Солнечная ночь - глава 11
Я никогда не считал себя физически слабым, но после пробежки от автобусной остановки до холма, на котором стоял особняк, моё дыхание совсем сбилось. Когда до цели осталось примерно тридцать метров, я постепенно перешёл на шаг, с трудом переставляя отяжелевшие ноги. «Неужели опоздал?» – подумал я, приближаясь к особняку. В голове возникли слова тётушки, позвонившей по номеру ассистента-хёна, который я ей оставил.
«Со мной связался секретарь Квон. Сказал, что директор уже выехал домой и нужно скорее накрыть ему стол. Обычно он ужинает вне дома, но сегодня почему-то освободился пораньше. Хён У, милый, беги сюда скорее!»
Из-за того, что слишком давно не брал кисть в руки, я слишком увлёкся рисунком и не заметил, как пролетело время. Изначально я планировал вернуться не позднее шести часов, но уже перевалило за семь.
Тяжело дыша, я с беспокойством дошёл до ворот, и в этот момент возле меня неожиданно притормозила машина. Как и следовало ожидать, из неё вышел директор Чхве. В памяти вдруг всплыл эпизод шестилетней давности, когда я ещё подрабатывал курьером. После доставки мне нужно было забрать посуду обратно, но каким-то образом она исчезла. Тогда я точно так же стоял напротив начальника, чувствуя, что сейчас меня отчитают.
Он мягко захлопнул дверцу машины и повернулся ко мне, находившемуся в нескольких шагах от него. Встретившись с холодными глазами директора, я мысленно готовился к выговору. Но, к моему удивлению, он молча развернулся и вошёл в открытые ворота. Я уже собрался пойти следом, как дверца машины снова хлопнула. Только тогда я заметил на себе ещё один взгляд.
— Это нормально, что вы приходите позже исполнительного директора?
Секретарь Квон, который проводил моё собеседование, вышел из машины. Хмурясь, он подошёл ко мне и протянул сумку.
— Быстрее берите и идите за мной.
Я слегка склонил голову и забрал сумку из его рук.
— Передайте директору, что завтра утром я тоже за ним заеду.
На слове «утром» был сделан сильный акцент, и когда я пристально посмотрел на него, секретарь Квон нахмурился, словно смутившись моего взгляда.
— Временный водитель предупредил, что завтра утром не сможет выйти на работу.
После этого на его лице возникло раздражённое выражение, будто вопрошающее: «Почему я вообще перед ним оправдываюсь?» Я решил, что лучше уйти, пока не посыпались ещё какие-нибудь упрёки, но он снова заговорил:
— Сколько вам платят, раз вы так безответственно относитесь к работе?
В ответ на слегка сердитый тон я снова повернулся к нему и извиняющееся поклонился.
— Какая у вас ставка? — настойчиво спросил он, когда я уже подошёл ко входной двери.
Я взглянул на секретаря и заметил в его глазах досаду и ревность. Ещё во время собеседования у меня закралась мысль: для простого подчинённого он как-то слишком заботится о своём начальнике. Однако сейчас нужно было что-то ответить.
Вот только откуда мне знать, сколько я получу от тёти директора Чхве, с которой ни разу не встречался? Я ведь даже понятия не имею, что именно господин Сон рассказал ей обо мне. Может, просто попросил сделать одолжение сумасшедшему, помешанному на картине?
Шесть лет назад моя часовая ставка на подработке составляла 1,900 вон. С тех пор прошло много времени, поэтому я предположил, что она могла значительно вырасти. Однако, увидев его реакцию, понял, что ошибся.
— Но я согласился на 3,100 вон, — поправился я с невозмутимым видом.
Секретарь Квон всё так же неподвижно стоял, не сводя с меня ошарашенного взгляда. На секунду я задумался, не снизить ли сумму ещё, но вовремя вспомнил о директоре Чхве, который ждал меня внутри, и поспешил войти в дом.
[Прим. пер.: я не смогла найти точные данные, но если ссылаться на countryeconomy.com, то на момент выхода новеллы (2008 год), минимальная почасовая оплата труда в Корее составляла около 4,819 вон, а шестью годами ранее, в 2002 – 2,815. Другими словами, зарплата, которую он назвал, не дотягивает даже до порога бедности.]
