Август 1991-го как вершина демократии

Август 1991 как вершина демократии.

Предисловие.

В 1990-91 годах в стране и нашем городе происходили уникальные события.
В 1990 году в Ленинграде на самых свободных за всю историю города выборах народ избрал в городской совет – Ленсовет 21 созыва - две трети депутатов не от власти,  а работников самых разных сфер деятельности. Их додепутатские профессии: инженер, слесарь, преподаватель, электромонтер, научный сотрудник, милиционер, кочегар, конструктор, наладчик, писатель, такелажник и т.п., причем из 380-ти депутатов более 350-ти с высшим образованием, 106 кандидатов и докторов наук.
Они решительно отодвинули на второй план представителей единственной правящей партии - КПСС. Те выборы были максимально свободны от влияния денег и административного ресурса, что привело к представительству в Ленсовете-21 всех слоев горожан.
В августе 1991 года горожане сами пришли на защиту избранной ими власти, поэтому в город не вошли подходившие танки и не пролилась кровь.
За всё это – низкий поклон нашим землякам. Мало где по стране были достигнуты такие результаты.
К сожалению, после этого и в городе, и в стране не были сделаны все необходимые шаги для установления подлинного народовластия, при котором во власти представлены все слои населения.
Причин тому было много. Здесь и отсутствие структурированного гражданского общества, отсутствие цивилизованного рынка, независимых СМИ, цивилизованных правоохранительных органов, уважающих закон чиновников и т.п.
Из-за всего этого начался откат от достигнутых рубежей. На последующих выборах, чем дальше - тем больше, стали значительную роль играть деньги и административный ресурс, чего не было на выборах 1990 года. А это сыграло свою роль в снижении качества выборной власти, в снижении контроля за исполнительной властью и в дальнейшем в 2000-х годах привело к успеху идеи властной вертикали и возврату монополии на власть одной партии.
Следует отметить, что сторонники народовластия достигали наибольших успехов там и тогда, когда она мало-мальски сорганизовывалась и объединялись, когда в их решениях сочетались рационализм, нравственность и прозорливость.
Наоборот, демократы терпели поражения, когда принимали решения, в которых умалялся то рационализм, то нравственность, то прозорливость. Когда в их рядах происходил раскол, нарушение единства.
Конечно, не все тайные дела того времени нам открыты. Но подавляющая часть мало известных важных фактов 1990-91 годов приведена в нашей книге, поэтому достаточно объективные выводы читатели нашего сборника сделать смогут, не следуя на поводу у лукавых выдумщиков и велеречивых фальсификаторов истории.
И двадцать лет спустя, когда многое в народной памяти об этих драматических событиях уже стерлось или потускнело, для всякого, кому дорога история нашей страны, нашего города, эта книга – источник знаний и поводов для размышлений.
Несколько слов о содержании книги.
Анализ предистории и последствий событий августа 1991, а также некоторые выводы даны в главе 1.
Хронология наиболее важных событий приведена в главе 2.
В главе 3 собраны свидетельства довольно разных очевидцев событий того времени и документы, позволяющие окунуться в порой весьма опасные водовороты недавней нашей жизни.

Глава 1. Краткая история путча 19-21 августа 1991, его поражения и некоторые выводы.
События 19-22 августа 1991 (путч сторонников прежней монопольной власти КПСС, собравшихся в незаконный Государственный Комитет по Чрезвычайному Положению – ГКЧП, и его поражение) до сих пор для многих россиян – достаточно туманная история, ещё более затуманенная некоторыми её толкователями.
Достаточно большое число таких толкователей внедряют в головы россиян мысль, что это было фарсом, некоторой инсценировкой переворота. Однако на самом деле это была хорошо спланированная акция верхушки старой власти, в которой значительную роль играл председатель весьма могущественной силы - КГБ СССР – В.А.Крючков. Путч провалился в первую очередь от столкновения с народным нежеланием поддерживать эту старую власть и нежеланием сотрудников спецслужб проливать народную кровь. А кровь могла очень большой – для поддержки путчистов только в Москве были задействованы около 15 тысяч «человек с ружьем».
Противостояние сторонников и противников перестройки в нашей стране нарастало все годы с 1985 по 1991, но в попытку вооруженного переворота вылилось лишь в августе 1991. Наряду с антитоталитарными реформами «сверху», проводимыми главой единственной в СССР партии (КПСС) М.С.Горбачевым и его сторонниками, росло демократическое движение, достигшее максимума своего развития в Ленинграде, Москве, Прибалтике и некоторых других регионах страны. В Прибалтике, Ленинграде и других регионах страны появились мощные демократические объединения – народные фронты, поддерживающие перестройку.
Антидемократическая акция ретроградов от КПСС перешла в завершающую стадию в мае 1991 года с удара по весьма значительной демократической силе – партии «Демократический Союз» во главе с В.И.Новодворской. Однако попытки свалить новую власть в Ленинграде взрывом народного недовольства новой властью посредством организации различного рода дефицитов в Ленинграде (сахара, бензина, табака и т.п.) начались с осени 1990 года. Информационная война против Ленсовета шла фактически с момента появления новых депутатов в стенах Мариинского дворца в марте 1990 года.
Провальная кровавая «репетиция ГКЧП» состоялась 12-13 января 1991 в Вильнюсе. 20 января рижский ОМОН едва не развязал вооруженный конфликт в Риге. 27 марта в Москву введены войска в связи с письмом 29 народных депутатов РСФСР на имя Президента СССР с требованием оградить их от агрессивно настроенных сторонников Б.Н.Ельцина.
О заговоре М.С.Горбачеву стало известно уже 22 июня 1991 года, но он каких-либо действенных мер против заговорщиков не принял. Возможно, он надеялся лишить власти ретроградов из КПСС вследствие подписания Союзного договора, намеченного на 20 августа, и формирования новых органов исполнительной власти. В случае реорганизации СССР высший эшелон партийно-хозяйственной номенклатуры КПСС лишался своих рабочих мест. Образование самостоятельных республик аннулировало бы кишащие высокооплачиваемыми чиновниками «союзные министерства и ведомства», а для «высвободившихся» аппаратчиков достаточного количества рабочих мест в республиканских структурах уже не нашлось бы.
В ночь с 18 на 19 августа 1991 года ГКЧП незаконно ввело чрезвычайное положение, незаконно изолировало в Крыму президента СССР М.С.Горбачева. Одна из целей ГКЧП-истов – срыв подписания Союзного договора.
В Ленинград 19.08.91 была введена Гарболовская штурмовая бригада ВДВ СССР в составе более 500 военнослужащих со стрелковым оружием; в направлении к Ленинграду двигались две группы воздушно-десантных войск из-под Пскова в составе более 1200 военнослужащих со стрелковым оружием и бронетехникой (89 боевых десантных машин и бронетранспортеров, 8 зенитных установок) с полным боекомплектом.
19 августа 1991 года демократические организации и разрозненные граждане мощным мирным народным фронтом поднялись для отпора путчистам на «направлениях главного удара» - в Питере и Москве. Аналитики из КГБ не случайно выбрали для военного удара именно эти города, а также Прибалтику – те регионы страны, где демократические силы сумели наилучшим образом сорганизоваться и избрать новые органы власти.
Демократический Ленсовет 19 августа первым в стране из региональных и верховных Советов признает ГКЧП незаконным, принимает меры по противодействию вводу войск в город, по разъяснению горожанам ситуации с ГКЧП. Питер первым в стране вечером 19 августа прорывает информационную блокаду на телевидении.
Попытка ареста Б.Н.Ельцина утром 19 августа по дороге в Белый дом не удается. Люди плотным кольцом окружают Белый дом в Москве и Мариинский дворец (здание пребывания Ленсовета) в Ленинграде, строят баррикады. Президент Ельцин издает Указы против ГКЧП, берет всю власть в стране на себя.
В критическую ночь с 20 на 21 августа примерно в 3 часа элитная группа КГБ СССР «Альфа» отказывается брать штурмом Белый дом, в котором находился Б.Н.Ельцин со своими сторонниками. В 5 часов утра министр обороны СССР член ГКЧП Язов отдаёт приказ о выводе войск из Москвы. Угроза военного переворота ликвидирована.
21 августа ГКЧП арестовано.
22 августа М.С.Горбачев возвращается в Москву из изоляции в Крыму.
24 августа М.С.Горбачев сложил с себя полномочия Генерального секретаря КПСС и обратился к членам ЦК с призывом о самороспуске.
2-6 сентября состоялся 5-й (внеочередной) Съезд народных депутатов СССР, объявивший переходной период для формирования новой системы государственных отношений. Состоялся фактический самороспуск Съезда народных депутатов СССР.
Завершением основных переходных процессов после путча можно считать разделение монстра – КГБ СССР – на ряд составляющих частей в октябре 1991 года.
Почему же столь успешная и почти бескровная победа сил демократии в 1991 году в дальнейшем завершилась откатом от многих достигнутых рубежей в сферах свободы выбора, свободы СМИ, соблюдения прав человека и т.п.?
Как всегда, для объяснения происшедшего можно привести ряд объективных и субъективных факторов.
К объективным факторам следует отнести наличие мощных антидемократических структур власти в стране, неравномерное развитие демократических процессов в разных регионах страны, 70-летнее наследие тоталитарного режима, отсутствие демократического опыта, отсутствие конкурентной экономики, неразвитость потребительского сектора и т.п.
К субъективным факторам можно отнести отсутствие стратегии развития демократического движения, упор на развитие рыночной экономики вместо параллельного развития рынка и структур гражданского общества, недооценка потенциала антидемократических сил и отдельных отрядов этих сил, выбор ошибочного варианта приватизации и т.п.
Всё обилие данных факторов можно объединить в две стратегические линии развития исполнительной и представительной (законодательной) власти.
Первая линия: исполнительная власть борется за свою свободу безнаказанно разворовывать бюджет, подчиняя себе правоохранительные органы. При этом с помощью подмятых под себя СМИ и парламента формирует у граждан мнение о себе, как о благодетелях народа. Так, например, А.Собчак с окружением только на башню «Петр Великий» в 130 метров (так и не построенную) распоряжением от 13.12.93 № 1006-р выделил 2,5 млрд. ещё тех рублей (уголовное дело по этому и другим фактам казнокрадства так и не дошло до суда). А В.Матвиенко на «газоскреб» уже в 400 метров запланировала законом С.-Петербурга от 04.10.06 № 462-74 на 10 лет 60 млрд. нынешних рублей (уголовное дело ещё не начато).
Вторая линия: настоящая представительная власть, как и настоящая демократическая общественность, бьёт по рукам это ворьё (как Ленсовет бил по рукам Собчака, потому-то он в смутном декабре 1993 добился разгона самого демократичного регионального совета в стране). Борется за свободу выборов, позволяющую создать представительную власть, независимую от исполнительной (как это удалось в Ленинграде в 1990, удалось – поскольку народ в августе 1991 выступил на защиту этой власти). Борется за свободу СМИ, способных раскрывать воровство и беззакония исполнительной власти. Борется за правоохранительные органы, подчиненные закону, а не местным бюрократам. Борется за свободу собраний, митингов и демонстраций, на которых люди могут свободно обсуждать деяния исполнительной власти.
При этом видно, что в настоящее время побеждает тенденция развития по сценарию исполнительной власти.
Следует отметить, что демократическая общественность достигала наибольших успехов там и тогда, когда она мало-мальски сорганизовывалась и объединялась, когда в её решениях сочетались рационализм, нравственность и прозорливость.
Это был Ленинградский Народный Фронт, "Демократические выборы - 89, 90", приведшие к образованию органа максимального народовластия за всю историю С.-Петербурга - Ленинграда - демократическому Ленсовету 21 созыва. Это и зачатки движения "Демократическая Россия", и т.д, и т.п..
Наоборот, демократы терпели поражения, когда принимали решения, в которых умалялся то рационализм, то нравственность, то прозорливость. Когда в их рядах происходил раскол, нарушение единства. Это жесткая приватизация "по Чубайсу" вместо более мягкой приватизации по закону, проведенному через парламент П.С.Филиповым. Это и раскол "Дем.России" по вопросу силового, а не договорного разрешения конфликта между президентом Ельциным и парламентом в конце 1993 года. Это и переход части членов "Дем.России" в "Дем.Выбор России" в конце 1993. Это и общероссийской провал демократов, и их успех в Питере на выборах в декабре 1993 года. Это и поражения демократов на всех последующих выборах. И тому подобное.
Таким образом, забвение простой мысли, многократно скандируемой на многотысячных питерских митингах и демонстрациях 1989-1991 годов: "Пока мы едины, мы непобедимы", привело к столь печальным последствиям.

В доказательство данных выводов далее дается довольно подробная хронология событий того времени и свидетельства самых разных очевидцев тех событий – от ГКЧП-истов до демократов, от людей во власти до рядовых граждан (отрывки из готовящейся к выходу книги «Утраченная демократия. От перестройки до отката».).

Глава 2. Хронология важных событий.

1990-й год.

20 августа. Верховный Совет Армянской ССР принял декларацию о суверенитете республики. (22 августа – Туркменской ССР, 24 августа – Таджикской ССР, 25 августа – Абхазской АССР, 30 августа – Татарской АССР).

20 августа. Создана первая независимая коллегия адвокатов – Объединенная коллегия адвокатов.
Подробности – в интервью В.Г.Белякову Председателя коллегии Ю.А.Ильина на с.26.

22 августа. Начала вещание первая негосударственная радиостанция «Эхо Москвы».

Август. «Табачный бунт» в Ленинграде – в связи с дефицитом табачных изделий горожане перекрыли движение на Невском проспекте.
Мнение А.Н.Яковлева («ДИКТАТУРА ДВОЕВЛАСТИЯ». ОТРЫВКИ ИЗ КНИГИ «СУМЕРКИ», http://www.lebed.com/2005/art4364.htm) о таких событиях:   «Последние годы горбачевского правления были временем постоянных кризисов: то табачного, то мыльного, то еще какого-нибудь. Я уверен, что эти кризисы не были случайными. Они создавались теми, кто выступал против Перестройки. КГБ был активной стороной в этом саботаже».

1 сентября. Б.Н.Ельцин заявил о решительной поддержке программы Шаталина-Явлинского и потребовал отставки Н.И.Рыжкова и союзного правительства, выступавших против этой программы.

1-4 сентября. В ДК Ленсовета прошла 2-ая Международная конференция по правам человека «Вильнюс - Ленинград 1990». Более 1500 участников из 37 стран мира. Заложен памятник «Жертвам политических репрессий» на площади Революции (с 4 октября 1991 –Троицкая площадь).

8 сентября. Командующий воздушно-десантными войсками В.А.Ачалов отдал приказ о выдвижении к Москве 5 дивизий ВДВ «в состоянии повышенной боевой готовности».
Вот так некоторые армейские офицеры реагировали на происходящие перемены.

11 сентября. На заседании Верховного Совета РСФСР Б.Н.Ельцин выступил с заявлением, что к Москве направляются армейские части, и потребовал объяснить цель концентрации десантных войск в столице.
Верховный Совет РСФСР одобрил программу «500 дней».

16 сентября. Митинг на Манежной площади в Москве, организованный межрегиональной депутатской группой и движением «Демократическая Россия» с требованием отставки союзного правительства и в поддержку программы «500 дней».

18 сентября. В «Комсомольской правде» и «Литературной газете» опубликована статья А.И.Солженицина «Как нам обустроить Россию» (подробнее взгляды А.И.Солженицина на державность и союз республик из этой статьи на с.28).

20 сентября. Верховный Совет РСФСР выразил недоверие правительству СССР.

21 сентября. Выступая на сессии Верховного Совета СССР, М.С.Горбачев потребовал предоставить ему чрезвычайные полномочия, включая право прямого президентского правления в союзных республиках и роспуска в них высших органов государственной власти.
Вопрос – это помогло распаду СССР или продлению его существования.

1 октября. Закон СССР «О свободе совести и религиозных организациях».
Ещё один демократический закон.

3 октября. Открытие 2-й сессии Ленсовета 21-го созыва
Основные решения: формирование исполкома Ленсовета, создание топонимической комиссии Ленсовета.
Провалились замыслы Собчака по созданию особого комитета по управлению свободной экономической зоной, создаваемого с целью устранения законно избранного органа власти – Ленсовета.

9 октября. Принят Закон СССР № 1708-1 «Об общественных объединениях».
Ещё один демократический закон.
Кроме того, развитию гражданского общества помогали и наши социологи, и фонд Сороса. Подробности – в рассказе социолога В.В.Костюшева на с.29.

11 октября. Пленум ЦК КПСС. Выступление М.С.Горбачева в защиту варианта экономической реформы, представленной Н.И.Рыжковым. Отказ от поддержки программы «500 дней».

14 октября. Учредительное собрание объединения свободных профсоюзов Ленинграда и Ленинградской области «Справедливость». Председатель В.И.Гомельский.

15 октября. Присуждение М.С.Горбачеву Нобелевской премии мира.

19 октября. Верховный Совет СССР принял программу экономических реформ М.С.Горбачева – компромисс между программами Н.И.Рыжкова и С.С.Шаталина – Г.А.Явлинского.

20-21 октября. В Москве состоялся Учредительный съезд движения «Демократическая Россия», объединившего около 50 партий и групп. Лидеры движения – Ю.Н.Афанасьев, Л.А.Пономарев (председатель исполкома), Г.В.Старовойтова, Г.П.Якунин (обращение оргкомитета о единстве демократических сил - на с.30).
Перспектива появления мощной демократической силы, разрушенная позже теми, кто не понимал её важности.

26 октября. Верховный Совет Казахской ССР принял Декларацию о суверенитете.

30 октября. В день политзаключенного на Лубянской площади в Москве установлен «Соловецкий камень» - памятник жертвам коммунистического террора.

30 октября. Верховный Совет РСФСР принял Закон РСФСР «О статусе народного депутата местного Совета народных депутатов РСФСР».
Данный закон впервые за время так называемой Советской власти (на самом деле – власти партгосноменклатуры КПСС) дал реальную власть депутату, поскольку до этого почти вся партгосноменклатура КПСС в лице обкомовских и горкомовских начальников, чиновников исполнительной власти, директоров всяких предприятий, работников правоохранительных органов и т.д. с пренебрежением относилась к законным требованиям депутата в том случае, если он не был крупным начальником. Теперь таких чинуш били рублем за нарушение законных прав народного избранника. Вот, например, ст.46 этого закона:
«Невыполнение должностными и другими лицами государственных и общественных органов, предприятий, учреждений и организаций законных требований народного депутата либо создание препятствий в его работе, а равно несоблюдение установленных настоящим Законом сроков предоставления информации или предоставление ими заведомо ложной информации, если отсутствуют признаки уголовно наказуемого деяния, - влечет административную ответственность в виде штрафа в размере от 500 до 2000 рублей, налагаемого в судебном порядке.».

Октябрь. Введение в Москве и других крупных городах талонов на сахар, водку, сигареты.

7 ноября. Последняя демонстрация на Красной площади в честь годовщины революции 1917 года, организованная на государственном уровне. Попытка покушения на М.С.Горбачева, предпринятая питерцем А.А.Шмоновым (в октябре 1991 года приговорен к принудительному психиатрическому лечению) (демократы Питера высказываются об этом дне на с.32).

9 ноября. В Ленинграде прошла Первая Всероссийская конференция Народно-трудового союза.
НТС, боровшийся с коммунизмом за границей, впервые собрался в России.

12 ноября. Открылась третья сессия Ленсовета.
Основные решения: принятие решений по важнейшим вопросам жизни города, формирование комиссий, принятие решений об эффективной работе комиссий.

14 ноября. Обнародованы официальные данные о количестве безработных в СССР – 2 млн. человек.

17 ноября. В «Московских новостях» опубликовано открытое письмо сторонников углубления перестройки «Страна устала ждать» с призывом к М.С.Горбачеву начать решительные действия или уйти в отставку.

17 ноября. Образование Совета Федерации в составе 15 президентов союзных республик.

22 ноября. Опубликован проект Конституции России.

23 ноября. На рассмотрение союзных республик представлен проект Союзного договора о создании Союза Советских Суверенных республик.

23-27 ноября. 1 съезд Общенационального конгресса чеченского народа (ОКЧН). Руководителем исполкома избран генерал Джохар Дудаев. Принята Декларация о суверенитете Чеченской республики.

24-25 ноября. В г. Златоуст состоялась 2-я Всероссийская конференция Российской Демократической партии.
27 ноября. Верховный Совет Чечено-Ингушской АССР принял декларацию о суверенитете республики.
28 ноября. Выступление министра обороны СССР Д.Т.Язова на заседании Верховного Совета СССР с требованием восстановить порядок в стране и обеспечить проведение призыва в армию.
Ноябрь. Германия и другие страны Западной Европы направляют в СССР срочную гуманитарную помощь.
1 декабря. Введение продовольственных карточек в Ленинграде.

2 декабря. Отставка министра внутренних дел В.В.Бакатина, назначение на этот пост Б.К.Пуго.
В правительстве начинают собираться будущие участники попытки государственного переворота, объединившиеся позже в незаконный так называемый Государственный Комитет по Чрезвычайному Положению (ГКЧП).

3 декабря. 2-й Съезд народных депутатов РСФСР принял Закон РСФСР о введении частной собственности на землю.

9декабря. Президентом Польши избран Лех Валенса.

10 декабря. Начинает вещание независимое «Радио России».

11 декабря. Верховный Совет Грузии упразднил Юго-Осетинскую автономную область и ввёл на этой территории чрезвычайное положение.
советоваться с активистами общественных центров и движении 11 декабря. А.И.Солженицын направил в Комитет по государственным премиям РСФСР отказ от премии за «Архипелаг ГУЛАГ»: «Это книга – о страданиях миллионов, и я не могу собирать на ней почет».

12 декабря. Выступление на телевидении председателя КГБ СССР В.А.Крючкова о связях «национал-экстремистов» с иностранными спецслужбами.

12 декабря. Комитет Всемирного наследия ЮНЕСКО внес исторический центр Ленинграда вместе с пригородными ансамблями в Список всемирного культурного и природного наследия.

15 декабря. Декларация о государственном суверенитете республики Киргизстан.

17-27 декабря. 4 Съезд народных депутатов СССР принял Постановление «О сохранении Союза СССР как обновленной федерации равноправных и суверенных республик». Съезд предоставил М.С.Горбачеву дополнительные полномочия для наведения порядка в стране. Вице-президентом СССР избран Г.И.Янаев. Вместо упраздненного Президентского Совета создан Совет Безопасности.
Через 8 месяцев Г.И.Янаев станет одним из наиболее активных участников ГКЧП, отстранившего М.С.Горбачева от власти.

18 декабря. Открытие совместной сессии Ленсовета и Леноблсовета.
Основные решения: обращение в Верховный Совет о скорейшем рассмотрении и принятии закона «О реабилитации жертв политических репрессий», «О развитии крестьянских фермерских хозяйств в Ленобласти в 1991 году», «О единой политике Леноблгорсоветов по развитию продовольственного комплекса Ленинградского региона».

20 декабря. Выступление на Съезде народных депутатов СССР Э.А.Шеварднадзе с заявлением об отставке с поста министра иностранных дел в знак протеста против «надвигающейся диктатуры».

21 декабря. Вышел в свет первый номер «Независимой газеты».

27 декабря. Открылась четвертая сессия Ленсовета.
Основное решение: о приватизации жилищного фонда.

Итоги 1990 года.
В республиках СССР усиливается борьба за отделение от СССР. Принимаемые властями меры только усиливают центробежные тенденции, всё большее число республик СССР принимают декларации о своем суверенитете. Усиливается давление на Президента СССР М.С.Горбачева (вплоть до стрельбы на Красной площади 7 ноября 1990) как со стороны сторонников радикальных преобразований, так и со стороны коммунистических ортодоксов. Центральная власть пытается удержать СССР от распада, опубликовывает проект нового Союзного договора, создает Совет Федерации из президентов союзных республик. М.С.Горбачев потребовал дополнительные полномочия для наведения порядка в стране и в конце года их получил. В связи с этим Э.А.Шеварднадзе выступил на Съезде народных депутатов СССР с заявлением об отставке с поста министра иностранных дел в знак протеста против «надвигающейся диктатуры».
В марте 1990 проведены самые свободные (от финансового и административного давления) выборы за всю историю СССР. Самая мощная за всё 300-летнее время существования Санкт-Петербурга - Ленинграда победа демократической организации (ЛНФ), созданной «снизу». С ходу включается в работу демократический Ленсовет 21-го созыва – один из немногих региональных Советов, в котором большинство принадлежит представителям всех слоев общества, а не номенклатуре КПСС.

Введен в действие демократический закон СССР о СМИ. В структуре защиты прав человека от произвола государственной власти появляется независимая адвокатура, вводящая реальную конкуренцию в адвокатской среде и устраняющая монополию государственной адвокатуры. Начинают вещание первые независимые радиостанции. Состоялся учредительный съезд движения «Демократическая Россия», к огромному сожалению не ставшего в дальнейшем главной демократической силой страны.
Начал свою работу вновь избранный Верховный Совет РСФСР, принимающий долгожданные радикальные законы, например, закон о частной собственности на землю, закон о статусе депутата. Но усиливается и подрывная деятельность против нововведений и успехов новой российской власти – вплоть до бряцания оружием.
Основные этапы:
- 20 января введены в Баку войска МВД СССР,
- 12-15 марта 3-ий (внеочередной) Съезд народных депутатов СССР принял Постановление об отмене 6-й статьи Конституции СССР (о руководящей и направляющей роли КПСС) и избрал Президентом СССР М.С.Горбачева,
- 18 марта состоялся второй тур «выборов-90», подтвердивший победу Ленинградского Народного Фронта на всех уровнях,
- 3 апреля открывается 1-ая сессия Ленсовета 21 созыва,
- 16 мая начал работу 1 съезд народных депутатов РСФСР, сформировались депутатские группы «Демократическая Россия», «Коммунисты России», «Смена – новая политика», «Север», «Чернобыль» и другие, введен запрет на совмещение партийных и государственных должностей,
- 24 июля опубликован проект нового Союзного договора,
- 1 августа введен в действие Закон СССР от 12.06.1990 № 1553-1 «О печати и других средствах массовой информации»,
- 20 августа в Ленинграде создана первая независимая вначале в пределах города коллегия адвокатов – Объединенная коллегия адвокатов,
- 22 августа начала вещание первая негосударственная радиостанция «Эхо Москвы».
- 8 сентября командующий воздушно-десантными войсками В.А.Ачалов отдал приказ о выдвижении к Москве 5 дивизий ВДВ «в состоянии повышенной боевой готовности»,
- 20-21 октября в Москве состоялся Учредительный съезд движения «Демократическая Россия», объединившего около 50 партий и групп. Лидеры движения – Ю.Н.Афанасьев, Л.А.Пономарев (председатель исполкома), Г.В.Старовойтова, Г.П.Якунин,
- 30 октября Верховный Совет РСФСР принял Закон РСФСР «О статусе народного депутата местного Совета народных депутатов РСФСР»,
- 23 ноября на рассмотрение союзных республик представлен проект Союзного договора о создании Союза Советских Суверенных республик,
- 3 декабря 2-й Съезд народных депутатов РСФСР принял Закон РСФСР о введении частной собственности на землю
- 17 декабря открылся 4 Съезд народных депутатов СССР, принявший Постановление «О сохранении Союза СССР как обновленной федерации равноправных и суверенных республик», предоставивший М.С.Горбачеву дополнительные полномочия для наведения порядка в стране и избравший Вице-президентом СССР Г.И.Янаева,
- 20 декабря Э.А.Шеварднадзе выступил на Съезде народных депутатов СССР с заявлением об отставке с поста министра иностранных дел в знак протеста против «надвигающейся диктатуры».

Характеристика развития демократии в 1987-1990 годах
Годы 1987, 1989, 1990 характеризуются, с одной стороны, нарастанием демократического движения, объединением демократических сил, созданием народных фронтов, достаточно радикальными шагами «верхов». Вместе с тем, нарастают центробежные тенденции в СССР, возникает «парад суверенитетов», повышается сопротивление переменам со стороны ортодоксов.
Шаги по направлению к демократизации объединяет и нравственная, и рациональная составляющая, и, скорее всего, надежда на их необходимость, чем четкое предвидение их обязательности для развития демократического процесса. Однако подавляющее большинство этих шагов было совершенно необходимо для демократизации политической системы и создания конкурентной политики и экономики, поэтому их можно считать прозорливыми.

1991 год.

1 января. Начало реформы цен: оптовые цены увеличены в 2 раза.

1 января. В Ленинграде открылась первая благотворительная столовая.
О работе с гуманитарной помощью рассказывает депутат Ленсовета-21 Л.И.Пониделко на с.33.

1 января. В Ленинграде вышла первая утренняя ежедневная газета Ленсовета «Невское время».
Подробности – в рассказе депутата Ленсовета-21 А.П.Сазанов на с.34.

1 января. Введен в действие Закон РСФСР «О собственности в РСФСР», легализовавший частную собственность на землю, капитал и средства производства.

4 января. Запрещена телевизионная передача «Взгляд».
Так начались шаги руководства СССР по сворачиванию гласности и других начинаний.

7 января. Создан «Всемирный клуб петербуржцев» во главе Н.А.Толстым.

10 января. Верховный Совет Литовской республики отверг требования М.С.Горбачева незамедлительно и в полном объеме восстановить действие Конституции СССР.

11 января. Закрыто информационное агентство «Интерфакс».
Продолжены шаги власти по закрытию независимых СМИ.

В Вильнюсе создан Комитет общественного спасения.

12 января. В Таллине Б.Н.Ельцин подписал Договор об основах межгосударственных отношений между РСФСР и Эстонией.

12-13 января. Подразделения внутренних войск МВД СССР и десантники заняли Дом печати, здание Комитета по телевидению и радиовещанию в Вильнюсе. В ходе столкновений погибло 14 человек.
Подробности от очевидца – депутата Ленсовета-21 С.О.Березинского в интервью В.Г.Белякову на с.35.

13 января. Заявление Верховного Совета РСФСР в поддержку Литвы.
Митинг под лозунгом «Не допустим оккупации Литвы!» на Дворцовой площади (листовка блока «Демократическая Россия» на с.36).

14 января. Уход в отставку Н.И.Рыжкова. Назначение вместо него председателем кабинета министров СССР В.С.Павлова.
Ещё один будущий член ГКЧП в правительстве.

15 января. Открылась 5-ая (внеочередная) сессия Ленсовета 21-го созыва (газетное сообщение о ней на с.37).
Основные решения: о мерах по стабилизации обстановки в Ленинграде и о политической ситуации в стране.

18 января. Начало политической забастовки русскоязычного населения Эстонии.

20 января. Штурм подразделением Рижского ОМОНа здания Министерства Внутренних дел Латвии.
Важные подробности очевидцев событий депутата Ленсовета-21 А.К.Трубина и журналиста Е.К.Зелинской на с.37. О том, как лгут об этом «с другой стороны баррикад» на с.40.

Демонстрация и митинг в Москве в знак солидарности с народами Прибалтики, организованные движением «Демократическая Россия».

22 января. М.С.Горбачев выступил с официальным заявлением по поводу событий в Вильнюсе и Риге, осудив попытки государственных переворотов.

24 января. Указ Президента СССР М.С.Горбачева «О прекращении приема к платежу денежных знаков достоинством 50 и100 рублей образца 1961 года и ограничения выдачи наличных денег со вкладов граждан».

25 января. Указ Президента СССР о совместном патрулировании крупных городов силами армии и милиции.
26 января. Расширение полномочий КГБ для борьбы с «экономическими преступлениями».
Интересные факты в свете отхода от планов перестройки.

Январь. Начала вещание первая независимая ленинградская радиостанция «Балтика».
Наперекор вышеизложенному, перестройка ещё продолжается.

1 февраля. Запрещено вещание «Радио России» по Первому общесоюзному каналу и на волнах «Маяка».
Развивается противостояние России и СССР.

6 февраля. Выступление М.С.Горбачева по Центральному телевидению о предстоящем референдуме о будущем Советского Союза.

9 февраля. Опрос в Литве: 90,5% принявших участие в голосовании граждан высказались за независимость республики.
Ответ на вопрос о будущем Союза в Литве.

19 февраля. Выступление по Центральному телевидению Б.Н.Ельцина с требованием отставки М.С.Горбачева.
Развитие противостояния России и СССР.

19 февраля. Открылась 6-я сессия Ленсовета 21-го созыва.
Основное решение: первый подробный бюджет города.

февраля. Антиельцинский митинг на Манежной площади в Москве, организованный ЦК КПСС.

февраля. Пожар в гостинице «Ленинград», полностью выгорели 2 этажа, погибло 16 человек.
Сегодня в Интернете вспоминают в основном почему-то лишь о 9 погибших пожарных. О 7-х гражданских забыли, в частности о Марке Григорьеве, журналисте, приехавшем знакомиться с делом помощника Собчака Ю.Т.Шутова (из статьи-биографии «Шутов»).

22 февраля. В газете «Правда» опубликовано заявление 6 депутатов Верховного Совета РСФСР (С.П.Горячева, Б.М.Исаев, Р.Г.Абдулатипов, В.Б.Исаков, А.А.Вешняков, В.С.Сыроватко) с обвинениями в адрес Б.Н.Ельцина и требованием его отставки с поста председателя Верховного Совета РСФСР.
Развитие противостояния России и СССР.

24 февраля. Массовый митинг в Москве в поддержку Б.Н.Ельцина.

25 февраля. Указ Президента СССР о преобразовании Госкомитета по телевидению и радиовещанию СССР во Всесоюзную государственную телерадиокампанию с подчинением непосредственно Президенту СССР.

27 февраля. Создан Общероссийский национально-патриотический блок во главе с Г.А.Зюгановым. Объединение коммунистических и националистических сил.

3 марта. Опрос в Латвии и референдум в Эстонии. Большинство принявших участие в голосовании и опросе высказалось за независимость Латвии (73,6%) и Эстонии (71%).

4 марта. 3-й съезд Объединенного фронта трудящихся РСФСР в Москве (из резолюции съезда на с.41).

8 марта. Конференция «Демократической России» в Ленинграде.

9 марта. Публикация доработанного проекта Договора о Союзе суверенных республик.
М.С.Горбачев продолжает усилия по сохранению Союза в новом виде.

10 марта. Митинг в Москве (до 300 тыс. участников) в поддержку Ельцина, суверенитета России, бастующих шахтеров.

17 марта. Всесоюзный референдум «О сохранении обновленного Союза» (формулировка референдума: «Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных республик, в которой будут в полной мере гарантированы права и свободы человека любой национальности»), российский референдум о введении поста Президента РСФСР, московский и ленинградский опросы о введении поста мэра города. В девяти республиках в голосовании приняли участие 80 % граждан, из них 76,4 % проголосовали за сохранение Союза. Шесть республик (Литва, Латвия, Эстония, Армения, Грузия, Молдавия) бойкотировали референдум.

25 марта. Части азербайджанского ОМОНа обстреляли армянское село Геташен (Чайкенд). Начало операции «Кольцо» по насильственной депортации армян из Нагорного Карабаха.

27 марта. Ввод в Москву войск в связи с письмом 29 народных депутатов РСФСР на имя Президента СССР с требованием оградить их от агрессивно настроенных сторонников Б.Н.Ельцина.
Интересная реакция власти.

28 марта. Манифестация в Москве в поддержку Б.Н.Ельцина.

28 марта – 5 апреля. 3-й (внеочередной) Съезд народных депутатов РСФСР. Постановления «Об основных началах национально-государственного устройства РСФСР (О Федеративном договоре)», и «О Союзе Суверенных Республик (Союзном договоре) и порядке его подписания». Образование фракции «Коммунисты за демократию» во главе с А.В.Руцким.

29 марта. Вывод войск из Москвы по требованию Съезда народных депутатов РСФСР.
Союзное руководство прислушалось к республиканскому.

30-31 марта. Состоялся 2-ой съезд Республиканской народной партии России. Провозглашен новый курс на «правоконструктивный авторитаризм» и сотрудничество с армией и КГБ.
Заметно, кто создавал эту партию – двойника Республиканской партии России. Тактика создания двойников – от кандидатов в депутаты с похожими фамилиями до партий с похожими названиями – широко использовалась КПСС в борьбе против популярных кандидатов, общественных организаций и партий с целью украсть на выборах часть голосов тех, кто не слишком внимателен к написанному в бюллетенях.

31 марта. Референдум в Грузии. Более 90 % участвовавших в голосовании высказались за независимость республики.

Интересные данные по эмиграции из СССР и о настроениях молодежи в то время на с.41.

Март. Вышла книга А.А.Собчака «Хождение во власть: Рассказ о рождении парламента».

1 апреля. Официальный роспуск военных структур Варшавского договора.
2 апреля. Повышение цен на ряд товаров народного потребления.
9 апреля. Провозглашена независимость Грузии.
12 апреля. Регистрация Крестьянской партии во главе с Ю.Д.Черниченко.
15 апреля. В Лондоне при участии СССР открыт Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР).
18 апреля. Группа народных депутатов СССР «Союз» потребовала введения на 6 месяцев чрезвычайного положения в стране.

18 апреля. Открылась седьмая сессия Ленсовета.
Основные решения: о Президиуме, о выделении земельных участков жителям города.
.
22 апреля. Верховный Совет СССР отклонил антикризисную программу, представленную председателем кабинета министров В.С.Павловым.

