рыцари с прекрасными принцессами и не мене прекрасными принцами на белых жеребцах и магия и мечи и всё-всё в этом мире действительно есть! И это ещё не полный список. На тебе девочка конфетку шоколадную – смотри, но не трогай! А что это ты мордашку скривила? Что, что ты говоришь? Конфетка-то вовсе не шоколадная, а из другой коричневой субстанции сделана? Ну да, ты уж извини, тебе вроде как только смотреть предлагали. Такова она – жизнь.

Всё что тебе так хотелось бы в этом мире – есть. Но на другой группе континентов. А у нас дорогая вокруг – грязь, кровь и старая «Европа» века этак с шестнадцатого по начало девятнадцатого в одном флаконе. Прекрасные дамы носят корсеты, каркасные юбки и усыпанные пудрой парики в которых кишат вши и муравьи. Да, где-то здесь есть мушкетёры – в худшем своём историческом проявлении. Совсем не по Дюма отцу. А чуть поближе проживают бравые гардемарины – оно, конечно, лучше чем мушкетёры, но всё равно до героев произведений Нины Матвеевны Соротокиной им как до Китая пешком. Кстати отсюда пешком пройти не получится, так что смирись. Видишь конфетку? Заткни нос, смотри и облизывайся!

Яна вновь поднесла бинокль к глазам. Валклаки – эти эаросские военизированные формирования, по сути – наши отечественные казаки. Они даже внешне похожи: папахи, бурки, шаровары и отдалённо напоминающие черкески длиннополые пальто. Яна не знала, как на самом деле называется одежда подобного покроя – кафтан, что ли…

– Летят! – сообщил Юрок. – Нас засекли, требуют не менять позицию.

Почти бесшумно вертолётная тройка проскользнула над вершинами сосен. Хищные обводы винтокрылых машин, набирая скорость, устремились к валклакам. Девушка невольно поёжилась, настолько жутковато-величественным был полёт этих многотонных монстров.

Пилоты веером развели свои вертолёты, как бы беря в клещи отряд заволновавшихся кавалеристов, а затем началось. Ракеты, одна за другой срываясь с подвесок, накрыли сгрудившихся всадников. Застрекотали автоматические пушки. Взрывы, разбрасывающие людей и животных загрохотали один за другим. Всплески огненных цветов, взлетающие в воздух комья земли и части тел людей и животных.

Группа всадников, отделившись от гибнущего отряда, нахлёстывая коней, понеслась в открытое поле. Какое то время казалось, что их не тронут, и даже дадут беспрепятственно уйти из жёлтой зоны, но вот один из «Ка - пятьдесят два» вильнув, заложил дугу и беглецов тут же накрыл неумолимый огненный шквал. Вакханалия длилась всего пару минут, а на земле, на которую боевые вертолёты пролили смертоносный дождь, не осталось ничего живого.

– Накрыли. – резюмировал увиденное Владимир, а затем приказал. – Лежим, пока не встаём!

Яна, впервые в жизни видевшая нечто настолько страшное и жестокое, тихо выдохнула. Стёрла с щёки непрошенную слёзу и прикусив губу, попыталась успокоиться. В конце концов, действительно было побоище в деревне Берёзки. Страшная резня, устроенная отрядом эаросских валклаков в мирно спящем советском поселении.

Тогда, почти сто лет назад погибло около тысяча ни в чём не повинных жителей анклава. Просто они выглядели как эароссы, их ведь от русских-то и не отличишь, а одевались и говорили по-другому. Ну и конечно же, в деревне не было «крески» – местной церкви, что гарантированно означало смертный приговор.

Но ведь это событие не показатель! Почти все населённые пункты в зелёной зоне, обрусевшие эаросские деревни. Яна вновь смахнула набежавшую слезу. Есть же пример мирного и сосуществования. Почему же вместо того, чтобы договариваться, с ближайшими соседями, наши продолжают поступать вот так – безжалостно и цинично?

«Что это ты девочка из-за местных так распереживалась!» Одёрнула себя Кошкина. Ну да – людей жалко. Всем людям – других людей жалко, только когда нужно – все как то забывают об этом чувстве. Да и вообще, коли «жалко» выросло, так что же ты здесь лежала. Встала бы, вышла в поле, посмотрела бы, чтобы с тобой сделали горячие эаросские парни. А так – легко жалеть всех вокруг, когда защищая тебя, на гашетку давит кто-то другой.

Вертушки сделали ещё несколько кругов над перепаханным взрывами полем и на полной скорости скрылись за деревьями. Прошло минут пять, а Владимир всё молчал, не отдавая никаких новых приказов. Группа послушно лежала, ожидая неизвестно чего, когда Воронов тихо произнёс.

– Колос, цель на два с половиной часа. Всадник.

Яна схватив отложенный было бинокль и направив его в сторону указанную Владимиром ахнула. По полю, удаляясь от кромки тайги, скакал паренёк. Молоденький валклак быть может только чуть-чуть старше её самой. Всё это время, как и они, всадник прятался между деревьев метров в трёхстах от них, за небольшой грудой камней, рассекающей вал и уходящей вглубь леса.

– Есть цель. – сообщил снайпер.

– Огонь! – приказал Воронов.

Грянул выстрел. Кошкина поспешила зажмуриться, но успела увидеть, как выгнулось тело парня. Он взмахнул руками и завалившись набок, начал сползать из седла. Открыв через несколько секунд глаза, Яна надвинув повыше воротник и убирая в чехол бинокль, старалась не смотреть на опустевшее поле, по которому где-то вдалеке скакала одинокая лошадь.

Алексей медленно перекрестился, достал свой охотничий нож, ловко орудуя им, вырезал на пластиковой рукояти своей винтовки небольшую засечку. Десятую по счёту. Радист Юрок, который в другое время обязательно пристал бы к нему со своим врождённым атеизмом, только молча, неодобрительно покачал головой. Он не одобрял подобных ритуалов, но лезть в душу снайпера, только что сделавшего удачный выстрел не решался. Вместо этого Дьяшко спросил Воронова.

– Как ты узнал, что у них наблюдатель в секрете?

– Уехало пять разведчиков, а вернулось четыре, но отряд всё равно двинулся в путь. – ответил тот пожимая плечами. – Не по своей земле они едут и прекрасно осведомлены об этом. Отчитайся на базу.

Прошло ещё минут десять прежде чем Владимир встал и взобравшись на самый верх вала, поднял руку с пистолетом-ракетницей над головой. Хлопнул выстрел. Сигнальная ракета с шипением, оставляя за собой белый шлейф, взмыла в голубое, летнее небо, где на несколько секунд загорелось второе, ярко-зелёное солнце.

– Есть сигнал. Похоронная бригада выехала. – тут же сообщил Юра вслушиваясь в наушник.

– Группа подъём! – отдал приказ Воронов. – Уходим.

По тайге шли уже несколько часов, возвращаясь на обычный для группы маршрут патрулирования. Космодром «Изморозь» ещё не был достроен и спутники глобального позиционирования «ГЛОНАСС-Два», о которых то и дело трещали в новостях улыбчивые журналисты, пылились в спец-ангарах. Так что, не имея удобного во всех отношениях навигатора, перемещались по ориентирам, получаемым с трёх близлежащих пассивных меток, оставленных другими группами и егерями, постоянной локацией которых занимался радист.

Конечно, можно было обойтись и без техники. Все в отряде прошли курсы выживания и многочисленные инструктажи о том, как нужно вести себя в диком лесу. Умели пользоваться компасом и обходиться без него в зонах, где магнитная стрелка просто сходила с ума, ориентироваться на местности, если отказала техника и могли сообщить о себе, попади одна из групп в серьёзные неприятности. Однако таких людей как Павел Старшин, что были с тайгою на «ты» или проходили обучение в лесном егерском корпусе – во второй поисковой группе комсомольского патрульного отряда «Гвоздика» не было.

Владимир Воронов – курсант четвёртого года с закрытого спецкурса. Об этой учебном отделении ходили многочисленные мифы. Ребята проживали в тех же казармах, что и остальные курсанты, но никто за всю историю академии так и не смог вытянуть из них – кого на самом деле готовят в семнадцатом корпусе академии.

С виду и по поведению обычный парень, не отличающийся особым ростом или телосложением. Светлые, кротко подстриженные волосы, правильные черты лица и серо-голубые глаза. Он единственный в отряде не носил лёгкую твёрдопластиковую броню, предпочитая ей стандартное обмундирование: гибкий бронежилет, разгрузку и защиту суставов. Одевался в форму, камуфлированную под «оливу», а из оружия всегда таскал автомат Калашникова семьдесят четыре, местной модификации со слабой оптикой, боевой нож, и странный чехол, сантиметров пятьдесят в длину, жёстко закреплённый на пояснице.

Лёша Колосов – горный стрелок с пятого курса. Весёлый парень, «тролль» как его назвали бы в интернет-пользователи. Яна довольно хорошо его знала, ведь он часто появлялся в их шумной курсантской компании. В своём «волосатом» маскхалате, камуфлированным под травяную кочку, что так веселил Яну в первое время, Колос напоминал ей: то ли зеленоватого орангутанга, то ли рычащего, собако-подобного персонажа из многосерийной американской космической эпопеи про космических рыцарей со световыми мечами.

Свою СВУ-АС – снайперскую винтовку укороченную, он холил и лелеял, будто родного ребёнка. Не случалось такого привала, на котором Алексей не копался бы в своей «крошке». Протирал её, чистил, смазывал и даже полностью разбирал, раскладывая на промасленной тряпочке различные мелкие детальки.

Ну а про Юру Дьяшко Яна вообще почти ничего не знала, кроме того, что он радист, неплохой механик, автолюбитель и коммунист до мозга костей. Когда девушка состояла в группе Павла, Дьяшко она видела разве, что на брифингах и если у групп совпадал выход в тайгу. После ранения командира, попав по распределению на место ушедшей в декрет Ниночки, Яна не стремилась особо сближаться с Юрой, считая своё пребывание в группе Ворона краткосрочным явлением. Пухлый и очкастый Юрок, раздражал девушку своими политическими лозунгами, менторским тоном, постоянным запахом пота и панибратским поведением.

Оценивая своё пребывание в разных группах, девушка неизменно начинала сравнивать Вову и Пашу. Их командирские навыки, отношение к подчинённым и способы которыми они добивались поставленных перед группами задач.

Кошкина была вынуждена признать, что Воронов действует намного более аккуратно и профессионально, нежели молодой егерь. Владимир никогда не пёр напролом, в то время как Павел, казалось, иногда забывал, что на выходе он не один и от его решений зависят жизни остальных членов группы. Руководствуясь простым принципом: «Если здесь могу пройти я, то и все смогут!» Он мог завести четвёрку в болото, без задней мысли проложить маршрут мимо логова опасных монстров. Или как на последнем своём выходе – отправиться в одиночку проверить местность, оставив остальную группу отдыхать после сложного марш-броска.

В отличие от него Ворон исходил исключительно из возможностей самого слабого или неподготовленного члена своей четвёрки. Жертвовал скоростью в угоду боеспособности. С подозрением относился к буреломам завалам, пещерам и норам. Предпочитал обходные пути и никогда не доверял звериным тропам, возле которых браконьеры часто размещали ловушки-самострелы, а монстры устраивали засадные лёжки. Не имея возможности так же свободно как Паша, читать на лесной подстилке следы, Воронов старался не испытывать судьбу даже в мелочах, если только это было возможно.

Перебравшись через очередную корягу и хмуро глядя в спину Андрея, Яна смахнула какую-то приставучую, кружащую перед лицом мошку.

Комсомольский патрульный отряд, как бы архаично не звучало для девушки из Подмосковья название – это настоящие боевые группы, занятые круглогодичным патрулированием красной и жёлтой зоны безопасности. Для курсантов третьего, четвёртого и пятого года обучения подобные выходы в тайгу были одним из вариантов практики в гражданских вузах.

Конечно, от курсантов учебки не требовали нчего запредельно. Всеми серьёзными происшествиями, патрулированием опасных мест, зачистками и выездами на боевые задания занимались настоящие военные и егеря с многолетним опытом. Патрульные отряды после присоединения к метрополии оставались скорее данью многовековой традиции военной академии анклава. Пережитком тех времён, кода выходцев из Альфы в этом мире было мало, а леса даже в красной зоне оставались опасны.

Девушку даже передёрнуло при воспоминании о той мерзости и гадости, что встречалась порой подле мирно спящих городов этого мира. Твари будто сошедшие со страниц средневековых бестиариев. Хотя нет – куда там. Порождения сумрачного гения американского и японского компьютерного игропрома во всей своей красе! Омерзительные, а порою прекрасные, но почти неизменно смертельно опасные. Курсантам порой приходилось сталкиваться с ними, хотя по большей части задача патрульных отрядов состояла в поиске браконьеров, эаросских охотников и уничтожении разнообразной не очень опасной нежити.

– Воздух! – крик Юрка вырвал Яну из размышлений.

Девушка отточенными уже почти рефлекторным движением бросилась на мягкую, чуть желтоватую, моховую, лесную подстилку, густо усыпанную опавшими сосновыми иглами. Уже по земле, перекатилась в сторону, под защиту разлапистых корней ближайшего дерева, на ходу приводя в боевую готовность свой маленький, лёгкий «Кедр». Рядом в ствол спиной вжался Владимир, высматривая, что-то среди древесных крон.

– Не стрелять! – послышался шёпот Ворона, одновременно повторившийся в гарнитуре. – Дьяшко, доложись!

– Крупное, крылатое бета-существо. – зашипел, в динамике голос Юры, сам он вместе со своей рацией залёг в небольшом овражке метрах в двадцати от ребят. – Принадлежность определить не имел возможности. Судя по размаху крыльев и общим очертаниям, либо средняя по размеру виверна либо птенец дракона.

– Откуда здесь взяться дракону? Ближайшее логово в ста километрах на восток! – крупная, присыпанная хвоей и листьями, пожухлая травяная кочка метрах в десяти от Кошкиной слегка пошевелилась. – Что говорят датчики?

– Появилось с севера на двенадцати часов. Судя по графику движения, следовало за нами, сейчас делает разворот. Будет заходить с трёх часов. – ответил радист снайперу. – Что делать будем?

– Виверны групповые охотники. – вспомнила курс бестиарных лекция Яна. – Крупная особь обычно выступает воздушным тараном для более лёгких охотников, основная цель которой ошеломить жертву внезапным нападением.

– Маневрирование нехарактерно для этих ящеров. Виверны охотясь на второй круг не заходят. – безэмоциональный голос Ворона, что появлялся у него во время критических ситуаций, всегда раздражал Кошкину. Чёртов всезнайка!

– А что по поводу драконов? – задал вопрос Андрей.

– Появление в таком отдалении от гнезда детёныша, очень необычно. – сообщила девушка злясь и язвительно добавила. – Если конечно Юрок не ошибся в размерах!

Яна осторожно покосилась на Владимира. Молчит, значит нечего добавить. Кошкина даже немного приободрилась и подумав продолжила.

– Даже птенцы – очень опасные создания. На людей эти твари могут напасть просто ради развлечения, к тому же гнездо они обычно покидают, уже научившись использовать свои природное атакующие способности. Запросто могут плюнуть в человека, чем ни будь смертоносным. Детёныш он или нет – дракона появившегося в жёлтой зоне следует унич…

Тень, закрывая собой солнце, пронеслась по подлеску, накрыв залегшего на прогалине снайпера. Тишину таёжного леса разорвал мелодичный клёкот, переходящий в громкий, похожий на гортанный крик хищной птицы звук. Над вершинами сосен, слегка заволновавшихся от воздушного удара и осыпавших затаившихся у их подножий людей кучей игл и шишек, на долю секунды промелькнуло изящное тело ящера размерами с крупную лошадь, то ли белого, то ли серого цвета.

– Судя по вектору уходит в зелёную зону. – сообщил радист через минуту, выглядывая из оврага.

– Сообщи в штаб. – велел Воронов, однако тут же добавил. – Наши поселения по направлению его движения есть?

– Нет. – ответил Юрок, бросив быстрый взгляд на свой планшет.

– Тогда вот что. – задумавшись на пару секунд распорядился Владимир. – Рекомендуй, не предпринимать никаких действий. Пусть уходит!

– Почему? – спросила неожиданно для себя Яна.

– Что «почему»? – холодно спросил Ворон, посмотрев на неё сверху вниз.

– Разве не следует уничтожить его? Это же суперхищник с которым по разрушительности не сравнится ни один отряд валклаков! Людей значит, мы убиваем, а летающих динозавров «рекомендуем» не трогать?

– Это действительно птенец. Несмотря на свои размеры они трусливы, но при этом любопытны. – ответил Воронов, тем тоном которым обычно разговаривают с сумасшедшими. – Скорее всего, его просто привлекли недавние взрывы или сигнальная ракета. Заход в жёлтую зону, скорее всего, случаен. Но не это главное.

– А что тогда главное? – из-за этого покровительственно-ущербного тона Яна мгновенно вскипела. – Я же всё объяснила! Птенец или нет – он опасен! Сегодня он прилетел посмотреть, а через несколько лет прилетит, кем ни будь позавтракать!

– Сделано! – сообщил Юрок.

– Да вы слушаете, что я говорю или нет! – взвилась Кошкина но тут же понизив голос перешла на яростное шипение. – Да вы…

– Яна, мы не решаем задачи столь отдалённого будущего у поисковых отрядов другие цели…

– А чем же мы тогда здесь занимаемся? – Кошкина вложила в эту фразу, столько яда сколько смогла. – Кое-кто жизнью рискует, выполняя своё долг, а ты!

– Если ты намекаешь на то, что произошло с Павлом, то: во-первых, это совершенно другой случай. – не моргнув и глазом Ворон щёлкнул предохранителем автомата. – Во-вторых, его личная дурость, никак не относящаяся к «долгу» или чему бы то ни было.

– Да как ты смеешь!

Яна захлебнулась от злости. Она прекрасно понимала, что стоящий перед ней молодой человек прав. Случай произошедший с Пашей целиком и полностью его вина и девушка подозревала, что её возлюбленный просто увлекся, напав на след монстра, за что и поплатился. Но сейчас слышать это от Воронова было просто невыносимо. Парень тем временем продолжил.

– Если бы перед нами стояла задача искоренить местную фауну, её бы давно уже решили, как это произошло в красной зоне, но опасная тайга в жёлтой и зелёной, это дополнительный буфер между нами и эароссами…

– Не заговаривай мне зубы!

– Диспетчер работает как связующее звено, а пилоты поднятых по воздушной тревоге истребителей, не будут разбираться, что перед ними за цель и агрессивна ли она. Всю ответственность за вылет несёт командир наземной группы. – уже абсолютно нормальным тоном продолжил Владимир. – То есть я.

– Ответственности испугался? – зло усмехнулась Яна.

– Нет. Просто в мои обязанности входит не только принятие решений, но и трезвая оценка ситуации, а так же степени опасности данного объекта. – Ворон воздохнул, его явно раздражала необходимость объяснять ей, что бы то ни было. – Драконы классифицированы как существа разумные и более того социальные. Уничтожим сейчас птенца, есть огромный шанс, что не через несколько лет, а завтра выяснять отношения к нам прилетят его папа с мамой, а то ещё и знакомых приведут.

Сев рядом с девушкой на корточки и оттянув нижний край прорези шапки балаклавы на подбородок, Воронов добавил.

– Валклаки о которых ты так переживаешь, не единственный военизированный отряд неопределённого подчинения, направленный в нашу сторону с последнее время. Эароссы прощупывают нас, в меру своих возможностей. Им очень интересно, что творится с этой стороны равнины. Потому в леса жёлтой зоны постоянно проникают разведывательные группы валклаков ведомые вердандийскими егерями.

Яна поднялась, ставя пистолет-пулемёт на предохранитель.

– А этот как ты его назвала «летающий динозавр» – просто любопытный ребёнок, оказавшийся не в том месте не в то время…

– Возраст не остановил тебя от того, чтобы отдать Лёше приказ убить того мальчика. – с презрением выплюнула она теперь сама глядя на него сверху вниз, хотя внутренний голос прямо-таки вопил о том, чтобы она немедленно заткнулась. – Почувствовал себя героем?

– Тот паренёк, по меркам эароссов далеко уже не ребёнок. – ответил ей Владимир слегка улыбаясь и так же поднимаясь на ноги. – Он военный и не случайно прятался в пролеске, в то время как погибал весь остальной отряд. Яна, мы здесь не в зарницу играем.

– Спасибо, что напомнил! – тряхнула головой девушка, натягивая шарф-воротник на лицо. Вот только зачем ты тогда передо мной распинаешься? Отдал бы приказ заткнуться и засунуть своё мнение себе…

– Я мог бы так поступить, но надеялся…

Яна фыркнула.

– Хорошо. По прибытии на базу, можешь писать рапорт с просьбой о переводе в другую группу. Причину указывай любую, мне всё равно. – кивнул он глядя девушке прямо в глаза. – А до этого времени, мне в группе нужен боец, готовый подчиняться приказам не оспаривая их и не задавая вопросов. Я тебе не нравлюсь и мне это известно, но если сейчас ты продолжишь вести себя в том же духе...

– А пошёл бы ты Вовочка…

К тому, что подобный разговор рано или поздно состоится, Яна была готова. Девушка, как ей казалось, давно уже продумала все возможные варианты развития событий: что скажут ей и как она на это ответит. Просчитала все свои строго выверенные холодные реакции на чужие слова и подчёркнуто вежливое, слегка отстранённое поведение. Приготовилась исполнить задуманное и сорвалась. Кошкину понесло. Она говорила, говорила и говорила ядовитым, противным полушёпотом: обвиняя, оскорбляя и требуя, а затем, выдохшись, добавив с удовольствием ещё пару крепких выражений касающихся его родственников, закончила:

– Так что ты там за «если» сделаешь? Ты уж постарайся, чтобы я испугалась!

На лице Воронова, не дрогнул ни один мускул, хотя Яне показалось, что в глубине глаз мелькнула обида. Он, кивнул, натянул балаклаву на лицо и поднявшись, дотронулся до правого уха, зажимая кнопку микрогарнитуры.

– Юрок. Радируй в штаб. У нас нештатаная. Возвращаемся на базу.

– Воу-воу-воу! Ворон, что за дела! Что случилось? – Андрей, отошедший от них на пару десятков метров, быстро подбежал к ним. – О чём это вы тут таком нехорошем поворковали в тайне от нас? Вован, ну ты же знаешь, что мне кровь из носа эта практика нужна!

– Спокойно Колос. Рыжий берет, ты себе уже заслужил. Я тебе это гарантирую. – похлопал Влвдимир по плечу снайпера. – В остальном – так нужно.

– Ну «Рыжик» то здесь не причём! – замялся снайпер. – Но раз нужно…

– Сделано. – вяло пробормотал Юрок вылезая из своего оврага и на ходу поправляя очки и с неодобрением поглядывая на Яну. Или ей просто так показалось... – Ну, хоть отдохнём «пораньшее» и «побольшее». Хотя б код-то нештатки сказал бы… не сорок второй, я надеюсь?

– Нет. – усмехнулся командир. – Не биологическое заражение.

– Ну и то слава богу. – выдохнул радист тщательно закрепляя на рюкзаке ящик радиостанции и легко закидывая свой огромный баул за спину. – Ненавижу наш госпиталь! Диспетчер велел двигаться на «Пятые Врата», база высылает на перехват бронетранспортёр. У них в нашем секторе, какая-то движуха нехорошая происходит…

– На «Врата» значит? Что прямо через Ленку попрёмся? – поморщился Андрей, которому очень не хотелось лезть даже в обмельчавшую в это время года, холодную, бурную реку.

– Погоди. – покачал головой Юра расчехляя планшет и открывая программу с картами. – Нет нам на ту сторону ненужно. Отсюда до заданного места километров десять. Придётся правда небольшой крюк сделать, пройдём вдоль порогов – время у нас ещё есть.

– Хорошо. Бойцы, ноги в руки! – усмехнулся Воронов, подхватывая свой сброшенный походный рюкзак.

В мрачном настроении Яна поплелась за остальными членами группы. Лучше бы этот урод наорал на неё – не было бы так противно. Ведь даже перед самой собой за срыв не оправдаться. Как будто это она… плохая. Повела себя как последняя истеричка, получила вообще-то именно то, что хотела – а теперь вот и мучайся!

И сдались ей эти валклаки? Яна ведь прекрасно понимала, что это просто повод. Ну не была она наивной дурочкой, верящей во всеобщее братство, мир во всём мире и общечеловеческую любовь. Однако перед глазами так и стоял падающий с коня паренёк. Ведь нельзя же так! Или можно? Почему же душу грызёт червячок сомнений, и ноет и зудит.

Понятно, что стандартный ответ: «Людей жалко» – этакое унифицированное оправдание на все случаи жизни. Вот только совесть сразу задает вопрос: «Людей тебе жалко, а почему тогда драконьего птенца не пожалела? Потому что он не человек?»

Остановившись на мгновение у ствола массивной слегка накрененной сосны, Яна прислонила к ней голову и глядя в спины удаляющимся согруппникам, задумалась. Может, стоит извиниться перед Вороном? Сказать, что на неё так повлияла увиденная недавно бойня, вот и случился нервный срыв, ну или что ни будь в этом духе.

Нет! Яна отчаянно замотала головой. Стыдно, противно, да и не та у неё натура, чтобы извиняться не чувствуя себя виноватой! Горькая ухмылка на мгновение тронула губы девушки. А ведь ещё несколько лет назад такие мысли вообще вряд ли бы возникли в её мозгу. Раньше всё было предельно просто и ясно: «Что бы ни случилось – виноват кто угодно, но только не она!»

К тому же Ворон тоже человек не простой и с характером. Привык рубить с плеча, если что не «по уставу». Хотя, Яна конечно же понимала, что уговаривать её никто не будет, но что бы вот так… Когда девушка дала волю своему языку, обложив командира по матушке и по батюшке, она откровенно говоря рассчитывала, что он не выдержит, сорвётся, потеряет лицо перед подчинёнными а теперь… Теперь, как бы Яна не крутилась извинениями, здесь не обойдёшься. Придётся, сгорая со стыда плестись за группой, гадать: что Ворон укажет в докладной как причину «нештатки» и ждать занесения в личное дело. Да фиг с ним, с личным делом! Главное, чтобы Паша про её поведение не узнал!

Кошкина чуть было не застонала. Яна посмотрела на медленно удаляющийся отряд, почти скрывшийся за могучими стволами деревьев. Ребята, кажется, ещё не заметили, что она отстала, а потому девушке нужно было быстрее догнать их, дабы не пикировать лишний раз с Владимиром и не создавать на свою многострадальную голову новых проблем.

Девушка успела сделать всего один шаг, когда какой-то протяжный, чужеродный звук заставил её напрячься. На секунду Кошкиной даже показалось, что ей послышалось. Тайга бывает, шутит таким образом с людьми, заставляя их слышать то знакомые голоса, то звуки совершенно неприсущие дикому лесу. Однако через мгновение всё повторилось, заставив девушку вздрогнуть.

Плач. Детский, протяжный, где-то невдалеке. Сначала тихий, но вот он становится всё громче, заглушая журчание речки Ленки, вдоль которой отряд двигались уже некоторое время. Интересно, остальные слышали его?

– Ворон! Ворон! – дотронувшись до гарнитуры, сказала Яна. – Здесь… плачет кто-то… Ребёнок, похоже… Я гляну…

– Яна! Не двигайся! Стой на месте! Мы сейчас будем! – в голосе Владимира прозвучала тревога, настолько неприкрытая его обычным спокойствием, что девушка вдруг испугалась.

Кошкина дёрнулась, заозиралась и вдруг поняла, что спины товарищей уже не маячат между деревьями. Она стояла одна, среди массивных стволов в окружении еловой поросли, освещаемая редкими лучами, пробивающимися через хвойный полог высоко над её головой.

– Ворон… приём! – дрожащим голосом пролепетала Яна, отчаянно вдавив кнопку вызова, но ответа не последовало.

Юрок появился из-за деревьев спустя всего полминуты, хотя девушке и показалось, что прошёл как минимум час. Несмотря на свою полноту и огромный баул за спиной, передвигался он быстро и практически бесшумно. Оказавшись рядом с Яной, радист, приложил палец к губам и внимательно всмотрелся в её лицо, острым, цепким взглядом, поверх слегка запотевших линз. Всё так же молча, кивнул и пристроился за крупным, выщербленным стволом за спиной у девушки, взяв наизготовку свой карабин «Беркас – шестнадцать М авто», который обычно был приторочен к боку его вещмешка.

– Где?

Девушка чуть было не подпрыгнула, когда над самым ухом, разорвав тишину, прошелестел его голос.

– Что? – не сразу поняла она.

– Плачут где?

– С, слева… на, десять часов. – прошептала она вдруг испугавшись.

– Ворон четвёртый сектор. – рука радиста легла Яне на плечо и с силой надавила вниз, одновременно она почувствовала, как что-то слегка подбило её под колени, заставляя лечь на опавшие иглы.

У неё в голове у неё вдруг образовался такой сумбур, что первой реакцией как обычно в такие моменты была злость. Так вот как решил отыграться на ней Ворон. Подло и эффективно. А ребята-то – предатели! Дьяшко ладно – он для неё почти незнакомый человек, но Лёха-то! Почему он не остановил их!

Выплюнув попавшие в рот игры Яна, попыталась подняться, но Юрок жёстко зафиксировал её. Она могла двигать руками и ногами, но сделать, что либо, было выше её сил. Радист почти сидел на ней, прижимая её тело к земле. Жестоко, грубо и… Кошкина вдруг почувствовала, что у неё не осталось больше сил, чтобы сопротивляться. А она-то думала, что уже год как способна дать отпор любому мужику. Но даже такой как Юра, «Жирко-очкастое» - как за глаза звали его девушки в академии, оказался намного сильнее её.

Яна открыла, было, рот, чтобы закричать или хотя бы возмутиться, но тут же захлопнула его, так как от реки вновь раздались сдавленные всхлипывания. Уже не рыдания, тоненькое, слабое подвывание, еле пробивающееся сквозь шум воды.

– Не рыпайся. – прошептал радист, однако в голосе его не было ни капли злорадства. – Ворон. Так же слышу что-то.

– Подтверждаю. Отпускай Янку и оба живо сюда.- прошелестел динамик гарнитуры. – Это не энкцелоп…

– Кто такой «энкцелоп»? – спросила всё ещё кипящая девушка, отряхивая нагрудник. Про такого жителя таёжных лесов она слышала в первый раз.

– Некро-существо. – ответил ей слегка расслабившийся Юра, помогая встать. – Ян, прости, что так грубо. Но этот товарищ охотится на женщин, гипнотизируя их детским криком. Если бы это был он, ты бы уже потеряла контроль над собой, а там уж… короче он так размножается.

– Я поняла! – оборвала его девушка, стараясь не покраснеть. – Пошли, Ворон ждёт.

Владимир и Андрей, встретили их у густых зарослей, за которыми начинался берег таёжной речушки.

– Юлла! Юмя! Юль-ль-ла! – донёсся до них слегка охрипший, тоненький голосок. – Ю-ю-л-ля!

Кто бы там ни был, он вновь жалобно заплакал, тоненько поскуливая. Раздался громкий всплеск воды. Раздвинув жёсткую листву руками, Кошкина хотела было аккуратно выглянуть из своего убежища, но Владимир положил руку ей на плечо и потянул назад. Развернув девушку лицом к себе, он как и Юрок до этого внимательно всмотрелся в её глаза, а затем кивнул и прошептал.

– Ждите здесь. – почти бесшумно взведя затвор автомата, Ворон мягко отстранив Яну, нырнул в зазор между кустами.

Прошло минуты три – не больше, прежде чем в гарнитуре прозвучал его голос.

– Выходите. Хотя… Яна. Тебе, наверное, этого лучше не видеть.

– Что бы там ни было – переживу! – процедила Кошкина и уже спокойно добавила. – Я со всеми!