Я с интересом наблюдал за тем, как он ослабляет галстук одной рукой. Хоть я и опоздал, за что получил очередной ледяной взгляд, завтра меня могут похвалить. Нет, разумеется, этого не произойдёт. И всё же, может, потому что впервые занимался чем-то, не связанным с рисованием, я чувствовал лёгкую радость, принимая галстук из его рук.
Если завтра он попросит меня завязать галстук, я справлюсь…
Неожиданно ощутив на себе взгляд, я поднял голову и встретился с его глазами. И тут моё сердце предательски забилось. Тук-тук-тук. Тихие, но отчётливые удары становились всё громче с каждой секундой.
— Вам так нравится мой галстук?
Только ответив, я понял, что крепко сжимал его галстук. И, кажется, всё это время неосознанно улыбался. Наверное, это выглядит странно? Когда кто-то сжимает твой галстук и улыбается…
Несмотря на то, что он ничего не сказал, я гордо улыбнулся, как бы спрашивая: «Ну как? Разве это не повод для улыбки?» Однако в ответ поймал на себе тот самый взгляд, которым он уже не раз одаривал меня, – смесь недоумения и растерянности. И всё же это было лучше, чем холодное безразличие. Мы знакомы всего день, но я уже начал привыкать к нему и научился угадывать момент, когда нужно замолчать. Немного довольный собой, я подошёл ближе и расстегнул пуговицы на его рубашке.
Мои руки не дрожали, как в первый раз, однако я всё ещё остро ощущал его присутствие, а тишина, которая мне всегда так нравилась, теперь давила. Это был совершенно новый опыт. Никогда прежде я не уделял кому-то столько внимания, и оттого чувствовал себя немного неуютно. Не сказать, что мне это не нравилось, хотя в глубине души было немного страшно. Покончив со всеми пуговицами, я на секунду замешкался, прежде чем потянуться к его ремню, но сверху раздалась команда:
Что? Когда я поднял глаза, он повёл плечом и стянул с себя рубашку одной рукой. Затем указал на пиджак, лежащий на полу.
— Повесьте всю одежду, как вчера.
Я кивнул и уже направился к гардеробной, как вдруг вспомнил кое что и обернулся.
— Может, набрать ванную… Вам помочь с этим? — я быстро сменил вопрос, заметив, что на брюках был крючок вместо пуговицы. Мне показалось, что одной рукой с этим не справиться, поэтому я предложил помочь, однако почти сразу получил холодный отказ:
— Нет. Ванную тоже не нужно набирать.
Неужели я сделал что-то не так?
Вспоминая вчерашний день, я медленно сложил галстук и положил его в корзину. После этого повесил пиджак и рубашку так, чтобы крючки вешалок смотрели в одну сторону… Ах, точно, между ними должно быть одинаковое расстояние. Я сдвинул вешалки, не забыв учесть, что нужно оставить ещё одно место. Вскоре, точно так же, как вчера, передо мной оказались брюки. Приняв их из протянутой руки, чтобы сложить, я вдруг услышал, как что-то с глухим звуком упало в корзину. Это было его нижнее бельё. О? Тут же обернувшись к директору, стоящему рядом, я ожидаемо увидел его обнажённое тело.
— Брюки, — произнёс он холодным тоном, словно приказывая продолжать работу.
Я тихо пробормотал: «Да», сложил брюки и засунул их в шкаф. Но прежде чем закрыть дверь, украдкой посмотрел на него. Он заглянул внутрь шкафа, а затем развернулся и направился в ванную.
Фух, неужели я прошёл проверку? Из меня вырвался вздох облегчения. Выходя из гардеробной, я испытывал ещё большую гордость, чем когда выйграл какую-то известную художественную премию в позапрошлом году. Мой взгляд невольно скользнул в сторону ванной, и я, как заворожённый, уставился на спину директора, входящего внутрь.
Из-за правильной осанки его тело казалось идеально симметричным. За исключением работы с кистью, мои руки всегда двигались неуклюже. Как-то ассистент-хён даже с улыбкой сказал: «Скульптор из тебя точно не выйдет». Однако мне очень хотелось прикоснуться к телу директора Чхве и в точности его воспроизвести. Возможно, моё желание было слишком явным? Он уже закрывал за собой дверь, но вдруг заметил меня, растерянно стоящего на месте, и замер.
Его глаза сузились, и я поспешно добавил: