-
Жизнь каждого человека представляет собой повествование, заранее знающее своих слушателей. Иногда эти слушатели исчезают, и их отсутствие сразу становится заметным, даже если они были невидимы. Тогда повествование погружается во тьму, и голос рассказчика, постоянно звучащий в уме, начинает сбиваться и шепелявить, застревая и плавая в дефектном пространстве.
Пространство – это то, что отличает предметы друг от друга, а время – то, что отличает предметы от самих себя.
данная "модель" вела к "исчерпанию" самих своих носителей
Чудо не помогает. Самоубийство не помогает. Антидепрессанты не помогают. Меньше жрать не помогает.
Забот у него полон рот, и каждая достает прямиком до нутра
Простолюдин на кладбище королей
Мы все когда-то умрём и если будет все хорошо, наши дети нас похоронят
Тот, кто (верит, что) может всё что угодно – сам является идеальной вещью мира. Ведь субъектность достигается негацией, то есть через разрыв с объективным содержанием. Тот, кто подобную негацию перестаёт производить, может быть описан как вещь, неотделимая от мира, и если это мир капиталистических отношений, то такой человек целиком тождественен сумме этих отношений и транзакций (и никакого субъективного сальдо, тотальный ноль).
Норма – это всегда попытка задать границы. Просто границы не обязательно незыблемые скрижали, основы основ или сакральные запреты. Нормы прописывают символические черты, проложенные поверх мира, чтобы сделать его более ясным для жизни людей.
Уже в ХХ веке норма стала тесно связываться с принуждением, символическим насилием, отказом от аутентичности и уникальности каждой человеческой экзистенции. Но уход от нормы не означает простого перехода к полной свободе самоопределения. Скорее неудовольствие от прежней нормы почти всегда обращается в требование нормы новой.
Если эмоции, то обязательно захваченность аффектом; если цели, то только на грани несбыточной мечты; если труд, то с работой после работы; если свободное время для отдыха и досуга, то изнуряющее потребление с тягой к роскоши. Все эти практики предлагают и задают определённые траектории субъективации, в которых опыт самоподавляющего поведения, самоэксплуатации и расходования себя мимикрирует под «жизнь с безграничными возможностями».
Путь к реализации фантазий и жизни на пределе оборачивается самопотреблением.
Целая плеяда мыслителей ХХ века, представляли свободного человека как разорвавшего путы дисциплинарного угнетения и навязанных обществом социокультурных норм. Эмансипированный, аутентично экзистирующий индивид представлялся им персонажем, снявшим «оковы социума» и теперь реализующим себя как личный проект, вольно дрейфующим в стихии своих желаний. Такой субъект самостоятельно выбирает способы удовлетворения без принуждения со стороны внешних институций и больших идеологизированных нарративов. И вот мечты и пророчества интеллектуалов сбылись. Настало время беспредельщиков…
Желудок намного умнее мозга, когда он съел гадость - он умеет ее отторгать.
оккупированного консьюмеризмом потребительской цивилизации порабощенного воображения
границы моего мира – это границы языка брендов
В итоге мы оказались в мире, где продажа индульгенции, сопровождавшаяся определенной риторикой о боли и ужасе как воздаянии за грехи, сменилась спустя столетия мягкой диктатурой слоганов Кока-колы с убеждением в невозможности празднования секуляризованного Рождества без бутылки газировки.
Реальность — это не просто нечто данное тому или иному субъекту, это результат дискурсивных согласований между людьми, которые описывают и говорят о чём-то, что они называют реальным. Это процедуры и протоколы согласования, которые конституируют реальность посредством определённых дискурсивных режимов.
Установление реальности происходит в коллективном сознании группы людей, и эта процедура похожа на акт веры и общего принятия какого-либо события.
одна вещь тотальна для всех людей – отчаяние
драма под названием «макдональдизация подлинности»
Я пью, чтобы утопить свои печали. Но эти проклятые твари научились плавать.
Всё это провоцирует эпизоды бессилия и маниакальных усилий, общий смысл которых довольно прост: вы должны найти в себе то особенное и даже уникальное, что станет интересно другим. Иными словами вся загадка успеха лишь в грамотной конвертации приватного в публичное. Правда, никто вам не расскажет о том, что возможно есть вещи, которые ценны только для вас, а есть и те, которые не смогут найти своего адресата при равных условиях для всех. Как и о том, что какая-то часть вас будет против всех последствий воображаемой успешности. Может быть поэтому жителей офисов и коворкингов косит чума тревожных состояний, панических атак, депрессий и психосоматических симптомов, которые хоть немного позволяют побыть «больным», но собой, а не просто приложением к чудесному бизнес-проекту, в котором нужно быть «частью команды».
борьба за внимание и лайки в публичном пространстве – это новая опция в классическом пайке для бедных под названием «хлеба и зрелищ».
Конструирование причудливой идентичности, сотканной из гендерной флюидности, необычного музыкального вкуса, лояльности к локальным брендам и пристрастия к экзотической кулинарии с лихвой заполняет внутреннюю пустоту размером с Бога.
Некогда драматическая и полная напряжения развилка «выбора себя» оказывается иронически снятой в гегелевском смысле: теперь выбирать приходится лишь форматы потребления и аксессуары, которые расскажут о вас за вас. Всякая попытка «оставаться собой» утрачивает трагический оттенок в массовом производстве симулякров «подлинного существования». Больше нет ни дилеммы «изменения/сохранения»; ни страдания от повторения, которого вы не хотите в своей жизни; нет экзистенциального страха не прожить свою жизнь или оказаться в стороне от себя, отыгрывая чужой сценарий. Вместо всего этого лишь серия опытов, оставляющих следы в Инстаграме и в банковских проводках, но не способная сложиться хоть в какое-то подобие единой личности.
самый что ни на есть подлинный и человеческий опыт – это проблематичность разделения между «казаться и быть»