Вздохнув, она решительно шагнула за Алексеем, который пробравшись через растительность и отведя ветви, присел на колено, жестом показывая ей двигаться направо, в то время как сам он, пригнувшись, быстро-быстро побежал в противоположенную сторону. Туда же направился и Юрок, забавно переваливаясь в силу совершенно не спортивной комплекции, и тяжёлого, закреплённого на спине вещмешка с рацией. Посмотрев в сторону указанную ей снайпером, Яна заметила залёгшего возле шишковатых корней одного из деревьев Ворона. Тихо сняв свой рюкзачок, маркированный красным крестом в белом квадрате, и поправив сбившийся пистолет-пулемёт, Кошкина стараясь не шуметь, пригибаясь, подбежала к командиру группы. Уложив поклажу между двумя корнями, так чтобы маскировочная текстура на заднике рюкзака была обращена в сторону реки, легла рядом с Владимиром.

– Что там? – шепнула девушка, с любопытством поглядывая на берег. – Кто плачет-то?

Ворон не ответил, вместо этого он двумя пальцами показал себе на глаза, а затем куда-то вправо от себя, туда, где крутой берег переходил в небольшой каменистый пляж. Посмотрев в указанном направлении Кошкина, быстро зажала рот руками, а затем даже закусила свой шарф, чтобы не дай бог не вскрикнуть.

На крупной гальке, намытой речной водой и дождями, среди разбросанных веток и водорослей лежало тело женщины. Точнее то, что осталось от её его верхней половины. Развороченная грудь и живот, раскинутые в стороны огрызки рук с торчавшими из лохмотьев мяса обломками костей. Голова свёрнутая набок под неестественным углом, смотрела, казалось прямо на девушку. Пустые глазницы на почти лишённом кожи лице, оголённый череп и беззубый рот расплывшийся жутковатой улыбке из-за отсутствующих у трупа щёк.

– Ворон. Смотри! – прошептала Яна, указывая в сторону тела и в тот же самый момент в зашипевшей гарнитуре, послышался голос Алексея.

– Ворон, возле камней за трупом, кажется, кто-то есть.

– Юл-ля! Юль-лья!!! – вновь раздался голосок.

Затем из-за груды прибрежных камней выглянула детская головка. Исхудавшее, бледное, заплаканное личико, копна серебристо серых, длинных волос и два огромных зелёных глаза с пушистыми ресницами. Кошкина закусила губу. Откуда в таёжной глуши могла появиться эта женщина и довольно ухоженный, пусть и перепачкавшийся малыш. К тому же, на нём не было совсем никакой одежды. Он или она, лежал на холодной гальке, а значит должен порядком замёрзнуть...

– Юля-ля! – проныл ребёнок и потерев кулачком глаза, хлюпнул носом.

– Что за… – Яна хотела было встать, но Владимир удержал её.

– Лежи… – почти прорычал он, пристально глядя на берег. – Там может быть кто-то ещё!

– Ворон! – раздался в наушнике голос Дьяшко.

– Вижу. – ответил он. – Алексей, Яна прикрывайте. Пойду, посмотрю.

– Есть! – бодро ответил снайпер.

– Так точно… – просипела Яна, достав «Кедр» и снимая его с предохранителя.

Ребёнок, тем временем, так и не поднимаясь с земли, выбрался из-за камней, как-то забавно переваливаясь всем телом и активно работая ручками, пополз к женскому телу. Яне с её места было плохо его видно, взгляду мешала прибрежная трава, прогнивший остов ствола давно упавшего дерева и так не к место выросший куст четырёхлистного острохвоста.

– У него, что? Перебиты ножки? – с дрожью в голосе спросила Яна.

– У неё вообще нет ног. – хмуро ответил уже поднявшийся с земли Воронов, цепким взглядом осматривавший сейчас лес на противоположенном берегу. – Это не человек.

У неё? Яна перехватив бинокль, повнимательнее присмотрелась к детскому лицу. Действительно – похоже что девочка! Ребёнок тем временем дополз до тела женщины и принялся трясти её за плёчо.

– Тюня, нува Юля! Нува! Нува! – сквозь рыдания и всхлипы подвывал он.

Воронов мягко переступая и стараясь, чтобы под ногами не хрустнула случайная ветка направился у ней. Девочка заметила его не сразу, но увидев приближающегося человека, завизжала, дёрнувшись в сторону камней. Блеснула на солнце перламутровая чешуя, тончайшая розоватая вуаль хвостового плавника со спицами эластотрихий взметнулась над грязной корой гнилого ствола, гулко хлопнув по гальке.

– Русалка… – непроизвольно вырвалось у Яны, во все глаза смотревшей на запаниковавшего ребёнка и полностью позабыв о приказе Владимира. – Настоящая маленькая русалка!

Девочка тем временем, не переставая визжать, запрыгала к спасительным камням , будто выброшенная на берег рыбка гулко шлёпая по земле хвостом. Затем видимо поняв, что двуногий на берегу всё равно догонит её, как бы она не старалась, метнулась напрямую к реке. Постоянно оборачиваясь на Владимира, русалка неудачно схватилась на скользкий камень и не найдя руками опоры, растянулась на животе, поднялась и забыв про близкую воду, вновь поползла к дальним камням.

До камней оставалось каких-то метров десять, когда силы покинули ребёнка. Она замерла, затравленно глядя на возвышающегося над ней Ворона, перевернулась на спину и закрыв свои огромные глазки, тихо, протяжно заскулив, потеряла сознание.

* * *

– Ты уверен, что всё правильно делаешь? – вновь недоверчиво глядя на Владимира, спросил Андрей. – Блин Ворон это русалка, а не человек! Я, конечно, всё понимаю, но…

– А что ты предлагаешь? – с полным безразличием в голосе ответил Воронов, продолжая укладывать дрожащее, обмякшее тело хвостатой девочки в собственный спальный мешок, предварительно с помощью Яны укутав её в запасное одеяло. – Делаю, что умею! Если тебе нечем заняться, возьми у Юрка датчики и выставь периметр.

– Да ну не знаю, это ж рыба! Может лучше её в воду положить? Может ей тепло противопоказано?

– Она теплокровная. К тому же так на человека похожа... – ответила Яна вместо Владимира, аккуратно трогая подёргивающуюся в такт сердцебиению артерию на шее, а затем, откинув волосы, немного оттянула её слегка заострённое ушко. – Так по отношению к людям, сердцебиение у неё слегка замедленно. Пятьдесят пять в минуту. Жабр на теле у неё нет… Видимо воздухом дышит – как дельфин.

– Дельфин говоришь. – Андрей с недоверием покосился на ребёнка. – Знаешь, я порой поражаюсь насколько нерациональные, я бы сказал фольклорные формы, принимает жизнь в этом мире. Ну да ладно, может быть, всё-таки хоть одеяло намочим?

– Нет, Колос. Я хоть и не специалист, таких у нас, наверное, и не сыщешь, но думаю, что Ворон всё правильно делает. У неё все признаки переохлаждения, к тому же она чрезвычайно худая, да и чешую свою о камни порядком поистёрла…

– К тому же она не рыба, а млекопитающее. Как минимум та, большая… – к ним грузно переваливаясь, подошёл Юрии, на ходу вытирая перчатки о собственный носовой платок. Господи как там воняет! Тело дня три пролежало на солнцепёке!

Яна искоса посмотрела на Ворона, нежно поглаживающего перепачканные прибрежной грязью волосы постанывающего в беспамятстве ребёнка. Перевела взгляд на лежащий в отдалении труп и вздохнув сказала.

– А я всё переживала, что попав в другой мир, так и не увижу волшебных существ. Всё уроды, какие-то по лесам окрестным бегают, да оборванцы эаросские…

– Ну… – протянул Андрей копаясь в своём вещмешке. – Мы вот сегодня дракона видели!

– Пузо драконье – если быть точным. – хихикнул радист присаживаясь на камень рядом с Яной. – И то ноль-пять миллисекунд. С тем же успехом можно наслаждаться чучелом доисторического крокодила в палеонтологическом музее, перевёрнув его на спину.

– Вы датчики выставили? – спросил Владимир, с неодобрением поглядывая на подчинённых.

– Да, раскидал уже… что было. – покачал головой толстяк. – На электронику не рассчитывай, в этой партии брак сплошной. Или мы где в аномалку вляпались, вся мелочь погорела да размагнитилась. Я ж тебе ещё вчера говорил!

– Ну, так чего сидим, лясы точим? – нахмурился Владимир, начиная подниматься. – Без команды не знаете кто, что должен делать?

– Юм-мя! – раздался тоненький голосок.

Маленькие ладошки вынырнули из-под одеяла и схватили Ворона за рукав, не давая убрать руку.

– Юля руня!

Яна чуть было не подпрыгнула от неожиданности. Пока ребята разговаривали, русалка очнулась и во все глаза смотрела на окруживших её людей. Девочка пошевелилась в спальном мешке и что-то залепетала, затем аккуратно перебирая ручками, ткань камуфляжной куртки, взяла ладонь Воронова, понюхала, поводила по ней пальчиком, и серьёзно хмуря милое личико, сравнила со своей маленькой ладошкой.

Ухватившись за одеяло и лопоча на своём языке, русалка натянула его себе на лицо, так, что на Яну из-под мягкой кромки спальника поблескивая, таращились два огромных испуганных глаза в обрамлении длинных, пушистых ресниц. Полежала несколько минут, затем разомлела, зевнула и засунув руку Владимира себе под щёку заснула, тихонько посапывая.

– Похоже наш командир был признан заслуживающим доверия. – усмехнулся Юрок.

– Так. В воду класть мы её не будем. – потерев подбородок сообщил Андрей. – Снимаю своё предложение с повестки дня. Ладно. Коль на технику надежды нет, я пока не стемнело, пойду-погляжу, что вокруг творится. Дежурить буду первым.

– Давай. – сказал Владимир постаравшись освободиться, но стоило ему только пошевелиться как русалка тут же захныкала. – Приехали…

– Сиди уж… «усатый нянь». – усмехнулась Яна. – Скажи лучше, что делать будем?

– Юрок, сообщи на базу, что мы задерживаемся. – со вздохом устраиваясь возле спального мешка сказал Ворон.

– И что сказать? – поинтересовался радист, шустро распаковывая и приводя в готовность свою установку. – Ребята на броне ждать в лесу не будут…

– Нештатка у нас уже есть, вот и ссылайся на неё. – сказал Воронов и подумав добавил. – Опиши ситуацию, не вдаваясь в подробности, а ещё запроси специалиста по разумным-водным или к кому там русалки относятся. А машина… пусть диспетчер сам с ними разбирается!

– Ладно… – пожал плечами радист.

– Погоди, Юрок! – остановил уже потянувшегося к установке товарища Воронов. – Расскажи нам сначала, что там с телом?

– Да… – Дьяшко оторвавшись от рации, бросил быстрый взгляд на девочку, затем махнул рукой. – Да ладно, всё равно она нас не понимает. Вообщем там конечно та ещё работенка! Для настоящих криминалистов по маньякам специализирующимся.

– Давай-ка без предисловий.

– Окей. Смерть наступила вследствие многочисленных ударов тупыми предметами в височные области черепа. По-русски говоря, забили палками или прикладами. Скорее всего, дело рук эаросских браконьеров. Голова – скальпирована, глаза, зубы и часть кожи на лице удалены. Гортань вырезана ножом, хвост так же.. Хм… если это можно так назвать – ампутирован хирургическим путём. Над остальным постарались дикие звери.

– То есть убили и расчленили…

– И да ещё. Там в заводи… вообще я думаю, что это была семья – самка с выводком. Девочке повезло, а вот остальным – нет.

– Что? Что там? – с замиранием сердца спросила Яна.

– Две пары детских рук, уже порядком погрызенных зверьём. Видимо для браконьеров они не представляли интереса. – ответил Юрок, вновь поворачиваясь к своей рации и надевая на голову наушники. – База, база, я «Гвоздика-два». База, база, я «Гвоздика-два».

Пока Дьяшко наговаривал текст, пока ждал ответа, пока подключал к прибору свой планшет, Яна молча, сидела, глядя на постепенно темнеющее небо, на котором уже загорались первые, крупные звёзды. И как Ворон может с таким каменным лицом выслушивать, что-то подобное. А что он сделает дальше? Дрогнет ли у него рука, если ему прикажут просто бросить здесь этого ребёнка? Скорее всего – нет. Военщина, она и в другом мире военщина.

Кошкина вдруг одёрнула себя. Ну, вот почему она продолжает плохо думать о Воронове, хотя ничего такого он ей не сделал. Девушка даже быстро вспомнила свой личный календарь, «тех самых дней». Да нет. Давно уже и не скоро ещё. С чего это у неё в таком случае такое гадостное настроение? Устала бродить по лесам и маршировать на плацу, отдавая честь направо и налево. Ну и дура! Терпи, ещё легко отделалась. По сравнению с метрополией – так просто санаторий. Терпи и не ной!

– Юля нумин папцу ната пу? – тихонько чихнув, проснулась девчушка и выпуская руку Владимира слегка вылезла из спальника, но стоило Ворону пошевельнуться как она с возмущенным криком ухватила его за штанину. – Нама! Нама!

– Тише, тише! – ласково погладил её по голове Воронов. – Я здесь! Не долго же ты поспала…

– Нана мене му ната пу на-ньня! – залопотала она.

– Я тебя не понимаю… – развёл он руками, делая смущённое лицо.

Русалка, кажется, готова была расплакаться, но вдруг задумалась, открыла ротик и показала на него пальчиком.

– Ната пу! Ната пу! Пу! – повторила она, показывая на ровные белые зубки, почти человеческие, если бы не раздвоенные клыки. – Пу!

– Дурачьё вы мужики! И я не лучше! Если тело здесь около трёх дней провалялось… – вдруг поняла всё Яна и вскочив бросилась к своему рюкзаку, чем сильно напугала девчушку вновь для порядка пустившую слезу. – Она же голодна! Кушать просит! Только вот…

Девушка остановилась в нерешительности. А что она ест? Сырую рыбу, наверное. А у них вообще никакой рыбы нет. Стандартный сух паёк, пара банок тушёнки и пару упаковок вермишели быстрого приготовления, сгущёнка…

– Ворон, тебя. – сказал Юрок, протягивая командиру наушники и микрофон, сам тем временем, что-то увлечённо читая на планшете.

– Воронов на связи. Да. Да. Здравствуйте. И мне так же очень приятно профессор! – сказал он принимая у Дьяшко аппаратуру. – Так точно, остаюсь на линии.

– Значит так. Посмотрел я на вашу пантомиму и имею сказать! – усмехнулся радист, листая на планшете страницы какой-то книги. – Подарочек наш явно обладает полноценным разумом. Поэтому настоящих рыбок и умственных калек я сразу вычёркнул. Остаётся русалка Черешского – но они обитают в солёной воде. И… наш неизвестный науке вид. Назовём её: «Русалка пресноводная воздуходышащая Юрия Дьяшко».

– Обойдешься, первооткрыватель фигов. – ответила ему Яна. – Что ещё?

– А на этом всё. – проигнорировал её Юрок. – «Русалки Дьяшко» науке не известны, но по внешнему виду – наиболее приближены к классическим «сказочным» персонажам. Была бы рыжей – предложил назвать её «Ариэль»!

– Слушай Дьяшко! – прорычала, надвигаясь на него девушка. – Если тебе смешно-то остальным…

–Тише, тише. Пугаешь ребёнка. – усмехнулся Юра, подтягивая к себе свой вещмешок. – Чем кормить её не скажу. Хотя думаю, что от тушёнки и лапши, ей после длительного голодания будет плохо. Но – догадываюсь, что она точно должна воспринимать… нормально.

Пока происходил весь этот разговор, девочка внимательно следила за каждым из говоривших, иногда посматривая на Владимира сидящего скрестив ноги рядом с ней. Затем выбрала момент, когда парень отвлёкся и ловко, извернувшись будто уж, одним движением заползла ему на колени. Обняв ошарашенного командира поисковой группы, она уткнула своё лицо в его грудь, тихо заплакала.

– Любовь с первого взгляда. Ворон, ну-ка дай ей вот это. – сказал Юрок, вставая и протягивая Владимиру белую коробочку.