23 апреля. Встреча в Ново-Огареве М.С.Горбачева с руководителями девяти республик (России, Украины, Белоруссии, Казахстана, Узбекистана, Туркменистана, Киргизстана, Таджикистана, Азербайджана), выразивших желание подписать новый Союзный договор («Заявление 9+1»).

24-25 апреля. Пленум ЦК КПСС, вопрос об отставке М.С.Горбачева с поста Генерального секретаря.
На М.С.Горбачева обрушился мощный огонь критики. Измотанный Горбачев поставил вопрос о своей отставке с поста Генерального секретаря, однако она не состоялась благодаря поддержке сторонников (Вольский, Бакатин и др.).

6 мая. Открылась 8-я сессия Ленсовета.
Основные решения: Положение об опросе населения Ленинграда 12 июня 1991 года «О восстановлении первоначального названия города», о главе городской администрации. (мнения о переименовании в отрывках из газет на с.43).

13 мая. Обыски на квартирах членов партии «Демократический союз». Заключение В.И.Новодворской в Лефортовскую тюрьму.
Интереснейшие подробности из книги В.И.Новодворской на с.45. Ещё одно свидетельство сворачивания перестройки и подготовки государственного переворота.

21-25 мая. 4-й съезд народных депутатов РСФСР. Принято решение о выборах Президента РСФСР.

26 мая. Президентом Грузии избран З.К.Гамсахурдия (87 % голосов от участвовавших в выборах).

5 июня. Вручение М.С.Горбачеву Нобелевской премии мира в Осло. В своей речи он призвал страны Запада оказать помощь Советскому Союзу для закрепления успехов перестройки.
10 июня. Президент США Дж.Буш сообщил М.С.Горбачеву о решении предоставить СССР кредит 1,5 млрд.долларов для закупок сельхозпродуктов в США
.
11 июня. В газете «Вечерний Ленинград» опубликована статья «Легковерность» зам.председателя мандатной комиссии Ленсовета Н.И.Пальмовой с анализом злостной кампании по манипулированию сознанием многих горожан.
Следует отметить, что эта кампания, развязанная в СМИ бесчестными лжецами из лагеря старой власти, имела немалый успех при внедрении в сознание многих людей фальшивого образа депутатов Ленсовета. Несмотря на горы лжи, навороченные манипуляторами, уже через два месяца горожане массовыми акциями в поддержку законной власти доказали известное: ложь – колосс на глиняных ногах, она ведет к поражению, а не к победе. Полностью статья Н.И.Пальмовой на с.52.

12 июня. Президентом РСФСР избран Ельцин, получивший 57,3 % голосов от числа пришедших на выборы. Вице-президентом избран А.В.Руцкой.
На выборах Ельцин баллотировался в паре с Александром Руцким и победил в первом туре, опередив Н.Рыжкова, Владимира Жириновского, Амана Тулеева, Альберта Макашова и В.Бакатина. За Ельцина проголосовало 45.552.041 человек (57,30% участвовавших в голосовании, 42,78% списочного состава избирателей).

12 июня. Мэром Москвы избран Г.Х.Попов.
Президентом Татарской ССР избран М.Ш.Шаймиев.
Мэром Ленинграда избран А.А.Собчак (итоги голосования на с.59).

17 июня. Состоялось закрытое совещание Верховного Совета СССР, на котором премьер-министр В.С.Павлов потребовал предоставить ему дополнительные полномочия. Снова критика политики М.С.Горбачева.
Оппозиция Горбачеву усиливает нажим.

22 июня. По свидетельству министра иностранных СССР дел А.А.Бессмертных из уголовного дела о попытке государственного переворота (о ГКЧП), он сообщил М.С.Горбачеву имена заговорщиков Павлова, Крючкова, Язова.
Подробности из книги В.С.Павлова «Август изнутри. Горбачев-путч» на с.60.

25 июня. Открылась 10-ая сессия Ленсовета 21 созыва.
Основные решения: избрание нового председателя Ленсовета, упразднение исполкома, о переходе на новые формы земельных отношений, о порядке распоряжения нежилым фондом. Подробности из газет и мнение депутата Ленсовета-21 М.Б.Горного о предпосылках, истории и результатах упразднения исполкома на с.61.
В этот же день газета «Смена» опубликовала интереснейшие данные социологов – «коэффициент радикализма» депутатов Ленсовета по результатам их голосований (частично о нем на с.70).

27 июня. Опубликован новый проект Союзного договора.

1 июля. Закон СССР «О приватизации».
Ещё один шаг по инерции в направлении перемен.

2 июля. Опубликовано обращение «За объединение сил демократии и реформ», подписанное А.И.Вольским, Г.Х.Поповым, А.В.Руцким, А.А.Собчаком, Э.А.Шеварднадзе, А.Н.Яковлевым, И.С.Силаевым, Н.Я.Петраковым. Призыв к созданию массовой политической партии – «Движение демократических реформ».

3 июля. Принят Закон РСФСР «Об именных приватизационных счетах и вкладах в РСФСР».
«Мягкий» проект приватизации.

10-17 июля. 5-й (внеочередной) Съезд народных депутатов РСФСР. 10 июля Б.Н.Ельцин приведен к присяге и официально вступил в должность Президента РСФСР.

10 июля. Утвержден Закон РСФСР от 6 мая 1991 «О Конституционном суде РСФСР».

16 июля. Зарегистрирован Крестьянский союз России во главе с В.А.Стародубцевым.

20 июля. Указ Президента РСФСР «О прекращении деятельности организационных структур политических партий и массовых общественных движений в государственных органах, учреждениях и организациях РСФСР». Вступил в силу с 4 августа 1991 года.
Фактический запрет деятельности организаций КПСС на предприятиях и учреждениях.

23 июля. Публикация в газете «Советская Россия» обращения «Слово к народу» (за 12 подписями) с призывом к созданию народно-патриотического движения за сохранение СССР и свержению законно избранных высших органов власти России.
Политический манифест будущих деятелей ГКЧП на с.73.

23 июля. Очередная встреча руководителей 9-ти союзных государств в Ново-Огареве. Принято решение о подписании нового Союзного договора 20 августа 1991 года.
Ещё одна попытка М.С.Горбачева сохранить Союз.

27 июля. Уход А.Н.Яковлева с поста главного советника Президента СССР.
Разъяснение его позиции на с.76.

2 августа. В Москве состоялась Учредительная конференция демократической партии коммунистов России под руководством А.В.Руцкого.
М.С.Горбачев выступил по телевидению с сообщением, что 20 августа состоится церемония подписания нового Союзного договора.
4 августа. М.С.Горбачев отправился на отдых в Крым.
Вступил в силу Указ Президента РСФСР Б.Н.Ельцина о департизации государственных учреждений и предприятий России.

16 августа. От имени инициативной группы по созыву Учредительного съезда национально-патриотического движения опубликовано заявление «От «Слова» - к делу», продолжившее «Слово к народу» в «Советской России».
Из Википедии: «ГКЧП» (Государственный Комитет по Чрезвычайному Положению):
«…16 августа. По версии члена ГКЧП Геннадия Янаева, на одном из спецобъектов КГБ СССР в Москве состоялась встреча министра обороны СССР Язова и председателя КГБ Крючкова, на которой обсуждалась ситуация в стране. 17 августа на том же объекте прошла встреча в том же составе на которую был также приглашен председатель правительства СССР Валентин Павлов. На ней было решено направить группу членов Политбюро ЦК КПСС в Форос, чтобы потребовать от Михаила Горбачева немедленного введения чрезвычайного положения и не подписывать новый союзный договор без проведения дополнительного референдума. 18 августа около 20:00 Янаев по приглашению Крючкова прибыл в Кремль, где прошла встреча с группой членов Политбюро, вернувшихся из Фороса от Горбачева. Янаеву было предложено возглавить ГКЧП. После долгой дискуссии он согласился лишь около 1:00 19 августа.
17 августа— Крючков, Павлов, Язов, Бакланов, Шенин и помощник Горбачёва Болдин встречаются на объекте «АБЦ» — закрытой гостевой резиденции КГБ по адресу: улица Академика Варги, владение 1. Принимаются решения ввести ЧП с 19 августа, сформировать ГКЧП, потребовать от Горбачёва подписать соответствующие указы или уйти в отставку и передать полномочия вице-президенту Геннадию Янаеву, Ельцина задержать на аэродроме «Чкаловский» по прилёте из Казахстана для беседы с Язовым, дальше действовать в зависимости от результатов переговоров».

18 августа. Изоляция Президента М.С.Горбачева в Крыму.
Из Википедии: «ГКЧП»:
«… Мы в Чрезвычайном Комитете договорились, что группа поедет в Крым к Горбачёву для того, чтобы его склонить к принятию решения о введении чрезвычайного положения. … Другой целью нашего приезда в Форос к Горбачёву было сорвать намеченное на 20 августа подписание нового союзного Договора, который, по нашему мнению, не имел никаких правовых основ. 18 августа мы с ним встретились, где, как известно, ни о чём не договорились.
— В. Варенников, интервью
Одновременно (в 16:32) на президентской даче отключены все виды связи, включая канал, обеспечивавший управление стратегическими ядерными силами СССР.
19 августа, в 4 часа утра Севастопольский полк войск КГБ СССР блокирует президентскую дачу в Форосе. По распоряжению начальника штаба войск ПВО СССР генерал-полковника Мальцева двумя тягачами перекрыта взлётная полоса, на которой расположены лётные средства Президента — самолёт Ту-134 и вертолёт Ми-8.».

19 августа. Создание Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП) в составе: О.Д.Бакланов, В.А.Крючков, В.С.Павлов, Б.К.Пуго, В.А.Стародубцев, А.И.Тизяков, Д.Т.Язов, Г.И.Янаев. Объявление чрезвычайного положения в ряде районов СССР. Ввод войск в Москву (заявление ГКЧП на с.78)
Из ЦК КПСС отправлена шифрограмма первым секретарям ЦК компартий союзных республик, рескомов, крайкомов, обкомов партии с призывом принять меры «по участию коммунистов в содействии ГКЧП в СССР».
Многочисленные фальсификаторы событий тех дней обходят молчанием Закон СССР от 3 апреля 1990 года № 1407-2 «О ПРАВОВОМ РЕЖИМЕ ЧРЕЗВЫЧАЙНОГО ПОЛОЖЕНИЯ». Всего две его статьи говорят о незаконности самого ГКЧП как субъекта введения ЧП (чрезвычайное положение вводит только Президент или Верховные Советы), и об отсутствии у него законных причин для введения чрезвычайного положения (т.к. не было никаких стихийных бедствий, крупных аварий или катастроф, эпидемий, эпизоотий, а также никаких массовых беспорядков), и о незаконности порядка введения им чрезвычайного положения (Президент СССР Горбачев не был болен или не способен руководить государством). Поэтому приводим их полностью.
«Статья 1. Чрезвычайное положение является временной мерой, объявляемой в соответствии с Конституцией СССР и настоящим Законом в интересах обеспечения безопасности граждан СССР при стихийных бедствиях, крупных авариях или катастрофах, эпидемиях, эпизоотиях, а также при массовых беспорядках.
Целью объявления чрезвычайного положения является скорейшая нормализация обстановки, восстановление законности и правопорядка.
Статья 2. Чрезвычайное положение на территории союзной, автономной республики или в отдельных местностях, входящих в состав одной республики, объявляется Верховным Советом соответствующей союзной, автономной республики с уведомлением об этом Верховного Совета СССР, Президента СССР, а также Верховного Совета соответствующей союзной республики.
В интересах обеспечения безопасности граждан СССР Президент СССР предупреждает об объявлении чрезвычайного положения в отдельных местностях, а при необходимости и вводит его по просьбе или с согласия Президиума Верховного Совета или высшего органа государственной власти соответствующей союзной республики. При отсутствии такого согласия вводит чрезвычайное положение с незамедлительным внесением принятого решения на утверждение Верховного Совета СССР. Постановление Верховного Совета СССР по данному вопросу принимается большинством не менее двух третей от общего числа его членов.
Верховный Совет СССР вводит чрезвычайное положение по всей стране.».

19 августа. Обращение Президента РСФСР Б.Н.Ельцина и Правительства России «К гражданам России»: оценка действий ГКЧП как антиконституционного государственного переворота. Начало массовых митингов в Москве (обращение на с.79).
Интересные слова в обращении – правый переворот – мы, демократы, считали себя «левыми», кроме того, к сожалению, в обращении нет ссылки на нарушения закона о чрезвычайном положении.
Одним из первых незаконную власть в Ленинграде не признал начальник ГУВД А.Г.Крамарев, выдвинутый в своё время депутатами Ленсовета-21 на эту должность. Подробности на с.80.

19 августа. По распоряжению ГКЧП в Ленинграде объявлено чрезвычайное положение.
С самого начала депутаты Ленсовета в большинстве своем решили, не дожидаясь ничьих команд и указаний, всё сделать, чтобы противостоять этому многоголовому чудищу – ГКЧП. Некоторые важные первые шаги начала противостояния – в интервью с Г.С.Васюточкиным 08.06.07 на с.81.

19 августа. 14:40. Зачитывается и через несколько минут принимается Обращение президиума Ленсовета к гражданам России и населению Ленинграда с признанием незаконными решений ГКЧП (текст на с.83).

19 августа. 16:30. Открылась Чрезвычайная сессия Ленсовета.
Основные решения: о признании незаконными и не имеющими юридической силы в Ленинграде и на административно подчиненных Ленсовету территориях любых решений, постановлений и иных актов так называемого ГКЧП и сформированных им органов.
Решениями президиума Ленсовета от 23.08.91 № 235, от 26.08.91 № 239 была создана депутатская комиссия по расследованию обстоятельств государственного переворота на территории Ленинграда под председательством зам.председателя Ленсовета Б.А.Моисеева. В докладе о деятельности комиссии дана достаточно четкая картина происходящего в городе и вокруг него с 4 часов утра 19 августа 1991 (текст доклада на с.83).

19 августа. 20:20. Представители законной власти Ленинграда первыми в стране прорвали информационную блокаду на телевидении и заявили о незаконности ГКЧП.
Вместе с Анатолием Собчаком в студии были председатель Ленсовета Александр Беляев, председатель Облсовета Юрий Яров и вице-мэр Вячеслав Щербаков. Своё выступление они закончили призывом к горожанам: выйти утром 20 августа на Дворцовую площадь на митинг протеста.
Позднее Центральное телевидение СССР в вечернем выпуске программы «Время» в 21:00 неожиданно пропускает в эфир сюжет, подготовленный своим корреспондентом Сергеем Медведевым об обстановке у Белого Дома, в который попадает Ельцин, зачитывающий подписанный утром Указ «О незаконности действий ГКЧП». В завершение звучит комментарий С. Медведева, в котором прямо высказывается сомнение по поводу возможности выхода этого сюжета в эфир. Но сюжет увидела огромная аудитория телезрителей всей страны, он резко контрастировал с остальным содержанием программы (с сюжетами в поддержку действий ГКЧП) и позволил усомниться в действиях ГКЧП. Автор сюжета Сергей Медведев так объясняет его выход: «...мой сюжет был единственным, рассказывающим стране, что же происходит в Москве. Это стало возможным во многом благодаря мужеству и профессионализму моих коллег. Но меня сразу же уволили с работы. К счастью, ненадолго».
Депутаты Ленсовета-21 с вечера 19 до утра 20 августа прорывали информационную блокаду и на других СМИ. Рассказ об этом депутата Ленсовета-21 И.Ю.Артемьева на с.95.

20 августа. В 10:00 начался самый массовый митинг на Дворцовой площади с протестом против ГКЧП (около 400 тыс. участников).
Чрезвычайные сложности проведения митинга и другие моменты августа 1991 года в рассказе контр-адмирала, депутата Ленсовета, позднее – вице-мэра В.Н.Щербакова на с.97. Несколько иное освещение событий, местами противоречащее (выделено жирным) докладу депутатской комиссии и описаниям других очевидцев, даёт А.А.Собчак на с.100.

20 августа. В 16:00 в Мариинском дворце открылась Чрезвычайная совместная сессия Ленсовета и Леноблсовета с участием 389 депутатов.
Своими решениями депутаты призвали граждан быть готовыми к всероссийской политической забастовке, призвали рядовых, сержантов, офицеров Вооруженных Сил не допустить кровавых событий наподобие январских событий в Вильнюсе. Сессия обратилась к народным депутатам СССР с предложением принятия эффективных правовых мер по ликвидации ГКЧП.

20 августа. В 15:00 на первом канале Центрального телевидения СССР в программе «Время» в условиях строгой цензуры на всех каналах, вышел неожиданный сюжет, позднее так описанный известным журналистом Евгением Киселёвым: «Я тогда работал в «Вестях». «Вести» были отключены от эфира. Сидим, смотрим первый канал (...)И появляется в кадре диктор, и вдруг начинает читать сообщения информационных агентств: президент Буш осуждает путчистов, премьер-министр Великобритании Джон Мейджор осуждает, мировая общественность возмущена - и под занавес: Ельцин объявил ГКЧП вне закона, прокурор России, тогда был Степанков, возбуждает уголовное дело. Мы в шоке. И я представляю себе, как много людей, и в том числе участников событий, которые ловили в тот момент малейший намек на то, в какую сторону качнулась ситуация, побежали в Белый дом к Ельцину расписываться в верности и лояльности. На третий день, под вечер, встречаю Танечку Сопову, которая тогда работала в Главной редакции информации Центрального телевидения, ну, объятия, поцелуи. Я говорю: «Татьян, что произошло у вас?» - «А это я Мальчиш-плохиш» - говорит Таня – «Я была ответственным выпускающим». То есть она собирала папку, подбирала новости. А был порядок: пойти все согласовать. «Захожу, - говорит, - раз, а там сидит весь синклит и какие-то люди, совсем незнакомые. Обсуждают, что передавать в 21 час в программе «Время». А тут я, маленькая, суюсь со своими бумажками». Она действительно такая крохотная женщина. «Мне прямым текстом говорят, куда я должна пойти со своими трехчасовыми новостями: «Сама верстай!» - ну, я пошла и сверстала».
По мнению Киселева, Татьяна Сопова — «Маленькая женщина, из-за которой, возможно, провалился путч в августе 91-го года».

20 августа. Указ Президента РСФСР Б.Н.Ельцина «Об управлении Вооруженными силами Союза ССР на территории РСФСР в условиях чрезвычайной ситуации» (на с.104).
История рождения этого указа и рассказ о тех событиях А.В.Коржакова (начальника охраны Б.Н.Ельцина) на с.105.

21августа. 3:00. Группа «Альфа» отказывается брать штурмом Белый дом. В 5 часов утра министр обороны СССР член ГКЧП Язов отдаёт приказ о выводе войск из Москвы.
Подробности отказа «Альфы» на с.113.

21 августа. Открытие Чрезвычайной сессии Верховного Совета РСФСР.

21 августа. Первое за время ГКЧП заседание президиума Моссовета.
Председатель Ленсовета А.Н.Беляев: «…москвичи бросили упрек председателю Моссовета – когда Вы вернулись в Москву? Они только 21-го собрали президиум» (газета «Смена» 21.09.91).

21 августа. Арест организаторов ГКЧП.
А вот весьма интересные впечатления очевидцев тех событий в Ленинграде на встрече 10.03.07(с.114).
Аналитика социологов Л.Кессельмана и М.Мацкевич о том, как люди в Ленинграде получали правдивую информацию, на с.119.

21-22 августа. Верховные Советы Латвии, Эстонии и Литвы объявили о восстановлении государственной независимости прибалтийских республик.
22 августа. Предоставление Б.Н.Ельцину чрезвычайных полномочий Верховным Советом РСФСР.
Указ Б.Н.Ельцина о приостановлении выпуска газет «Правда», Советская Россия», «Гласность», «Рабочая трибуна», «Московская правда», «Ленинское знамя».
На Дворцовой площади состоялась спонтанная рок-акция - концерт «Рок против танков».

22августа. М.С.Горбачев возвратился из Фороса.
Хроника событий 18 – 23 августа из Википедии на с.121.
Мнение А.Н.Яковлева о событиях тех лет на с.125.

23 августа. Из следственного изолятора КГБ освобождена В.И.Новодворская.
Важные подробности августовских событий из книги В.И.Новодворской на с.130.

Указ Б.Н.Ельцина о приостановлении деятельности КПСС и КП РСФСР.
В Ленинграде взяты под охрану помещения обкома и райкомов КПСС, опечатаны партийные архивы.
Узнав об этом указе, депутаты Ленсовета как обычно, не дожидаясь никаких команд, стали действовать (подробности на с.137).

24 августа. М.С.Горбачев сложил с себя полномочия Генерального секретаря КПСС и обратился к членам ЦК с призывом о самороспуске.
Указом Б.Н.Ельцина архивы КПСС переданы в ведение Государственного комитета по делам архивов РСФСР.
Заявление Б.Н.Ельцина о признании независимости республик Прибалтики.

25 августа. Указ Б.Н.Ельцина об объявлении госсобственностью РСФСР имущества КПСС и КП РСФСР на территории РСФСР и за границей.

27 августа. Провозглашена независимость Белоруссии и Молдавии.
Е.В.Яковлев назначен председателем ВГТРК, преобразованная в Российскую телерадиовещательную компанию «Останкино».

Группа по проверке деятельности УКГБ Ленинграда и Ленинградской области (председатель А.Р.Моторин), созданная Ленсоветом, совместно с представителями «Мемориала» (В.В.Иоффе, В.Я.Гельман) опечатала архивы УКГБ в Большом доме.
Впервые депутаты Ленсовета проверяли деятельность КГБ.

31 августа. Завершилось Петербургское собрание первого Конгресса соотечественников (о нем на с.138).

2 сентября. М.С.Горбачев и руководители 10-ти республик (РСФСР, Украины, Белоруссии, Казахстана, Азербайджана, Киргизстана, Таджикистана, Армении, Туркменистана и Узбекистана) выразили готовность подписать Договор о Союзе суверенных государств – конфедеративного государства.
М.С.Горбачев продолжает попытки сохранить союзное государство.

2-6 сентября. 5-й (внеочередной) Съезд народных депутатов СССР. Объявление переходного периода для формирования новой системы государственных отношений.
Фактический самороспуск Съезда народных депутатов СССР.

6 сентября. Указ Президиума Верховного Совета РСФСР о возвращении Ленинграду его исторического названия – Санкт-Петербург (на основании результатов опроса 12 июня 1991).
Госсовет СССР признал независимость Латвии, Литвы, Эстонии.

6 сентября. В результате переворота к власти в Чечне пришел Общенациональный конгресс чеченского народа во главе с Джохаром Дудаевым, провозгласивший независимость Чечни.

9 сентября. В Петербурге начата эксплуатация первой в России коммерческой телефонной сотовой связи, построенной компанией «Delta Telecom».
11 сентября. Отмена запрета, объявленного 22.08.91, на выход газет «Правда» и других.
17сентября. Генеральная Ассамблея ООН приняла в свои члены Латвию, Литву и Эстонию.
Заявление А.И.Солженицына о его готовности вернуться на родину.

30 сентября. Открылась 11-я сессия Ленсовета 21-го созыва.
Основные решения: о проекте закона РСФСР «О статусе Санкт-Петербурга», о принципах формирования бюджета на 1992 год, о состоянии продовольственного обеспечения города.
Ленсовет переименован в Санкт-Петербургский городской Совет народных депутатов (Петросовет) (об этом в прил.300991).

9 октября. В ответ на постановление Верховного Совета РСФСР о разоружении формирований Общенационального конгресса чеченского народа Джохар Дудаев объявил о военной мобилизации мужчин, приведении в боевую готовность национальной гвардии, отзыве чеченцев из рядов Советской армии.
Войны в Чечне можно было избежать – утверждает Михаил Полторанин (прил.091091).

18 октября. Постановление Верховного Совета РСФСР «Об установлении Дня памяти жертв политических репрессий» (30 октября).

22 октября. Постановлением Государственного Совета СССР № ГС-8 Комитет государственной безопасности СССР был разделён на Межреспубликанскую службу безопасности (МСБ), Центральную службу разведки СССР (ЦСР) и Комитет по охране государственной границы СССР.
Чуть ранее (в августе-сентябре) из него также были выделены подразделения правительственной связи (создан Комитет правительственной связи СССР) и правительственной охраны.
Комиссия Ленсовета-21 по результатам проверки деятельности КГБ в Ленинграде выдала свои рекомендации по реорганизации КГБ, подробности в прил.221091

Глава 3. Свидетельства очевидцев и документы.

О создании первой независимой коллегии адвокатов.
Из интервью председателя президиума Санкт-Петербургской Объединенной Коллегии Адвокатов Юрия Алексеевича Ильина 15.05.07 В.Г.Белякову.
…Ильин. Наша история началась не в 90-м году, а раньше, в годы перестройки. Я познакомился с будущими депутатами Ленсовета в Доме культуры Ленсовета, где тогда собирался клуб «Перестройка». Я там читал лекции и убедился, насколько не сведущи будущие политические руководители города в праве, и в первую очередь в трудовом праве.
Беляков. Кто из членов клуба «Перестройка» Вам запомнился?
Ильин. Петр Филиппов, там я познакомился с В.К.Варовым, который тоже участвовал в создании первого независимого кооператива адвокатов. И мы тогда помогали Варову стать депутатом РСФСР. Также мы помогали стать депутатами СССР демократическим кандидатам. С А.А.Собчаком я был знаком ранее, поскольку он преподавал на юрфаке нашего университета.
Беляков. Но Собчак мало проявлял себя тогда. В клубе «Перестройка» я его не видел.
Ильин. Да, он занимался другими вопросами. Мы создавали кооператив адвокатов, потом создавали движение арендаторов, союз арендаторов и предпринимателей. Я как-то через Колю Егорова пытался создать такое объединение. У нас уже был юридический кооператив в 100 человек, я написал проект устава союза арендаторов и предпринимателей. Поскольку на юрфаке Собчак создал юридический кооператив, я дал ему этот проект устава. Он на него посмотрел, сказал: «Я думал, что вы профсоюз юристов хотите создать», и не пошел в наш союз.
Беляков. А как же кооператив Собчака продолжил свою жизнь, или он помер?
Ильин. Когда здесь на Васильевском острове пошла его предвыборная агитация на выборах в Верховный Совет СССР, его соперником был герой социалистического труда с Балтийского завода, и Собчаку тогда «подсадные» рабочие кричали: «Кооперативщик!». А официальная пропаганда тогда создавала в массовом сознании отрицательный образ предпринимателя. Поэтому Собчак стал открещиваться от того, что он – председатель кооператива.
Во время выборов в Ленсовет был блок «Демократические выборы-90», и я конкурировал с Сергеем Поповым, и он тогда победил, а я занял второе место. А когда демократы победили на выборах в Ленсовет, то я через Валентина Панова, ставшего депутатом, нашел место для кооператива в Греческой гостиной. Поначалу Ленсовет напоминал собой муравейник, и депутаты не знали толком, что им делать, хотя некоторые заявляли, что знают. Я их слушал и замечал – такую ахинею несут. Ведь есть же нормативные акты, которые определяют деятельность и Совета, и исполкома, и других органов власти. Нельзя же их все сразу переписать. Я предлагал подойти к работникам орготдела, канцелярии Совета, и у них узнать, что и как делать. В процессе оформления нашего кооператива мне уже приходилось с ними работать, и они помогали в решении наших вопросов. Потом начались заседания Ленсовета, и поначалу тоже там стоял такой гвалт, что и слышно ничего не было. Ведь депутатов в зале было около 400 человек. В проходах зала заседаний стояли микрофоны, у которых выстраивались очереди желающих выступить. Интересное было зрелище. Коммунисты были более организованы, а демократы рассыпались по всему залу. Более двух месяцев шли выборы председателя Совета. Многие выдвигали себя на этот пост, в том числе адвокат Аникин. А Собчак в то время был депутатом Съезда народных депутатов СССР. Мы с ним продолжали общаться. Когда возникла тупиковая ситуация на выборах председателя Совета, что Совет не мог никого выбрать своим председателем, то в Выборгском районе провели дополнительные выборы. Предлагали мне там избираться, а я вспомнил, что Собчак там на ул.Кустодиева жил, позвонил ему и объяснил ситуацию в Ленсовете – не могут там выбрать председателя, и предложил ему пойти на эти выборы, поскольку мне там было бы тяжело избираться – коммунисты выдвигали сильного соперника. Собчак заявился не сразу, за два дня до окончания регистрации, и потом как на белом коне въехал в Ленсовет.
Беляков. На том избирательном округе демократы собрались и всё сделали, чтобы Собчак прошел. Но когда он пришел в Ленсовет и его избрали председателем, все удивились – он не умел и не мог вести заседания, и оказался вовсе не тем человеком, о котором писали в СМИ.
Ильин. Да, он так вальяжно уселся в кресле председателя. А нам в Ленсовете надо было пройти ещё раз утверждение. Я тогда стал помощником народного депутата РСФСР Варова. Я обратился к депутату В.А.Панову. Он взял наши документы, собрал в пользу нашего утверждения 30 необходимых подписей, потом присоединились в поддержку Ю.Ю.Болдырев, депутаты Ленсовета и Верховного Совета РСФСР И.М.Кучеренко, П.С.Филиппов и другие. Нас утвердили в Ленсовете и передали в Верховный Совет РСФСР. Предварительно должны были пройти согласование в Минюсте РСФСР. А поскольку мы заявились как Межрегиональная коллегия адвокатов, то чиновники Минюста решили устроить проверку Союза кооперативов – нас было более 600 человек, 50 кооперативов. Благодаря письмам Болдырева и других проверку ускорили, но чиновники написали отрицательный отзыв. Но потом Николай Васильевич Федоров был назначен министром юстиции РСФСР, он сейчас президент Чувашии. Собчак в утверждении нам мешал – мол, заявление было давно, надо проверить руководителей этих кооперативов, провести их новое собрание, и по результатам собрания принять решение об утверждении и регистрации. На нашу радость Собчак уехал то ли за границу, то ли в отпуск. За него оставался вице-мэр Щербаков, и мы быстренько через президиум получили одобрение, пройдя перед тем через соответствующие комиссии Ленсовета. Городская коллегия адвокатов – наши традиционные адвокаты при старой власти, собрали свою группу, оппонировали нам. 20 августа на исполкоме А.А.Щелканов утвердил и зарегистрировал нашу коллегию. На всю эту волокиту потратили целый год. Саму идею создания коллегии нам подал Вышинский Игорь Павлович, в то время зам. Министра юстиции. Тогда на съезд министров юстиции был направлен наш делегат Ходорковский Семен Михайлович с наказом подойти к министру юстиции, пожаловаться и передать письмо о том, что нас, профессиональных адвокатов, не допускают в суды и на следствие, что он и сделал. На это Вышинский ответил: «Кончайте вы хреновиной заниматься. Создавайте коллегию адвокатов – закон вам это позволяет». С такой вестью Семен Михайлович вернулся, и с конца лета 1989 года мы этим занялись.
Наша коллегия была второй такой коллегией в стране. Раньше успела зарегистрироваться только Ярославская коллегия, и то только потому, что нас слишком долго проверяли. Они, когда услышали про наши действия, собрались быстренько 10 человек и образовали коллегию.
А нас, когда мы 31 августа 1990 года собрались на первое собрание после регистрации, было 150 человек, и не только питерцев, но из Мурманска, Москвы, других городов.
Беляков. У нас всегда независимость была как бельмо на глазу у власти, особенно независимость адвокатов. Расскажите пожалуйста о попытках подрыва нашей независимости, раскола коллегии и прочего.
Ильин. Это все исходило из оставшейся от прежнего времени Городской коллегии адвокатов. В 1992 году произошла смена власти в ней. Там сначала образовался дискуссионный клуб, заседавший в 10-й юридической консультации на Литейном. И там созрел план смены власти. Придумали через ревизионную комиссию проверку. Эти методы были апробированы в том же 1992 году, когда Введенского лишили председательства и избрали Семеняку. Подобные методы применяли и к нам. Было сделано всё, чтобы наша Объединенная коллегия адвокатов развалилась, или чтобы к её руководству пришли иные люди. Да и сейчас – палата одна, а одеяло все время тянут в одну сторону – на тела городских коллег. А у нас получаются босые ноги.
Беляков. Как Вы считаете – почему не любят адвокатскую независимость?
Ильин. Во-первых, это конкуренция. А кому нужны сильные конкуренты? Действовавший в 90-х годах закон устанавливал право конференции адвокатов или собрания адвокатов принимать адвокатов в коллегию. Это было важно, поскольку городская коллегия многих адвокатов не хотела принимать под различными предлогами, ведь прием в советские времена проходил через обком КПСС. Многие их них стали членами нашей коллегии.
Адвокат Виктор. Волчий билет тогда ещё работал. В 1988 году я пришел устраиваться на работу в управление юстиции и был послан, как говорится, далеко. Я был начальником следствия на транспорте, разошелся во взглядах с начальством – Власовым, генерал-лейтенантом – сейчас он командует в Ледовом дворце, и уволился по собственному желанию. Тогда я пришел в Объединенную коллегию к Ильину, и стал зарабатывать хорошие деньги. На учете в КПСС я стоял в спорткомитете, и когда принес взносы в огромном по тем временам размере, то олимпийский чемпион по плаванию Крылов Сергей сказал мне: «Виктор, я бы эту партию послал подальше и не платил бы такие взносы». Тогда я впервые услышал такой цинизм.

Из статьи А.И.Солженицина «Как нам обустроить Россию». Газета «Комсомольская правда», 1990, спецвыпуск, 18 сентября.
КАК НАМ ОБУСТРОИТЬ РОССИЮ
(Посильные соображения)
...Я с тревогой вижу, что пробуждающееся русское национальное самосознание во многой доле своей никак не может освободиться от пространно державного мышления, от имперского дурмана, переняло от коммунистов никогда не существовавший дутый «советский патриотизм» и гордится той «великой советской державой», которая в эпоху чушки Ильича-второго только изглодала последнюю производительность наших десятилетий на бескрайние и никому не нужные (и теперь вхолостую уничтожаемые) вооружения, опозорила нас, представила всей планете как лютого жадного безмерного захватчика – когда наши колени уже дрожат, вот-вот мы свалимся от бессилия. Это вреднейшее искривление нашего сознания: «зато большая страна, с нами везде считаются», – это и есть, уже при нашем умирании, беззаветная поддержка коммунизма...
Надо теперь жестко выбрать: между Империей, губящей прежде всего нас самих, – и духовным и телесным спасением нашего же народа. Все знают: растет наша смертность, и превышает рождения, – мы так исчезнем с Земли! Держать великую Империю – значит вымертвлять свой собственный народ. Зачем этот разнопестрый сплав? – чтобы русским потерять свое неповторимое лицо? Не к широте Державы мы должны стремиться, а к ясности нашего духа в остатке ее. Отделением двенадцати республик, этой кажущейся жертвой – Россия, напротив, освободит сама себя для драгоценного ВНУТРЕННЕГО развития, наконец обратит внимание и прилежание на саму себя...
[...] Сегодня отделять Украину – значит резать через миллионы семей и людей: какая перемесь населения; целые области с русским перевесом; сколько людей, затрудняющихся выбрать себе национальность из двух; сколькие – смешанного происхождения; сколько смешанных браков – да их никто «смешанными» до сих пор не считал. В толще основного населения нет в тени нетерпимости между украинцами и русскими.
Братья! Не надо этого жестокого раздела! Это помрачение коммунистических лет. Мы вместе перестрадали советское время, вместе попали в этот котлован – вместе и выберемся... Все сказанное полностью относится и к Белоруссии, кроме того, что там не распаляли безоглядного сепаратизма. [...]

Социолог В.В.Костюшев рассказывает о развитии гражданского общества.
Из книги: «Общественная жизнь Ленинграда в годы перестройки» (составители О.Н.Ансберг, А.Д.Марголис).
…А что кроме диктофона появилось в инструментарии? В быту?
– Хороший вопрос, он простой, а как крючок – сразу все сети вытягивает. Что появилось? Компьютер, ксерокс, принтер, факс. Компьютеров сначала не было. Но появился Сорос с фондом под названием «Культурная инициатива». И был создан при фонде экспертный совет программы «Гражданское общество». Меня туда позвали, Андрея Алексеева. И мы были советниками по распоряжению средствами фонда. У нас было 150 компьютеров. Организовали конкурсы: «Гражданское общество», «Независимая пресса», «Гражданские группы». Пошли заявки. Включили социальные сети. Это еще Советский Союз: там и Севастополь, и Минск, и Таллин, и Ашхабад, и Владивосток, и Калининград. Раздали компьютеры на конкурсной основе – с периферией, а также принтеры, ксероксы, факсы, скромные деньги на обслуживание, бумагу. Получили эти ресурсы – совсем неплохие по тем временам – неформалы в социальных сетях. Сейчас это зачастую известные люди, политики, общественные фигуры, журналисты, которые первые независимые СМИ создавали. И проекты получились: стали выходить газеты, появились общественные организации – при поддержке факса, ксерокса, компьютера и принтера. Социальные сети обогатились техникой, и это заработало. Можно гордиться. [...]
Одним из самых важных результатов нашей активности стало установление социальных сетей по Советскому Союзу, в Европе и Америке. К нам приезжали специалисты. Мы тут были своего рода сталкерами. Это якобы политическая зона, а я – сталкер, потому что знаю зону. Хороший точный образ! Кто к нам только ни приезжал, всякие мировые имена в нашей профессии. Социальные сети сложились, и это была ценность: люди, сети, надежность, доверие. [...]
Когда это все закончилось? Шел поток бурлящий, я в нем плыл… В общем потоке направлял свою индивидуальную траекторию движения. Путч завершился 21 августа. Приехал в Москву, уже сентябрь. Ходил на Старой площади по зданиям ЦК КПСС. Пустые кабинеты и коридоры. Пропуск выписали, охрана есть. И мои знакомые – как в анекдоте: «Прибывшие из Ленинграда, кто хочет поработать министром, обращайтесь в окно № 6», – предлагали там работать. «Что тебе надо? Вот кабинет, компьютер. Работай с сегодняшнего дня!» – говорит мне молодой малознакомый мужчина. Должности, мол, потом определим. Прежние чиновники сидели на дачах. Перепугались. Правительственные и партийные здания пустовали. Пришли новые люди и тоже не сразу поняли что делать. А стране голод грозил. И смена власти зафиксировалась для меня визуально – в этих пустых кабинетах. Яркое впечатление. Потом старые чиновники стали возвращаться, заполнять лакуны, поняли, что можно. Новые же не знали бюрократической кухни.

Обращение оргкомитета «Демократической России» о единстве демократических сил.
Журнал «Огонек», 1990, №38.
ОБРАЩЕНИЕ ОРГКОМИТЕТА ПО СОЗДАНИЮ ДВИЖЕНИЯ
«ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ РОССИЯ»
Завершилось «жаркое лето» 1990 г. Начался отсчет нового времени, за пределами которого осталась непоколебимая монополия КПСС на власть. И рубеж этот – не отмена 6-й статьи, но гигантская перемена в общественном сознании. Впервые внутренние процессы в одной из партий перестали в умах большинства из нас отождествляться с поворотными процессами (плохими, хорошими – неважно) в жизни страны. Это факт, что, несмотря на лихо, по-театральному закрученную интригу, 1-й съезд РКП и XXVIII съезд КПСС собрали куда меньшие телеаудитории, чем съезды народных депутатов.
Но есть и вторая важнейшая веха нового времени. Она в том, что демаркационная линия, разделяющая консерваторов и сторонников демократических перемен, отныне целиком проходит ВНЕ КПСС. Возврат к ситуациям XIX партконференции и I Съезда народных депутатов СССР, когда демократическая оппозиция была в основной своей части внутрипартийной, невозможен. И дело даже не в том, что коммунистическую партию покинули Ельцин, Попов, Собчак, Станкевич, Травкин и другие, а в том, что, не допустив на съезде раскола между центром и крайне правыми, КПСС уже как целое, а не только в лице партаппарата, ЦК, Лигачева или иных символов стала основной консервативной силой общества. Не захотела (а может, не смогла?) компартия вскочить на подножку уходящего поезда... И безнадежно отстала от перелома в общественном сознании. Продолжая играть роль «авангардной» партии, она неизбежно противопоставляет себя вектору радикального обновления страны. Более того, вновь принятый Устав запрещает депутатам Советов всех уровней состоять во фракциях, противостоящих фракциям КПСС. Поэтому даже пребывание до сих пор в компартии Бунича, Шаталина, Гельмана не меняет, по сути, ничего: на любых новых выборах (а они неизбежно будут партийными) нерасколовшаяся КПСС обречена на противостояние с демократическими силами. Замена модели «демократы в КПСС + демократы вне КПСС против консерваторов в КПСС», характерной для недавнего однопартийного прошлого, на куда более естественную модель «демократы вне КПСС, с одной стороны, КПСС – с другой стороны» неизбежна для начинающейся многопартийной реальности. Следует подчеркнуть, что мы нисколько не отвергаем возможность сотрудничества с теми, кто по каким-либо причинам остается в рядах КПСС. Мы лишь обращаем их внимание на двусмысленность и противоречивость их позиции и еще раз призываем сделать свой выбор с учетом того, что время не терпит и медлить уже некуда.
Итак, монополия КПСС на власть тает. Но мы еще не перешли к «монополии» плюрализма, демократии и многопартийности. Вторая важнейшая составляющая общественно-политического процесса – демократические силы – все еще крайне неорганизованна, а посему силы ее хватает только на двоевластие, но не на власть. Не потому ли скомпрометировавшее себя в глазах народа и опирающееся только на поддержку партаппарата правительство Рыжкова все еще не уходит в отставку?!
Несомненно, минувшие избирательные кампании ускорили организационное оформление сторонников радикальных политических и экономических реформ. Возникли многочисленные движения и клубы избирателей, которые наряду с уже существовавшими демократическими организациями, региональными народными фронтами, демократическими партиями различной ориентации, усиливающимся рабочим движением составили многоцветное политическое панно. Несмотря на некоторые различия в программах, а также формах работы, у них нет принципиальных противоречий, мешающих им объединиться. Во время выборов такое объединение происходило, и это способствовало появлению депутатских блоков и групп демократической ориентации в Советах всех уровней.
Отсутствие такой же координации или союза в межвыборный период на руку только КПСС. Ее руководство, понимая, что уже не в силах остановить демократический поток, изменило тактику и пытается разделить его на множество мелких ручейков. Стимулирование образования различных карликовых партий – это основной шанс КПСС на удержание власти.
Мы понимаем естественность и необходимость процесса вызревания и осознания различных социальных и экономических интересов, за которыми следует возникновение партий. Мы против механического слияния всех демократических сил в одну партию с теми или иными ограничениями партийной дисциплины. Это было бы неестественно, более того – утопично, так как не соответствовало бы динамике общественного процесса. А любые попытки осуществить утопию неизбежно привели бы к новой монополии и новому насилию.
Поэтому мы видим лишь один выход. Чтобы не остаться в неравной весовой категории с КПСС, мы призываем все демократические силы российского общества скоординировать свои усилия в общенародном движении «Демократическая Россия». В рамках этого движения будут сохранены все оформленные или неоформленные партийные и подобные им структуры, будет гарантирована полная самостоятельность в идеологии и тактике (в том числе на данном этапе для значительной части участников движения альтернативой может стать беспартийность). Важной составной частью движения наверняка станут уже сложившиеся демократические депутатские блоки в Советах различных уровней. В автономных республиках соответствующее движение может получить собственное название.
Для формирования массового движения надо предпринять ряд организационных шагов. Мы призываем в каждом регионе или административном центре организовать координационные советы из представителей всех действующих здесь демократических организаций и прогрессивных депутатов. Задача этих советов – стимулировать вовлечение в движение демократически настроенных граждан, способствовать образованию комитетов «Демократической России» по месту жительства и работы (пока отказываются выводить парткомы КПСС с предприятий). Там, где организационные структуры демократического движения отсутствуют, целесообразно создавать оргкомитеты «Демократической России», которые впоследствии станут основой многих партий и движений. Следующий желательный шаг – проведение объединенных конференций по учреждению первичных региональных структур движения, где избрать делегатов на первый учредительный съезд, который планируется на конец октября – начало ноября 1990 г.
Эффективность именно такой структуры в переходный период хорошо подтвердил польский опыт «Солидарности». Наша задача – создать сходное с ней массовое движение, которое включит всех сторонников демократических реформ.
70-летнее монопольное пребывание КПСС у власти завело Россию в политическую, экономическую и духовную трясину. Выбраться из нее сможем только мы сами и только мы вместе. Создав широкое демократическое движение «Демократическая Россия», мы гарантируем необратимость мирных ненасильственных радикальных преобразований и обеспечим себе и нашим детям достойную жизнь.
Принято собранием Оргкомитета 24 августа 1990 г.
народный депутат СССР А.Мурашев –
председатель Оргкомитета движения «Демократическая Россия»,
народный депутат СССР Л.Пономарев –
заместитель председателя Оргкомитета,
народный депутат СССР Ю.Афанасьев –
президент Фонда «Демократическая Россия»,
члены Оргкомитета:
народный депутат РСФСР С.Ковалев,
народный депутат РСФСР Г.Якунин,
народный депутат РСФСР С.Филатов,
народный депутат РСФСР С.Юшенков,
писатель А.Приставкин

Демократы о дне 7 ноября.
Из книги: «Общественная жизнь Ленинграда в годы перестройки» (составители О.Н.Ансберг, А.Д.Марголис).
7 НОЯБРЯ – ДЕНЬ НАЦИОНАЛЬНОЙ ТРАГЕДИИ
25 октября 1917 года – самая трагическая дата в истории ХХ века. В этот день преступная организация большевиков совершила вооруженный переворот, прервав процесс демократического развития страны от Февральской революции к Учредительному собранию. С этого дня началось становление тоталитарного строя, путь преступлений против своего народа и всего человечества.
Итого этого пути – около 100 миллионов уничтоженных подданных только советской империи и полная экономическая, политическая и национальная катастрофа.
7 ноября 1990 года мы призываем вас выйти на улицы нашего города, чтобы впервые за последние 72 года выразить свое подлинное отношение к этой дате.
Все, кто считает этот день Днем Национальной трагедии, могут принять участие в следующих мероприятиях:
1. Манифестация по маршруту: ТЮЗ (место сбора) – Гороховая ул. – наб. Фонтанки – Невский пр. – Дворцовая пл. Начало в 13 час.
2. Траурный митинг на Дворцовой пл. Начало в 15 час.
Мы приветствуем все лозунги, кроме призывающих к насилию и полагаем, что преобладающим на манифестации и митинге цветом должен быть черный.
3. Предлагаем в знак скорби и солидарности выставить зажженные свечи в окнах ваших квартир в 21.45.
Партия Демократический Союз
Тел. [...]
Свободно-Демократическая партия России
Тел. [...]
Республиканская партия Свободы и Солидарности
Тел. [...]
Демократическая партия России
Тел. [...]
Независимый профсоюз «Справедливость»
Тел. [...]
Независимый профсоюз «Освобождение»
Тел. [...]

О работе с гуманитарной помощью рассказывает депутат Ленсовета-21 Л.И.Пониделко.
Из книги: «Общественная жизнь Ленинграда в годы перестройки» (составители О.Н.Ансберг, А.Д.Марголис).
… Один из таких центров был в Гамбурге, который собрал для ленинградцев тысячи посылок. Сотрудники этого центра приезжали вместе с этими посылками, чтобы адресно оказывать свою гуманитарную помощь. Я испытывала ко всему этому двоякое чувство: с одной стороны, помощь есть помощь, и спасибо нашим друзьям, но, с другой стороны – получил посылку, съел ее содержимое, а что дальше? Мне хотелось направить социальную помощь в несколько другое русло. Я побывала в Гамбурге, выступила там в благотворительном обществе «Зифарт клуб» и сказала: «А давайте совместными усилиями организуем аналогичный клуб в Ленинграде, чтобы наши люди могли приходить в него, попить предложенного им чаю, поделиться своими проблемами, обсудить их...». Период тот, период вхождения России в рыночную экономику, для всех нас был труден и тернист.
И вот в доме графини Паниной, ставшем Домом культуры железнодорожников, такой центр открылся. [...]
Мне пошли навстречу, выделили пыльное и неухоженное полуподвальное помещение. До 31 декабря 1990 я и немцы в комбинезонах убирали грязь, монтировали электропроводку, мыли полы, и 1 января был организован первый благотворительный обед, которым мы кормили бабушек и дедушек, под чаепитие мы дарили им подарки. Примечательно, что эта благотворительная столовая работает до сих пор.
А потом я отчиталась о проделанной работе на созванной мною же пресс-конференции. Рассказала журналистам, которые донесли информацию до ленинградцев, сколько пришло контейнеров с гуманитарной помощью, куда они были доставлены и как распределялись посылки.
А потом у меня возникла идея как-то тем же добром отплатить нашим друзьям из Германии. И я сказала их представителю Герхарду Веберу: «Вы, немцы, столько сделали для ленинградцев! Хочется отблагодарить жителей Гамбурга и других немецких городов чем-то особенным. Давайте организуем акцию “Ленинград благодарит Гамбург”». И эта акция состоялась! Мне удалось на благотворительных основах привлечь артистов Мариинского и других театров, композиторов, иных представителей ленинградской культурной элиты к поездке в Германию.
В Гамбургском конгресс-холле собрались 4 тысячи жителей этого немецкого города, которым посчастливилось купить билеты на необыкновенный концерт. Но до его начала был очень трепетный для меня эпизод. На сцену неожиданно вышел Герхард Вебер и сказал: «Я хочу, чтобы вы увидели человека, который, по-моему, даже кусочек своего сердца отдал благотворительности и этой культурной акции “Ленинград–Гамбург”». После этих слов он пригласил на сцену меня, и я с замиранием сердца услышала четырехтысячный гром аплодисментов… Лучшую оценку моего годичного депутатского труда было трудно придумать.
Ко всему этому я должна добавить, что организацией, доставкой и распределением гуманитарной помощи среди жителей города так или иначе занимались многие и многие депутаты Ленсовета, и они тоже могут рассказать об этой работе немало интересного. Ведь наши депутаты самолично разгружали посылки, таскали, как грузчики, тяжелый груз. Помню, как таким грузчиком работал депутат Виктор Васильевич Червяков. Я тогда не знала, что он был серьезно болен, и ему, возможно, было противопоказано таскать тяжести. И когда в 1993 его не стало, я с ужасом поняла, что человек в ущерб своему здоровью, своей жизни выполнял до конца свои депутатские обязанности. Ужас состоял еще и в том, что Ленинград словно во второй блокаде оказался. Бывая в других регионах, я слышала там от местных коллег, что им было запрещено осуществлять продовольственные поставки в Ленинград. Так реагировали чиновники на демократически настроенный Ленсовет и те демократические настроения, которые царили в городе на Неве. Однако мы выстояли, справились со всеми трудностями.

Депутат Ленсовета-21 А.П.Сазанов о первой утренней ежедневной газете Ленсовета «Невское время».
Из книги «Автобиография Петербургского горсовета», с.483-484.
…26 июня 1990 на своем заседании члены комиссии по гласности и СМИ приняли решение «Об учреждении утренней ежедневной газеты Ленсовета», назначив «и.о. главного редактора народного депутата А.П.Сазанова». Затем этот вопрос обсуждался на Президиуме Ленсовета, на котором, в частности, председательствующий Анатолий Александрович Собчак сказал (цитирую здесь и далее по стенограмме): «Признать целесообразным провести необходимую работу по учреждению в Ленинграде соответствующей газеты... Создать организационный комитет во главе с депутатом Сазановым и передать ему необходимые действия по созданию газеты». И завертелась работа. С абсолютного нуля. [...]
Избрание главного редактора проходило на Президиуме Ленсовета, который вел А.А.Собчак. Заседание по этому вопросу длилось почти два с половиной часа, и все это время голоса делились пополам. [...] Чувствуя, что вопрос может зайти в тупик, главный редактор, который должен под себя формировать состав редакции, не будет избран, а выход газеты задержится на долгий срок, я предложил Президиуму: «Я прошу членов Президиума не откладывать этот вопрос в долгий ящик и решить вопрос о главном редакторе именно сегодня... Я, со своей стороны, могу только сказать, что меня устраивает и компромиссный вариант, поскольку я больше болею не за то, чтобы быть во главе редакции, но чтобы газета нашего Ленсовета была на уровне тех задач, которые перед ней будут стоять». На это А.А.Собчак отреагировал так: «Испытываю к вам глубочайшее уважение» и объявил голосование. Необходимое число голосов было набрано, главным редактором стал Ю.М.Кириллов, его первым замом А.И.Сазанов. [...] А первая в нашем городе независимая от властей (после 1917, конечно) газета «Невское время», как и намечалось, увидела свет в ночь с 31 декабря 1990 на 1 января 1991, и ее первый номер был прямо из типографии доставлен в Дом журналиста, где вся молодая редакция отмечала новогодний праздник. Сбылось одно из моих предвыборных обещаний в части завоевания свободы слова.
Уже после на сессиях Ленсовета я добивался налоговых послаблений для вновь созданной газеты и добровольного ухода горсовета от учредительства, подчеркивая и доказывая, что таким образом мы личным примером покажем, что такое свободная и независимая пресса. Доказал – учредителем «Невского времени» стал трудовой коллектив редакции, который был свободен в своих высказываниях на страницах своей газеты, писал правду и, если критиковал депутатов, то по делу и конструктивно.
Ну, а потом, в апреле 1991, чтобы не быть среди журналистов газеты этаким «комиссаром от Ленсовета», я покинул свой пост, а «Невское время» продолжает и ныне жить своей полноценной жизнью.

Из интервью 17.03.08 Белякову В.Г. депутата Ленсовета-21 С.О. Березинского о событиях в Вильнюсе.
Березинский…. 12 января вечером я пришел в гостиницу, позвонил в Петербург, сказал, что пришлю репортаж о текущих событиях завтра. Проснулся от грохота, из окна вижу танковую колонну, идущую по берегу реки Нярис штурмовать, это производит впечатление. Дальше была стрельба, совсем рядом.
Беляков- Как развивались события дальше? Вот танковая колонна подошла, что было дальше?
Березинский- Что было дальше, мы все видели в фильме литовских коллег про штурм телецентра, телебашни.
Беляков- Вот там застрелили КГБ-шника... Кто?
Березинский- Кто ж его знает, кто его застрелил, почему... Версий я слышал множество, не могу ни подтвердить, ни опровергнуть ни одну из них, потому что была неразбериха, толпы народа, танки, достаточно мало координированные между собой, и вообще-то это было просто такое побоище. Я, конечно, тоже испытал массу ощущений и осознание того, что происходит. Хорошо был телефон советника Ельцина, и я позвонил туда. В Москве тогда не знали про это, позвонил и сказал ему будить Бориса Николаевича, потому что потом можно будет уже не будить. Ельцин в ту же ночь полетел в Таллин и там провел встречу с руководителями Балтийских государств, между Россией и Балтийскими государствами был подписан договор тогда ещё бывших несуверенными государствами и только шел процесс их определения. В общем, эти события в значительной степени определили итог этого самоопределения, потому что если вспомнить парламент СССР, там достаточно активна была демократическая группа депутатов из Прибалтики, отстаивавших демократическую позицию, и видивших возможность формирования в рамках общего союзного договора. Конечно, январь 91 года зачеркнул любые идеи совместного проживания.
Беляков- Как эта ситуация развивалась в дальнейшем, как она завершилась? Что там было, что удалось увидеть когда закончились эти события у телебашни, когда танки ушли?
Березинский- Они ушли буквально на следующий день, потому что тогда уже был подписан договор, Россия сказала, что тоже будет защищать суверенитет Балтийских государств, вопрос встал несколько по-другому.

Листовка блока «Демократическая Россия» о событиях в Литве.
Из книги: «Общественная жизнь Ленинграда в годы перестройки» (составители О.Н.Ансберг, А.Д.Марголис).
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА У НАШЕГО ПОРОГА
Началось в Литве. Где кончится? Наши сыновья, мужья и браться пойдут под пули, пойдут убивать. Ради чего?
Сегодня в городах Литвы бронетранспортеры, танки, десантники. Гибнут люди. Наши парни втаптывают в грязь суверенитет и национальную гордость другого народа. Зачем? Чтобы запугать нас. Чтобы лишить воли к сопротивлению.
Власть партийно-хозяйственной номенклатуры осталась незыблемой. Ее люди – хозяева на заводах и фабриках. Ее люди – контролируют телевидение. Ее люди заправляют в большинстве газет. Сегодня номенклатура жаждет вернуться к старому. Если не получится – забрать заводы и фабрики в свою собственность. Допустим ли мы это?
Поднимайтесь! Становитесь в пикет у Главного штаба. Приходите на митинг против угрозы гражданской войны. За вашу и нашу свободу!
Начало митинга в 15.00 на Дворцовой площади в воскресенье 13 января 1991 года.
Готовьтесь к всеобщей забастовке против диктатуры ползучего военного переворота.
Блок «Демократическая Россия»
[Листовка]

Пятая сессия Ленсовета и события в Литве.
Газета «Вечерний Ленинград», 1991, 16 января.
Вчера состоялась пятая сессия Ленсовета, рассмотревшая вопрос о политической ситуации в связи с событиями в Прибалтике. Присутствовавшие в зале почтили память погибших в Литве молчанием.
В обращении к Президенту СССР Ленсовет предлагает вывести все воинские подразделения, введенные на территорию Прибалтики в январе, в течение двух суток освободить там все захваченные здания и сооружения... Освободить от занимаемых должностей министра обороны СССР и командующего Прибалтийским военным округом. За собой Ленсовет оставляет право в случае невыполнения этих предложений обратиться к ленинградцам с призывом всеми конституционными способами добиваться отставки Президента и передачи власти в стране Совету Федерации.

О событиях в Риге.
Из рассказа депутата Ленсовета-21 А.К.Трубина на встрече 24.02.07 с В.Г.Беляковым.
Беляков. Мы узнали сегодня много нового и интересного. Но я хочу попросить Трубина рассказать о Риге в начале 1991 года.
Трубин. В Прибалтику Ленсовет зимой 1991 года отправил нескольких депутатов. Болтянский поехал в Таллин, Яскин поехал в Вильнюс, а я поехал в Ригу с Сунгуровым. В Риге начиналась стрельба, это явная попытка военного переворота с целью обострить ситуацию в СССР. Этим руководил Рижский горком КПСС - на 100 % в этом уверен. Ему подчинялась часть войск. При этом для провокаций не получалось задействовать рижских курсантов военных училищ, которые составляли основную массу гарнизона. Они - более грамотные, чем ОМОН. В Риге у них девушки, знакомые, бесполезно было их использовать для организации беспорядков. При этом рижский ОМОН был искусственно изолирован на своей базе. С ним проводились весьма оригинальные политзанятия. Нам с Сашей Сунгуровым удалось пройти на эти политзанятия, т.к. я был в форме. Стоит зал - человек 50 этих омоновцев, все они с оружием - с автоматами, пистолетами, с гранатами. Причем гранаты в боевой готовности: дернешь - и взорвется. И на них все это действует, они тоже в готовности взорваться в любой момент. Перед ними стоит не их политработник, а из рижского военного училища, и проводит политзанятия. Сзади политработника расположились 5 женщин, которые непрерывно кричат:"Ребята, спасите нас, нас убивают, режут. Нас всех перебьют, вы должны нас спасти.". И постоянно такие возгласы за спиной политработника. Обстановка совершенно дикая и тем более накаленная, т.к. к этому моменту омоновцы уже расстреляли 14 человек - совершенно случайных людей. Водителя какого-то остановили, что-то им не понравилось, тут же расстреляли на месте. 20-го января расстреляли двух милиционеров. Расстреливали из-за того, что ответили им как-то не так, или показался человек подозрительным.
Они были совершенно изолированы, никакой связи с внешним миром, только выезжали на такие рейды. Якобы укрепляли власть. Их уже к тому времени ненавидели. Местная милиция состояла из русских, белорусов, т.к. милицию шли те, кто не имел квартиры, прописки. Поэтому большей частью это были не латыши. Местная милиция оказалась в дурацкой ситуации, т.к. омоновцы - та же милиция, но другого подчинения. Местная милиция пыталась противостоять беззаконию ОМОНа.
Как только мы с Сунгуровым появились на этих политзанятиях, проводивший их посторонний офицер, обративший внимание на нас как на лишних свидетелей, сразу куда-то исчез, и женщины тоже ушли.
Сунгуров что-то стал рассказывать, но он явно не оценил аудиторию. Его пообещали тут же расстрелять. И это не шутка. Это обещали люди с автоматами, которые уже расстреляли 14 человек.
Пришлось мне брать эту ситуацию на себя. Я-то в форме и знаю, как надо разговаривать с военными. Не важно, что говоришь, важно, что командирским голосом. Я стал отвечать на их вопросы.
Они спросили - неужели я приехал сюда на обычном автобусе и в форме. И я ответил, что именно так. И на вас никто не нападал? Я ответил – никто. А омоновцы – так у них наши списки, где написано – всех повесим! Я ответил, что по-латышски не понимаю и таких списков не видел. А они говорят – виселицы стоят на площади. А я говорю – там был, никакой виселицы не видел.
В общем, наши ответы их успокоили, мы вышли оттуда живыми, целыми и невредимыми. Вроде обстановка там стала нормализоваться.
В Риге мы побыли ещё один день, были на встречах с рижским горсоветом и парламентом Латвии, и стали собираться уезжать. А 20 января вновь раздалась стрельба. Я подумал, что нападают на военкомат, который расположен рядом с Латвийским МВД. Услышав выстрелы, мы с Сунгуровым пошли туда, где стреляют. Сунгуров остался в оцеплении, а я пошел к омоновцам. Они палили, не разбираясь, куда стреляют, были на освещенной стороне улицы и стреляли в сторону парка. По парку бегали люди – ведь только 8 часов вечера, люди ещё не разошлись по домам. В парке тогда погибли 2 милиционера, которые выгоняли людей оттуда, ещё мальчишка и какой-то гражданский. Омоновцы стреляли просто по теням – т.к. не видели во тьме, куда стреляют. Глаза бешеные, один на улице пристроился, и палит с колена. Я ему – прекрати стрельбу, что ты делаешь! Они увидели – мелькает огонек – будто выстрел, бабах - а это огонек от снимавшей их телекамеры – и Витасу Звайгене прямо в лоб, он был телеоператором, работал с тележурналистом Подниексом.
Я опять кричу – что вы делаете, прекратите стрельбу! А они в ответ – по нам стреляют! Я им говорю – я встану перед вами, а вы становитесь за мной, никто по вам выстрелить не сможет. Только стрелять прекратите! Один такой здоровый литовец, чтобы прикрыть меня что ли, сгреб меня в охапку и в машину посадил, а я ему говорю – да я с тобой рядом встану, только палить прекратите! Встал с ними рядом на крыльцо здания МВД, они стрелять перестали. Стреляли-то потому, что были в панике.
Стрельба прекратилась и в здании МВД. Оттуда выводят генерала – начальника рижской милиции, к себе сажают, мне тоже предложили. Я поехал с ними, пытаясь их успокоить.
И здесь же ещё один эпизод, показавший, что омоновцы – настоящие милиционеры. Там недалеко какие-то мародеры бегали, омоновцы их повязали, ножи отобрали и в машину забрали, несмотря на утверждения грабителей, что они – русские, приехали помогать рижскому ОМОНу. Только когда приехали в ОМОН, меня стало трясти от пережитого.
На следующий день я пришел в МВД, и вот что узнал о происшедшем вчера. Во-первых, омоновцы убили двух милиционеров, когда штурмовали здание. А полезли они в МВД из-за того, что накануне вечером была провокация против жены одного из омоновцев.
В МВД в тот день я встретил всем нам сегодня известного гражданина Колесникова – заместителя генерального прокурора. А тогда он был командиром милицейской дивизии, прямым начальником рижского ОМОНа. Я пришел и увидел рижское руководство, глаза у всех квадратные – не знают, как этот ОМОН успокоить. Кто-то сказал Колесникову – иди, успокаивай, ведь это твои подчиненные, а он не хочет. Я спросил, а что же произошло, из-за чего весь сыр-бор? Отвечают, что накануне вечером омоновец встречался с женой, подвез до дома, высадил и уехал. А там была какая-то машина. Три человека из этой машины схватили женщину, затащили в машину и изнасиловали. Об этом узнали омоновцы, озверели и пошли разбираться с милицией.
А Колесников отказывался ехать в ОМОН, чтобы разобраться в происшедшем. Тогда я предложил – давайте я поеду. Они согласились, меня довезли и высадили метрах в 100 от ОМОНа – дальше подъезжать боялись.
Я должен был допросить эту женщину и её мужа, хотя никогда расследованием уголовных дел не занимался. Меня перед поездкой кое-как проинструктировали о том, как вести допрос, что перед ним надо предупредить об уголовной ответственности за дачу ложных показаний, что я и сделал. А она плачет, плачет.
Я выяснил, что женщину схватили. Я её спросил - а может быть вы кого-нибудь из насильников узнали? Она ответила, что узнала – там были отец и сын, по национальности – латыши. Один из них ей известен тем, что он работает на КГБ. Когда она первый раз была замужем, жила в военном городке, где жил и этот латыш, про которого говорили, что он работает на КГБ. Когда я уже заканчивал допрос, пришли все-таки следователи из горотдела милиции из отдела тяжких преступлений.
Вот так мне стали известны эти подробности. Их я пытался довести до руководства прокуратуры и в Риге, и в Питере. Эту провокацию явно организовала часть КГБ, работавшая на партийную номенклатуру.
Хочу сказать, что в КГБ было и достаточно честных людей. Они боролись с чеченской мафией, с организованной преступностью.
Хотя в этом случае я точно не знаю, действовал ли этот провокатор по заданию или нет, я знаю точно одно – этот человек, по утверждению потерпевшей, ранее работал на КГБ.

Воспоминания Е.К.Зелинской. Из книги: «Общественная жизнь Ленинграда в годы перестройки» ( составители О.Н.Ансберг, А.Д.Марголис).
…В январе 1991, после событий в Вильнюсе, состоялось знаменитое ночное заседание Ленсовета, на котором было решено отправить делегации депутатов и журналистов в балтийские республики. Я поехала в Ригу, где у меня было много друзей, журналистов, а у агентства «Северо-Запад» корпункт (ну, какие тогда были корпункты, просто работал журналист, который по телефону сообщал новости).
В Ригу приехало много журналистов, в том числе иностранных. Но проходит день, другой, третий, ничего не происходит – и все стали разъезжаться. Уехали иностранные журналисты, уехали москвичи (московский поезд уходил раньше питерского). Я пошла попрощаться со своим корреспондентом, Гинтом Винсом, он работал в маленькой комнатушке в высокой башне на центральной площади Риги. Мы услышали странные звуки. Гинт подошел к окну: «Стреляют». Мы с ним высунулись из окна, и я увидела, как по узкой средневековой улочке, ведущей к площади, бегут автоматчики. В это время начался захват здания МВД рижским ОМОНом.
Я написала от руки факс: «В Риге стреляют» и отправила в «Северо-Запад» в Петербург. Гинт, ни на секунду не потерявший самообладания, выхватил факсовый аппарат из-под рук и спрятал (после событий в Вильнюсе он уже приготовил тайник). Как мы тогда относились к оборудованию – сейчас даже не передать, оно было на вес даже не золота, на вес свободы… Гинт, коренной рижанин, по каким-то закоулкам мелкими перебежками привел меня в парламент.
В Риге я впервые видела, как стреляют в журналистов. По камерам. Как погиб оператор из группы Подниекса, как был ранен Володя Брежнев, журналист из группы «Взгляд», ранен финский журналист, Хано Вески. Он поднял камеру на плечо и его расстреляли в упор, очередью. [...]

Из интервью с В.Ю.Васильевым, в то время работником аналитического отдела Обкома КПСС.
Из книги: «Общественная жизнь Ленинграда в годы перестройки» (составители О.Н.Ансберг, А.Д.Марголис).
…Затем были убитые в Риге в том же январе 1991, среди них оператор из съемочной группы Ю.Подниекса… (Помните известный фильм «Легко ли быть молодым?».) Я был на этом месте, четко себе представляю, как все это происходило. Конечно, стреляли сзади, где ОМОНа не было… И нужно отдать должное Подниексу: как нам рассказывали бойцы рижского ОМОНа, он сам пришел к ним и сказал, что хоть они и по разные стороны баррикад, но у него к омоновцам никаких претензий в связи с гибелью его коллеги нет. А потом в мае 1991 были убитые на литовской таможне в Мядининкае. Все это звенья одной цепи провокаций…
…У нас была группа, 2–3 человека, которую тогда называли «пожарная команда». Если в районе начиналось что-то вроде стихийного митинга или какое-либо подобное мероприятие, то мы всегда были готовы туда выехать, если нужно было как-то отреагировать, выступить. Иногда это делалось по звонку из милиции, честно скажу…
Мы ездили на все митинги, особенно в районе. Бывало, что люди собирались стихийно, безо всякого уведомления и разрешения. В этих случаях надо быстро реагировать. Вы помните так называемые «табачные бунты», хотя это было и позже, но это типичный пример стихийного митинга. Их не разгоняли, хотя они перекрыли Невский. Их уговаривали… Нам поступала команда от нашего руководства, возможно, по звонку из милиции. Мы переодевались и выезжали туда. В кабинете у каждого из нас в шкафу находилась какая-нибудь «неформальная одежда» – куртка, джинсы, свитер и т.д. …
…В августе 91-го я остался без работы. Время было очень тяжелое, у меня семья, двое детей и никаких средств к существованию. Никто не знал, чего ждать. Мы жили в ожидании обыска или ареста. У некоторых из наших товарищей дома были произведены обыски. Что искали? Трудно сказать... Скорее всего, целью этих мероприятий была деморализация. Некоторое время мы собирались, потом создали нечто вроде малого предприятия, занимались аналитикой, стали зарабатывать. Наш опыт стал высоко цениться. В то время я много писал, публиковался, работал с различными СМИ. В 1993 я уже как аналитик работал по специальному проекту в Администрации Президента...

Из резолюций 3-го съезда ОФТ.
Газета «Вечерняя Москва», 1991, 5 марта.
ИЗ РЕЗОЛЮЦИЙ III СЪЕЗДА
ОБЪЕДИНЕННОГО ФроНТА ТРУДЯЩИХСЯ РСФСР
С 1987 года под видом перестройки в обществе совершается буржуазная контрреволюция... Буржуазия голосами своих идеологов во главе с Горбачевым, Яковлевым, Ельциным, Шаталиным, Поповым сваливает вину за развал не на себя, не на свою политику капитализации, а на социализм, КПСС, марксизм, плановую экономику.
ОФТ ставит перед собой задачу «возродить КПСС как политическую партию рабочего класса, всех трудящихся, для чего в первую очередь размежеваться с политикой “горбачевщины”, покончить с курсом на денационалиэацию и капитализацию экономики, привлечь к партийной и политической ответственности Горбачева за дезорганизацию партии, развал Советской власти».
Съезд также решил организовать мощные рабочие выступления за немедленную отставку Горбачева и Ельцина, начать формирование на каждом предприятии рабочих Советов, обладающих всей полнотой власти в трудовом коллективе с исключительным правом распределения доходов предприятий.
Участники съезда приняли резолюцию о проведении общественного суда над членами Отделения экономики АН СССР, в частности над Абалкиным, Аганбегяном, Арбатовым, Богомоловым, Заславской, Петраковым, Шаталиным, Буничем, академиком ВАСХНИЛ Тихоновым и Поповым.
Ученые-экономисты обвиняются «в развале экономики страны, …навязывании практике управления народным хозяйством страны установок и рекомендаций, выработанных Международным валютным фондом и ЦРУ» специально для развала экономики СССР.

Настроения молодежи и данные по эмиграции того времени.
Журнал «Юность», 1991, №9.

По данным всесоюзного социологического опроса Института социально-политических исследований АН СССР среди молодежи от 20 до 29 лет: более 46% опрошенных уехали бы за границу, если бы позволили обстоятельства.
ПОЙДУ ИСКАТЬ ПО СВЕТУ…
Эмиграция из СССР в годы перестройки:
1986 г. – 8 тысяч человек
1987 г. – 40 тысяч человек
1988 г. – более 108 тысяч человек
1989 г. – 235 тысяч человек
1990 г. (январь – октябрь) 336 тысяч человек
Эмигранты 1990 года:
евреи – более 120 тысяч человек
немцы – более 100 тысяч человек.
Эмигранты первых 6 месяцев 1990-го:
рабочие – 31%
служащие – 34%
колхозники – 2%
учащиеся – 4 %
неработающие и пенсионеры – более 25%
Страны, которые мы выбираем для постоянного жительства:
Израиль – 44,7% эмигрантов
ФРГ – 41,8%
США – 6%
Греция – 4,6%
Экспертные прогнозы реальной эмиграции из СССР после вступления в действие Закона о въезде и выезде: в течение первых 10 лет – от 2,5 до 7 миллионов человек, к 2010 году – 500–600 тысяч человек ежегодно.
(По материалам Центра социально-стратегических исследований,
г. Москва)
* * *
По данным всесоюзного социологического опроса Института социально-политических исследований АН СССР среди молодежи от 20 до 29 лет, март 1991 года:
уехали бы за границу, если бы позволили обстоятельства, – 46,1% опрошенных, в том числе:
навсегда – 9,6%
на некоторое время, сохраняя советское гражданство и возможность вернуться, – 44, 3%
на временную работу по контракту при обязательном возвращении в СССР – 42,2%
не задумывались об условиях отъезда – 3,9%
Причины, толкающие молодежь в эмиграцию:
политические соображения – 20,3%
низкий уровень жизни, развал экономики – 44,2%
желание переждать «смутное время» – 7,6%
охота к перемене мест – 7,6%
возможность повысить уровень квалификации, образования – 7,6%
другие – 10,4%
Ждут ли перемен к лучшему?
Те, кто хочет уехать Те, кто не хочет уехать
в ближайшие год-два 2,4% 3,3%
в ближайшие пять лет 8,2% 12,4%
к 2000 году 19,1% 22,6%
значительно позже 38,3% 45,5%
не надеются дожить 15,7% 4,4%
не знают, что ответить 16,3% 11,7%
* * *
Читаю результаты исследований, проведенных в РСФСР сектором «Изучения динамики позиций социальных групп» Института социологии (ныне – социально-политических исследований) АН СССР.
1989 год – при первой возможности уехали бы за границу 13% опрошенных.
1990 год – 25%.
1991 год – 31%.
«В СССР жить уже невозможно. Хочу повысить свой образовательный уровень и укрепить материальное положение», «хочется пожить и поработать в той стране, где к тебе относятся с уважением, чтобы хоть какое-то время почувствовать себя человеком», – пишут они в анкетах. 52% опрошенных молодых людей не удовлетворены своей работой. И неудивительно, что думают они: «В этой стране никогда не будет условий, чтобы я мог честным трудом обеспечить себе достойную жизнь». Половина желающих «бежать отсюда сломя голову» имеют высшее образование, то есть это молодые специалисты, которые не видят возможности реализовать свои знания, энергию, талант и, на мой взгляд, просто вынуждены искать такие возможности где-то на стороне. [...]
Светлана Величко,
студентка отделения социологии
Государственной академии управления

Мнения о переименовании Ленинграда.
Из книги: «Общественная жизнь Ленинграда в годы перестройки» (составители О.Н.Ансберг, А.Д.Марголис).

Споры вокруг имени нашего города в конце концов переместились с улиц и площадей, с митингов и из залов различных собраний в Мариинский дворец. И вот – решение сессии. 12 июня всем нам, кто придет на избирательный участок для выбора Президента России, нужно будет ответить и на такой вопрос: «Желаете ли вы возвращения нашему городу его первоначального названия – Санкт-Петербург?».
Газета «Вечерний Ленинград», 1991, 3 мая.
* * *
Я слышал, что в Вашем городе готовится референдум о возврате ему названия Санкт-Петербург (а исторически-то «ПитербурХ»). Я хотел бы тоже подать голос и убедить Вас, что этого звучания возвращать не надо. Оно было в XVIII веке навязано вопреки русскому языку и русскому сознанию...
Переименование в 1914 г. в «Петроград» было вполне разумным, и оно верно, если считать город названным в честь императора. (Если же хотеть сохранить, как исторически было, в честь Апостола Петра – то естественная русская форма: Свято-Петроград).
И может быть, это решение по важности должно быть обсуждено не только жителями Вашего города, но и всей России.
Александр Солженицын. 28.IV.91 г.
Газета «Смена», 1991, 30 апреля.
* * *
Медаль «ЗА ОБОРОНУ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА»?
Дорогие ленинградцы!
Земляки!
Мы, члены инициативного общественного комитета «В защиту Ленинграда», в это трудное время обращаемся ко всем тем, кому не безразлична судьба нашего великого города, его историческое прошлое, настоящее и будущее, честь и слава. Через считанные дни, 12 июня, может случиться непоправимое: с карты нашей Родины исчезнет название близкого и родного нам Ленинграда. И вновь появится чуждое слово с немецким звучанием «Санкт-Петербург».
Впрочем, на картах фашистских генштабистов он так и назывался. И гитлеровцы, вынашивая мечту захватить город, затем хотели сразу же переименовать его в Санкт-Петербург.
Не получилось! Сломала себе хребет на подступах к городу великого Ленина гитлеровская орда. Ленинградцы выстояли и победили.
А теперь может случиться так, что бредовые планы фашистов по переименованию города воплотятся в жизнь через 50 лет после их вероломного нападения на наше Отечество. То, чего не удалось добиться гитлеровцам силой оружия, некоторые депутаты из Ленсовета пытаются сделать нашими руками.
Люди, будем бдительными!
У нас шаг за шагом, планомерно отнимают нашу историю, то, что свято для любого народа, государства. Можно по-разному относиться к Ленину, но куда мы денемся от строк, вычеканенных на Пискаревском кладбище: «Здесь лежат ленинградцы, здесь женщины, дети».
Возможно Ленсовет вместе со многими миллионами рублей, необходимых для финансирования мероприятий по переименованию города, изыщет в своем скудном бюджете еще несколько миллионов на перечеканку медалей «За оборону Ленинграда» и замену удостоверений «Жителя блокадного Ленинграда» на «Жителя Санкт-Петербурга»? А не лучше ли эти средства действительно использовать на возрождение нашего города, который с каждым днем все больше и больше превращается в заброшенный и разваливающийся, который смотрит на нас пустыми прилавками магазинов, в котором не хватает жилья, приходят в упадок некогда прекрасный метрополитен, другой общественный пассажирский транспорт.
На фоне этого общего развала Ленсовет не нашел другой, более важной и своевременной задачи, чем предложить ленинградцам референдум по вопросу переименования родного города. По-видимому, народные депутаты предполагают, что с изменением названия города все стоящие проблемы разрешатся сами собой.
Мы обращаемся ко всем, кому дорог наш город, с призывом: возродим родной Ленинград. Мы предлагаем для этого объединиться всем, в каких партиях или общественных движениях не состояли, какую бы религию не исповедовали. Работы и дела хватит каждому: рабочему и ученому, журналисту и писателю, военнослужащему и студентам, ветеранам и блокадникам.
Дорогие ленинградцы!
Требуйте от Ленсовета прекратить словесную эквилибристику и заняться активной будничной созидательной работой.
Скажем 12 июня «Нет!» переименованию нашего родного города и «Да!» возрождению Ленинграда.
Газета «Ленинградская правда», 1991, 12 мая.

Об арестах членов партии «Демократический Союз».
Из книги В.И.Новодворской «По ту сторону отчаяния». http://ds.ru/books/side31.htm. (26.10.10).
…А между тем "секира уже лежала при корне древа". В конце марта дело по новой формулировке статьи 70 (призывы к свержению строя) было возбуждено. Конечно, мы ничего об этом не знали - до поры до времени. 13 мая после долгого перерыва член ДС снова получил сутки за пикет. Это была Леночка Авдеева, вызывавшая у судей патологическую ненависть своим нонконформизмом (меня уже боялись).
Судили около 10 человек, почти все были мужчины. Дали по 200- 300 рублей штрафа. А Леночке - 10 суток. Я не могла отпустить Леночку, мать которой как раз была моей ровесницей, туда одну. Она успела бы умереть от сухой голодовки за эти 10 суток, ведь нас там успели почти забыть и могли нарушить статус политзаключенного (кто на новенького?), не зная Лену и ее возможностей. Мне отказались давать арест, тогда я порвала Леночкино определение, бросила клочки судье в лицо и, схватив с окна цветок в горшке, запустила им в стекло, разбив все окно вдребезги. У нас не хватило людей отбить Лену, хотя я и это попыталась сделать. После чего я заявила судье Шереметьеву и председателю суда Агамову, что если они мне 10 суток не дадут, то я разобью все стекла на четырех этажах их суда. Со стеклами уже тогда были проблемы. Судья Шереметьев спросил: "Сколько вам?" - и дал просимое. Леночка была спасена. Я знала, что со мной ее не тронут и статус будет соблюден. На этот раз голодовка была мокрой, я ведь не хотела досрочного освобождения, мне надо было опекать Лену. Лена ела вообще, а я пила. Май был холодный, и мы едва не замерзли насмерть в камере, поделив надвое мои пледы, ватники и прочий скарб. Неопытная Лена не имела еще дома необходимого инвентаря.

«И ДАЖЕ ДЛЯ ЭТОЙ ЭПОХИ ДЕЛА НАШИ ЗДОРОВО ПЛОХИ"
Я всегда говорила своим молодым товарищам по партии, что мы имеем дело не с репрессиями, а с имитацией репрессий для домашнего спектакля. Когда ведут следствие, а подследственный его бойкотирует на свободе и выбирает, ходить или не ходить ему на суд, тогда еще нет боя, нет объявления войны, а есть 155-я "последняя и решительная" нота протеста. Это просто учения, съемки из песенки Николки Турбина, от которых никто не умирает. "Тяжело в учении, легко в бою" - это чушь. Старые фронтовики точно знают, чем учения отличаются от войны. Я говорила: "Когда это начнется по-настоящему, оно начнется с ареста, и не на 15 суток. И не милиция будет этим заниматься, а КГБ".
Надо отдать должное этой милейшей организации: они начинают всегда неожиданно и эффектно. "Арестовал - удивил - победил". КГБ очень любит выскакивать из засады, прыгать с дерева на плечи, как рысь. У каждой охоты свои законы. Дичь должна ходить опасно. Особенно в СССР.
Не знаю почему: то ли из-за весеннего авитаминоза, то ли из-за жуткого холода в камере, то ли из-за нервотрепки с горбачевскими делами (суд закончился только 1 марта, все-таки две недели дикого напряжения), но голодовка шла очень тяжело, даже Лена, глядя на меня, все время угрызалась: вместо того чтобы выполнять свои обязанности дуэньи, я на четвертый день впала в транс и в весеннюю спячку. Выходя из некоей комы, я лихорадочно писала статьи. И Лена тоже. У нас был просто журналистский семинар. И вдруг дверь открылась, и меня попросили "к руководству". Я подумала, что опять наш майор хочет развлечься светскими разговорами. Впрочем, я рада была согреться в его кабинете. Однако в дежурной части у всех офицеров был такой вид, как будто они хором встретили тень отца Гамлета. Меня провели в маленький красный уголок на тридцать мест, и мне навстречу встал довольно молодой джентльмен (лет тридцати пяти) в серой куртке, в меру подтянутый и в меру элегантный. Вид у него был самый приветливый. Он честно и откровенно заявил, что он капитан Андрей Владимирович Яналов, следователь КГБ СССР (!) . Вот так, братцы- кролики! Какая честь! Даже не из Московского управления, а из КГБ СССР. Я присмотрелась и увидела в его глазах знакомое хрустальное мерцание всеведенья. Между нами произошел следующий обмен мнениями:
- Что это вы вдруг решили выйти из подполья? А мы уж думали, что вы самораспустились... Медведь в лесу сдох?
Яналов (в тон):
- Сдох, сдох, Валерия Ильинична. "Письмо двенадцати" убило нашего медведя.
Тут и оказалось, что в конце марта заведено дело, причем КГБ Союза, причем по 70-й статье (эти самые публичные призывы к свержению строя), да еще по части II! То есть групповое дело, семь лет! Вот здесь я испугалась, и здорово испугалась. Под письмом 12 подписей! Значит, могут арестовать не только меня, но и моих драгоценных дээсовцев! Одно дело - объяснять товарищам, что их долг - умереть за Отечество, другое дело - видеть их гибель. На меня пахнуло могильным холодом, и это была братская могила! В этой ситуации надо было делать одно: попытаться, как куропатка, увести охотников за собой, подальше от гнезда. И тут меня оглушило: Леночка! Маленькая Леночка! Ее подпись тоже там стоит, да еще из первых! Она же здесь, под замком, у них в руках! Она же не сумеет уйти, здесь и возьмут... Понятно, что меньше всего меня волновала собственная участь.
Я знала, что часть II требует группового привлечения. Андрей Владимирович Яналов смотрел на меня даже с некоторым сочувствием, по крайней мере, без злорадства. У меня создалось ощущение, что его роль ему претит, что он действует по принуждению, хотя он классный игрок на том корте, где нам предстояло сражаться в ближайшие 2-3 часа. Он был хороший дуэлянт, и с ним можно было смело выступать на олимпийских состязаниях. За три часа он начерно прогнал все следствие по главным пунктам. И видно было, что он не любит легких побед, ценит во враге спортивные данные и явно увлекается гессевской игрой в бисер. Он прекрасно подавал мячи, а я вовремя их ловила. Взять все на себя, закрыть все амбразуры, вывести незаметно из-под удара всех остальных, а в промежутках доказать в продемонстрировать свои пламенные чувства по отношению к строю и СССР, да еще вмонтировать эту лирику в деловой протокол - задача непростая, если от слабости темнеет в глазах. Допрашивать в таком состоянии, когда противник не в форме, - это входит в правила игры, застать врасплох - это тоже из условий поединка. Какое счастье, что я сохранила черновик "Письма двенадцати"! (Я намеренно его сохранила, на случай ареста, чтобы доказать свое авторство; я же знала дээсовцев и нашу фирменную методику "Я - Спартак!", что означало одно: каждый из двенадцати возьмет авторство письма на себя.)
Мой капитан любезно посоветовал мне выйти из голодовки, чтобы получить удовольствие от наших бесед, обещал позвонить здешнему руководству и наведаться еще раз. Видно было, что мой класс игры ему пришелся по вкусу.
Когда я вернулась в камеру, оказалось, что Леночку допрашивал другой гэбист! Конечно, она заявила о своем авторстве письма и редактировании криминальной газеты нашей фракции ревлибов или либревов (революционный либерализм - это неологизм ДС, и лексический, и понятийный!) "Утро России"... С дээсовцами трудно делить плаху: каждый тянет ее к себе. Через сутки в острог попал за митинг в нашу защиту один новичок-дээсовец. Он успел броситься к нашей двери и прокричать:
- У вас обеих дома были обыски, приходили из КГБ, на складе обыск был тоже, Данилов в Лефортове!
Его тут же увели в другое крыло, но информацию мы получили. В арест Данилова мы не поверили: слишком уж это было круто, особенно после того как он письменно отмежевался от нашей фракции и стал (пока устно) нас топить на молчановский манер. Но ведь склад эти одиннадцать раскольников украли! А на складе был компромат: "Утро России", даниловский "Антисоветский Кривбасс", куда до разрыва с организацией он успел тиснуть "Письмо двенадцати". А тираж был 15 тысяч! Бедным мошенникам могло выйти боком их воровство. К тому же на черновике "Письма двенадцати" стояла фамилия И.Царькова, один раз зачитанная на площади 13 января. На следующий день он опомнился и снял из страха свою подпись. Получилось очень некрасиво, но теперь он мог пострадать. Я выгораживала его как могла. Сказала, что подпись стоит по ошибке, что он никогда своего согласия не давал, что вышло недоразумение, что это моя вина, что потом эту подпись не печатали (что и подтвердили найденные при обысках документы). Царькова даже не вызвали на допрос. ДС поступил с ним честно, не так, как он с нами. На вопросы об остальных подписях я могла ответить только одно: "На этот вопрос я отказываюсь отвечать по морально- этическим соображениям". Мы с Леной надеялись, что Данилов просто был отвезен в Лефортово на допрос и отпущен. Его арест означал бы, что он пропал из-за нас (мы знали, что он этого не потянет, сломается). К тому же его арест означал и мой - на сто процентов, и Ленин - на семьдесят. Я старалась ободрить Лену, рассказывая ей, как хорошо и тепло в Лефортове. Лену сломать не смог бы никто, но этот вариант ей не доставлял удовольствия. А наши охранники притихли. КГБ вкушал беднягам панический ужас. На нас смотрели, как на покойников. Самый вредный майор - замполит - разговаривал ласково и демонстрировал своих золотых рыбок. Мы себя чувствовали совсем как в камере смертников. Я попыталась выйти из голодовки, но была не в состоянии есть то, что давали в нашем остроге, а давали там ужасную дрянь. Так что пришлось ограничиться тремя кусочками сахара в день. Как водится, свой день рождения я встретила в камере. Сорок один год - дата паршивая.
Мои поклонники из КГБ позвонили в острог, поздравили меня через начальство с днем рождения и передали, что непременно к нам заглянут. А начальник принес мне три огромных красных пиона прямо в камеру (их приносили друзья из ДС вместе с едой, ведь добряк Валерий Витальевич, предвидя мой арест, - а я ему сказала, что турниры с КГБ надо проводить на ясную голову, - позвонил ко мне домой и заказал передачу, но принесли ее в воскресенье, его не было, а без него инструкцию нарушить не решились; пионы дээсовцы оставили на пне, их подобрали, а в понедельник Худяков принес их мне). Лена не хотела даже ехать в душ - зачем прихорашиваться для гэбистов? Но я ее убедила, и мы съездили. По дороге мне очень хотелось устроить Лене побег, но охранники, жалея ее младость, тем не менее своей шкурой дорожили еще больше и не дали ей уйти, как я ни просила.
А между тем наступил последний день нашего ареста. Мы решили, что тревога была ложная, что это повторение горбачевского амбулаторного дела, что Лефортово нам не светит: не посмеют, поезд ушел. Мы предвкушали горячую ванну, домашние деликатесы (а я вообще была слаба, как вегетарианская кошка) и глумление в процессе фиктивного следствия над КГБ. Но где-то в 10 утра распахнулась дверь, и очень бледная надзирательница сказала мне: "Собирайтесь с вещами". Это не было освобождение, освободить нас должны были в 16 часов. Все было ясно и без слов. Хорошо было уже то, что Лену оставляли. Я вздохнула с облегчением, а Лена обиделась на ГБ. Надавав Леночке кучу инструкций для партии, я собрала свои сумки (партийные ватники и теплые вещи должна была отвезти домой Лена). Я взяла только то, что нужно для Лефортова: белье, книги, тапочки, умывальные принадлежности, ручки. В дежурной части я нашла испуганных до смерти офицеров спецприемника (бедный майор Худяков даже спросил с надеждой: "Может, мы когда-нибудь еще увидимся?" "Теперь уже никогда", - ответила я) и мрачного Яналова, прячущего от меня глаза.
- Поедем к нам, - печально сказал он и любезно взял мою сумку.
- В нашей стране это несущественно, но все -таки покажите какой-нибудь ордер, - напомнила я.
- В Лефортове покажем, - со вздохом ответил интеллигентный капитан.
Еще никогда меня не арестовывали с меньшим удовольствием. У белой "Волги" пасся еще один гэбист молодежно-спортивного вида. Плюс шофер. Когда тебя КГБ арестовывает по 70-й статье в третий раз, это уже имеет вид и вкус некой рутины. У Солженицына так же описывается арест "повторников" в 1947-1948 годах. Они не спрашивали "за что" и не интересовались "надолго ли", но просто совали пачку махорки в лагерный сидор и шагали за порог. В третий раз бравада неофита уступает место небрежной, элегантной, но еще более дерзкой светскости завсегдатая. На прощание я обнюхала клумбу с нарциссами. Я знала, что больше никогда не увижу цветы: в Лефортове их не было, а из Лефортова я решила не выходить. Красиво провести следствие, выгородить всех, кого смогу, свалить все на себя, сделать блестящий политический процесс на уровне Каннского фестиваля. После приговора объявить голодовку и умереть и тем самым сохранить свою свободу. Мы ехали молча. Я прощалась с городом, а тактичные враги не мешали и не злорадствовали. Мною овладевало знакомое ледяное спокойствие, похожее на анабиоз. То есть я всегда следовала рецепту Солженицына из "Архипелага": после ареста надо сказать себе, что жизнь кончена, что чем скорее придет смерть, тем лучше. Ты умер для родных, и они умерли для тебя. Имущества у тебя больше нет. Тело - твой враг, ибо оно реагирует на страдания. Ничего не остается, только воля и честь. Совет хорош и прост в эксплуатации. Обеспечивает абсолютное торжество в любой ситуации. Земля уходила от меня все дальше, на нее будто набросили одеяло. Я помнила, что в лефортовской камере будет полнейшая тишина, как в склепе или батискафе. Мы проехали мимо моего дома. Было ли это прощальным подарком от ГБ или планировалось как психологическое воздействие из арсенала пыточных приемов? Даже если последнее, то это был в рамках нашего поединка законный с их стороны прием. Так же, как и арест в день освобождения, после десяти дней голодовки.
Лучший стиль поведения в Лефортове - это делать вид, что приезжаешь на отдых в южный пансионат западного туристского класса, приезжаешь как знаток и ценитель истинного сервиса, приезжаешь отнюдь не по этапу, а добровольно и ожидаешь, что персонал будет польщен оказанной его заведению честью. В обращении - снисходительная приветливость без панибратства, пристрастное отношение к сервису (можешь дать на чай, а можешь и не дать), дистанция, но при хорошем настроении и искренней расположенности к такому проведению досуга. Юмор, незлая сатира, светскость в отношении к грядущему процессу, как к бенефису у народного артиста СССР (чуть-чуть волнения, но при уверенности в любви публики и в своем мастерстве). А следствие - это репетиция спектакля. Ты режиссер, ты первый состав, ты драматург, задумавший эту пьесу, а ГБ - это твой реквизит, твоя массовка, твои костюмеры и осветительный цех. Им надо объяснить задачу, они должны качественно сыграть свою роль, чтобы не испортить спектакль. При таком отношении к "делу" уважение и сочувствие врагов тебе обеспечено, если, конечно, это достойные враги. А мне достались просто прелестные противники. Андрей Владимирович Яналов и Сергей Борисович Круглов (его шеф). У нас как-то сразу установились отношения хемингуэевских персонажей: Старика и Рыбы из повести "Старик и море". "Рыба, я тебя очень уважаю и люблю. Но я тебя убью, прежде чем придет вечер". А если бы Рыба сама, добровольно, без наживки, насильно лезла к Старику на крючок? Ему было бы еще хуже. Моим следователям было очень плохо. Они не вели политических дел до этого и сочувствовали про себя и даже вслух. Впрочем, слабого они могли добить. Несчастный Данилов был классически сломан. Они не хотели его брать (мой арест был предопределен не ими), но он очень лез на рожон (я вас не признаю, на допросы не приду, я - антисоветчик). Для такой позиции надо иметь внутренние силы. Глоткой здесь взять нельзя. А если человек не готов к смерти, если он хочет жить? Тогда в Лефортово ему лучше не попадать. Бедный Данилов заявил: "Сидеть не буду, не хочу. Сухая голодовка". И они сделали проверочку: применили искусственное кормление. Это, конечно, пытка. Но в рамках поединка с фашистской структурой они вольны применять такие методы, чтобы вас сломать. Надо держаться, надо заставить их отступить. А Данилов после первого сеанса сам уступил. Старый и больной Сахаров в Горьком дольше терпел! Голодовка держится до смерти или до удовлетворения требования. Иначе достоинство не сохранить. А оно дороже жизни. Бедняга далее сказал: "Я покончу с собой". Ну, надели наручники. Живет! Потом сняли и издевались открыто: "Ну, где ваша голодовка? Ну, где ваше самоубийство?" Через два месяца Данилов уже соглашался дать подписку о невыезде, ходить на допросы, отказаться до суда от политической деятельности... Он уверял (я видела протоколы допросов и "имела удовольствие" от очной ставки), что никакой строй свергать не хотел! Что я чуть ли не силой, обманывая людей, собирала подписи под "Письмом двенадцати"... Мою позицию (хотела свергнуть и на том стою) он пытался объяснить моей психической неуравновешенностью (в письменной форме!). Боже, как он трусил, как выгораживал себя! Он даже подтвердил подпись Лены Авдеевой под "Письмом двенадцати" (а это уже предательство, можно подтвердить только свою подпись). Нельзя судить человека за слабость, проявленную в таких условиях? КГБ применил безнравственные средства? Нет ничего безнравственнее трусости! Скажите спасибо, что в КГБ не пытают электротоком (с таким народом можно бы и это себе позволить). Тогда что было бы? А ведь надо противостоять и такому прессингу, иначе грош цена и борцу, и его идее. Мне предстояло делить с Даниловым скамью подсудимых, и это меня не вдохновляло. Он уже не был членом ДС, но в глазах несведущих людей фиктивный ДС(ГП) был все равно ДС. Мне пришлось бы приложить все силы, чтобы избавить партию от позора. Я сумела бы это сделать за счет своего поведения на суде, но Данилов портил мне всю обедню. Однако для него все было сделано по высшему разряду. ДС защищал его наравне со мной, забыв временно про его злые дела. О его трусости никто не знал (я запретила своему адвокату говорить товарищам об этом, чтобы не компрометировать Данилова до суда и не вызвать нежелание его защищать: ДС не прощал отступничества). Я брала на себя всю ответственность и за действия склада, дала право адвокату Данилова топить меня, чтобы выгородить его. Следователи меня заверили, что Данилову дадут условный срок. (Мне они честно сказали, что я получу максимум. Другого я и не хотела.) Когда я увидела Данилова на очной ставке, он был так похож на мокрую курицу и имел такой грустный, затравленный вид, что мне стало его жалко. Я не сказала ему, что о нем думаю. Напротив, попросила прощения за то, что втравила его в эту историю. Проклятая интеллигентность подвела! Сколько раз я просила гэбистов пожалеть Данилова и выпустить его! Но они почуяли наживу: раз уступил, значит, стоит ломать дальше. Один раз проявить в ГБ слабость - это значит, что тебя не оставят в покое, пока не доломают, не растопчут до конца. Человек не должен, не имеет права быть слабым. Иначе поступят с ним, как с травкой полевой.
Пресса этим нашим арестом развлекалась как могла. "Экспресс- хроника" защищала вяло, сквозь зубы. Хельсинкская группа написала роскошное письмо в защиту, но подписи Ларисы Богораз под ним не было. Зато подписались Лев Тимофеев, Галина Старовойтова, Юрий Орлов. Это было смело и достойно. Даже церковь (настоящая, а не советская госструктура Русской православной церкви) встала на нашу сторону. "Коммерсантъ" иронизировал, "МК" злорадствовал. "МН" опубликовали заметочку по фактам, но без горячего сочувствия и вообще притихли. Юрий Афанасьев готов был дать за меня поручительство. Но я заранее сунула следователям заявление, что деятельности, которую мне вменяют в вину, не прекращу и добровольно на допросы ходить не буду. С такими предпосылками под залог не освобождают. Царьков и Молчанов, зная, что их статьи используются ГБ в ходе следствия как обвинительные документы, не повесились, и не застрелились, и даже не раскаялись. Они продолжали публиковать опусы в том же духе и лить на меня грязь - и обвинять пожестче, чем в предварительном обвинении, предъявленном мне через 10 дней. Я знаю, что это несчастные, погибшие люди, что я втянула их в непосильную для них борьбу, что ДС сам развратил полной бесконтрольностью редактора Молчанова и сделал из него диктатора, что Игорь Царьков был бы хорошим ученым и честным тружеником, если бы я не втащила его в ДС. Но я не в силах пожалеть, отвращение уничтожает жалость. И я не могу вспоминать их первоначальное достойное поведение, потому что кончили они плохо и этим перечеркнули все. Протопоп Аввакум сказал: "Не начный блажен, а скончавый".
Зато мне повезло с адвокатом. Адвокат "всея ДС", фирменный наш защитник из Екатеринбурга, анархист и диссидент Сергей Леонидович Котов, которого одного я только и могла взять в свою команду на следствии. Он не ныл, не выгораживал. Он солидаризировался. Он доказывал, что народ имеет право на восстание и свержение строя, а я имею право его к этому призывать. В Лефортове в нашем боксе на первом этаже ("кабинеты" адвокатов) я приняла его в ДС, после чего следствие сразу стало многопартийным: два члена ДС на двух членов КПСС. Следователи предупреждали, что за такой метод защиты суд посадит его самого вместе со мной. Сергею было не привыкать: в деле Тамары Целиковой он уже поимел 10 суток. Сергей отовсюду вытаскивал разные фрукты, сладости, витамины, котлеты и куриные ноги - из-за пазухи, из карманов, из папки с бумагами - и скармливал мне. Даже и на допросах! На допросы он стал ходить с сумкой провизии. Следователи не противились, наоборот. Смертники имеют право на небольшие прихоти.
В июне я написала в своей камере "Лефортовские записки". Они были доставлены на волю и продавались на Пушке в нашей газете "Свободное слово". Их чуть не опубликовала еще до августа "ЛГ" (ей не дали свидания со мной, чтобы обсудить кое-какие сокращения). Зато все было опубликовано полностью ею же в начале сентября. Рвался и "Огонек", дабы взять интервью. Мои следователи пустили бы и его, и "ЛГ", но "руководство не позволило". Вообще по сравнению с глухим мешком 60-80-х годов следствие-90 выглядит празднично и нарядно. Можно читать кучу записок от товарищей, направлять деятельность партии, писать ответы. Можно давать интервью, и все это будет вынесено на диктофоне из тюрьмы. Можно писать и передавать кучу статей, что я и сделала, снабжая щедро партийную прессу и Самиздат. Как, вы спросите? Какая здесь высокая технология? Увы, еще не вечер. Мне может понадобиться этот способ на четвертом заходе на 70-ю статью. Так что еще не время распахивать душу и делиться рецептами. Кто собирается в Лефортово, тому я лично на ушко могу сказать. Мне было легко перестать думать о жизни: ведь смерть была единственным способом окончательно искупить свою вину перед Ильей Габаем, Анатолием Марченко и Юрием Галансковым. А вина была велика: я выжила, а они - нет. Я не могла роптать, только сам процесс перехода очень тяжел. Трижды переходить барьер от жизни к смерти, а потом шагать назад - это шок. Когда человек покончил счеты с жизнью, ему легче не возвращаться, тем более если его смерть непоправимо компрометирует власть и дает жизнь его идее. "Истинно, истинно говорю я вам, что если пшеничное зерно упадет в землю и не умрет, то останется одно. А если умрет, то принесет много плода". Иисус знал толк в диссидентстве. То есть я дорожила смертью такого рода как зеницей ока. Это была та самая "грозная радость" - самое темное место у Александра Грина. Это мне нужен был этот процесс, а не КГБ. Он был нашей дээсовской затеей. Мы с Сергеем Котовым вели дело так, как будто был у нас некий кооператив, взявший подряд на статью 70-ю. Правда, в число прибылей входила моя смерть. Мне было лучше всех, Сергею - чуточку не по себе, а следователям - совсем тяжко. Они совершенно не хотели моей смерти, но понимали, что будет после вынесения приговора. Они слишком уважали мои убеждения, чтобы предлагать сдаться. Они знали, что это бесполезно. Они и не хотели капитуляции. Я им даже предложила в конце написать себе окончательное обвинение без их участия и в большем объеме, чем напишут они сами. Естественно, на допросах я тянула одеяло на себя. Все, в чей могли обвинить других членов ДС, я хапала себе и весьма хитроумно, так что опровергнуть было сложно. Я говорила Сергею (при наших следователях): "В день закрытия дела, когда мы его прочтем, принесешь торт и шампанское, устроим вечеринку, отметим это дело в нашем дружном СП". Следователи чуть не плакали. Они поняли все, что я им хотела сказать. Конечно, такое поведение с моей стороны было жестокостью, почти вивисекцией, но иначе нельзя показать другую сторону медали и обезоружить врагов, не причиняя им вреда. На допросах у нас частенько бывали киносеансы. Мы смотрели видеофильмы. Наши митинги в январе 1991 года, мои поездки по стране, мои выступления и интервью. Все фиксировалось, они все время шли по следу. ДС был заранее обречен. Впрочем, мы это знали. Мы предвидели, что после бала будет казнь. Это была умеренная и справедливая плата, по крайней мере, в системе наших координат: отчаяния и горечи…
"НО ВОРЮГИ МНЕ МИЛЕЙ, ЧЕМ КРОВОПИЙЦЫ"
А между тем дээсовцев становилось все труднее удерживать от крайних мер. Они организовывали митинг протеста за митингом - их разгонял ОМОН, хватая зачастую и депутатов Моссовета, особенно Витю Кузина. Возникали проекты массовых голодовок и даже самосожжений. При жизни я еще могла это остановить, но после моей смерти в Лефортове осиротевший ДС и коктейль Молотова мог употребить. Я же сама учила дээсовские кадры не отдавать ИМ людей. Кстати, неунывающий анархист Сергей Котов, как опытный адвокат, был уверен в том, что дело окончится сроком, и немалым. Он ездил по столицам и организовывал пресс-конференции, то есть выполнял мою работу методиста ДС. У нас с ним шли препирательства только о том, подавать ему после приговора кассационную жалобу или нет. Я не только не собиралась сама подавать такую жалобу, но запрещала и ему. А он настаивал на том, что подать ее - долг адвоката, не может же он просто смотреть на то, как его подзащитный убивает себя голодовкой. Я пыталась ему внушить, что он в этом деле не адвокат, а связной, свидетель и товарищ по партии.
А следователей мне приходилось утешать на допросах, такие они были грустные. Но, похоже, мои утешения только усугубляли их внутренний дискомфорт. Они увидели во враге живого человека, а этого делать нельзя. Можно убить абстрактного врага, а как убить живого человека из плоти и крови, в личной порядочности которого ты убедился? Для меня эти два человека тоже были сюрпризом. Я, конечно, знала про Виктора Орехова, вся эта история произошла на моих глазах, но я в этой системе еще не встречала людей. Мы выпрямились по обе стороны баррикад, оторвавшись от прицелов, и, на наше несчастье, увидели друг друга. Я знала, что уже не смогу стрелять в них, а они не могли стрелять в меня. Я чувствовала, что они отказались бы от дела, если бы не боялись сделать мне (не себе!) хуже, отдав этот материал своим куда менее чувствительным коллегам, таким, как Соколов. В диссидентской среде эти чувства едва ли найдут понимание, но условности для меня не много значат. В конце концов, Иешуа Га-Ноцри допек Пилата не злобой и ненавистью, а совсем другими качествами.

Н.Пальмова о кампании лжи и дезинформации против депутатов
Её статья в газете «Вечерний Ленинград», 11.06.91.
ЛЕГКОВЕРНОСТЬ
Пошёл уже девятый месяц, как телерепортёр Александр Невзоров поставил в известность депутата Ленсовета Алексея Моторина, что приступил к изготовлению политических трупов.
Правда, в тот день, 18.09.90 г., Александра Невзорова, очевидно, подвела его профессиональная память на лица. Ничем иным нельзя объяснить его выбор в качестве объекта для телескандала именно депутата А.К.Егорова, посетившего здание Ленинградского телевидения для участия в передаче «Ленсовет – прямой эфир».
Медицинское освидетельствование того и другого, проведённое по инициативе А.Невзорова в сопровождении вызванной им милиции, показало, что оба были в равной
мере трезвы. Однако, этим их равенство и ограничилось. Зато в этом инциденте уже отчётливо проявилась разница в реальных возможностях депутата и телерепортёра как
обладателей «первой» и «четвёртой» власти: телерепортёр играючи пресёк депутатскую деятельность, не допустив депутата к телеэфиру, а затем ославил его перед семидесятимиллионной аудиторией как пьяницу.
Эта его версия и осталась в памяти телезрителей, потому что Закон оказался не писан и
для руководства Лентелерадиокомитета. Несмотря на многократные обращения мандатной комиссии к заместителю председателя Лентелерадиокомитета депутату Ленсовета В.Сенину, не последовало ни опровержения, ни извинений А.Невзорова за неспровоцированное оскорбление депутата А.Егорова. Более того, абсолютно независимый мастер и творец криминальной хроники возглавил беспрецедентную кампанию по шельмованию государственного органа власти в Ленинграде.
Сейчас эта кампания пошла на убыль, хотя ещё не завершилась. Ущерб, нанесённый ею, ещё предстоит оценить историкам, юристам, социологам и психологам. Но некоторые выводы из анализа её характерных особенностей полезно сделать достоянием гласности уже сегодня.
То, что происходит вокруг Ленсовета, давно вызывает нескрываемую радость одних и
гнев других.
Так, 6 апреля 1991 г. «Ленинградская Правда» отметила выходящее за пределы нормы
пристрастное внимание ленинградцев к Ленсовету: «Нам приятно сообщить, что этот год Ленсовет стал своеобразным чемпионом, достойным занесения в книгу рекордов Гиннеса: ни одно событие, происходящее в стране или Ленинграде, не вызывало такого обилия читательской почты, как деятельность депутатского корпуса города».
Содержание этой почты хорошо известно из публикаций в «Ленинградской Правде», а
нам - дополнительно – из писем избирателей в Ленсовет.
Надо отметить, что после выборов 1990 г. количество и содержание писем, получаемых Ленсоветом, разительно изменились. Ленинградцы стали писать в Ленсовет примерно в 300 раз чаще , чем в 1989 г. Если за весь 1989 год депутатские формирования получили около 200 писем, то только за первый квартал 1990 г. – 2300 штук.
Мандатная комиссия за первые три месяца текущего года получила 580 писем, из них две трети – это гневные обличения (индивидуальные, семейные, коллективные) депутатов Ленсовета и их деятельности. Мандатная комиссия Ленсовета прошлого созыва не получила ни одного такого письма.
Анализ писем показывает, что всплески гражданского возмущения следуют за сенсационными сообщениями в средствах массовой информации и повторяют их по содержанию.
Перечислю темы, заставившие взяться за перо десятки тысяч людей: злостный алиментщик А.Болтянский; «организатор голода» и «враг народа» М.Салье; депутатские привилегии: спецлечение, спецпайки, кормление по низким ценам деликатесами, получение автомобилей вне очереди и пр.; воровство депутатами зарубежных посылок; уголовное прошлое и психическая неполноценность депутатов; введение цензуры комиссией по гласности; низкий уровень интеллекта, здравого смысла, совести и ответственности депутатов, в результате чего все принимаемые решения абсурдны и наносят только ущерб городу.
Если учесть, что всё это – измышления, не соответствующие действительности, то омерзительный образ Ленсовета, вырисовывавшийся из писем избирателей – это порождение злостной провокации.
Кем же создаётся в дополнение к реально существующей напряжённой ситуации в стране, специфическая, искусственно нагнетаемая социальная напряжённость в Ленинграде? Ведь как бы ни были угнетены, раздражены и озлоблены граждане унизительным нищенским состоянием, мысль о том, что из этого положения невозможно выйти потому, что у власти стоит банда недееспособных неудачников и политиканов с тёмным уголовным прошлым, психически больных с детства, ещё более усиливает отчаяние и агрессивность людей.
Из вышеизложенного понятно, откуда у «львов» растут ноги. Но анализ публикаций в средствах массовой информации, и писем избирателей, приходящих в Ленсовет, показывает, что за широкой спиной А.Невзорова скрываются те, чьи действия по обеспечению «зелёной улицы» для этой злостной продукции и по приданию ей видимости юридической достоверности, можно квалифицировать как злоупотребление служебным положением и долгом. Прежде всего это руководители Ленинградского телерадиокомитета Б.Петров и В.Сенин, а из юристов – прокурор Ленинграда Д.Верёвкин и председатель Калининского райнарсуда В. Данилов. Без их содействия кампания глумления над Ленсоветом не могла бы достичь столь высокого уровня вседозволенности и разнузданности.
Приведу лишь несколько примеров в подтверждение этого.
Все помнят серию телепередач «600 секунд», в которых А Невзоров лепил образ «депутата-мерзавца», алиментщика, детоненавистника. За два часа до выхода первой из них бывшей жене А.Болтянского позвонили в Ярославль из «независимой телекомпании»
и задали вопрос, действительно ли она подавала в суд заявление о взыскании алиментов
на содержание ребёнка. Несмотря на её решительный отрицательный ответ, владельцы телеэфира обнародовали свою заготовку с «элементами импровизации».
Невозможно переоценить впечатление, которое в одной из следующих передач произвели на телезрителей свидетельства председателя районного суда В.Данилова и старшего судебного исполнителя Т.Мотовиловой. Они кивали головой на лист бумаги, который держал в руках А.Невзоров, и все трое говорили при этом что-то невразумительное, поминая имя Болтянского, его бывшей жены и малолетнего сына Дмитрия.
Сколько искренних слёз пролили потом над этим ребёнком авторы писем, какие эпитеты они приложили к кандидату в народные депутаты РСФСР! Несомненно, что рождённый на телевидении и юридически узаконенный миф существенно снизил рейтинг
А.Болтянского и в период выборов в депутаты РСФСР и после них. А ведь единственным «порочащим» документом, фигурирующим на телеэкране, было письмо самих В.Данилова и Т.Мотовиловой в исполком, в котором они интересуются не только размером получаемой депутатом зарплаты, но и, руководствуясь исключительно заботой о благе ребёнка, любопытствуют, располагает ли исполком сведениями о других источниках доходов А.Болтянского.
Однако у этих детолюбивых юристов, наблюдавших многомесячную ежедневную травлю депутата Ленсовета, к организации которой они приложили руку, не возникло угрызений совести и желания прекратить эту игру. Более того, В.Данилов высказался в том смысле, что не собирается вмешиваться в депутатские склоки, а если Болтянский оскорблён, пусть подаёт в суд. Нет сомнений, что итог разбирательства в суде он знает наперёд.
Но самая зловещая фигура из числа тех, кто формировал отталкивающий и устрашающий образ Ленсовета, - прокурор Ленинграда Д.Верёвкин.
В его интервью «Ленинградской Правде» (29.11.90) под названием «Когда прокурор говорит: «Не могу молчать» он по существу подтвердил сведения из нашумевшего тремя
днями ранее выступления А.Невзорова на «Светлане», поведавшего, в частности, что среди депутатов Ленсовета 20 процентов бывших уголовников и 10 процентов психически больных с детства.
Прокурор, в свою очередь, не оставил у ленинградцев сомнений в том, что «демократы в кавычках», «деструктивные элементы» и «депутаты Ленсовета» - это тождественные понятия.
Всех депутатов прокурор подразделил на пять категорий. Четыре из них, составляющие «наиболее крикливую и активную часть Ленсовета», это те, которые «в прошлом отбывали наказания за уголовные преступления; у которых «родственники сидят и сегодня»; «пенсионеры из самих правоохранительных органов, которые обижены тем, что вышли на полную пенсию; и те, «которым чем хуже, тем лучше».
А пятая, по словам прокурора, «значительная часть депутатов апатична апатична и не ведает, что творит».
Надо отдать должное, прокурор не произнёс слов «психически больные», но ленинградцы и сами знают, как называются те, которые не знают, что творят.
Самое интересное здесь то, что, как я выяснила в результате своего «расследования», ни один орган в стране в принципе не имеет возможности собрать такого рода информацию о Ленсовете да ещё опубликовать её, не преступив Закон и Конституцию.
К тому же, по профессиональной оценке недавнего главного психиатра Ленинграда В.Барабаша, 10 процентов депутатов с психическими отклонениями от медицинской нормы – это уж слишком даже для депутатского корпуса Ленсовета. Более того, это бросает тень подозрения и на избирателей.
Тем не менее, прокурор Ленинграда Д.Верёвкин достиг цели своего интервью, которую он сформулировал совершенно откровенно сам: просветить ленинградцев, «рассказать им то, о чём далеко не все даже догадываются».
После этого потоком пошли письма с требованиями опубликовать фамилии дефектных депутатов и изгнать их из Ленсовета.
Наибольшее впечатление произвело то письмо, которое пришло из прокуратуры за подписью Д.Верёвкина на имя А.Собчака с резолюцией прокурора: «Для рассмотрения по существу. О результатах рассмотрения просьба сообщить заявителю».
Только как издёвку можно расценить это поистине анекдотическое поручение прокурора рассмотреть то, о чём он сам сообщил во всеуслышание и о чём Ленсовет в принципе не может знать.
Цитирую: «Уважаемый товарищ Дмитрий Михайлович! Прочла Ваше интервью в «Ленинградской Правде от 29.11.90. Там Вы сказали, что у нас в Ленсовете сидят «депутаты» с уголовным прошлым или имеющие родственников-уголовников. Ведь это – ужас! Разве можно допустить такое, чтобы нами руководили уголовники? Такое просто не укладывается в голове! Мы считаем, что этих «избранников народа» следует немедленно отозвать из Ленсовета, лишить депутатских мандатов, опубликовать их фамилии в газете, чтобы обманутый народ знал, кто пролез к власти тайком…Они же Вас всех просто ненавидят и будут делать всё, чтобы срывать Ваши дела, ставить палки в колёса. С уважением глубоким и искренним, Лелипугова Л.Л».
В конце интервью Д.Верёвкин обещает: «Мы намерены впредь сколь возможно широко информировать ленинградцев о полученных нами материалах, о принятых решениях. Пусть каждый знает почему и как действует прокуратура города»
А спецкорреспондент «Ленинградской Правды» И. Лисочкин заверил его: «Вы получите возможность сказать всё, что сочтёте необходимым».
Однако после этого широковещательного интервью никаких публикаций Д.Верёвкина в средствах массовой информации обнаружить не удалось. Поэтому мы частично восполним этот пробел, рассказав, как действует прокуратура. А вот почему она действует так, надо подумать.
Д.Верёвкин заинтриговал ленинградцев, сообщив им: «Сейчас мы, например, исследуем инциденты, произошедшие 7 ноября. Эта работа завершается, я полагаю, ленинградцам интересно будет узнать, об их действующих лицах, методах и целях».
Поскольку в Ленсовет пришли сотни писем по этому вопросу, мы с нетерпением ждали ответа Д.Верёвкина. Однако через две недели после этого мы получили из прокуратуры толстую пачку заявлений граждан, требующих привлечь к уголовной ответственности М.Салье за инциденты 7 ноября с резолюцией прокурора: «Для рассмотрения». Резолюция написана третьего декабря - через четыре дня после опубликования интервью.
Мы, конечно, рассмотрели и дали следующие разъяснения, полученные по телефону от заместителя прокурора В.В.Шарыгина: «В отношении сожжения флага дело прекращено ввиду невозможности установления лиц, участвовавших в этом акте. К тому же сожжённый флаг юридически не является государственным, так как на нём отсутствовали серп, молот и золотая звезда.
По этой же причине нельзя считать государственным флагом и красное полотнище, которое предложили снять М.Е. Салье и участники митинга, заявленного как траурный. Но это не единственное основание, по которому прокуратура не может возбудить уголовное дело в отношении М.Е.Салье.
Статья 102 УК РСФСР предусматривает уголовную ответственность за надругательство над государственными символами, выражающееся в активных действиях- нанесении оскорбительных циничных надписей, срывании, уничтожении их и пр. Призыв снять флаг в активных действиях реализован не был».
Надеюсь, что Д.Верёвкин извинит нас за непрофессиональный слог.
Первые сенсационные сообщения о краже депутатами посылок А.Невзоров дал 04.01.91, а через неделю мандатная комиссия стала получать письма следующего содержания (пишет пенсионер): «Уважаемый Анатолий Александрович! Помогите разобраться, сердце болит, хочется с кем-либо поделиться, чтобы стало легче на душе. Рассказал нам наш Невзоров о воровстве посылок. И кем бы Вы думали? - депутатами! Я имею ввиду посылки с Запада, посланные для пенсионеров, малоимущих, для детей –сирот и т.д. Гнать таких депутатов вон. И мы требуем с этим разобраться серьёзно. И кому теперь верить в этом кошмарном государстве?»
По следам этой очередной телефальшивки были проведены депутатское и прокурорское расследования, неоднократно в интеллигентной форме ответственные лица отмечали, что депутаты посылок не воровали.
Прокурор Верёвкин 01.02.91 отправил А.Собчаку Представление о результатах расследования криминальных инцидентов с посылками. В нём ни один из депутатов Ленсовета вообще не упомянут, ни одному из депутатов райсоветов не предъявлено претензий по поводу хищения посылок.
А Ленинградское телевидение продолжало разжигать страсти против «депутатов» - воров и подонков.
Последнее слово сказал 6 апреля телеведущий В.Медведев, между прочим сообщив телезрителям: «Ещё свежи в памяти имена депутатов, разворовывающих посылки».
Мандатной комиссии не удалось извлечь из его памяти этих имён. А прокурор за четыре месяца, прошедшие после завершения расследования, сумел ни слова проронить о его результатах.
Между тем, эта тема не теряет актуальности.
Процитирую письмо от 30 апреля семидесятилетнего работающего пенсионера Н.Гавриленко, которое нам переслала «для принятия мер и ответа» редакция «Ленинградской правды»:
«Если газеты и телевидение лгут и без оснований чернят дела в Ленинграде, то надо к ним принимать меры и сообщать об этом народу. Если же они сообщают правду, то почему ни одного раза не последовала информация Ленсовета о мерах, принятых к виновникам безобразий? Ведь и «Ленинградская правда», и телепрограмма «600 секунд» ясно и чётко называли фамилии и должности тех, кто конкретно повинен в воровстве и растранжиривании гуманитарной помощи из-за рубежа. Кто и как из них наказан?»
Очень удручает, что измышления о депутатах воспринимаются всерьёз и вызывают у людей, особенно старшего возраста, наименее обеспеченных и защищённых, душевную боль и ярость от бессилия, от невозможности немедленно разогнать Ленсовет.
Тот же Н.Гавриленко в послесловии к своему письму говорит, обращаясь к «товарищам» из редакции «Ленинградской правды»: «Больше критикуйте Ленсовет, Собчака, его заместителей, бесчисленных председателей комиссий Ленсовета. Резче, жёстче!»
А ведь если убрать дезинформацию о Ленсовете, поставляемую средствами массовой информации, то в книгу рекордов Гиннеса он не попадёт даже с помощью «Ленинградской правды».
Дело в том, что ситуация в Ленинграде не хуже, если не лучше, чем в других городах страны. А депутаты Ленсовета далеко не худшие представители общества. И это не они давили всякую здравую мысль, не они руководили построением общества абсурда, которое нелегко теперь преобразовать.
Конечно, не все ленинградцы легковерны. Вот что пишет по поводу одной из последних передач «600 секунд» ленинградка К.: «либо отвратительны наши законы, позволяющие поливать грязью (пусть отмываются), либо Ленсовет не употребляет власть. Каждый день Ленсовету достаются порции ненависти от «независимых» невзоровых, загороднюков, болгарчуков. «Ленправда», «Факт» пропитаны ядом. Они разъедают сознание. И им верят!
Если Ленсовет не сможет отстоять свою честь, то дела плохи».
Действительно, первая мысль при столкновении с оскорблением, с клеветой – обратиться в суд или прокуратуру. Однако таким образом деятельность Ленсовета можно свести к непрерывной судебной тяжбе с непредсказуемым результатом. Ведь мы на опыте знаем реальность пословицы «Закон, что дышло». И на страже этой пословицы стоит прокурор Д.Верёвкин, гордо заявивший в своём интервью, что он Ленсовету не подчиняется и абсолютно от него независим. Поэтому самой целесообразной формой реакции Ленсовета на дезинформацию в средствах массовой информации представляется официальное опровержение, даваемое пресс-центром или руководителями Совета.
В частности, доверие ленинградцев к А.Собчаку так велико, что одного его слова было бы достаточно. Чтобы закрыть любую из названных тем и предотвратить массированные атаки на Ленсовет.
Но председатель Ленсовета не расположен к возглавляемому им коллективу.
Создалась абсурдная и удручающая ситуация противостояния тех, кто имеют несомненные и широко известные заслуги перед демократическим движением, и тех, кому они с некоторых пор присвоили звание «псевдодемократов».
Ситуация усугубляется тем, что против последних яростно выступают и сильно политизированные группы депутатов, стоящих на коммунистических и «патриотических» позициях. Неспроста редакция «Ленинградской правды» суммирует отклики читателей на выступления в средствах массовой информации А.Собчака и отклики на высокомерную, издевательскую статью депутатов Ю.Севенарда, Ю.Попова, А.Фадеева, В.Сапрыкина, Л.Исакова «Вместо демократии – диктатура люмпен-интеллигенции». Эти отклики неразличимы по содержанию и развязному оскорбительному тону. А их количество в редакции газеты давно превысило 4000.
Ненормальность и пагубность такой ситуации уже давно начали понимать ленинградцы. В их письмах всё более отчётливо звучит критика в адрес А.Собчака за его некорректное отношение к депутатам.
Процитирую одно из них, под которым стоят подписи более 200 человек:
«Сегодня на митинге я в течение короткого времени собрала подписи под призывом к конструктивному сотрудничеству между А.А.Собчаком и депутатами Ленсовета. Очень многие подписывающиеся просили передать, что дискредитация Ленсовета может привести к гибельным для демократии последствиям.
Очень негативно воспринимают многие клише Анатолия Александровича Собчака о «Филипповых и болтянских».
Борьба мнений необходима в Ленсовете, как необходима политическая оценка деятельности депутатов избирателями. Но мы видим нечто совсем иное. Ищите консенсус, работайте плодотворно».
К сожалению, не все депутаты Ленсовета, как и не все избиратели понимают, что борьба мнений необходима и что в ней надо пользоваться аргументами, а не ярлыками и не обвинениями оппонентов в пристрастии к болтовне, в амбициях, в политиканстве, в
желании покрасоваться перед телекамерой, в том, что они рвутся к власти.
Тем более, что в нашем обществе за 70 лет молчаливого «согласия» утрачено понимание различий между чувствами собственного достоинства, чести и амбициозностью.
А желание иметь власть вполне естественно для людей, одержимых идеями, потому что без власти их невозможно реализовать.
Когда же говорят о стремлении покрасоваться перед телекамерой, вспоминается мудрая мысль: «добродетель недалеко ушла бы вперёд, если бы в ногу с ней не шагало тщеславие».
Вообще, за блоком этих обвинений, которые с неменьшим основанием могут быть
обращены в противоположную сторону, видится недостаточная убедительность аргументации при столкновении мнений.
Ленсовету трудно даются решения. В том числе и потому, что для большинства депутатов голосование – это не просто нажатие кнопки, а возложение на себя ответственности за последствия принятых решений. И грош цена была бы Ленсовету, если бы депутаты сломались под давлением того общественного мнения, которое формируется в условиях недостаточной информированности граждан, прямой дезинформации, под влиянием эмоций и страстей.
В телевизионных интервью А.Собчак неоднократно говорил об одной особенности своего характера – умении наживать себе врагов. На посту председателя Ленсовета он продемонстрировал эту черту с захватывающим дух молниеносным превращением полутора сотен преданных единомышленников в принципиальных противников, с которыми стало невозможно сотрудничать просто из-за взаимной личной неприязни. По существу, председатель Ленсовета в жертву своему характеру резко ограничил использование возможностей депутатского корпуса. Ведь «так называемые псевдодемократы», хотя и не лишены присущих всем нормальным людям недостатков, отличаются высоким уровнем интеллекта и нравственности, незаурядной целеустремлённостью и работоспособностью. Наличие таких качеств гарантирует, что та компетентность, которую они без всяких сомнений приобретут, будет качественно отличаться от той партийно-административной компетентности, в недостатке которой их часто упрекают. И только с их активным и полноценным функционированием можно
связывать надежды на то, что в нашем будущем мэрстве материальное благополучие и
демократия не станут привилегиями для избранных.
Поэтому-то и вызывает тревогу активное формирование разными силами резко негативного общественного мнения о Ленсовете в тот период, когда это может повлиять на перераспределение реальной власти.
Н.И.Пальмова, народный депутат Ленсовета, секретарь мандатной комиссии

Итоги голосования 12 июня 1991 в Ленинграде.

...Получены предварительные итоги голосования по Ленинграду.
Кандидаты на пост мэра Ленинграда: А.А.Собчак – 1 623 659 (66,13 процента); Ю.К.Севенард – 631 367 (25,72 процента).
Опрос горожан по поводу возвращения Ленинграду имени Санкт-Петербург: ответивших «да» – 1 345 848 (54,86 процента от числа граждан, принявших участие в опросе, или 35,49 процента от общего числа граждан); ответивших «нет» – 1 047 216 (42,68 процента от числа граждан, принявших участие в опросе, или 27,61 процента от общего числа граждан).
Газета «Вечерний Ленинград», 1991, 14 июня.
* * *
Ленинград. Подведены итоги голосования по всем 24 районам города:
Ельцин Б.Н. – 67,2%;
Рыжков Н.И. – 10,5%;
Жириновский В.В. – 5,7%
Макашов А.М. – 5,1%;
Тулеев А.Г. – 4,0%;
Бакатин В.В. – 3,5%.
[...]
Можно сказать, что в этот день Россия окончательно отвергла как коммунистическую перспективу, так и социалистический выбор, сделанный за нее некогда Лениным и его партией. Свой выбор мы сделали через выборы – первые свободные прямые выборы главы своего государства. Уникальный этап в многовековой истории Отечества – бескровная смена государственной власти.
Газета «Невское время», 1991, 15 июня.

В.Павлов утверждает – Горбачев знал имена заговорщиков ещё в июне
Из книги премьер-министра СССР В.А.Павлова «Август изнутри. Горбачев-путч». М., «Деловой мир», 1993, с.81-82.

… В то же время не менее информированный и компетентный свидетель, бывший министр иностранных дел СССР А.Бессмертных на допросе 6 ноября 1991 года рассказывает о том, что 20 июня 1991 года, находясь в Берлине, он вернулся в советское посольство из американской резиденции после завершения раунда переговоров с господином Бейкером. Вдруг совершенно неожиданно ему перезвонил господин Бейкер и предложил приехать для неформальной беседы по очень срочному делу, организовав встречу так, чтобы о ней, по возможности, никто не узнал. А.Бессмертных очень удивился, т.к. они только что расстались. Но господин Бейкер очень настаивал и, чувствовалось по тону, был взволнован. Настолько господин Бейкер был настойчив и убедителен, что наш министр иностранных дел под благовидным предлогом сделал перерыв в беседе с министром иностранных дел Кипра и, оставив его ждать её продолжения, через черный ход помчался к господину Бейкеру. Когда А.Бессмертных прибыл на место, сопровождавшего его начальника управления МИДа СССР по США и Канаде Г.Мамедова вежливо удалили, благо переводчик не требовался. После этого г.Бейкер, по словам А.Бессмертных, сказал: «Я только что – вот в промежутке между нашей беседой – получил из Вашингтона информацию. Я так понимаю, она может быть построена на разведывательных источниках, о том, что может быть попытка смещения Горбачева». Дальнейшее описание происходившего, я полагаю для пользы дела лучше всего представить читателю со слов самого А.Бессмертных: «Я, конечно, совершенно опешил и так на него смотрю внимательно. В это время в руках у Бейкера находился листок бумаги. Он также сказал, что его слова подтверждает шифровка. Далее говорит: «Понятно, что дело сугубо деликатное и нам нужно как-то такую информацию передать. По нашим данным, - сказал он, - в смещении будут участвовать – назвал – Павлов, Язов, Крючков». …
… Тогда Бейкер предложил имеющуюся информацию передать, воспользовавшись американским посольством. Я в свою очередь обещал позвонить Черняеву и попросить его, чтобы быстро организовали встречу. Бейкер говорит: «Тогда мы поручим послу Мэтлоку. Вот он уже сейчас запрашивается. А Вы звоните Черняеву, чтобы он обеспечил срочно прием. Таким образом, Горбачев получит те же сведения, что и я передал. Это абсолютно надежно и никто тогда ничего не перехватит»….
… 22 июня, утром, было возложение венков на могилу «Неизвестного солдата», где присутствовало все руководство страны. После этого Михаил Сергеевич пригласил меня к себе в кабинет и попросил рассказать о работе, проделанной в Берлине… Когда мы зашли с президентом в кабинет, то я поинтересовался о той информации, которую сообщил ему Мэтлок с тем, чтобы сравнить со сведениями, которые получил от Бейкера. Михаил Сергеевич кратко сообщил, что ему известно. Я увидел, что президент в курсе всех этих событий. В свою очередь я сообщил ту информацию, которую передал мне Бейкер. Михаил Сергеевич поблагодарил меня за то, что я ему всё рассказал. Он также сказал, что с этими деятелями поговорил, он круто с ними поговорил, но обстоятельства этого разговора мне неизвестны» (т.124, л.д.174, 175, 176 уголовного дела по ГКЧП).

Газеты о работе 10-й сессии Ленсовета.
Открылась 10-я сессия Ленсовета XXI созыва.

Сессия буквально за полчаса приняла решение по результатам опроса ленинградцев относительно возвращения городу его первоначального названия... Большинством голосов был отклонен проект, предложенный депутатской группой «Возрождение Ленинграда», где предлагалось во имя поддержания общественного согласия и рабочей обстановки в городе воздержаться от политических акций в связи с итогами опроса и решить проблему переименования в ходе повторного опроса (референдума) по формуле, исключающей ошибки при голосовании. Окончательный же вердикт сессии был таков: утвердить итоги опроса и обратиться в Верховный Совет РСФСР с предложением об официальном признании и возвращении Ленинграду его первоначального названия Санкт-Петербург… Нетрудно представить, сколько разочарования и слез вызовет это принятое за полчаса решение. Ну, до них ли Ленсовету, торопящемуся делить уже отнятую у него власть?
Газета «Ленинградская правда», 1991, 26 июня.
* * *
…Питерский этап борьбы за переименование завершен. И завершен с блеском. Что последует дальше – вопрос вопросов, так как Москва может оказаться консервативнее и хладнокровнее тех, кто отдал свои голоса за город Святого Петра, но продолжает жить в городе Ленина?
Газета «Смена», 1991, 27 июня.

Новым председателем Ленсовета избран А.Н.Беляев.
Членами Президиума Ленсовета стали депутаты Артемьев, Егоров (Сергей Нестерович), Журавский, Моисеев, Горный, Беляев, Гапанович, Чумак, Сазонов, Шишлов, Пирогов, Нестеров, Вениаминов. Эти люди будут определять политику Ленсовета, и от них в значительной степени зависит то, как поведет себя городской парламент в новых условиях.
Газета «Смена», 1991, 27 июня.
* * *
Наконец-то после бесчисленных фракционных заседаний и голосований Ленсовет вновь обрел председателя. Им стал тридцатисемилетний аспирант экономического факультета Ленгоруниверситета Александр Николаевич Беляев, проработавший до этого год председателем постоянной планово-бюджетной комиссии горсовета.
Реалист, умеющий смотреть на проблемы города через призму экономики. Не экстремист. И вдобавок один из немногих депутатов, кто сможет на равных смотреться и поспорить с А.А.Собчаком на телеэкране.
В паре с А.Н.Беляевым на должность первого заместителя Ленсовета баллотировался и стал им старший научный сотрудник Института токсикологии Министерства здравоохранения СССР Борис Александрович Моисеев, возглавлявший мандатную комиссию.
Газета «Ленинградская правда», 1991, 3 июля.

Мнение депутата Ленсовета-21 М.Б.Горного о предпосылках, истории и результатах упразднения исполкома. Из статьи «Организация власти в Санкт-Петербурге».
3.В поисках равновесия ветвей власти в городе.
3.1. Проблема разделения властей.
Депутаты, заполнившие в апреле 1990 года кабинеты Мариинского дворца, в подавляющем большинстве инстинктивно или осознанно руководствовались лозунгом "Вся власть Советам!". Не составлял исключения и ставший вскоре одним из самых яростных борцов с "системой советской власти" А.Собчак. Еще в феврале 1989 года, когда А.Собчак баллотировался в народные депутаты СССР, на встречах с избирателями он делился своими намерениями подвергать "тройной депутатской проверке" каждого кандидата на тот или иной министерский пост.
В чем причина такой позиции? Два фактора представляются очевидными, и на них неоднократно указывали многие авторы. Во-первых, это реакция на многолетнее циничное использование Советов в качестве ширмы реального всевластия коммунистической номенклатуры. Во-вторых, это эйфория от победы, только что одержанной именно под знаменем представительной власти.
Третья причина почему-то не называется никем, хотя имеет, быть может, более фундаментальный характер - переходное состояние массового сознания, вполне соответствующее переходному состоянию всего общества. Это было общество уже не тоталитарное, но еще не только не демократическое, но даже не пост-тоталитарное. Энергия "перестройки", т.е. энергия частичной модернизации общества "сверху", была уже исчерпана, а энергетические источники, обеспечившие в дальнейшем радикальные экономические преобразования тоже усилиями "верха" (но уже совсем другого), еще не были включены. Тогда, весной, летом и осенью 1990 года, энергетической базой продолжения реформ были только "низы", и именно это обстоятельство проявилось в торжестве лозунга "Вся власть Советам!".
Наконец, не следует забывать, что именно этот принцип был закреплен в действовавшей тогда конституции, а это значит, что его утверждение в жизнь носило ярко выраженный правозащитный характер. И хотя уже тогда раздавались отдельные (очень немногочисленные) голоса, напоминавшие о его несоответствии классическому принципу разделения властей, время пересмотра этой концепции объективно еще не пришло - вначале необходимо было хотя бы установить конституционный порядок в стране.
3.2. Горсовет и его исполком.
Окончание работы 1-ой сессии было посвящено появлению главы исполнительного органа Ленсовета. К назначению председателя исполкома (исполнительного комитета коллегиального органа, осуществляющего непосредственное оперативное управление жизнью города) горсовет отнесся достаточно серьезно. Президиум сформировал рабочую группу по подготовке этого вопроса на сессию (в состав вошли председатели комиссий по самоуправлению, по промышленности, по экономической реформе и секретарь оргкомитета по подготовке 1-ой сессии, фактически всю работу проделали депутаты и эксперты из комиссии по самоуправлению). Был объявлен открытый конкурс кандидатов на эту должность и создана специальная экспертная группа, включающая 2-х психологов, для оценки индивидуальных качеств претендентов и содержания их программ. Окончание конкурса было назначено на 07.06.1990г., но затем решением Президиума было перенесено на 18 июня. Дело в том, что на конкурс поступило около ста заявок с основными положениями программ заявителей. Подавляющее большинство из таких программ не выдерживало никакой критики (некоторые были просто представлены не вполне адекватными людьми). Конкурс продлили в надежде, что появится реальный с точки зрения рабочей группы кандидат. Ожидания оправдались: в последнюю неделю удалось уговорить А.А.Щелканова принять участие в конкурсе. На сессии Совета 18 июня он и был избран с огромным отрывом от других претендентов.
Итак, в конце концов, на должность председателя исполкома Ленсовета был избран Александр Щелканов - народный депутат СССР, входивший вместе с А.Собчаком и Ю.Болдыревым в тройку наиболее популярных в Ленинграде политиков.
На последнем заседании 1-ой сессии 26.09.1990г. члены старого исполкома были освобождены от исполнения своих обязанностей. Президиуму было дано поручение по представлению председателя исполкома назначать исполняющих обязанности членов исполкома.
Далее необходимо было сформировать работоспособный исполком, по сути - правительство города. При этом "правительство" находилось под сильным контролем Ленсовета - кандидатуры заместителей председателя исполкома и руководителей важнейших комитетов должны были утверждаться в депутатских комиссиях. А.Щелканов, не имевший опыта руководства городским хозяйством, согласился возглавить исполком только при условии сформирования "команды", т.е. назначения таких заместителей, которые совмещали бы навыки управленческой деятельности с твердой демократической ориентацией. При этом необходимо было не впасть в "антикоммунистический синдром". Работа шла нелегко, опыт персонального отбора и рассмотрения кандидатур приобретался на ходу, были и неизбежные ошибки, возникали естественные противоречия между руководством исполкома и депутатами, но процесс все же шел, и к новому году формирование исполнительных структур горсовета было в основном закончено.
Шесть заместителей председателя исполкома на паритетных началах представляли как старые, так и новые кадры. Первым заместителем и председателем плановой комиссии был избран А.А.Большаков, занимавший этот пост и ранее. Другим заместителем - по торговле - стал О.В.Шишкин. С другой стороны, заместителем председателя по экономической реформе стал молодой экономист Анатолий Чубайс, замом по социальной политике - социолог Александр Тихонов, замом по культуре - профессор-музыковед А.Мациевский. Практика показала, что такое решение было оптимальным, и исполком действительно стал "командой" (за одним исключением: управляющий делами из команды выпадал), благодаря которой были преодолены огромные трудности последней предреформенной зимы.
Исполком Ленсовета 21 к июню 1991г. имел следующую структуру.
1.Председатель исполкома,
2. Его заместители председателя, возглавляющих комплексы: плановый комплекс, комплекс «Культура», комплекс «Социальная политика», продовольственный комплекс, комплекс по экономической реформе, комплекс «Городское хозяйство» и др.,
3. Комитеты, главные управления, управления и отделы:
Комитет по труду и занятости;
Комитет по физической культуре и спорту;
Комитет по образованию;
Комитет по вопросам культуры и искусства;
Комитет по науке и высшей школе;
Комитет внешнеэкономических связей;
Комитет городского хозяйства;
Комитет по связи и информатике;
Комитет по транспорту;
Комитет по экономической реформе;
Продовольственный комитет;
Энергетический комитет;
Комитет по планированию и экономическому развитию;
Комитет по рациональному природопользованию;
Главное управление здравоохранения;
Главное управление снабжения;
Главное управление торговли;
Главное управление общественного питания;
Главное управление капитального строительства;
Главное финансовое управление;
Управление делами исполкома Ленсовета;
Главное управление внутренних дел;
Управление социального обеспечения;
Управление издательств, полиграфии и книжной торговли;
Управление ветеринарии;
Отдел по семье и детству;
Отдел по делам временно проживающих на территории Ленинграда;
Отдел ЗАГС;
Отдел строительства;
Штаб гражданской обороны;
Архивное управление;
Отдел цен.
Среди организационных проблем, стоявших перед исполкомом, можно выделить 3 основных: во-первых, взаимодействие между горсоветом и исполкомом, во-вторых, несовершенство структуры исполкома, и, наконец, в-третьих, проблема взаимоотношений между председателем Совета и председателем исполкома.
Начнем с первой. Отношения горсовета и председателя исполкома не были гладкими. Напряжение в отношениях между ними возникло практически сразу после формирования этого органа. Причем, поскольку еще раньше возникла трещина внутри самого горсовета между его председателем и остальными депутатами, то и конфликт между горсоветом и исполкомом состоял как бы из двух конфликтов, не вполне совпадающих по своему содержанию.
С одной стороны, депутаты, еще не утратившие инерцию порыва, приведшего их к победе на выборах, нетерпеливо требовали от работников исполкома тех или иных конкретных действий, искренне полагая, что именно эти действия приведут к заметному улучшению жизни горожан. Но депутатов было много, их требования к исполкому нередко сказывались взаимоисключающими, и скоро всем (в том числе и самим депутатам) стало ясно, что индивидуальное вмешательство депутатов в деятельность исполкома только дезорганизует работу последнего. Поэтому постепенно в деятельности горсовета все большую роль стали играть такие коллективные действия, как заслушивание руководителей исполкома на сессиях и направление депутатских запросов.
Отношения горсовета и председателя исполкома А.А.Щелканова развивались неровно, но всякий раз, когда вмешательство депутатов в его распорядительную деятельность становилось нестерпимым, А.А.Щелканов заявлял об этом открыто, и кризис проходил благодаря тому, что горсовет раз за разом отступал от своих претензий на непосредственное руководство исполнительной властью.
Вторая проблема. Сразу же после избрания А.Щелканов предложил сформировать Комиссию по приемке-передаче полномочий от исполкома Ленсовета ХХ созыва исполкому Ленсовета ХХI созыва. Такая комиссия была создана (председатель О.И.Гапанович). Из доклада Комиссии следовало, что существовавшая структура исполкома была далеко не совершенной. Исполкому совместно с постоянными комиссиями Ленсовета было поручено разработать предложения по перспективной генеральной схеме управления хозяйством Ленинграда. Уже на 2-ой сессии (начало – 03.10.1990г.) были образованы новые подразделения в структуре исполкома: комитеты по экономической реформе (руководитель – А.Чубайс), по продовольствию (Покровский), главное управление имуществ (Утевский).
3.3. Конфликт председателей горсовета и исполкома
Третья, самая острая проблема. Уже осенью 1990г. назрел серьезный конфликт между председателем Ленсовета и председателем его исполкома. Претензии первого заключались в том, что последний, по мнению А.А.Собчака, попросту не справлялся с работой. Насколько обоснованными были эти претензии, трудно судить, во всяком случае существенной причиной являлось, по-видимому, явное желание председателя Совета реально руководить, однако не депутатами, которые не желали видеть в нем "директора совета", а городской жизнью в целом. Щелканов же не желал выступать в роли послушного исполнителя указаний председателя Совета, логично считая, что если совет ему доверяет, то практические решения он будет принимать лично, а точнее, коллегиально со своими заместителями, если же нет, то ему следует уйти в отставку. Деятельная же натура А.А.Собчака не желала мириться с ролью спикера без реальных личных полномочий, и всю свою энергию он сосредотачивал на критике и депутатов, и исполнительных структур городской власти.
Уже в ноябре 1990 года после одного из "разносов", устроенных Собчаком Щелканову, последний написал заявление об отставке. Возник острый кризис, для преодоления которого в кабинете Собчака было созвано закрытое совещание президиума горсовета, которое не стенографировалось. Один за другим члены президиума просили Щелканова изменить свое решение, при этом почти все выступавшие резко критически отзывались о попытках Собчака действовать через голову председателя исполкома и при этом публично сваливать на него ответственность за тяжелую социально-экономическую обстановку в городе.
Кризис миновал. А.А.Щелканов остался на своем посту, но стало очевидно, что реформы власти Ленинграду не избежать.
3.4. Введение в Ленинграде должности мэра.
В декабре 1990 года А.Собчак стал настаивать на соединении в одном лице полномочий председателя горсовета и руководителя исполнительной власти. Неожиданно для многих эти предложения поддержал А.Щелканов. Но депутаты, успевшие проникнуться идеей разделения властей, категорически отвергли эти предложения и выдвинули встречную инициативу перейти к прямым выборам главы исполнительной власти (мэра).
Первый вариант положения о выборах мэра и о его полномочиях был подготовлен комиссией горсовета по самоуправлению еще в конце декабря 1990 года. Однако эта работа не афишировалась, и только спустя несколько месяцев, в мае 1991 года, такие документы были вынесены на 8 сессию совета в связи с включением в повестку дня вопроса о проведении выборов мэра 12 июня 1991 года, одновременно с выборами первого президента России.
Предварительное обсуждение этого вопроса во фракциях показало, что большинство депутатов отдают себе отчет в остроте ситуации. Конфликт А.Собчака с Советом и с А.Щелкановым оказывал парализующее власть воздействие.
А.Собчак, трогательно объединившийся в своей ненависти к депутатам с тележурналистом А.Невзоровым, почти добился своего - сформировал в глазах многих горожан образ горсовета, состоящего из некомпетентных, но амбициозных людей, мешающих ему работать. Избрание Собчака мэром (а депутаты не сомневались в таком исходе выборов) решало сразу две задачи - избавляло городской совет от капризного председателя, фактически блокировавшего работу Совета, и лишало Собчака возможности продолжать сваливать всю ответственность за состояние дел в городе на структуры исполнительной власти. Поэтому в принципе введение в городе должности мэра, избираемого всеобщим голосованием, поддерживало большинство депутатов, за исключением ортодоксально левых фракций. Но острые разногласия вызвал вопрос о сроках этой реформы. Многие указывали на опасность немедленного перенесения на нашу почву западных моделей, хорошо работающих в условиях развитого рыночного хозяйства, когда компетенция муниципальной власти на порядок (если не на порядки) меньше, чем в реальных условиях России и Ленинграда.
В связи с этим ряд депутатов, и прежде всего представители фракции "На платформе ЛНФ", предлагали в качестве временного, переходного, принять решение о введении "мэрства без мэра", т.е. наделить председателя исполкома правами и обязанностями, практически не отличающимися от тех, что были предусмотрены положением о мэре, но всеобщие выборы отложить до того времени, когда появятся существенные изменения в структуре собственности, т.е. когда в результате процесса приватизации значительная доля муниципальной собственности перейдет в частные руки.
Кульминационной силы данные разногласия достигли в ходе сессии, во время голосования по трем проектам решения. За решение, оставляющее все без изменения, голосовало абсолютное меньшинство, за назначение выборов мэра на 12 июня чуть менее требуемой для принятия решения половины депутатов, за компромиссный вариант ("мэрство без мэра") - на несколько десятков голосов меньше. Таким образом, ни один из вариантов не был принят, что оставляло ситуацию во взрывоопасном состоянии, Очевидно, именно это стало решающим для тех депутатов, которые изменили свою позицию при повторном голосовании, в результате чего необходимое количество голосов за назначение выборов мэра на 12 июня было получено. Об остроте дискуссий о целесообразности введения поста избираемого населением города мэра свидетельствует тот факт, что решение о такой целесообразности на майской сессии было принято большинством в один голос.
12 июня А.Собчак был избран мэром города.
Сессия Ленсовета 28 июня 1991 г. приняла решение об упразднении исполкома с 1 июля 1991г., его подразделения переданы городской мэрии.
3.5. Борьба вокруг положения об органах государственной власти и управления Ленинграда.
Эта борьба началась буквально в день принятия решения о введении поста мэра (18 мая), когда председательствовавший на сессии А.А.Собчак, не дожидаясь конца заседания, вышел из зала и отбыл в Москву. К данному моменту депутатам оставалось еще обсудить Положение о выборах мэра и Положение о его полномочиях. Оба документа уже были приняты за основу, но требовалось рассмотреть около сотни поправок к ним. На это последнее обстоятельство и сослался А.Собчак, выступая на следующий день на заседании президиума Верховного Совета РСФСР (ВС РСФСР), где ему по ходатайству Р.Хасбулатова предоставили слово вне очереди. Обвинив горсовет в сознательном затягивании принятия в целом решения о выборах мэра, А.А.Собчак убедил членов президиума ВС РСФСР принять постановление, в котором утверждалось подготовленное председателем Ленсовета «Положение о структуре органов власти в Ленинграде». Согласно этому Положению, существенно расширялись полномочия исполнительной власти (в том числе в части распоряжения муниципальной собственностью) и ограничивались полномочия Ленсовета.
Такое постановление, однако, просуществовало недолго. Отвергнутое сессией горсовета (результаты голосования: 2 за, 255 против), оно потеряло силу уже в июле, когда на двух подряд заседаниях президиума ВС РСФСР обсуждались проблемы реформирования ленинградских органов власти. Послушный Хасбулатову президиум готов был утвердить предложенное только что избранным мэром Ленинграда Положение, которое представляло собой ни с кем не согласованный вариант отклоненного горсоветом документа. Но тут в борьбу вступили члены президиума Ленсовета, бывшие одновременно и депутатами РСФСР Ю.Heстеpoв, М.Салье, П.Филиппов, а также народные депутаты СССР Ю.Болдырев и А.Щелканов, депутат РСФСР В.Варов и депутаты Ленсовета В.Штагер и С.Удалов (двум последним, однако, не позволили присутствовать на заседании президиума ВС). Благодаря их аргументам, в частности, доводам о несоответствии законам ряда положений предлагаемой мэром реформы органов власти, члены президиума ВС были поколеблены, а документы были направлены для изучения в профильный комитет ВС. В итоге 8 июля 1991 года было принято Постановление президиума ВС РСФСР "О структуре и функциях органов представительной и исполнительной власти в Ленинграде". Оно носило компромиссный характер, однако наиболее крайние позиции предлагавшихся А.Собчаком проектов были устранены. Из проекта мэра, в частности, были убраны предложения о совмещении постов председателей районных советов и председателей райисполкомов, а также предложения об обязательном формировании при мэре так называемого муниципального совета, состоящего из 1/10 от действовавшего депутатского корпуса, и наравне с ними из председателей райсоветов (ясно, что при реализации вышеуказанного принципа совмещения постов около 40% такого органа, призванного контролировать мэрию, составили бы люди, прямо подчиненные мэру). С другой стороны, горсовету не удалось удержать контроль над формированием структуры исполнительной власти (что соответствовало конституции): Положение предусматривало, что все кадровые вопросы городской администрации мэр решает самостоятельно. В ведении горсовета осталось лишь утверждение начальника ГУВД, председателя Ленкомприроды и председателя Лентелерадиокомигета. За Советом оставались бюджетные и нормотворческие функции (которые приобретали особое значение в связи с перспективой подписания Федеративного договора), а также контрольная функция.
Однако главным результатом этой эпопеи было то, что депутаты горсовета своей упорной борьбой и хорошо проработанными документами заставили президиум ВС РСФСР понять: никакие вопросы реформы власти и перераспределения компетенции невозможно решать без участия представительного органа власти Ленинграда (чего не удалось тогда добиться Моссовету). В итоге президиум ВС РСФСР предложил Ленсовету подготовить к 15 октября 1991 года в качестве законодательной инициативы Закон "О статусе Ленинграда".
3.6. Взаимоотношения Петросовета и мэра Санкт-Петербурга.
Как и предполагалось, избрание А.Собчака мэром и последовавшие за этим структурные и кадровые изменения в самом горсовете (избрание А.Беляева и Б.Моисеева соответственно председателем и заместителем, формирование нового президиума) нормализовали ситуацию в управлении городом. Последовавший вскоре после этого августовский 1991г. путч и его поражение привели к таким радикальным изменениям в жизни страны, которые позволили, в частности, реализовать и решение городского референдума, проходившего одновременно с выборами Президента России и мэра Ленинграда, о возвращении городу его первого, исторического имени Санкт-Петербург. Таким образом, своеобразным подтверждением новых функций и задач городского совета, нового этапа его деятельности, стало и изменение его названия на Санкт-Петербургский городской Совет, но в обиходе чаще использовался термин Петросовет.
В целом взаимоотношения между Петросоветом и мэром установились существенно более спокойными и конструктивными, чем они были между Ленсоветом и его председателем. Этому обстоятельству во многом способствовали также нормальные, уважительные отношения между мэром города Анатолием Собчаком и председателем Петросовета Александром Беляевым, что помогало находить конструктивные выходы из сложных ситуаций повседневной практики.
Два с небольшим года последующей совместной работы показали принципиальную жизнеспособность сложившегося разделения полномочий. Тем не менее, на всех сессиях горсовета и заседаниях малого Совета в 1991-1993 годах дежурным был вопрос об отмене тех или иных распоряжений мэра, принятых, по мнению депутатов, с нарушением законодательства. Следует, однако, отметить, что распространявшееся мнение, будто городской Совет своими отменами распоряжений мэра блокировал работу мэрии, не соответствует действительности - за 2 года было отменено всего шесть процентов распоряжений мэра. Правда, иногда эти отмены не вызывали непосредственных изменений в действиях городской администрации, но важен был все же сам факт отмены, и прежде всего для лиц, заинтересованных в конкретном решении (например, в землеотводе или аренде). Кроме того, сама возможность отмены некорректного распоряжения заставляла юридические службы мэрии быть внимательнее относиться к подготовленным мэром документам.
Существенно важно отметить, что подавляющее большинство спорных распоряжений мэра касалось вопросов, связанных с распоряжением муниципальной собственностью. В соответствии с решением горсовета, из четырех способов сдачи в аренду нежилого фонда (аукцион, коммерческий конкурс, некоммерческий конкурс и целевое предоставление) три способа, в той или иной степени, предусматривающие конкурсность, осуществлялись без участия горсовета. Но четвертый - целевое предоставление - предусматривал согласие малого Совета. Само же решение о том, каким из перечисленных способов воспользоваться в каждом конкретном случае, принималось специальной комиссией по определению формы сдачи в аренду нежилого фонда, и эта комиссия имела в своем составе депутатов горсовета, обладавших правом вето.
Был ли такой порядок совершенен? Разумеется, нет. Необходимость вынесения на заседания малого Совета вопросов о целевой сдаче в аренду сильно затягивала их решение. Но вместе с тем такая процедура существенно ограничивала возможность произвола и злоупотреблений. Впоследствии малый Совет отказался от своего права принимать окончательное решение о целевой аренде, но все же оставил это право за уже упомянутой комиссией. Это в принципе исключало возможность единоличного и бесконтрольного распоряжения муниципальной собственностью мэром и его аппаратом.
С другой стороны, такие решения являлись определенным вторжением из чисто нормативной в исполнительно-распорядительную сферу - по положению, чисто "мэрскую" сферу. Тем самым депутаты вместо занятия чисто нормотворческими функциям углублялись в решение конкретных вопросов землеотвода или выделения зданий.
Петербургский горсовет, обладая правом контроля за деятельностью мэрии, в принципе имел возможность отслеживать исполнение принимаемых решений. Для этого могли использоваться различные методы получения информации: непосредственные обращения и жалобы граждан, целевые депутатские проверки, запросы, расследования, заслушивание отчетов должностных лиц на заседаниях комиссий, комитетов, малого Совета, сессиях большого Совета. Однако Совет не обладал реальными механизмами воздействия на городскую администрацию и ее чиновников. Следует отметить, что и Совет не проявлял должного внимания к проблеме контроля за исполнением принятых решений. Так, созданная в 1992г. контрольная комиссия Горсовета не сконцентрировала свое внимание на контроле принятых Советом решений, а распыляла свои усилия по многим направлениям, превратившись в своего рода городское бюро жалоб.
Важнейшими механизмами контроля за исполнением решений являются механизмы ответственности должностных лиц и граждан за неисполнение решений. Однако существовавшие меры административной ответственности (штрафы) за нарушение решений Совета и мэра были и остаются крайне незначительными, а процессуальная сторона их применения является не вполне определенной. Поэтому в судебной практике не было серьезных дел о привлечении к ответственности за нарушение решений органов власти. Что касается дисциплинарной ответственности должностных лиц администрации за нарушение нормативных решений, то в этой сфере ситуация оказалась еще хуже, поскольку отсутствовали законные способы воздействия со стороны горсовета на должностных лиц мэрии. Совет не имел возможности отстранить от должности чиновника даже в случае систематического нарушения им действующего законодательства и решений Совета. Примером такой правовой беспомощности может служить решение Горсовета о выражении недоверия председателю жилищного комитета мэрии В.Данилову (решение малого Совета от 13.03.92 N 70). После принятия этого решения В.Данилов продолжал работать в той же должности почти год, и лишь I марта 1993 года был от нее отстранен распоряжением мэра.
Разрешение конфликтов, возникавших в случае несогласия Петросовета и мэрии по вопросам применения нормативных актов происходило в нескольких формах:
- исправление актов органом, его издавшим, в соответствии с претензиями другой стороны;
- отмена Горсоветом распоряжений мэра или нижестоящих Советов, в случае прямого несоответствия этих актов законодательству или решениям Горсовета;
- судебное разбирательство в случаях, если решение Горсовета опротестовано мэром или прокурором города;
- сохранение статус-кво, когда решение или распоряжение формально сохраняет силу, но фактически не исполняется.
Наиболее часто конфликты возникали в сфере распоряжения землей и недвижимостью города (именно в этой сфере отменено наибольшее число распоряжений мэра).
Возвращаясь к анализу противоречий между мэром и горсоветом на последнем этапе существования совета, можно констатировать, что в Петербурге (в отличие, быть может, от большинства других российских городов и уж во всяком случае в отличие от Москвы) эти противоречия разрешались в цивилизованной форме, т.е. через суд, и в подавляющем числе случаев суд признал правоту горсовета в этих конфликтах. Во многих случаях мэр, не дожидаясь решения суда, вносил изменения в собственные распоряжения, молчаливо признавая таким образом справедливость позиции горсовета. Ни разу, однако, мэр не нашел в себе мужества признать свою неправоту публично. Напротив, чаще всего он продолжал в своих теле- и радиовыступлениях клеймить горсовет за "юридическую некомпетентность" даже после того, как его собственные юридические "грехи" были признаны им самим или судом.

«Коэффициент радикализма» депутатов Ленсовета.
Из газеты «Смена» 25.06.91.
ЛЕНСОВЕТ: КТО ЕСТЬ КТО
Коэффициент радикализма
(приводится только часть текста)
Уже более года Мариинский дворец является самым притягательным объектом пишущей и снимающей прессы. Восторги по поводу победы демократов на выборах сменялись призывами к роспуску Ленсовета, трения между председателем Совета и депутатами преподносились как раскол, а осознание того, что состав депутатского корпуса представляет собой срез общества, тонуло в потоке требований избирателей к своим избранникам.
Результаты четырнадцати месяцев работы, восьми сессий Ленсовета можно, безусловно, оценивать по-разному. Главный вопрос - критерий оценок. Нельзя спрашивать с депутатов того, что они сделать не в состоянии: «накормить народ», построить жилье для ленинградцев, обеспечить работу транспорта. А вот за создание условий для жизнидеятельности города, за подготовку и принятие решений, направленных на конкретные реформы в политике, экономике, социальной сфере - спросить можно и нужно. Причем спросить не только с Ленсовета в целом, но и с каждого конкретного депутата, представляющего в среднем 10 тысяч избирателей. Ведь, говоря, например, о союзном или российском парламентах, никто не станет ставить в один ряд Станкевича и Сухова, Хасбулатова и Горячеву.
С этой целью мы попробовали представить в цифровом выражении основную форму деятельности депутатов Ленсовета - работу на сессиях.
По итогам последней, восьмой сессии (май 1991) были проанализированы тридцать важнейших поименных голосований, которые охватывают едва ли не все сферы: политику (например, обсуждение вопросов о положении в Армении, о национализации имущества КПСС), организационные вопросы (пакет документов, связанных с учреждением поста мэра города), экономику, в том числе вопросы жилищной и земельной реформы. При этом мы старались отойти от привычных политических стереотипов ("демократ", "коммунист", "национал-патриот") и ввели совершенно иные показатели. Главным фактором, определяющим позицию того или иного депутата является, по нашему мнению, его стремление к проведению реформ, что проявляется при его голосовании по различным вопросам.
Когда на голосование ставится решение, направленное на проведение реформ, депутат может проголосовать "за" , "против", воздержаться или не участвовать в голосовании. При этом его позицию можно представить в виде соответствующего балла на условной "шкале радикализма":

Отсутствие
реформ —|— —|— —|— —|— —|— —|— Радикальная
реформа
0 1 2 3 4 5
Депутат, голосующий за реформы, например, за включение в повестку дня сессии вопроса о земельной реформе, получает условную оценку 5, голосующий против включения данного вопроса - «0», воздержавшийся или не голосовавший получает 1. Ведь своим "воздержанием" либо нежеланием выразить свое мнение и уклонением от голосования этот депутат также в значительной степени препятствовал радикальному изменению ситуации.
В то же время голосование по предложениям, направленным против реформ, на сохранение существующей ситуации, например, запрещение аукционной продажи части построенного жилья, оценивалось иначе: "за" - 0, "против" - 5, "воздержался" - 4, присутствовал, но не голосовал - 3, отсутствовал на сессии - 2.
В результате мог бы сформироваться образ идеального реформатора (в сумме 150 баллов) и идеального контрреформатора (0 баллов). Однако, на сумму баллов влияет не только позиция депутата, но и его активность на сессии. Отсутствовавшие во время голосований депутаты, тем самым препятствовали принятию любых решений, что также нашло свое цифровое выражение. При голосовании по реформаторским предложениям эти депутаты получали "0", а по контрреформаторским - "2".
В результате компьютерной обработки данные были сведены в таблицу, где все депутаты Ленсовета "расставлены" в порядке убывания их КР.
В таблице указаны также число голосований, на результаты которых оказывал влияние депутат (N), его партийность, принадлежность к фракциям в Ленсовете, а также платформа, которую поддерживал депутат накануне выборов (см."Смена" от 9 февраля и 2 марта 1990 года).
Как видно из таблицы, наивысший КР у лидеров фракции "На платформе ЛНФ" В.Селезнева, С.Егорова, В.Смирнова. Их антиподами являются, как правило, члены фракции "Коммунисты Ленинграда", например Г.Хижа, Ю.Севенард.
Депутатов можно условно разделить на следующие группы:
Радикалы (КР больше 3,5) - 29 депутатов или 7,7 процента;
Реформаторы (КР 2,5 - 3,5) - 109 депутатов или 29,1 процента;
Центристы (КР 1,5 - 2,5) - 130 депутатов или 34,2 процента;
Консерваторы (КР 0,5 - 1,5) - 82 депутата или 21,6 процента;
Реакционеры (КР меньше 0,5) - 14 депутатов или 3,7 процента;
Не голосовали (КР = 0) - 14 депутатов или 3,7 процента.
Итак, Ленсовет в целом занимает центристскую позицию (средний КР = +2,07), что объясняется примерно равным влиянием сильных реформаторского и консервативного крыльев. Принятие решений во многом зависит от позиции многочисленного, но неустойчивого "центра", склоняющегося в одну или другую сторону. Именно поэтому так сложно проходят голосования, так трудно и непоследовательно вырабатываются решения. Немалую роль здесь играют и постоянно отсутствующие при голосовании депутаты. По вине этих "мертвых душ" сессия зачастую буксует - необходимые для принятия решения 190 голосов набираются с трудом.
По мнению ряда депутатов, большое значение для работы Ленсовета имеют позиции депутатских фракций. Действительно, радикализм членов различных фракций существенно отличается. Наибольший средний КР у фракции "На платформе ЛНФ" (+2,89), далее располагаются "Март" (+2,74), фракция социал-демократов и республиканцев (+2,47 ), фракция ДПР (+2,07) и, наконец, "Коммунисты Ленинграда" (+1,06). Однако, и среди членов одной фракции разброс мнений достаточно сильный. И это - естественно, поскольку депутаты избирались не по партийным спискам, да и принадлежность депутата к определенной партии влияет на его позицию не столь существенно. Гораздо важнее другое: как депутат выполняет свои предвыборные обещания, данные избирателям. Показательно в этом отношении, насколько совпадают позиция депутата, заявленная год назад перед выборами, и его нынешняя деятельность. Как правило, депутаты, подписавшиеся под платформами демократических организаций, стоят на реформаторских позициях. Есть и исключения, например: А.Дыбовский (-0,17), В.Ягья (+0,05).
Связана ли позиция депутата с его предыдущей деятельностью? Можно говорить о том, что профессиональная принадлежность депутата мало влияет на его голосование. Так, рабочих мы найдем и среди радикалов (В.Скойбеда), и среди реакционеров (А.Цымляков). А вот принадлежность к партийно-государственному аппарату определяет положение депутата в консервативной части Ленсовета (средний КР  +1,28). Более радикально настроены депутаты, являвшиеся до избрания рядовыми сотрудниками (КР +2,46) и руководителями среднего звена (КР +2,13), а руководители высокого ранга, как правило, весьма консервативны (+1,18). Примечательно, что президиум Ленсовета (средний КР +1,69) более консервативен, чем сам Совет. Да и позиция председателя Совета и его заместителей на удивление не столь радикальна, как хотелось бы большинству депутатов, и, вероятно, избирателям. Не в этом ли кроется причина недовольства ряда депутатов работой президиума?
После избрания мэра города функции Ленсовета во многом меняются. Именно поэтому мы считали важным дать хотя бы в самом общем виде характеристику Ленсовета как коллегиального органа на примере одной сессии. Окончательную оценку депутатам дадут избиратели. Им судить, насколько ответственным и обоснованным был их выбор год назад, кто из их избранников оправдал доверие. Тем более - не за горами новые выборы.
Кого предпочтем завтра - радикалов, реакционеров, реформаторов?
Владимир ГЕЛЬМАН,
сотрудник ЛФ Института социологии АН СССР;
Павел ЦЫПЛЕНКОВ,
кандидат биологических наук

«Слово к народу» - манифест будущего ГКЧП.
Газета «Советская Россия», 1991, 23 июля.
СЛОВО К НАРОДУ
Дорогие россияне! Граждане СССР! Соотечественники!
Случилось огромное небывалое горе. Родина, страна наша, государство великое, данные нам в сбережение историей, природой, славными предками, гибнут, ломаются, погружаются во тьму и небытие. И эта гибель происходит при нашем молчании, попустительстве и согласии. Неужели окаменели наши сердца и души, и нет ни в ком из нас мощи, отваги, любви к Отечеству, что двигала нашими дедами и отцами, положившими жизнь за Родину на поля брани и в мрачных застенках, в великих трудах и борениях, сложившими из молитв, тягот и откровений державу, для коих Родина, государство были высшими святынями жизни?
Что с нами сделалось, братья? Почему лукавые и велеречивые правители, умные и хитрые отступники, жадные и богатые стяжатели, издеваясь над нами, глумясь над нашими верованиями, пользуясь нашей наивностью, захватили власть, растаскивают богатства, отнимают у народа дома, заводы и земли, режут на части страну, ссорят нас и морочат, отлучают от прошлого, отстраняют от будущего – обрекают на жалкое прозябание в рабстве и подчинении у всесильных соседей? Как случилось, что мы на своих оглушающих митингах, в своем раздражении и нетерпении, истосковавшись по переменам, желая для страны процветания, допустили к власти не любящих эту страну, раболепствующих перед заморскими покровителями, там, за морем, ищущих совета и благословения?
Братья, поздно мы просыпаемся, поздно замечаем беду, когда дом наш уже горит с четырех углов, когда тушить его приходится не водой, а своими слезами и кровью. Неужели допустим вторично за этот век гражданский раздор и войну, снова кинем себя в жестокие, не нами запущенные жернова, где перетрутся кости народа, переломится становой хребет России?
Обращаемся к вам со словами предельной ответственности, обращаемся к представителям всех профессий и сословий, всех идеологий и верований, всех партий и движений, для коих различия наши – ничто перед нашей общей бедой и болью, перед общей любовью к Родине, которую видим единой, неделимой, сплотившей братские народы в могучее государство, без которого нет нам бытия под солнцем.
Очнемся, опомнимся, встанем и стар, и млад за страну. Скажем «Нет!» губителям и захватчикам. Положим предел нашему отступлению на последнем рубеже сопротивления.
Мы начинаем всенародное движение, призывая в наши ряды тех, кто распознал страшную напасть, случившуюся со страной.
Мы зовем к себе рабочий люд, которому нынешние фарисеи обещали изобилие и заработки, а теперь изгоняют с заводов и шахт, обрекают на голод, бесправие, на унылое стояние в очередях за пособием, ломтем хлеба, за милостыней богачей и хозяев.
Мы зовем к себе трудолюбивых крестьян, измотанных невежественной властью, чьи нынешние судьбы решают вчерашние разрушители деревень и творцы утопических программ, навязывая хлеборобу кабальный обмен, обрекая на запустение пашню, на истребление уцелевших, кормящих страну хозяйств.
Мы взываем к инженерам, чьим талантом, умом и руками были созданы уникальная техническая цивилизация, мощная индустрия, обеспечившая благополучие и защиту народа, позволившие Родине взлететь в космос. Техника, которая, устав работать, нуждалась в модернизации и обновлении, за шесть лет безделья и разглагольствований остановилась и рухнула, и теперь мы – страна остановленное предприятий, умолкнувшей энергетики, исчезнувших товаров, растерянных, обнищавших инженеров, отлученных от творчества.
Мы взываем к ученым, достойно продвигавшим развитие отечественной науки, изумлявшим мир плодами своих трудов, накопившим в лабораториях и институтах открытия для следующего рывка в двадцать первый век, где мы надеялись на достойное место в человеческой цивилизации. Вместо этого демагоги и злоумышленники разоряют драгоценные накопления, рассыпают коллективы исследований, ядерных технологий, новейшей химии, обрекая лучшие умы на прозябание, на бегство из родных пределов в преуспевающие страны, где их талант станет питать не свое, а чужое развитие.
Мы устремляем свой голос к армии, снискавшей уважение человечества за самоотверженный подвиг спасения Европы от гитлеровской чумы, к армии, унаследовавшей лучшие качества русского, советского воинства и противостоящей агрессивным силам. Нелегкие времена переживают наши защитники. Не вина армии, что она вынуждена поспешно покидать зарубежные гарнизоны, быть объектом беспардонных политических спекуляций, подвергаться постоянным атакам лжи и очернительства безответственных политиканов. Но никому не удастся превратить Вооруженные Силы в аморфную массу, разложить изнутри, предать осквернению. Мы убеждены, что воины армии и флота, верные своему долгу, не допустят братоубийственной войны, разрушения Отечества, выступят надежным гарантом безопасности и оплотом всех здоровых сил общества.
Мы устремляем свой голос к художникам и писателям, по крохам создававшим культуру на развалинах разгромленной классики, добывавшим для народа образы красоты и добра, ожидавшим в будущем расцвета искусств, а обретших нищету, низведение творчества до жалкого фарса на потеху коммерсантов и богачей, когда народ, отлученный от духа, лишенный идеала, управляемый безнравственными лукавцами, выводится из истории, превращается в дешевую рабочую силу для иностранных фабрикантов.
Мы обращаемся к Православной церкви, прошедшей Голгофу, медленно после всех избиений встающей из гроба. Она, чей духовный свет сиял в русской истории даже во времена мрака, сегодня, – еще неокрепшая, терзается распрями, ущемляется в епархиях и приходах, не находит достойной опоры в сильной державной власти. Пусть она услышит взывающий к спасению глас народа.
Мы обращаемся к мусульманам, буддистам, протестантам, верующим всех направлений, для которых вера есть синоним красоты, добра и истины; на них сегодня наступают жестокость, уродство и ложь, губящие душу живую.
Мы обращаемся к партиям, большим и малым, к либералам и монархистам, к централистам и земцам, к певцам национальной идеи. Мы обращаемся к партии – коммунистической, которая несет всю ответственность не только за победы и провалы предшествующих семидесяти лет, но и за шесть последних трагических, в которые компартия сначала ввела страну, а потом отказалась от власти, отдав эту власть легкомысленным и неумелым парламентариям, рассорившим нас друг с другом, наплодившим тысячи мертворожденных законов, из коих живы лишь те, что отдают народ в кабалу, делят на части измученное тело страны. Коммунисты, чью партию разрушают их собственные вожди, побросав партбилеты, один за другим мчатся в лагерь противника – предают, изменяют, требуют для недавних товарищей виселицы, – пусть коммунисты услышат наш зов!
Молодежь, наша надежда и цвет, которую растлевают, отдав в услужение ложным кумирам, обрекают на безделье, бездарность, наркотики и преступность.
Старики, наша мудрость и гордость, безотказные труженики и неустанные кормильцы, получившие в удел нищенство и надругание над прожитым, осквернение печатным и телевизионным варевом тех, кто добивается умерщвления памяти, противопоставления поколений.
Молодые ветераны, воины-интернационалисты, проявившие самоотверженность и гуманизм, высокие нравственные качества, но поставленные в положение без вины виноватых.
Женщины, отказывающие себе в высшем природном праве – продлевать в потомстве род из-за страха плодить нищету, пополнять солдатами армию гражданской войны, пугающиеся своей любви и своего материнства...
Все, кто ни есть в городах и селениях, в степях и лесах, у кромки великих, омывающих страну океанов, – очнемся, встанем для единения и отпора губителям Родины!
Начнем с этой минуты путь ко спасению государства. Создадим народно-патриотическое движение, где каждый, обладая своей волей и влиянием, соединится во имя высшей цели – спасения Отчизны.
Сплотимся же,
чтобы остановить цепную реакцию гибельного распада государства, экономики, личности;
чтобы содействовать укреплению советской власти, превращению ее в подлинно народную, а не в кормушку для алчущих нуворишей, готовых распродать все и вся ради своих ненасытных аппетитов;
чтобы не дать разбушеваться занимающемуся пожару межнациональной розни и гражданской войны.
Не пожалеем сил для осуществления таких реформ, которые способны преодолеть невыносимое отчуждение человека труда от власти, собственности, культуры, создать ему достойные условия жизни и самовыражения. Окажем энергичную поддержку прогрессивным новациям, нацеленным на то, чтобы продвигать наше общество вперед, достигнуть современных высот научно-технического прогресса, раскрепостить умы и энергию людей, чтобы каждый мог жить по труду, совести и справедливости. И мы будем выступать против таких проектов, которые тащат страну назад, во мрак средневековья, туда, где культ денег, силы, жестокости, похоти.
Наше движение – для тех, кому чужд разрушительный зуд, кто горит желанием созидать, обустраивать наш общий дом, чтобы жили в нем дружно, уютно и счастливо каждый народ, большой и малый, каждый человек, и стар, и млад.
Не время тешить себя иллюзиями, беспечно надеясь на прозорливость новоявленных мессий, с легкостью необыкновенной сулящих нам то одну, то другую панацею от всех бед. Пора отряхнуть оцепенение, сообща и всенародно искать выход из нынешнего тупика. Среди россиян есть государственные мужи, готовые повести страну в неунизительное суверенное будущее. Есть знатоки экономики, способные восстановить производство. Есть мыслители, творцы духа, прозревающие общенародный идеал.
Советский Союз – наш дом и оплот, построенный великими усилиями всех народов и наций, спасший нас от позора и рабства в годины черных нашествий! Россия – единственная, ненаглядная! – она взывает о помощи.

Юрий Бондарев, Юрий Блохин, Валентин Варенников, Эдуард Володин, Борис Громов, Геннадий Зюганов, Людмила Зыкина, Вячеслав Клыков, Александр Проханов, Валентин Распутин, Василий Стародубцев, Александр Тизяков.

О расставании А.Н.Яковлева с М.С.Горбачевым.
Александр ЯКОВЛЕВ. «ДИКТАТУРА ДВОЕВЛАСТИЯ». ОТРЫВКИ ИЗ КНИГИ «СУМЕРКИ», http://2003.novayagazeta.ru/nomer/2003/60n/n60n-s22.shtml. (26.10.10).
     Странный парадокс. Я же сам стремился к свободе, в том числе и к свободе слова, но не ожидал, что одна из сточных канав этой «свободы» потечет на меня. В конечном счете я справился со своим недугом — слишком нервозным восприятием пошлятины. Сумел преодолеть самого себя и стал платить авторам статей и доносов молчаливым презрением.
       «Однажды, уже в этом столетии, ко мне на дачу привезли письмо, вернее листовку, в которой содержались самые злобные характеристики политических деятелей демократического направления. Всячески поносились «жиденок Путин», а также Чубайс, Гайдар, Степашин, Филатов, Явлинский и многие другие. Больше всего досталось мне. Оказывается, в 1943 году я дезертировал, не пробыв на фронте и трех дней. Для этого (по совету своего отца) совершил самострел через намоченную собственной мочой тряпочку, что и унюхала медсестра. А потом всю жизнь хвастался ранениями. Ну и так далее».
       «Политическая шпана не утихает.
       Подобные листовки и статьи давно не являются для меня неожиданностью. С первых дней Перестройки, как только мои позиции, симпатии и антипатии стали предметом активных обсуждений в обществе, ортодоксальная властная номенклатура, спецслужбы, обслуживающая их журналистика и писательская знать из большевистского стада начали последовательную и целенаправленную работу по дискредитации моих взглядов и меня как личности.
       В некоторых газетах нет-нет да и начали появляться намеки на особую опасность «русофобства» и «масонства», что связывали с моим именем. Поначалу я не обращал на это внимания. Но по мере ужесточения схватки за гласность, за реформы и парламентаризм подручные КГБ в средствах массовой информации и в организациях шовинистического толка как с цепи сорвались. Огонь «мести и ненависти», если повторить слова Дзержинского, сосредоточился на мне».
       «Из меня начали лепить чудовище, поднявшее руку на все самое святое в жизни страны, распускать всякого рода сплетни, рассчитанные на восприятие толпы. И все это почти каждый Божий день. Не буду изображать из себя бесчувственную мумию, стоящую каменным изваянием на развилке неких исторических дорог и безразличную ко всему — к жаре и холоду, к похвалам и ненависти, к уважению и клевете.
       Должен признаться, что в какое-то время я стал хуже управлять собой, меня все меньше интересовали дела, с напряжением ждал, что завтра напишут и скажут профессиональные грязноделы».
       «Эта кампания велась без устали, но особенно усилилась в 1991 году, когда началась подготовка к путчу. Возможно, это совпадение, но на сей раз общая команда прозвучала от Е. Лигачева. В газете «Союз» (приложение к «Известиям») приведены его слова о том, что Яковлев «должен будет дать политический и идеологический отчет о своих внутриполитических и внешнеполитических ошибках» («Союз», № 3, январь 1991 г.)».
       «Все, вместе взятое, — и охлаждение отношений с Горбачевым, и продолжающаяся травля, и наступившее безделье, когда работу себе придумываешь сам, и бесконечные вопросы моих друзей — что случилось? — все это подталкивало меня к мысли об уходе в отставку.
       Но перед этим я все же решил написать письмо Горбачеву и изложить все, что я думаю об обстановке и о кампании в отношении меня, которая нисколько не утихла даже после моего ухода из руководства КПСС. Одним словом, «меня достали», и в этом надо признаться честно.
       Письмо мое — скорее исповедь, а не жалоба, а точнее, и то и другое. Оно было написано в мае 1991 года. В нем я писал о своих чувствах, связанных с активной травлей меня и моей политической и общественной деятельности. Привел в этом контексте многочисленные документальные свидетельства, из которых явно слагалась политическая и идеологическая платформа реванша, причем не только по реставрации прежних порядков, но содержащая и меры по расправе с новыми «врагами народа». Откровенно написал и о том, что преобразования зашли в тупик, чем и пользуются реставраторы, обратил внимание Михаила Сергеевича на то, что конфликт между президентом и демократическими силами остается роковым для судьбы страны.
       Излагая свои аргументы, я предупредил Горбачева, что если власть не проснется и трезво не оценит реальную обстановку в стране, «то осенью 1991 года вопрос о той или иной форме реставрации может перейти в практическую плоскость».
       Это было мое официальное предупреждение о том, что страна движется к роковой черте.
       До меня дошли разговоры, что генералы в Генштабе стали подозрительно часто собираться, что ведут себя как-то странно, что в разговорах высших чиновников появились нотки пугливого ожидания чего-то необычного, которое вот-вот случится.
       Поскольку мои сигналы и предупреждения явно игнорировались, я расценил подобную реакцию как сигнал, что мне надо уходить из команды. Видимо, мои предупреждения кому-то показались слишком навязчивыми и толковались как действия человека, обиженного фактическим отстранением от власти, или еще по каким-то причинам, о которых можно только догадываться».
       «Через несколько дней по радио передали, что я исключен из партии. Как все это было организовано, рассказывать скучно».
       «В своем ответном заявлении о выходе из партии я снова написал, что «хотел бы предупредить общество о том, что в руководящем ядре партии сложилась влиятельная сталинистская группировка, выступающая против политического курса 1985 года…».
       Так закончилась моя партийная карьера. Закончилась по совести, к сожалению, мои предупреждения оправдались, и не моя вина в том, что кому-то они казались беспредметными».
       «День, когда меня исключили из партии, совпал с завершением работы над «Открытым письмом коммунистам», в котором я писал об опасности реваншизма. Первый вариант этого письма я написал еще 9 мая 1991 года. Долго дорабатывал, сразу же дать ему ход не решался. Да и к уходу от Горбачева еще не был психологически готов».

Заявление ГКЧП.
Из книги: «Общественная жизнь Ленинграда в годы перестройки» (составители О.Н.Ансберг, А.Д.Марголис).
ЗАЯВЛЕНИЕ СОВЕТСКОГО РУКОВОДСТВА
В связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачевым Михаилом Сергеевичем обязанностей Президента СССР и переходом в соответствии со статьей 127(7) Конституции СССР полномочий Президента СССР к Вице-Президенту СССР Янаеву Геннадию Ивановичу;
в целях преодоления глубокого и всестороннего кризиса, политической, межнациональной и гражданской конфронтации, хаоса и анархии, которые угрожают жизни и безопасности граждан Советского Союза, суверенитету, территориальной целостности, свободе и независимости нашего Отечества;
исходя из результате народного референдума о сохранении Союза Советских социалистических Республик;
руководствуясь жизненно важными интересами народов нашей Родины, всех советских людей,
заявляем:
1. В соответствии со статьей 127(3) Конституции СССР и статьей 2 Закона СССР «О правовом режиме чрезвычайного положения» и идя навстречу требованиям широких слоев населения о необходимости принятия самых решительных мер по предотвращению сползания общества к общенациональной катастрофе, обеспечения законности и порядка, ввести чрезвычайное положение в отдельных местностях СССР на срок 6 месяцев с 4 часов по московскому времени 19 августа 1991 года.
2. Установить, что на всей территории СССР безусловное верховенство имеют Конституция СССР и законы Союза ССР.
3. Для управления страной и эффективного осуществления режима чрезвычайного положения образовать Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП СССР) в следующем составе: Бакланов О.Д. – первый заместитель Председателя Совета Обороны СССР, Крючков В.А. – председатель КГБ СССР, Павлов В.С. – Премьер-Министр СССР, Пуго Б.К. – министр внутренних дел СССР, Стародубцев В.А.– председатель Крестьянского союза СССР, Тизяков А.И. – президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР, Язов Д.Т.– министр обороны СССР, Янаев Г.И. – и. о. Президента СССР.
4. Установить, что решения ГКЧП СССР обязательны для неукоснительного исполнения всеми органами власти и управления, должностными лицами и гражданами на всей территории СССР.
Г. ЯНАЕВ
В. ПАВЛОВ
О. Бакланов
18 августа 1991 года

Обращение Президента РСФСР Б.Н.Ельцина и Правительства России.
Из книги: «Общественная жизнь Ленинграда в годы перестройки» (составители О.Н.Ансберг, А.Д.Марголис).
К ГРАЖДАНАМ РОССИИ
В ночь с 18 на 19 августа 1991 отстранен от власти избранный Президент страны.
Какими бы причинами не оправдывалось это отстранение, мы имеем дело с правым, реакционным, антиконституционным переворотом.
При всех трудностях и тяжелейших испытаниях, переживаемых народом, демократический процесс в стране приобретает все более глубокий размах, необратимый характер. Народы России становятся хозяевами своей судьбы. Существенно ограничены бесконтрольные права неконституционных органов, включая партийные. Руководство России заняло решительную позицию по Союзному договору, стремясь к единству Советского Союза, единству России. Наша позиция по этому вопросу позволила существенно ускорить подготовку этого Договора, согласовать его со всеми республиками и определить дату его подписания – 20 августа с.г.
Такое развитие событий вызывало озлобление реакционных сил, толкало их на безответственные, авантюристические попытки решения сложнейших политических и экономических проблем силовыми методами. Ранее уже предпринимались попытки осуществления переворота.
Мы считали и считаем, что такие силовые методы неприемлемы. Они дискредитируют СССР перед всем миром, подрывают наш престиж в мировом сообществе, возвращают нас к эпохе холодной войны и изоляции Советского Союза от мирового сообщества.
Все это заставляет нас объявить незаконным пришедший к власти так называемый комитет. Соответственно объявляем незаконными все решения и распоряжения этого комитета.
Уверены, органы местной власти будут неукоснительно следовать конституционным Законам и Указам Президента РСФСР.
Призываем граждан России дать достойный ответ путчистам и требовать вернуть страну к нормальному конституционному развитию.
Безусловно, необходимо обеспечить возможность Президенту Горбачеву выступить перед народом. Требуем немедленного созыва Чрезвычайного съезда народных депутатов СССР.
Мы абсолютно уверены, что наши соотечественники не дадут утвердиться произволу и беззаконию потерявших всякий стыд и совесть путчистов. Обращаемся к военнослужащим с призывом проявить высокую гражданственность и не принимать участия в реакционном перевороте.
До выполнения этих требований призываем к всеобщей бессрочной забастовке.
Не сомневаемся, что мировое сообщество даст объективную оценку циничной попытке правого переворота.
Президент РСФСР Ельцин Б.Н.
Председатель СМ РСФСР Силаев И.С.
И.о. Председателя ВС РСФСР Хасбулатов Р.И.
19 августа 1991 года. 9.00 утра

Начальник Ленинградской милиции против ГКЧП.
Из книги «Противостояние». А.Веретин, Н.Милосердова, Г.Петров. С.-Петербург, «Экополюс и культура», 1992, с.19-20.

Первым человеком, который твердо ответил военному коменданту «Нет», оказался начальник Главного управления внутренних дел Леноблгорисполкомаов полковник Аркадий Крамарев. Эту фигуру выдвинули на один из ключевых постов демократы и отстояли её в упорной борьбе с руководством МВД СССР и местными аппаратчиками, которые ни в какую не хотели расставться с прежним начальником милиции генерал-майором Г.Вощининым, прошедшим многолетнюю школу партийной работы и отвечавшим стандартам тоталитарной системы. Тогда Ленсовет настоял на своей кандидауре. И в выборе ошибся.
Аркадий Крамарев: «О перевороте я узнал из телефонного звонка одного из моих друзей… Он мне посоветовал вызвать охрану, потому что мне надо было доехать до работы, а могли и не дать этого сделать – или убьют, или арестуют, сказал он. Ну, охрану я не стал вызывать, у нас вообще нет такого подразделения… У меня сын, ему 23 года. Он взял карабин, поднялся на 12-й этаж, посмотрел, нет ли там снайперов, потом спустился вниз… мы сели в автомобиль. Поехали с ним. По радио сообщил начальник управления КГБ генерал Курков, что мне ужно явиться к командующему округом… Там были Самсонов, Курков, Гидаспов и другие.
Самсонов объявил мне о составе ГКЧП, зачитал указ Янаева. Спросили, буду ли я подчиняться. Я сказал, что буду подчиняться лишь в том случае, если это не противоречит закону России, моим убеждениям и указаниям Министерства внутренних дел России… Самсонов зачитал статью 8 указа Янаева. Там написано, что комендант – представитель ГКЧП – имеет право назначить и сместить любое должностное лицо. Он сказал, что если мои действия его не устроят, то он немедленно воспользуется этим правом. Я ему ответил: «Воля ваша, как хотите...». После этого генерал мне сказал: «Можете идти и выполнять ваши обязанности, доложите мне в 11 часов».
Я ушел, собрал своих руководителей. Это было в 9.30. Я решил, что ничего незаконного делать не стану и предложил это своим офицерам. Они меня поддержали. В этот момент позвонил генерал Самсонов и спросил, что я намерен предпринять с людьми, которые сейчас собираются на улицах. Собралось человек 200 на Невском проспекте и столько же у Исаакиевского собора, перед Мариинском дворцом. Командующий потребовал немедленно разогнать их силой. Я пытался ему объяснить, что этого не следует делать, обстановка и так слишком напряженная. Он отрубил: «Исполнять! Это приказ». Бросил трубку и не стал разговаривать. Я объявил своим офицерам, что выполнять этот приказ не стану. И все они меня вновь поддержали.

Воспоминания Г.С.Васюточкина
Из интервью Г.С.Васюточкина 08.06.07 В.Г.Белякову.
…Беляков. Теперь август 1991 года. Я запомнил, что в этот день многие депутаты приехали без какого-то вызова, но все по-разному себя чувствовали. У некоторых был такой растерянный вид, дрожали руки, дрожали губы – они были испуганы, но надеялись вместе что-то сделать. И я запомнил первый шаг отделения света от тьмы, когда мы собрались в Белом зале Мариинского дворца, - Вы предложили определиться – насколько законны действия ГКЧП, есть ли у нас закон о Чрезвычайном положении. И вот тогда я побежал в нашу мандатную комиссию, принес Вам этот закон (газетная версия – авт.), все посмотрели – и стало ясно, что ГКЧП незаконно. И вот это правовое оружие со спокойной уверенностью вложили в наши руки Вы.
Васюточкин. В тот день я приехал в Ленсовет рано – часов в 8. Тогда речи ни о какой сессии Ленсовета не шло. У депутатов были каникулы. Но большинство членов Президиума Ленсовета пришли утром в Мариинский дворец. Я не был членом президиума, но, как руководитель секретариата принял меры для того, чтобы всё было задокументировано, чтобы были расставлены люди на компьютерах, приняты меры от проникновения на заседание президиума посторонних лиц. Я занимался такой рутинной работой, и очень хорошо помню, что на заседании президиума не было кворума.
Беляков. Да, поначалу не было кворума, и поначалу вели все дело Вы.
Васюточкин. Не было кворума, но существовала определенная зацепка. Если при отсутствии кворума насчитывается 8 голосов, то это решало вопрос открытия заседания. Я помню инцидент с Храмцовым, который передают с искажениями – драки никакой не было.
Беляков. Не было. Я же видел это. Скойбеда ударил Храмцова, тот упал, и после этого стали оттаскивать Скойбеду, Храмцова подняли, и инцидент закончился.
Васюточкин. Да нет, может быть толкнул.
Беляков. Да я же видел. Оплеуха была хорошая.
Васюточкин. Давайте на этом не акцентировать. Я оплеухи, может быть, по недостатку внимательности не заметил. Но это быстро было пресечено, и основной пафос ушел на уламывание Виктора Михайловича Сазонова. Он представлял группу “Возрождение Ленинграда”, действующую заодно с коммунистами.
Беляков. Но это уже было позже. А вначале вели собрание депутатов Вы.
Васюточкин. Я не только вел, но ухитрился съездить на машине А.В.Шишлова – он сел за руль – к себе домой. Я вспомнил, что там у меня был Закон “О чрезвычайном положении” (официальный документ – авт.), я его нашел, и оттуда мы его быстро привезли, и это нас и кой-кого ещё успокоило. Законности в действиях ГКЧП не было.
А дальше В.М.Сазонова подъехавший председатель Ленсовета А.Н.Беляев уломал, и было принято решение о созыве чрезвычайной сессии. А после этого были непрерывные дежурства. Одну ночь, другую ночь на стульях во дворце – об этом много писали, я пересказывать не буду.
Буквально два дня была работа на изнурение. В основном организовывали информирование населения. Указы Ельцина передавались фельдъегерской связью или со случайными людьми на поезде “Красная стрела”. Я сам выходил выдавать ксерокопии Указов – их рвали из рук на крыльце Ленсовета.
Площадь всегда была полна народу. Приходилось удерживать молодежь от слишком активных действий – хотели сразу ставить баррикады. Я выезжал в один из этих дней к телецентру, который был блокирован людьми в казачьих мундирах и ещё в каких-то формах неизвестных. Мы в паре с депутатом О.И.Гапановичем почему-то с грузовика разъясняли, что люди должны вести себя спокойно. Слава Богу, все прошло не только без жертв, но и без столкновений.
Беляков. Некоторый депутаты в нашей книжке воспоминаний о том времени считают, что это была какая-то инсценировка, нечто вроде фарса, оперетты, не путч – а неизвестно что. А какое у Вас мнение?
Васюточкин. Я к таким депутатам не относился и не отношусь. Это был не путч, а отчаянная попытка проснувшихся коммунистов вернуть упущенное. Ведь они пропустили демократов на Съезд народных депутатов СССР. Не опомнились, когда не прошли такие люди, как верхушка номенклатуры Герасимов, Соловьев, Большаков, думали – случайные сбои, сойдет, как с гуся вода. А тут они поняли, что уже вода до горла доходит, и дернулись. Так что никакой инсценировки не было.
Беляков. Да, танки шли к городу, Гарболовская дивизия в центре Питера в казармах ждала сигнала, у нас по Мариинскому дворцу люди неизвестного происхождения в штатском ходили.
Васюточкин. И трое ребят, в Москве погибших – это все не инсценировка.
Беляков. Да, это был серьезный план, который сорвался, по мнению депутата Трубина, из-за головотяпства тех, кто его реализовывал. Псковская дивизия ВДВ не дошла вовремя в Питер по той причине, что предназначенные для воздушного десантирования танки пустили по дорогам и их надо было переснаряжать – снимать парашюты.
Васюточкин. В этот момент Собчак сыграл довольно важную роль, когда он поехал в штаб ГКЧП, и как хозяин, взял властный тон и поговорил и с генералом Самсоновым, и первым секретарем ОК КПСС Гидасповым о том – а на каком основании вы здесь заседаете. Правда, потом он после определенных выступлений действительно ушел в тень.

Обращение Президиума Ленсовета
Из книги: «Общественная жизнь Ленинграда в годы перестройки» (составители О.Н.Ансберг, А.Д.Марголис).
ОБРАЩЕНИЕ ПРЕЗИДИУМА ЛЕНСОВЕТА К ГРАЖДАНАМ РОССИИ
И НАСЕЛЕНИЮ ЛЕНИНГРАДА
Сограждане! Сегодня 19 августа 1991 года в стране происходит попытка совершения государственного переворота. Попраны конституции СССР и РСФСР; законные права граждан России. К власти рвутся реакционные круги военных и номенклатура КПСС. Введение так называемым «государственным комитетом по чрезвычайным ситуациям» чрезвычайного положения на территории страны является незаконным актом. Это вправе делать исключительно Верховный Совет СССР по согласованию с республиканскими органами власти.
В эти трудные часы Ленсовет и мэр Ленинграда, законно избранные народом, призывают Вас сохранять выдержку, бороться за демократию и права граждан, поддержать законно избранные народом российские и местные органы представительной и исполнительной власти в осуществлении их функций.
Все распоряжения и указания, так называемого государственного комитета по чрезвычайным ситуациям и формируемых им органов, принятые для исполнения на территории Ленинграда и территориях, административно подчиненных Ленсовету, объявляются незаконными с момента принятия и не подлежащими исполнению. Выполнение руководителями органов государственного управления Ленинграда, руководителями предприятий и организаций города распоряжений незаконных органов будет рассматриваться, как уголовное и государственное преступление в соответствии с действующим законодательством РСФСР.
Ленсовет и мэр города поддерживают обращение президента РСФСР Б.Ельцина, и.о. председателя ВС РСФСР Хасбулатова и председателя Совета Министров РСФСР Силаева к всеобщей бессрочной политической забастовке.
В сложившихся условиях мы призываем вас сохранять спокойствие и порядок, не допускать ущемления ваших конституционных прав, быть готовыми начать массовую кампанию гражданского неповиновения и бессрочную политическую забастовку.

Председатель Ленсовета А.Беляев

Доклад комиссии по депутатскому расследованию обстоятельств государственного переворота на территории Ленинграда
(Доклад сделан на сессии Санкт-Петербургского городского Совета народных депутатов 10 октября 1991 года заместителем председателя горсовета
Б. А. МОИСЕЕВЫМ)
Уважаемые депутаты!
Решениями президиума Ленсовета от 23.08.91 № 235, от 26.08.91 № 239 была создана депутатская комиссия в следующем составе: Александров А. И., Артемьев И. Ю., Брюзгин С. В., Гапанович О. И., Гладков Ю. П., Журавлев М. Р., Моисеев Б. А., Моторин А. Р., Салье М. Е., Смирнов В. К., Смирнов К. В., Сунгуров А. Ю., Щербаков В. Г. — депутаты горсовета, Стаценко Б. В., Мирзамаев М. Н. — депутаты облсовета.

Задачи комиссии были определены следующим образом: восстановление объективной картины развития событий в городе 19—21 августа 1991 г.; оценка действий должностных лиц, общественных объединений, организаций и их органов в указанный период; установление фактов выполнения должностными лицами актов и распоряжений «государственного комитета по чрезвычайному положению», его членов, а также созданных во исполнение его постановлений органов на местах; установление фактов противодействия распространению и исполнению указов президента РСФСР, решений и иных актов Верховного Совета РСФСР, Совета Министров РСФСР, Ленсовета, его президиума, мэра и вице-мэра Ленинграда.

Для выполнения поставленных задач при комиссии были созданы рабочие группы из депутатов Ленсовета, районных Советов, военнослужащих, работников МВД, КГБ, социологов, юристов и др. Кроме общегородских рабочих групп, были созданы районные группы.
В рамках поставленных президиумом Ленсовета задач комиссией подготовлен доклад, который и предлагается вашему вниманию. Позвольте кратко напомнить вам хронологию событий.
19 августа 1991 г. 4 часа утра, генерал-полковник Самсонов В. Н. получает по телефону информацию от маршала Язова о «болезни» Президента СССР, об исполнении обязанностей Президента СССР Янаевым, о создании ГКЧП, о введении чрезвычайного положения в Ленинграде, получает устный приказ о назначении его военным комендантом города, и приведении войск в состояние повышенной боевой готовности, одновременно сообщается о подчинении Самсонову В. Н. ряда частей ВДВ.

19.08.91. 5 часов утра. Самсонов отдает приказ о подготовке к маршу двум группам ВДВ из Пскова.

19.08.91. 7 часов. Самсонов вызывает по телефону членов
ЛКЧП.

19.08.91. 9 часов утра. Проводится первое заседание ЛКЧП в штабе ЛенВО (с участием генералов Ермакова и Вощинина).

19.08.91. 9.00. Штабом военного округа получена шифро-телеграмма с приказом о приведении войск в боевую готовность.

19.08.91. 10 часов утра. Самсонов выступает по Ленинградскому телевидению.

19.08.91. 11 часов. Проводится рабочее совещание членов президиума Ленсовета, на котором принимается решение о созыве в 16.00 19.08.91 чрезвычайной сессии Ленсовета. На этом совещании Храмцов В. М. представляет ЛКЧП.
На этом месте позвольте сделать паузу в хронологии событий и дать оценку положению, сложившемуся в руководстве города.
С утра и до 16.00 19.08.91 в городе отсутствовали мэр города Собчак А. А., находившийся в командировке, и вице-мэр Щербаков В. Н., находившийся в отпуске. Перед убытием в командировку мэр города не дал ни одному из председателей комитетов городской администрации указаний об исполнении функций главного должностного лица по управлению городом. Какие-либо инструкции или положения по действию председателей комитетов городской администрации отсутствуют. В сложившейся обстановке председатель комитета по чрезвычайным ситуациям В. М. Храмцов решил взять на себя руководство городом.

Город находился в информационной блокаде:
- с начала вещания 19 августа все передачи радио и телевидения были заменены телетрансляцией программ Центрального вещания, контролируемого ГКЧП;
- в 11.30 отказано народному депутату РСФСР Лучинскому Ю. М. и народным депутатам Ленсовета Вдовину Ю. И. и Моторину А. Р. в передаче официальной информации о созыве чрезвычайной сессии Ленсовета;
- в 12.00 повторена видеозапись выступления Самсонова В. Н.;
- в 12.30 в типографии поступает указание о введении цензуры на все печатные издания;
- в 14.30 в соответствии с принятым Министерством связи СССР решением до особого распоряжения прекращается работа радиостанций «Открытый город», «Радио Балтика»;
- в 15.00 передано заявление председателя ВС СССР, указ вице-президента СССР, заявление «советского руководства», обращение ГКЧП к советскому народу;
- в 15.30 отказано в выступлении по телевидению председателю Ленсовета Беляеву А. Н.;
- запрещен выпуск в эфир программ Ленинградского радио. Не осуществлялась трансляция заседания чрезвычайной сессии Ленсовета, не передавались тексты Указов президента РСФСР, другая оперативная информация.

Теперь возвратимся к действиям в штабе ЛенВО:

19.08.91. 12.30. Из Гарболова по приказу Самсонова началось движение войск к Ленинграду.

19.08.91. 16.00. В штабе ЛенВО проводится совещание ЛКЧП, на котором присутствуют только что прибывший мэр города, председатель облсовета Ю. Ф. Яров, начальник ГУВД А. Г. Крамарев. Собчак знакомит членов ЛКЧП с указами президента РСФСР и требует предъявления документов, подтверждающих введение ЧП в Ленинграде. Документов нет. Самсонов связывается с Язовым и Пуго — выясняется, что ЧП в Ленинграде не вводилось.

19.08.91. 16.00. Открывается 10-я чрезвычайная сессия Ленсовета. Образован штаб по координации действий предприятий, организаций и учреждений города.

19.08.91. 17.00. Гарболовская бригада размещена в помещении военного училища имени Комаровского на улице Каляева.

19.08.91. 18.30. Приостановлено (в районе Гатчины –авт.) движение групп войск, находящихся на марше.

19.08.91. 20.20. С согласия Самсонова ЛенТВ предоставляет слово Беляеву А. Н., Собчаку А. А., Щербакову В. Н., Ярову Ю. Ф.

20.08.91. 10.00. Митинг жителей города на Дворцовой площади. 60 военнослужащих Гарболовской бригады охраняют штаб ВО.

20.08.91. 16.00. Совместная чрезвычайная сессия Ленинградских городского и областного Советов.

20.08.91. 22.00. ЛенТВ отказывается передавать обращение штаба Ленсовета и мэрий к жителям города.

Ночь с 20 на 21.08.91 и 21.08.91 весь день несколько тысяч ленинградцев находятся на Исаакиевской площади, организованы отряды по поддержанию порядка в городе.

21.08.91. 17.00. В. Н. Самсонов приказал частям псковских групп вернуться в места постоянной дислокации. Несколько позднее гарболовская бригада получила аналогичный приказ.

Теперь позвольте дать краткий анализ деятельности членов ЛКЧП, руководящих работников управления города, командования частей ЛенВО, руководства КГБ, ГУВД, предприятий и организаций, а также средств массовой информации и общественных организаций.

ДЕЙСТВИЯ ЧЛЕНОВ ЛКЧП

Ленинградская комиссия по ЧП образована генерал-полковником Самсоновым произвольно, без предварительного согласия ее членов. В состав комиссии были включены: Щербаков В. Н., Храмцов В. М., Яров Ю. Ф., Гидаспов Б. В., Викторов А. Г., Курков А. А., Саввин В. Н.
О действиях Самсонова В. Н. уже говорилось в начале сообщения и будет сказано дополнительно при анализе действий военного командования. Здесь следует отметить, что Самсонов отказался от встречи с членами депутатской комиссии.

Гидаспов Б. В. от объяснений депутатской комиссии по расследованию отказался. В работе чрезвычайной комиссии себя внешне не проявил, возможная его причастность к событиям 19—21 августа с. г. проверяется следственным путем органами прокуратуры.
Викторов А. Г., Саввин В. Н., Курков А. А. в работе в комиссии себя внешне не проявили, ее нигде не представляли, однако заявления о своей непричастности к ее деятельности не сделали. Исполняли служебные обязанности по охране общественного порядка и государственной границы в условиях чрезвычайных ситуации.
Храмцов В. М. представлял чрезвычайную комиссию на рабочем совещании членов президиума Ленсовета 19.08.91; принимал меры по установлению контактов между председателем Ленсовета Беляевым А. Н. и Самсоновым В. Н.; 19.08.91 в 14.00 заявил о выходе из комиссии.
Щербаков В. Н. и Яров Ю. Ф. к какой-либо деятельности чрезвычайной комиссии непричастны.
Анализ деятельности государственных учреждений, районных органов власти и управления позволяет сделать вывод, что подавляющее большинство должностных лиц в дни переворота действовали в соответствии с законодательством, не подчинились распоряжениям ГКЧП. Более того, некоторые из них, имея прямые незаконные указания союзных органов (например, Главное финансовое управление), проявили твердость и принципиальность, проигнорировав эти указания.
Следует подчеркнуть, что большинство руководителей комитетов и управлений мэрии поддерживали постоянную связь с Ленсоветом и мэром, проводили в жизнь их решения, что также было характерным для действий большинства районных органов власти и управления.

В дни переворота в Ленинграде сохранялся практически нормальный ритм жизни города, городские службы функционировали в обычном режиме.

В ряде районов ситуация была обострена тем, что вновь назначенные главы районных администраций не имели четко очерченных прав и полномочий. В то же время полномочия председателей райисполкомов еще не были прекращены. Это приводило к несогласованным действиям, а иногда к противоположным решениям. В ряде районов (Невский, Октябрьский, Пушкинский), городе Зеленогорске должностные лица (в одних случаях — Советов, в других — органов управления) в этот период проявили пассивность. В Сестрорецком районе от исполнения своих обязанностей самоустранились и назначенный 16.08 91 глава районной администрации, и председатель исполкома.

Рабочая группа располагает материалами о действиях в дни переворота руководителей районных органов управления (Калининский район — Климович, Выборгский — Иванов, Дзержинский — Савин), которые дают основания рассмотреть вопрос соответствия их занимаемой должности.

Исполняющий обязанности председателя комитета по культуре 19.08.91 издал рекомендации, в которых предлагалось воздержаться от проведения в вечернее время массовых мероприятий, концертов, сеансов кино и видео.

Говоря о действиях городской администрации, комиссия не может обойти еще один факт. В ночь, с 20 на 21.08.91 мэр города А. А. Собчак покинул здание Мариинского дворца. Он отсутствовал с 0 час. 40 мин. до 6 час. 30 мин.

Чтобы как-то прокомментировать этот факт, позвольте зачитать две выдержки из стенограммы заседания комиссии, на котором были заслушаны объяснения председателя комитета мэрии по чрезвычайным ситуациям В. М. Храмцова. Выдержка первая.

—... Острый момент в 0 часов 40 минут, когда из Сиверской вышли танки, мы не знали, куда они двинутся. Вышел полк особого назначения, куда он пошел — мы тоже не знали.

Выдержка другая.

— 0.40 — это то критическое время, тот критический момент, когда обстановка особенно накалилась. Щербаков В. Н. и я предложили Анатолию Александровичу сменить дислокацию. Называли разные места, в том числе штаб гражданской обороны... Но Анатолий Александрович, подумав, сказал, что поедет на Кировский завод.

ДЕЙСТВИЯ УКГБ ЛО

Характеризуя деятельность УКГБ по Ленинграду и Ленинградской области в период с 19 по 21 августа 1991 г. комиссия отмечает, что не обнаружено каких-либо документов и не выявлено никакой информации, свидетельствующей о том, что со стороны УКГБ исходила какая-либо угроза для органов власти в Ленинграде. Приказы ГКЧП и председателя КГБ Крючкова выполнялись частично. Например, не были выполнены два основных пункта шифрограммы от 19 08.91 «О дополнительных мерах в связи с введением повышенной боевой готовности», в соответствии с которыми необходимо было перевести личный состав УКГБ на казарменное положение и выдать личное оружие. В то же время правительственная связь переведена на ручное управление, отключена оперативная междугородная телефонная связь. Последнее выполнено по просьбе Самсонова В. Н.

Проведено несколько оперативных совещаний, на ТВ направлен представитель УКГБ полковник А. В. Назаров, который в своем объяснении пишет, что направлен на ТВ с целью оказать помощь в нормальном функционировании Лентелерадиокомитета, не допускать на телерадио никого из посторонних лиц, кроме законных представителей власти и депутатов всех уровней.

Некоторые службы УКГБ ЛО продолжали работать в обычном режиме. Так, службой по борьбе с организованной преступностью задержана группа рэкетиров-террористов, готовивших взрывы в помещениях двух кооперативов.

Рядом офицеров, в том числе и несколькими руководителями служб и направлений, ставился вопрос о том, чтобы сделать заявление в средствах массовой информации об отношении УКГБ к происходящим событиям, в частности предлагалось сделать заявление о лояльности по отношению к законно избранным органам власти на объединенной сессии Ленсовета и областного Совета. Такой текст был составлен. Однако до его опубликования дело не дошло. Начальник УКГБ А. А. Курков идею такого заявления не поддержал, однако не мешал инициаторам вести работу по подготовке такого заявления.

В целом комиссия считает, что УКГБ ЛО встало на позицию выжидания и нейтралитета. В конечном итоге эта позиция не привела к обострению общественно-политической обстановки в городе.

Кроме того, комиссия считает, что руководство УКГБ не выполнило своих обязанностей, предусмотренных ст. 1 и 2 Закона СССР «Об органах государственной безопасности в СССР», в соответствии с которыми «органы государственной безопасности осуществляют защиту конституционного строя Союза ССР и республик от противоправных действий», и не приняло необходимых мер по пресечению действий лиц, способствовавших осуществлению государственного переворота. Так, 19.08.91 мэр города А. А. Собчак выступил перед членами ГКЧП Ленинграда, а вечером того же дня состоялось выступление руководителей города и области по телевидению с разъясненном ситуации. Управление КГБ ЛО обязано было начать уголовно-процессуальное расследование по факту государственного переворота на территории Ленинграда и области, как того требует ст. 13 п. 7 Закона о КГБ СССР. Этого сделано не было.

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГУВД

Органами и должностными лицами ГУВД были предприняты необходимые меры для поддержания общественного порядка и нормального функционирования служб городского жизнеобеспечения. Они в исключительно сложной обстановке проявили выдержку, действовали в соответствии с обстановкой, в постоянном контакте с руководством и штабом Ленсовета.

На развитие событий в значительной степени оказала влияние личная позиция начальника ГУВД Крамарева А. Г.. Рабочая группа полагает, что его решение не выполнять никаких незаконных требований, принятое в условиях серьезного давления и реальной угрозы личной безопасности, имело принципиальное значение.

Шифрограммы министра внутренних дел Пуго не выполнялись и до сведения личного состава не доводились. Принятые руководством ГУВД меры, в частности по охране телецентра и радиостанций, имели прямо противоположное требованиям приказа содержание и вместо блокирования средств массовой информации обеспечили их работу. Позиция начальника ГУВД и его заместителей была выработана в первой половине дня 19 августа и доведена до сведения руководства и сессии Ленсовета.

Руководители СЗУВДТ (Власов В. Е.), Управления ВВ (Савин В. Н.) конструктивно сотрудничали с ГУВД, помогая в обеспечении общественного порядка.

ДЕЙСТВИЯ ПРОКУРАТУРЫ ГОРОДА

В период попытки государственного переворота прокуратура города не выполнила возложенную на нее законом функцию надзирающего за соблюдением действующего законодательства органа.

В период 19—21 августа и по настоящее время руководством прокуратуры не были квалифицированы действия путчистов. Отсутствие своевременной оценки действий ГКЧП привело к тому, что рядом руководителей предприятий и организаций были изданы приказы и распоряжения, ограничивающие конституционные права и свободы граждан. Нарушены требования действующего законодательства, обязывающие прокурора незамедлительно принимать меры по проверке фактов, имеющих признаки преступления, и по итогам проверки решать вопрос о возбуждении уголовного дела.

Задержка с возбуждением уголовного дела в отношении структур КПСС привела к утрате значительного количества документов.

ДЕЙСТВИЯ ВОЕННОГО КОМАНДОВАНИЯ

Во время попытки государственного переворота 19.08.91 —21.08.91 в Ленинграде подавляющее большинство командиров крупных воинских подразделений не поддержали действия ГКЧП, что нашло свое отражение в их нейтральной по отношению к законно избранным органам власти позиции. Значительное количество офицеров приняли активное участие в организации отпора путчистам, работая в штабе Ленсовета, выполняя поручения законно избранных органов власти города. Несмотря на прямое участие в путче министра обороны СССР маршала Язова, командующего сухопутными войсками СССР генерал-полковника Варенникова, министра внутренних дел СССР Пуго, командующего погранвойсками СССР Калиниченко, командующего войсками ПВО СССР генерал-полковника Третьяка, несмотря на преступные приказы, изданные этими должностными лицами 19. 08. — 21.08.91. режим чрезвычайного положения в Ленинграде так и не был установлен, в город не были введены крупные воинские формирования и бронетехника. Во многом благодаря этому в Ленинграде удалось избежать кровопролития.

Однако в первые часы путча, выполняя устный приказ министра обороны СССР Язова, командование ЛенВО (командующий генерал-полковник Самсонов, начальник штаба ЛенВО генерал-лейтенант Селезнев, начальник военно-политического управления ЛенВО генерал-майор Махрасенков) предприняло активные действия по введению в Ленинграде режима чрезвычайного положения. В соответствии с приказами Самсонова это нашло выражение во введении в город 19.08. 91 Гарболовской штурмовой бригады ВДВ СССР в составе более 500 военнослужащих со стрелковым оружием; в направлении к Ленинграду двух групп воздушно-десантных войск из-под Пскова в составе более 1200 военнослужащих со стрелковым оружием и бронетехникой (89 боевых десантных машин и бронетранспортеров, 8 зенитных установок) с полным боекомплектом; в отдании приказа о радиоэлектронном подавлении деятельности радиостанций, выступивших против путча; в создании ленинградской комиссии ГКЧП; в назначении районных военных комендантов; в заявлении по Ленинградскому телевидению о введении в городе чрезвычайного положения; в отдании приказа о разгоне стихийных митингов около Казанского собора и Мариинского дворца днем 19.08.; в предупреждении начальника ГУВД полковника А. Г. Крамарева о его возможном освобождении от занимаемой должности за невыполнение приказов военного коменданта города.

Таким образом, генерал-полковником Самсоновым без письменного приказа министра обороны, на основании антиконституционных решений ГКЧП, т. е. незаконно, была сделана попытка реально выполнить следующие положения Закона СССР «О правовом режиме чрезвычайного положения»: п. 1 ст. 4 (усиление охраны объектов); п. 6. ст. 4 (запрещение собраний, митингов, уличных шествий); п. 8 ст. 4 (освобождение от должности руководителей предприятий, организаций); п. 14 ст. 4 (ограничение или запрещение использования множительной техники, радио- и телепередающей аппаратуры, установление контроля за средствами массовой информации).

После 16 часов 19.03.91, достоверно выяснив, что ГКЧП официально не принимал решения об установлении в Ленинграде режима ЧП, генерал-полковник Самсонов предпринял меры для недопущения введения в город крупных воинский подразделений с бронетехникой, которые по его приказу были остановлены в районе п. Сиверская. Дальнейшие распоряжения Самсонова были в основном направлены на поддержание в частях дисциплины, усиление охраны объектов, вывод войск в места постоянной дислокации.

Командование Северо-Западным пограничным округом погранвойск СССР КГБ СССР (командующий генерал-лейтенант Викторов, начальник военно-политического отдела генерал-майор Kуц) сохранило нейтралитет, ограничившись мерами по приведению войск в повышенную боевую готовность.

Командование внутренних войск МВД СССР по Северо-Западу (командующий генерал-лейтенант Саввин, начальник военно-политического отдела генерал-майор Петров) сохранило нейтралитет, приняв лишь меры по охране общественного порядка в городе в соответствии с просьбой начальника ГУВД полковника Крамарева.

Командование Ленинградской военно-морской базы (командующий вице-адмирал Селиванов, начальник штаба вице-адмирал Кудряшов) не предприняло никаких мер по поддержке ГКЧП.

Командование ВВС, дислоцированных в Ленинградском регионе (командующий депутат Ленсовета генерал-лейтенант Никифоров), сохранило нейтралитет, не предприняв никаких действий по выполнению директив ГКЧП.

Командование 6-й армии ПВО, дислоцированной в Ленинградском регионе (командующий генерал-лейтенант Мирук, начальник военно-политического отдела генерал-лейтенант Волобуев), в соответствии с приказом командующего ПВО СССР генерал-полковника Третьяка и командующего ЛенВО Самсонова предприняло меры по радиоэлектронному подавлению ряда радиостанций, призывавших не выполнять директивы ГКЧП, а также на заседании военного совета 6-й армии косвенно поддержало действия ГКЧП. В связи с назначением Мирука заместителем командующего войск ПВО СССР необходима тщательная проверка его деятельности органами прокуратуры РСФСР во время событии 19.08—21.08.

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦ НА ПРЕДПРИЯТИЯХ, В УЧРЕЖДЕНИЯХ И ОРГАНИЗАЦИЯХ

На территории Санкт-Петербурга расположены несколько тысяч различных предприятии, организаций и учреждений. Исходя из реальных возможностей, была поставлена задача провести проверку по ограниченному списку объектов. В их число вошло около ста крупных промышленных предприятий.
Из всего объема полученных сведений диагнозировалась только документированная официальная информация.

Проведенный анализ информации позволяет констатировать следующее:

1. Большинство руководителей предприятий во время событий 19—21 августа заняли выжидательную либо нейтральную позицию, активно не препятствуя политической активности трудящихся, но и не выражая официально своего мнения.

2. Из 80 предприятий, по которым имеется информация, на семи были изданы приказы в духе поддержки ГКЧП, несмотря на то, что соответствующих распоряжений из вышестоящих организаций получено не было, — что, видимо, может говорить о явно выраженной позиции руководства предприятий в поддержку ГКЧП; на девяти были изданы приказы в духе поддержки ГКЧП на основании получения соответствующих распоряжений и приказов вышестоящих организаций, — что может служить некоторым оправданием действий администрации; на девяти предприятиях не издавались приказы в поддержку ГКЧП, несмотря на то, что соответствующие распоряжения поступили в адрес этих предприятий, — такую позицию уже можно трактовать как активный нейтралитет; на тринадцати предприятиях трудовыми коллективами либо дирекцией были приняты официальные обращения в поддержку конституционных органов, что можно оценить как положительный пример гражданской позиции.

О ДЕЙСТВИЯХ СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ

Анализ фактов, свидетельств и документов, имеющихся в распоряжении комиссии, позволяет сделать следующие выводы:

1. С раннего утра 19 августа с. г. в результате незаконных действий руководства Ленинградской телерадиокомпании население Ленинграда было лишено конституционного права на получение и распространение объективных сведений о событиях в стране. Распространялись указы и распоряжения ГКЧП, была введена цензура в средствах массовой информации, отменены запланированные ранее теле- и радиопередачи.
Не были использованы иные технические средства оповещения населения об указах президента России и решениях Ленсовета. Должностные лица и ответственные работники средств массовой информации препятствовали председателю Ленсовета и депутатам Ленсовета обратиться к населению города по радио и телевидению. Эти действия должностных лип способствовали незаконной деятельности ГКЧП.

2. Основные причины того, что стала возможной подобная ситуация, по нашему мнению, состоят в следующем:

— руководители наиболее влиятельных и действенных средств массовой информации в Ленинграде (Лентелерадиокомпании и Лениздата — Б. Петров, В. Сенин, И. Аверьянов, В. Иванов) беспрекословно выполняли указы и распоряжения ГКЧП, отказались выполнять требования законных органов власти, не изменили своей позиции даже после ознакомления их с указами президента РСФСР Б. Ельцина;

— средства массовой информации в городе предельно централизованы и монополизированы Лентелерадиокомпанией и Лениздатом, вследствие чего распоряжениями одного-двух человек, занимающих командные посты на этих предприятиях, стало возможно блокировать поступление объективной информации населению города;

— средства информации на крупных предприятиях и в учреждениях (внутреннее радиовещание, многотиражки) до настоящего времени находятся под полным контролем администрации. Именно это обстоятельство не позволило использовать средства массовой информации предприятий для независимого и объективною освещения происходящих событий и доведения до трудящихся указов президента РСФСР Б. Ельцина, решений Ленсовета. И наоборот, заводское вещание и множительная техника зачастую использовались для передачи и распространения указов ГКЧП, распоряжений дирекции в духе документов ГКЧП.