Да это же молоко! Маленький пакетик молока с прилепленной к нему трубочкой. Увидев коробочку в руке Ворона, девочка вопросительно посмотрела на него и аккуратно коснулась её пальчиком, но затем почти сразу потеряла интерес к непонятному для неё предмету.

– Я его с детства люблю. – замелив взгляд Кошкиной от чего-то смутился радист. – Вот и таскаю с собой всегда парочку.

Подойдя, Яна забрала пакетик, достала трубочку и воткнув в него протянула русалке. Ноль внимания. Тогда девушка решила подойти к процессу творчески, засунув кончик трубочки в рот Владимиру. Получилось. Малышка заинтересовавшись, снова потрогала пальцем пакетик, а затем сказала своё: «Ната пу!» Аккуратно обхватила губами трубочку, которую Яна поднесла к её лицу и тут же посмотрела на Кошкину как на предательницу и врага народа.

Девушка, слегка улыбнувшись, сдавила упаковку и молоко само потекло девочке в рот. Пакетик у неё незамедлительно отобрали. Распробовав молоко, русалка принялась жадно пить, сдавливая ладошками белую коробочку и иногда с интересом посматривая на нарисованную на ней голубую мультяшную бурёнку.

– Мдам… – протянул радист. – Разум тут действительно полноценный.

– Да на связи! Так точно. – сказал тем временем Воронов, отвечая на пришедший вызов. – Да. Бета-сущность, разумная. Ребёнок, идентифицировали как русалку неизвестного вида, на первый взгляд лет двух-трёх. Название? Запишите как «Русалка Дьяшко».

– Эй! – хором воскликнули Юрок и Яна, а девочка, выронив пакетик, разревелась.

– Я ж пошутил! – покраснел автор, поднимая упаковку с земли и протягивая её русалке.

Владимир ещё какое-то время описывал внешний вид девочки, а Яна платочком вытирала молочные подтёки на её подбородке. Душа девушки в этот момент просто пела. Может быть, ей самой настала уже пора стать мамой и вот так заботиться о родном карапузе?

От этой внезапной мысли Кошкину пробил пот. Нет – она была бы совсем не против, если бы Павел наконец то заметил её знаки и сделал бы первый шаг. Давно пора! Но вешать себе на шею ребёнка в её-то восемнадцать лет?

А почему бы и нет? Внезапная мысль озарила мрачные перспективы потерянной под гнётом собственного чада свободной от забот молодости. Только вот этой «молодости» теперь у неё раза в три больше, да и ни о какой мифической «свободе от забот» Яне и думать не стоит ещё как минимум ближайшие двенадцать лет. К тому же женщина-судья, оглашая приговор, что-то долго и нудно говорила о построении полноценной ячейки общества и тому подобных банальностях, которые Кошкина находясь то ли в радостном – от того, что не посадили, то ли в угнетённом – ведь всё-таки осудили, состоянии духа, тогда просто пропустила мимо ушей. А ведь эта чопорная напудренная и замазанная косметикой, будто штукатуркой тётка довольно таки прямо намекала на возможное смягчение приговора.

Хотя конечно с другой стороны, чего его смягчать – в клетку никто не сажает. С семи вечера и до отключения света свободное время, два выходных в неделю во время которых можно смотаться с друзьями в город-спутник, а то и в центр съездить. Головой, правда рисковать приходиться да по лесам на брюхе ползать, но так и на гражданке любая молоденькая студентка, к тому же такая красивая как Яночка Кошкина, активно ищет приключений на свою пятою точку – двадцать четыре часа на семь дней в неделю.

К тому же участие в отряде дело не обязательное и в чём-то статусное. Так уж вышло, что весь круг её общения в академии состоял по большей части из потомственных военных, для которых вхождение в «Гвоздику», «Кувшинку», «Розу» или «Тюльпан» было чем-то вполне естественным. Да и Яну сюда не палками загоняли – сама вызвалась. Другие девчонки выбирали для себя, что-то более безопасное, а романтическое желание Яны бродить по тайге с Павлом – её личная прихоть.

Она улыбнулась девочке и маленькая русалка робко ответила ей, глядя на девушку теми же большими искрящимися и влажными от слёз глазами. Ворон всё разговаривал с кем-то по рации, а Кошкиной всё отчётливее становилось понятно, как она поступит, когда вернётся в академию. Из группы Ворона она, конечно, уйдёт. О том, чтобы остаться не может быть и речи. А затем поедет в госпиталь к Павлу и прямо выскажет ему всё-всё. Если мужик не понимает, то ей – хрупкой девушке, придётся брать всё в свои руки.

Яна распрямилась и поправила «Кедр», с улыбкой думая о том, что скажет прохлаждающемуся в больничной палате двухметровому куску недотёпы. Расправила капюшон и замерла, увидев среди стволов в лесу чуть ниже по течению небольшую фигурку в белом сарафане, что стоя между двух деревьев размахивала руками.

«Неужели ещё один ребёнок. Да, что ж это такое творится то сегодня в обычно безлюдной тайге!» Подумала Кошкина, открывая рот, чтобы предупредить Ворона и остальных о новом госте.

Выстрела девушка не услышала, просто почувствовала острую боль в боку, там, где пластины нагрудника слегка расходились и в пластик были вмонтированы стягивающие зажимы, да ещё огнём обожгло правую руку в районе локтя. Земля почему-то качнулась и прыгнула прямо в лицо, а звенящий, чёрно-белый, мигающий туман заволок глаза.

– Как же… – прошептали слабеющие губы. – Неужели я не скажу…

Девушка провалилось в бездонный тёмный омут.

* * *

Что было после этого момента, Яна запомнила какими-то рваными, обрывками и нечёткими образами. Кажется, сознание несколько раз возвращалось к ней, и Кошкина, как будто находясь в глубоком колодце, слышала и видела то, что происходило вокруг, совершенно не представляя, что с ней и где она собственно находится.

– Юрок отходи! – кричит Владимир.

Встав на колено, он стреляет тройками из своего автомата куда-то в сторону леса. От вспышек болят глаза и хочется отвернуться, но тело совершенно не слушается. Кто-то тихо всхлипывает рядом с ней, но она не может повернуть голову, чтобы посмотреть, кто это может быть.

Темнота.

– Пладь зибьён! Цепя ме заредь! – далёкий крик на эаросском языке. Голос хриплый, командный.

– Получай скотина! – вторит ему Дьяшко и тут же гремит выстрел.

Темнота.

Выстрелов уже не слышно, но дальше по пляжу, что-то происходит. Опять Владимир. Автомата в руках нет, вместо него он держит тонкую, слегка искривленную полоску метала. Саблю что ль. Откуда она у него? Её он рубит мужика, в зипуне с длинной бородой и в остроконечной меховой шапке тоже вооружённого клинком. Ловко так, как будто всю жизнь только этим и занимался. Противник и сделать-то ничего не может.

Вот со спины на Ворона набрасывается оборванец с огромным топором. Яна хотела бы предупредить его, но губы не слушаются, вокруг всё стремительно темнеет. Из-за грани её восприятия выныривает Юрок и почти в упор разряжает совё карабин. Эароса с топором тут же сметает в реку, словно тряпичную куклу.

Темнота.

– Говорил же! На электронику надежды нет! – звон в ушах.

– Обезболивающего вко…

– Раз-два взяли!

Юрок и Алексей с лицами перепачканными кровью склонились над ней. Кажется, её поднимают с земли. Отстали бы уже. Не видят, что ли, что она устала. Ей бы поспать… но сначала нужно в госпиталь к Павлу. Может они её отнесут?

Темнота.

Над головой проносятся погружённые в ночной мрак кроны деревьев, шатаясь, будто при сильной качке. Она в лодке? Нет. Кажется, её несут куда-то на самодельных носилках из двух жердин и спальника. А где же русалка? Неужели бросили? Нет, вот она! Ворон ты, что? Запихнул ребёнка в свой походный рюкзак? Хотя – мордашка у неё довольная, обнимает командира за шею и что-то постоянно лопочет ему в ухо. Значит всё в порядке, осталось только увидеться с Павлом и...

Темнота.

– Пакет крови живо!

– Адреналин!

Рёв мотора, жуткая тряска, низкий железный потолок и два склонившихся над ней незнакомых человека, кажется, они держат ее, чтобы она не упала с узкой койки. Где-то рядом с ней возбуждённо лопочет русалка.

Темнота.

Яркий свет медицинских софитов и пластиковая маска на лице.

– Всё. – в поле зрения появляется мужчина в зелёном медицинском халате, шапочке и в окровавленных резиновых перчатках.

– Повезло девчонке!

– Трудно назвать это везением. – голос у мужчины гулкий, уверенный. – Чтобы пуля, выпущенная из древнего штуцера пробив мягкие ткани руки, залетела прямо в стыковочную щель нагрудника, да ещё и пробила лёгкий бронежилет?

– Нагрудник то маловат ей был…

– Эх, ладно. Зашивайте!

– Поздравляю с успешной операцией Василий Кужугетович!

– Посмотрим ещё насколько она успешная. – качает он головой. – Так… а она у нас очнулась. Жора прибавь, пусть пока поспит!

Темнота.

Белый потолок больничной палаты, приглушённый свет ламп и мягкие простыни, запах медицинских препаратов. В вене левой руки игла капельницы, правая перемотана чуть выше локтя и аккуратно зафиксирована. По всему телу датчики, кислородная трубка в носу… почему же так всё болит? Что произошло, где она? Кто-то сидит рядом с ней. Яна повернула голову, наконец-то шея слушается её и посмотрела на человека.

Высокий, метра под два ростом в больничном халате и с тяжелыми тенямии под глазами от долгого недосыпа. Паша! Её Павел! Неужели он сидел рядом с ней всё это время. А всё это время – это сколько?

– Янка, Яночка! Ты очнулась! – он нежно взял её за руку. – Господи как же ты меня напугала!

Надо было, что-то сказать… Она ведь хотела, что-то сказать ему, как только вернётся из тайги. А – вспомнила!

– Я люблю тебя Паша! – прошелестели пересохшие губы.

Голос был чужой, но это собственно было уже не важно.

– Я тоже люблю тебя Яна.

Тёплая волна счастья с головой накрыла Яну и унесла куда-то вдаль. Возможно, стоило вытерпеть всё что угодно ради этих слов. Попасть в другой мир, связаться с дурной компанией, в поте лица маршировать на плацу и пройти насквозь всю тайгу – только бы услышать эти слова из уст любимого. По-настоящему любимого человека.

С трудом улыбнувшись, Яна закрыла глаза и уже через минуту крепко заснула.

* * *

Жуткий железный монстр, светя лучами из своих выпуклых глаз и вращая всеми восьмью круглыми ногами, что недавно впустил людей в своё чрево, чихнул, зарычал ещё громче и медленно, пополз по лесной прогалине. А ведь шустрая скотина! Не прошло и минуты, а он уже скрылся за дальними деревьями, оставив за собой на земле глубокие рытвины и противный запах чего-то горелого.

Вообще жуть как страшно! Вонючий, рычит не переставая, да и броня такая, что не прокусишь! Даже её – настоящую взрослую драконицу от такой твари охватывал первобытный ужас!

Хотя… «взрослой» она назначила себя сама, и то потому, что случайно умудрилась залететь так далеко от гнезда. А так-то – птенец вчера крылья расправивший и огнём-то она дышать научилась совсем недавно. А вот папаня, скорее всего, попытался бы устроить с чудищем драку. Хорошо, что его здесь нет!

Из-за толстого соснового ствола выглянула маленькая девочка. Оправила простенький эаросский сарафанчик белого цвета и поёжившись от холодного ночного ветра, приняла более естественную для себя форму крылатого ящера. Постояла немного, глядя на деревья, за которыми скрылось рычащее чудовище и покачала красивой головой на стройной серебристой шее припоминая этот интересный и волнующий, полный незабываемых впечатлений день.

Сначала были летающие, похожие на рыб твари, они поливали огнём землю под собой так, что увидь это папаня – расплакался бы от зависти. Именно рыбы разбудили её своим тихим клёкотом, пролетев над укромной ложбинкой на краю соснового леса, в которой она устроилась на ночлег прошлым вечером. Они перебили отряд двуногих ехавший по большой равнине на своих смешных, вкусных скакунах и не прикоснувшись к добыче, улетели восвояси. Наверное, рыбы защищали территорию возле гнезда. Ей тогда очень повезло, что они её не заметили.

Затем в небе вспыхнуло ещё одно солнышко, почему-то зелёное и любопытная, молодая драконица увидела под ним группу из четырёх людей. Что ж это за люди такие, что умеют делать подобное? Не уж то – маги! Они настолько разительно отличались одеждами от привычных ей эароссов, что она никак не могла просто взять и пройти мимо. Перебросившись в человеческую форму, драконица накрытая пологом невидимости, какое-то время следовала за ними и хотя она слушала их разговоры очень внимательно, даже зная многие людские языки, так и не поняла ни слова.

Однако через какое-то время она отстала. В силу её возраста человеческая форма тоже была детёнышем и угнаться за взрослыми двуногими, да ещё и в лесу ей было ох как непросто. Поэтому когда драконица, выбиравшись из очередного оврага, окончательно потеряла их из виду, ей в голову пришла мысль догнать отряд по воздуху. Вот только полог невидимости, взял да и слетел с неё в самый неожиданный момент. Её тут же заметили, а она не придумала ничего лучшего как сбежать.

Просто испугалась – сама не поняв чего именно, а вернувшись, не смогла найти заинтересовавших её людей. Зато нашла других – эароссов. Этих она прекрасно понимала, ведь в совершенстве владела их языком. Они называли себя: то «лесными разведчиками», то «валклаками», то «людьми атамана Еремея» и тоже шли по следу заинтересовавшей драконицу четвёрки.

Тогда она подумала, что эароссы винят тех – других в гибели отряда своих друзей на равнине. Ведь они, наверное, не знают, что во всём виноваты жуткие летающие рыбы. Потому собрав в лапу всю имеющуюся у неё смелость, драконица решила, что тех четверых нужно как-нибудь предупредить. Ведь настроены эароссы были чрезвычайно воинственно. Но когда Роридара – как называл её отец, вновь обнаружила маленький отряд на берегу мелкой речки, они беспечно возились с детёнышем речной людорыбы. Её вроде бы даже заметили, но было уже поздно.

Что потом творилась на диком пляже, драконица помнила хорошо, хотя и наблюдала за всем издалека, сжавшись в комочек и мелко дрожа от страха. Взрывы, стрекотание каких-то штуковин, крики. Четверо чужаков, один из которых, погиб сразу и «лесные разведчики», схлестнулись друг с другом не на жизнь, а на смерь. Эароссы проиграли, хотя их и было намного больше, а отряд подобрав своего мёртвого товарища и запихнув детёныша в мешок, спешно покинул берег, направившись к этому месту, где их уже ждало вонючее чудище.

Роридара вновь тряхнула головой. Если они смогли приручить таких тварей… Птенец вдруг осознал, с какими опасными существами она затеяла игру в догонялки и ей вновь стало страшно. В том, что эта штука размазала бы её по всему сосновому лесу, она ни минуты не сомневалась!

Но страх ушёл, а любопытство осталось. Зачем им понадобился детёныш людорыбы? Вопрос показался её таким увлекательным, что спинной гребень встал дыбом. Может они их едят? А что? Плосколицые люди, что живут вместе с эароссами севернее этих мест, считают их деликатесом. Кстати на берегу, той речушки вроде большой кусок взрослой людорыбы лежал, правда, давнишний – уже испортившийся. А ещё! Глаза Роридары загорелись! Она вспомнила, что для того, чтобы забрать детёныша, один из людей высыпал на берегу свой мешок! А ведь в нём было много интересных штуковин. У людей вообще все штуковины интересные! Надо бы немедленно взглянуть пока до сокровищ не добрался, кто ни будь ещё!

Дракон, в нетерпении щёлкнув гибким, будто хлыст хвостом, взмахнул крыльями, поднимая клубы пыли, грязи и опавших сосновых игл и через несколько мгновений, растворился в звёздном ночном небе, вновь накинув на себя полог невидимости. А на поляну и притихшую тайгу, с высокого неба, как обычно безучастно смотрели две огромные, чуть перекрывающие друг друга луны.

Москва. Россия.

30.10.2014-04.11.2014