3. В целях предотвращения возможности информационной блокады города комиссия считает целесообразным:

а) передать в прокуратуру имеющиеся в комиссии материалы о действиях должностных лиц, ответственных за средства массовой информации, для их правовой оценки. Настаивать на отстранении от занимаемых должностей руководителя Лентелерадиокомпании Б. Петрова, руководителей Лениздата И. Аверьянова и В. Иванова до получения результатов правовой опенки их действий.

б) Создать на базе Лентелерадиокомпании ряд независимых теле, и радиовещательных студий и объединений, в том числе и на акционерной основе, с общей технической вещательной базой. Функционирующих на принципах договорных отношений.

в) Реорганизовать Лениздат, создав на его базе акционерное общество с обязательным участием ведущих периодических изданий города.

г) Комиссиям горсовета разработать:

- нормативные акты и положения, исключающие возможность руководителям типографий и технических средств связи препятствовать распространению информации, выпуску периодических изданий, подписанных в печать главными редакторами, заключившими
с типографиями и предприятиями средств связи соответствующие договоры;

- документы, закрепляющие право представительной власти по специальному решению горсовета и его органов беспрепятственного использования всех средств массовой информации, в том числе и принадлежащих различным предприятиям, расположенным на территории города.

д) Прекратить на территории города практику фондового распределения бумаги, предназначенной для средств массовой информации, заменив ее
рыночным распределением.

е) Произвести на конкурсной основе кадровую реорганизацию Лентелерадиокомпании, поручив подготовку конкурса комиссиям по гласности Леноблгорсоветов с участием представителей творческих союзов города.

ж) Создать наблюдательный совет Лен ТВ и радио из представителей общественно-политических организаций и творческих союзов с функциями общественного арбитра и гаранта соблюдения Закона о печати...

Комиссия считает необходимым отметить большой вклад в дело прорыва информационной блокады города сотрудников независимых радиостанций «Открытый город», «Радио Балтика», агентств «ИМА-рресс», «Северо-Запад», редакций газет «Вечерний Петербург», «Смена», «Невское время», некоторых студий кабельного телевидения, а также многих частных лиц и предприятий, предоставивших в пользование Ленсовету множительную технику и бумагу. Благодаря их активной гражданской позиции штабу Ленсовета удалось довести до сведения населения, в том числе и Военнослужащих, расквартированных на территории Ленинграда, оценку происходящих событий, решения и обращения Ленсовета, указов президента РСФСР Б. Ельцина.

О ДЕЙСТВИЯХ ОБЩЕСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ, ВКЛЮЧАЯ КПСС

За две-три недели, а особенно за неделю до государственного переворота, во всех подразделениях аппарата обкома КПСС проводилась «уборка лишних бумаг». По словам одних сотрудников, это было связано с накоплением бумаг за время отпусков, по словам других — с ожиданием Указа президента России о национализации имущества партии.

Утром 19.08.91 1-й секретарь обкома КПСС Гидаспов Б. В. был введен в состав комиссии по чрезвычайному положению. В отличие от вице-мэра Ленинграда и председателя Леноблсовета Гидаспов выполнял определённые функции ее члена. Так, в течение 19.08 он провел два совещания — с первыми секретарями райкомов и с руководителями ряда предприятий, на которых он представлялся именно как член комиссии по чрезвычайному положению и давал участникам совещаний инструкции по информированию обкома о ситуации в районах и на предприятиях, а также по поддержанию порядка и жизненно важных производств в условиях чрезвычайного положения. При этом другим секретарям обкома он объяснил на утренней встрече, что в состав комиссии он вошел как член Военного совета округа, инструкции же первым секретарям райкомов он давал как первый секретарь обкома.

По поручению Гидаспова секретарь обкома Белов Ю. П. принял участие в проходившем у начальника политуправления округа Махрасенкова совещании, на котором обсуждались вопросы создания комиссий по деятельности прессы, и организации цензуры средств массовой информации.

Уже утром 19.08.91 была получена шифрограмма за подписью секретариата ЦК КПСС, в которой предписывалось поднять коммунистов на поддержку ГКЧП. По резолюции Гидаспова, с содержанием шифрограммы необходимо было ознакомить секретарей ГК и РК КПСС. Однако реально с ее содержанием был ознакомлен только верхний круг руководства ОК (секретари, члены бюро и зав. отделами), а сама шифрограмма была позже уничтожена.

Утром 20.08 Гидаспов записал интервью для Ленинградского телевидения и затем отсутствовал в Смольном до 8— 9 часов вечера. Утром же им было дано указание об уничтожении всей секретной документации 4-го сектора общего отдела на глубину 2—3 года, что и было выполнено начальником сектора Новиковым. Были уничтожены не только вся переписка с ЦК КПСС и ЦК РКП, журналы регистрации, шифры, коды и т.д., но и сама инструкция ЦК КПСС по уничтожению секретной документации.

Уничтожение документов было прервано 23 августа, когда депутаты Ленсовета и представители общественности приступили к опечатыванию помещений ОК КПСС в соответствии с указом президента РСФСР и решением президиума Ленсовета.

Завершая доклад, позвольте поблагодарить всех участников работы нашей комиссии — депутатов горсовета, районных Советов, военнослужащих, работников ГУВД, КГБ, активно участвовавших в работе комиссии.
Комиссия считает, что свои задачи она выполнила. Деятельность рабочих групп комиссии может быть прекращена.
Основные предложения комиссий нашли отражение в проекте решения сессии.

Из воспоминаний депутата Ленсовета-21 И.Ю.Артемьева.
Из книги: «Автобиография Петербургского горсовета», СПб, изд-во А.Сазанова, с. 220-221.
…Когда выяснилось, что все радиостанции Ленинграда и телевидение блокированы, мы с журналистами Сашей Михайловым и Львом Гольдштейном вызвались поехать на выпускающую радиотрансляционную станцию ПОР-2 на Лахтинском проспекте, через которую идет радио- и телевизионный сигнал на всю Россию. Там сидел человек, который, выполняя приказание ГКЧП, отключил рубильник, и мы полагали, что этот рубильник хорошо охраняется путчистами. Я попросил мандат на эту операцию у А.Н.Беляева и В.Н.Щербакова. Щербаков был в этот момент за мэра, который благополучно уехал на запасной командный пункт на Кировский завод. Танки в это время продолжали движение к городу. В мандате было поручение Артемьеву взять под контроль радиостанцию ПОР-2, обеспечить выход в эфир журналистов Михайлова и Гольдштейна, а всем организациям и лицам оказывать Артемьеву содействие. С этой грозной бумагой мы выскочили на Исаакиевскую площадь, была уже ночь, и стали искать машину. Перед Мариинским дворцом, несмотря на поздний час, было много людей. Подошел пожилой мужчина и предложил нас отвезти на своем «жигуленке». Ехать пришлось через весь город, все мосты, кроме Володарского, были разведены.
С нами в машину втиснулся еще здоровый парень – афганец, который вызвался нас охранять. А другой афганец, места для которого в машине уже не было, должен был связаться с начальником ГУВД Аркадием Крамаревым, чтобы тот послал нам вслед несколько омоновцев с автоматами. По дороге мы еще взяли звукоинженера, Андрея Хазунова, ему пришлось лечь к нам на колени.
Приехали на Лахтинский к дворцу княгини Ольги, где располагалась радиостанция. Забрались в парк через дырку в заборе. Видим – охраны нет. Подошли к зданию, стали стучать. Открыла бабушка-сторож, на которую мой мандат произвел впечатление. Подошли к стальной двери с кодовым замком. Здесь уже пришлось вступить в переговоры с начальником радиостанции. Он нас пускать не хотел. Я предупредил его об уголовной ответственности, прочел указ Ельцина. Конечно, человеку в такой ситуации не позавидуешь, но он все-таки решился нас впустить. В большом зале сидело несколько женщин-операторов, я объяснил им, что нужно выйти в эфир. Отношение женщин было благожелательное, но начальник очень боялся нести ответственность, и тогда мы попросили его посидеть в своем кабинете, никуда не звонить и считать себя арестованным. Это его устроило, и он так и просидел все время, пока мы были в студии.
Операторы включили максимальный режим подачи сигнала, покрывавший, по-моему, пол-России, задействовали все доступные частоты, и ребята начали передачу. Было 5 часов утра. Зачитали Обращение и Указ Президента Ельцина, объявляющий ГКЧП незаконным и его решения не имеющими силы на территории РСФСР, зачитали принятые Ленсоветом документы. Потом журналисты стали беседовать со мной в открытом эфире, потом друг с другом, брали интервью по телефонам у Салье и других депутатов.
Вдруг звонок. Я поднимаю трубку, на проводе дежурный по Ленинградскому Военному округу, требует доложить, кто мы такие и что делаем на режимном объекте. Они перехватили нашу передачу и запеленговали источник.
Я представляюсь, слышу отборный мат в трубке и короткие гудки: пи, пи, пи. Ну, тут нам совсем стало хорошо: мы знали, что рядом, в Осиновой роще, стоит дивизия. До нас на машине 5 минут ходу. Мы передачу не прерываем, женщины нас кофе напоили. Вдруг видим: по парку к нам мчится УАЗ, с сиреной, с мигалками. Ну, все. Двери закрыли, а я к машине навстречу вышел, думаю, что сначала побеседую с ними. Смотрю, машина милицейская, и оттуда – знакомые «афганцы» вылезают и три милиционера с автоматами. Это нам Крамарев подкрепление прислал. Сержант мне козыряет, докладывает, что поступает в мое распоряжение и ждет указаний.
Для нас главное было первый этаж забаррикадировать, чтобы к нам никто не мог прорваться. Мы это и сделали с помощью подручных материалов. Даже постамент от бюста Ленина приспособили. Он идеально закрыл оконный проем. Ну, вот все. К 8 утра нас сменили, и я поехал в Мариинский. Кстати, наша радиостанция «Открытый город» тогда была единственной, работавшей практически на всю страну.

О митинге 20 августа и других событиях в Ленинграде в рассказах В.Н.Щербакова и А.А.Собчака.
Из книги: «Общественная жизнь Ленинграда в годы перестройки» (составители О.Н.Ансберг, А.Д.Марголис).

Из рассказа В.Н.Щербакова.
В августе 1991 я был в отпуске в Геленджике. Услышав о ГКЧП, еще оттуда сумел связаться с Ленинградом. Дежурный по городу (в прошлом капитан 1-го ранга) мне объясняет, что происходит. Я говорю: «Свяжись с Крамаревым (начальник ленинградского ГУВД. – Ред.) и передай мое указание: ввести ОМОН в Мариинский дворец». Такая была первая моя команда. Нас еще в школе учили, что захватывают прежде всего почту, телеграф, телефон, банк и место, где власть располагается. Аркадий Григорьевич мгновенно отреагировал, группа ОМОНа была символической, но хоть какая-то охрана. [...]
Прилетел в Ленинград. Приезжаем к Мариинскому, а там – митинг. В окне стоит Собчак и ярко, вдохновенно выступает. Я потихонечку (митинг уже заканчивался) вошел в здание. Садимся в лифт, он мне: «Вот видишь, Вячеслав Николаевич, что ваши военные творят!». Я говорю: «Анатолий Александрович, если бы это делали военные, мы бы уже с вами лежали на стадионе Кирова лицом вниз, руки за спину, а завтра бы сообщили, что мы умерли от крупозного воспаления легких. Тот бедлам, который происходит, вся эта неразбериха говорит о том, что военные здесь ни при чем. Это ваши партийные придурки, не иначе». – «Ну, дай бог, дай бог! Вот завтра надо провести митинг. Но митинги категорически запрещены. Власть в городе принадлежит ГКЧП во главе с командующим Ленинградским военным округом Самсоновым. Ты, Вячеслав Николаевич, должен поехать к Самсонову и убедить его, что это необходимо». Собчак знал, что у меня с Самсоновыми дружеские отношения. Он уже съездил к Самсонову, и там с ним очень холодно поговорили, более того, выдворили Собчака из штаба округа. [...]
Я поехал в штаб. Примерно 8 часов вечера. Тишина, движения нет, такое впечатление, что город уснул. На площади ни одной машины. Я подъехал, вышел из машины. Смотрю, усиленная охрана, все с автоматами, в касках, бронежилетах. Понял, что тут серьезно. Прохожу в приемную командующего округом. «Там идет Военный совет. Ждите», – говорит офицер-порученец. Я ему: «Доложите Самсонову, что прибыл вице-мэр города Щербаков». Через некоторое время: «Проходите». Вхожу. Сидит весь Военный совет. Самсонов спрашивает: «Кто к нам прибыл? Контр-адмирал Щербаков?» – Я говорю: «Нет, вице-мэр Ленинграда Щербаков Вячеслав Николаевич». – «Ну и что? Какие вопросы?» – «Виктор Николаевич, у меня лично к вам несколько вопросов». – «Нет, сейчас мы все вопросы решаем на уровне Военного совета». Я говорю: «Ну, я тогда подожду, когда вы закончите». И тогда член Военного совета Павлов что-то на ухо ему шепнул. Виктор Николаевич объявил перерыв, и все ушли. Остались только Самсонов и Павлов. Надо сказать, что начальник политуправления Ленинградского военного округа генерал-лейтенант Павлов оказался одним из самых разумных политработников. Он вместе с Самсоновым делал все, чтобы в городе не случилось беды.
Я обратился: «Виктор Николаевич, хотим мы или не хотим, но завтра митинг состоится. Город у нас политизированный, и народ не послушает ни ваших указов, ни указов сверху». – «Мы будем стрелять, – говорит он. – Я имею приказ». – «Я вас хорошо знаю, вы этого не сделаете». – «У меня приказ!» – «Но вы же понимаете, что одним выстрелом, одной очередью это не закончится». – «Я действую в строгом соответствии с приказом, я военный, командующий округом. Я получил от министра обороны четкие указания и действую в рамках этих указаний». – «Но там, наверное, конкретно не сказано – проводить или не проводить митинги. Можно же под контролем провести, чтобы пар выпустить у населения». Он задумался и ответил: «Ну, давайте так: митинг на Дворцовой проводим, но чтобы ни один человек не вступил на тротуар здания штаба. Тротуар – это уже запретная зона. У нас в окнах пулеметы». Действительно, в окнах стоят пулеметы, штаб ощетинился. «Если кто-то нарушит нашу договоренность, мы немедленно откроем огонь», – на таких условиях митинг разрешили. Я заверил Самсонова: «Мы сделаем все необходимое, создадим оцепление, чтобы никто на тротуар Главного штаба не вступил».
В Мариинский дворец я пришел пешком, потому что мой водитель уехал. Он долго ждал, решил, что меня арестовали и что сейчас и его заберут. Испугался и уехал, трус. На следующий день он был уволен. Вхожу. Анатолий Александрович в это время ведет пресс-конференцию. Я к нему подсел, на ухо шепчу, что Самсонов митинг разрешил, но с определенными условиями, доложу потом. Анатолий Александрович объявляет: «Мы ни на какие указания ГКЧП не ориентируемся. Мы сами власть. Я – мэр. Население нас поддерживает, и поэтому завтра проводим митинг». Ни слова не сказал о решении Самсонова. И сегодня бытует мнение, что решение на проведение митинга принял единолично Собчак. На самом же деле митинг разрешил Самсонов и, по сути, взял на себя за это ответственность.
Потом, когда разошлись журналисты, я Собчаку все пересказал. Вызвали Крамарева и стали думать, как обеспечить безопасность. Переодели большую группу офицеров и солдат внутренних войск в гражданскую одежду, расставили их по периметру площади. Поставили их и на станциях метро, что ведут к Дворцовой площади. В узловых точках выставили машины связи Управления внутренних дел. Мы с Крамаревым во время митинга по этой цепи ходили. Доклад идет, площадь полным-полна, народу битком. Даем команду: прекратить выход из станции метро «Канал Грибоедова» по техническим причинам. Я боялся Ходынки, народ-то идет и идет. Мы думали, что соберется 15–20 тысяч, а тут около 100... И я все время переживал: не дай бог какой-нибудь пьяный шумнет, а кто-то из окна выстрелит – и все. Подавят друг друга. Всех желающих на площадь мы не пустили именно по той причине, что она полностью исчерпала свою емкость.
[...] В Мариинском дворце спецназ КГБ разместился, как у себя дома. Мы даже не заметили, как это случилось. Я ходил, расставлял посты во дворце и видел много незнакомых, хорошо натренированных мальчиков в пиджаках. Нам повезло, что в это время в Ленинграде и Ленинградской области у руля стояли не мракобесы, а очень взвешенные люди. Я уже называл Самсонова и Павлова. Очень много зависело от Анатолия Алексеевича Куркова – в то время начальника управления КГБ по городу и области. Приходит он ко мне в кабинет, сидим, разговариваем, чай пьем, он – генерал, я – контр-адмирал. «Анатолий Алексеевич, как обстановка? (В Москве в это время готовился штурм Белого дома.) Что вы прогнозируете?» – «Как скажут, так и будем действовать». Я его чаем угощаю: «А когда я буду сидеть у вас, чаем угостите?» [...] Он говорит: «Вячеслав Николаевич, большая просьба к вам: если уж что-то произойдет, не делайте попыток оказать сопротивление. Это будет бессмысленное кровопролитие. Потому что у меня здесь все схвачено. Здесь профессионалы. А ваши мальчики с бутылками зажигательной смеси – это смешно, их кровь не будет оправдана, а вы будете виноваты, потому что отвечаете за это». Я над этой проблемой мучился...
В это время Псковская дивизия ВДВ двинулась на Питер. Она должна была войти в город и захватить все ключевые пункты. Мне звонит Сависаар, премьер-министр Эстонии: «Господин Щербаков, что происходит?». Они испугались, что Псковская дивизия заодно и через них на танках проедет. Я снова собрался к Самсонову. Настроение совсем плохое, это было накануне, а вечером 21-го должен был состояться штурм Белого дома. В это время приходит приказ президента России о снятии с должности командующего Ленинградским военным округом и назначении меня на его место. Звонит Самсонов: «Принимай дела». Приезжаю к нему: «Виктор Николаевич, побойся бога, ты же знаешь, что я в этом деле ничего не понимаю. Я же не общевойсковой начальник, я моряк». – «Исполнять указ президента надо?» – «Надо». Он обиделся, и не без оснований. Ведет себя достаточно сдержанно, в городе все нормально, а Ельцин его снимает с должности. Я звоню Руцкому: «Что вы делаете? Разве так можно? Это же человек, который работает вместе с нами, у нас взаимопонимание, а вы все будоражите. Что я смогу сделать? Какой я командующий округом, когда все его заместители меня ненавидят. Надо срочно его вернуть». Руцкой пошел к Ельцину. Приходит новая телеграмма: отменить указ, командующим округом остается Самсонов... Так что я полсуток был командующим Ленинградским округом, так и не успев принять дела.
Приехал к Самсонову в очередной раз, говорим с глазу на глаз. И я опять начал напоминать, что очень уж у нас политизированный город, и, в отличие от Москвы, здесь любой пацан может схватиться за камень или за бутылку с зажигательной смесью, и первый же выстрел породит неизвестно что, хаос. Мне навсегда врезалась в память реакция Самсонова. Сидит, глаза красные (несколько суток не спал), обросший щетиной, устал донельзя... Выдвигает ящик стола и говорит: «Если и раздадутся в Ленинграде выстрелы, то первый прозвучит здесь». А в ящике пистолет лежит. То есть он для себя принял решение, что не отдаст приказа на применение оружия. Я всегда к нему с большим уважением относился, но после этой фразы еще раз убедился, как повезло Ленинграду, что в августе 1991 Ленинградским военным округом командовал генерал-полковник Самсонов.
Я уехал к себе в Мариинский. Курков сидит у меня кабинете. «Может, ко мне поедем чай пить?», – спрашивает. Я отвечаю: «Давайте пока что у меня, а потом уж поедем куда надо». (Смеется.) Все были уверены, что штурм Белого дома состоится. После этого нас всех тут же бы повязали, все уже было готово. В это время залетает Собчак: «Все кончено, все... Сейчас нас всех арестуют...». [...] Я говорю: «Анатолий Александрович, на этом же все не закончится. Ну, арестуют нас сейчас. Есть же страна, есть же люди, которые хорошо все понимают. Я здесь остаюсь, а вам надо сейчас уехать». [...]
Во время путча меня охраняли два офицера, моряки, боевые пловцы, высочайшего уровня профессионалы. Они все время в приемной сидели. Внимания на себя не обращали, среднего телосложения, тихие. У нас был подготовлен путь к отступлению, была готова и соответствующая штаб-квартира в Кронштадте и на Кировском заводе. Мы за эти несколько дней многие вопросы проработали, готовились в том числе (это входило в мои обязанности) и к отступлению. Все зависело от того, как будет развиваться ситуация.
Я вызвал этих ребят, говорю: «Анатолия Александровича нужно сейчас срочно доставить на Кировский завод, спрятать его там». – «А вы?» – «Я остаюсь». – «Мы не имеем права уйти». Им поручено охранять меня, а я им передаю Собчака. Ну, я написал две строчки приказа, расписался. И они тихонечко Анатолия Александровича провели. В Мариинском дворце окна медицинской части выходят на переулок Антоненко, полуподвальное помещение. Там металлическая решетка окна была подпилена, они его спокойно вывели через это окно. На улице стоит «москвичок» под чехлом, якобы заброшенный, кривой. Он был просто поддомкрачен, чтобы все думали, что это разбитая машина стоит. Они чехол сбросили, ногой домкрат выбили – машина встала на место, сели и отвезли Анатолия Александровича. Минут через 30 с небольшим он звонит мне: «Все, я нахожусь в безопасности, на Кировском заводе». Ну, слава богу!
Когда этих офицеров прислали, они прежде всего меня осмотрели. Достают у меня из пиджака иголочку маленькую с пуговкой – маячок. Кто-то из очень близкого нашего окружения воткнул мне его в пиджак под воротник. Я ходил по Мариинскому, расставлял посты, и меня надежно отслеживали. Те, кому положено, знали все: куда я пошел, откуда вышел – оповещал этот маяк. Моя реакция: «Вынуть!» – «Нет, нельзя. Если вынете, сразу поймут, что рядом с вами есть профессионалы. Они не должны знать. Вроде как мы просто сидим...». [...] Так что иголочку-маячок мы оставили. События развивались не по сценарию. Министр обороны Язов стал себя вести достаточно осторожно. Тогда адмирал флота Чернавин – главком Военно-Морского флота первым высказался за то, что армия не должна участвовать в этой «свалке», не должна быть на стороне той или иной партии. Когда я озвучил эту весть, председатель Ленсовета Александр Беляев вышел на балкон Мариинского дворца и объявил, что главнокомандующий ВМФ отказался выполнять приказы ГКЧП. Народ, постоянно находившийся у дворца, ликовал.
Через некоторое время мне позвонил Руцкой и сказал, что все закончено, никакого штурма не будет, идет братание с военными, по танкам лазает народ. Все нормально, спокойно. Поздравляю! И так далее.
Я у себя в кабинете составил пять стульчиков и улегся спать. Просыпаюсь, чувствую, кто-то надо мной стоит. Анатолий Александрович приехал. «Спите-спите, Вячеслав Николаевич. Все нормально, все хорошо. Я вас поздравляю». Я раз – и за воротник, а иголки нет. То есть кто-то из моего очень близкого окружения ее поставил и он же ее вынул, чтобы потом не обнаружили. Кто-то работал на другую сторону. [...]

Из рассказа А.А.Собчака о тех же событиях.
…Я напомнил собравшимся конституционные положения о порядке введения чрезвычайного положения и что этот порядок в данном случае не был соблюден, так как не было ни решения Президента, ни согласия парламента на подобные действия, ни тех, перечисленных в законе, ситуаций, которые требуют введения чрезвычайного положения (эпидемии, стихийные бедствия, массовые беспорядки и т.п.). Это означает, – пояснил я, – что любой, кто выполняет требования незаконно созданного ГКЧП, сам нарушает закон и становится преступником.
После этого все разошлись, а я еще долго говорил с генералом Самсоновым. Прежде всего, я поинтересовался, есть ли у него письменный приказ возглавить в Петербурге ГКЧП и ввести чрезвычайное положение в городе. Когда выяснилось, что такого приказа нет, я напомнил ему о событиях 9 апреля 1989 в Тбилиси (в то время генерал Самсонов служил в Тбилиси начальником штаба Закавказского военного округа), где была аналогичная ситуация с отсутствием письменного приказа. В итоге же виновными оказались военные, так как телефонные разговоры к делу не приложишь, а все партийные руководители высокого ранга, которые отдавали приказ на разгон митинга с помощью армии, потом, когда произошла трагедия, отказались подтвердить это.
Наш разговор закончился тем, что генерал дал слово не вводить войска в город, если не произойдут какие-либо чрезвычайные события, а я пообещал обеспечить в городе спокойствие и безопасность.
После разговора с Самсоновым я договорился с руководством Ленинградского телевидения о выступлении в прямом эфире. Надо отдать должное мужеству тогдашнего руководителя ленинградского канала Б.М.Петрова. Его не пришлось долго уговаривать. Передача назначена на 20.20 в телепрограмме «Факт». Связываюсь с председателями Ленсовета А.Н.Беляевым и Облсовета Ю.Ф.Яровым. Оба меня поддержали и согласились выступить с осуждением государственного переворота совместно. К вечеру в город, прервав отпуск, возвратился В.Н.Щербаков, бывший тогда вице-мэром. Поэтому в студии нас было четверо.
В своем выступлении я называю членов ГКЧП преступниками и «бывшими»: бывший вице-президент, бывший министр обороны и т.д. Это производит сильное впечатление.
Уже после поражения путча мне рассказали, что, как только началась наша передача (в то время ленинградское телевидение смотрели и в Москве, и в большинстве регионов России), член ГКЧП Крючков лично позвонил на передающую станцию и потребовал немедленно отключить трансляцию питерского телевидения на Москву и другие регионы. Ему ответили, что по чисто техническим причинам сделать это сразу невозможно, и доложили об отключении только после окончании передачи. И таких эпизодов, когда на каждом шагу действия путчистов парализовались теми, кто не выполнял их приказы, было множество. От работников КГБ, так и не арестовавших, вопреки приказу, лидеров демократического движения, до оператора телевидения, который мастерски сделал символом путча трясущиеся руки Янаева во время пресс-конференции.
В эти дни было множество людей, которые безоговорочно выступили на стороне демократии против заговорщиков, без колебаний встали на защиту Белого дома в Москве и Мариинского дворца в Ленинграде. Честь им и хвала! Но еще больше (особенно среди чиновников госаппарата, в КГБ, милиции, армии) было колеблющихся, усомнившихся в возможности и необходимости силой подавить выступление народа против заговорщиков. Однако, именно они – эти безымянные тысячи и тысячи колеблющихся – помогли, в конечном счете, одолеть заговорщиков и провалить путч.
Хочу подчеркнуть, что 19 августа 1991 Ленинградское телевидение было единственным в Советском Союзе, которое осмелилось выпустить в эфир передачу, направленную против путча. По остальным станциям передавали «Лебединое озеро». В конце передачи мы призвали всех горожан утром 20 августа собраться на Дворцовой площади на митинг протеста. Это сыграло свою роль в организации той мощной демонстрации, которая на следующий день всколыхнула весь город. Но самое главное – люди обрели уверенность в возможности сопротивления заговорщикам, что и обеспечило, в конечном счете, победу.
После возвращения с телевидения мне стало известно, что по Киевскому шоссе к Петербургу движутся части Псковской воздушно-десантной дивизии. Остановить их удалось лишь в районе Гатчины (это менее часа езды на автомобиле до Петербурга). В конце концов, генерал Самсонов сдержал данное слово. Хотя, как он потом мне рассказывал, из Москвы беспрестанно звонили и требовали ввода в город войск. За одну эту ночь генерал Самсонов стал седым, но на сторону путчистов не перешел.
Это была первая бессонная ночь, которую я и мои помощники провели в Мариинском дворце, ежеминутно ожидая новостей из Москвы или известий о передвижениях войск.
Приходило множество людей с различными предложениями и сообщениями. Передавали информацию о возможном штурме Мариинского дворца спецподразделениями КГБ, о том, что во дворец уже заброшена группа гэбистов под видом добровольцев, которыми был полон дворец и площадь перед ним, об обнаружении склада с автоматами, которыми можно вооружить добровольцев, и т.д., и т.п.
У Мариинского дворца уже к середине дня 19 августа собралось множество людей, шел практически не прекращавшийся митинг. Я несколько раз выступал перед собравшимися прямо из открытого окна второго этажа дворца, стоя на подоконнике. Зачитал обращение к народу, подписанное Ельциным, говорил о том, что мы обязательно победим, если будем вместе.
Тысячи людей остались на ночь у Мариинского дворца, чтобы защитить его, если понадобится. На прилегающих улицах началось возведение баррикад из подсобных средств. Люди узнавали о движении войск к Ленинграду и готовились к отпору. Слава Богу, что войска не вошли в город, иначе кровопролития избежать бы не удалось!
Сегодня, спустя много лет после этих событий, когда меня спрашивают о том, что я считаю своим самым важным делом за время, когда возглавлял город, – я без колебаний отвечаю: то, что за все шесть лет на почве политической борьбы в городе не было пролито ни капли крови. Не было этого в критические августовские дни 91 года, не было и в последующие, очень трудные годы перемен.
Из Москвы все время приходили тревожные вести об осаде и возможном штурме Белого дома.
Но параллельно с этим продолжалась обычная городская жизнь с ее проблемами (ремонт коммуникаций, распределение продовольствия, обеспечение нормальной работы транспорта и т.д.), которые нужно было оперативно решать.
20 августа весь день прошел под знаком грандиозной манифестации на Дворцовой площади и на прилегающих к ней улицах города. Стояла прекрасная солнечная погода и, казалось, весь город вышел на улицы, чтобы сказать свое «Нет!» путчистам. Петербург был единодушен в отпоре путчу. По замечанию Виктора Гюго, «есть какая-то великая тайна в этом превращении толпы в народ в периоды революционных потрясений». 20 августа 1991 на улицы Ленинграда и Москвы людей вели благородные чувства и побуждения: они вышли на защиту своей свободы, закона и законной власти, а значит, вышел народ, а не толпа. И этот порыв навсегда останется в российской истории как одна из самых светлых и романтических ее страниц.
Никогда – ни раньше, ни потом – я не видел таких просветленных, гордых и счастливых лиц. Воодушевление и подъем были необычайными. Множество людей, раньше никогда не интересовавшихся политикой, буквально в считанные часы были втянуты в самую гущу событий. И что важнее всего – по их собственной воле.
Гражданское самосознание людей росло не по дням, а по часам. В ответ на мой призыв выйти на массовую демонстрацию протеста против заговорщиков, с которым я обратился к ленинградцам вечером 19 августа по телевидению, – 20-го на Невский проспект, на Дворцовую и Исаакиевскую площади вышло около миллиона жителей города. Это была самая массовая манифестация за всю его историю.
Хочу подчеркнуть, что это был также первый случай в истории России, когда народ поднялся на защиту законной власти. До революции цари нередко сменялись в результате дворцовых переворотов. Но народ при этом безмолвствовал. Молчал он и при коммунистическом режиме, когда один генсек в результате кремлевских интриг сменялся другим.
А здесь все было по-другому. Народ поднялся на защиту законно избранной власти, в конечном счете, на защиту своей свободы. И нужно было видеть вдохновенные лица сотен тысяч горожан, скандировавших: «Фашизм не пройдет!», «Долой коммунистов и их преступных вождей!» и т.п.
В Москве ситуация была сложнее, и мы понимали, что судьба страны решается именно там.
Однако на случай поражения демократов в Москве мы готовились к противостоянию: обсуждался план перевода городских властей на Васильевский остров с разводом мостов, чтобы не могла пройти бронетехника; обсуждались варианты создания противотанковых заграждений на основных въездах в город.
Я поддерживал постоянную связь с Ельциным и его окружением по телефону, но мои попытки связаться с кем-либо из руководства Верховного Совета СССР, чтобы добиться его немедленного созыва, оканчивались безрезультатно: кремлевские телефоны молчали. Лишь утром 21 августа, когда дело приближалось к очевидной развязке, меня соединили с Лукьяновым, который был тогда Председателем Верховного Совета. Лукьянов сказал мне, что он не может созвать Верховный Совет, так как все депутаты находятся в отпусках, но что он сам собирается совершить дерзкий поступок и полететь в Форос к Горбачеву. Я продолжал настаивать на созыве Верховного Совета, хотя и понимал бесполезность моего обращения к такому человеку как Лукьянов. Зная о степени его влияния в руководстве компартии и страсти к интригам, я и сегодня уверен, что именно Лукьянов был идейным вдохновителем путча 1991 года.
К вечеру 20 августа напряжение достигло своей высшей точки. Каждую минуту можно было ожидать штурма Белого дома путчистами, а значит, и развязки событий, которая не могла не затронуть и Петербург. Для усиления наших позиций и влияния среди силовых структур я предложил Ельцину издать указ о назначении моего вице-мэра, имевшего звание контр-адмирала, руководителем, координирующим действия всех силовых структур в городе (Ленинградского военного округа, Северо-Западного пограничного округа, Северо-Западного округа внутренних войск). Когда мы по факсу поздно вечером получили текст этого указа, я почувствовал облегчение. Теперь, опираясь на авторитет Президента России, с военными можно было говорить более уверенно.
После бессонной и тревожной ночи с 20 на 21 августа, утром 21-го стало понятно, что путч провалился. Уже во второй половине дня 21 августа я отдал указание начать разборку баррикад и полностью восстановить в городе обычный нормальный ритм жизни. Так закончились для Петербурга события тех исторических дней, пролетевших столь стремительно, что иногда кажется – все это приснилось! Когда плывешь в лаве, не чувствуешь температуры, – точно заметил один из писателей. Лишь сегодня, спустя годы, понимаешь, каким высоким был накал событий и чем мы рисковали. Тогда же и я, и люди, окружавшие меня, делали то, что требовала ситуация: ни думать о будущем, ни, тем более, оценивать историческое значение происходящих событий было просто некогда. Каждый из нас на своем месте делал то, что должен был делать, чувствуя и опираясь на поддержку абсолютного большинства жителей города и страны. А в итоге мы добились свободы для себя и страны! Рухнула ненавистная коммунистическая система, которая за почти 75 лет своего господства принесла столько несчастий стране. Бесконечные репрессии, ложь идеологии и ложь обещаний светлого будущего, подавление любого проявления свободной мысли, а в итоге – нищая, разоренная, милитаризованная страна, не способная ни прокормить себя, ни одеть, – не говоря уже о большем!
Окончательный приговор путчистам вынес сам народ, вышедший на улицы, чтобы бороться за закон, чтобы поддержать законную власть, и наглядно продемонстрировавший свою волю и решимость сопротивляться.
Путч провалился еще и потому, что он был безликим. Сама система десятилетиями выращивала и продвигала наверх особую породу безликих, усредненных исполнителей, одновременно уничтожая все талантливое, яркое и самобытное. К нашему счастью, среди этих безликих людей, которые сами по себе, в отрыве от занимаемого ими в государственной или партийной иерархии места, ничего собой не представляли, не нашлось того, кто взял бы на себя ответственность за принятие решения об использовании армии против народа, за возможные жертвы и все последующее. Практически все три дня путча заговорщики совещались, подталкивая друг друга к решительным действиям. Путч был обречен, потому что встретил твердое сопротивление народа, и его организаторы не решились подавить силой, потопить в крови это сопротивление.

Указ Президента РСФСР «Об управлении Вооруженными силами Союза ССР на территории РСФСР в условиях чрезвычайной ситуации».
Газета «Смена», 1991, 21 августа.

В результате предпринятой в ночь с 18 на 19 августа 1991 года попытки государственного переворота отстранен от должности Президент СССР, являющийся Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами СССР. Вице-президент СССР, Министр обороны СССР, первый заместитель председателя Совета обороны СССР и другие члены Совета обороны СССР встали на преступный путь насильственного изменения конституционного строя, чем поставили себя вне закона и не могут исполнять обязанности по управлению Вооруженными Силами Союза ССР и охране территориальной целостности и суверенитета республик и Союза ССР в целом.
Учитывая необходимость обеспечения безопасности в условиях отсутствия конституционного управления на территории РСФСР, постановляю:
1. До восстановления в полном объеме деятельности конституционных органов и институтов государственной власти и управления Союза ССР командование Вооруженными Силами СССР на территории РСФСР с 17 часов 00 минут московского времени 20 августа 1991 года принимаю на себя.
2. Всем воинским частям и подразделениям Вооруженных Сил СССР, войскам КГБ СССР, расположенным на территории РСФСР, впредь до особого моего распоряжения оставаться в местах постоянной дислокации.
Выдвинутым частям и подразделениям вернуться в места постоянной дислокации.
3. В связи с участием Министра обороны СССР Д.Т.Язова в государственном перевороте все изданные им 18 августа 1991 года приказы и другие решения отменяются.
Впредь приказы и другие решения, подписанные Д.Т.Язовым и В.А.Крючковым, к исполнению не принимать.
4. Командующему Московским военным округом генерал-полковнику Н.В.Ка-линину возвратить части Московского военного округа в места постоянной дислокации.
5. Высший командный состав, офицеры и другие военнослужащие Вооруженных Сил СССР на территории РСФСР, верные Конституции СССР и военной присяге, принесенной нашей многонациональной Родине, поступают в подчинение Президента РСФСР и исполняют свой воинский долг в соответствии с Конституцией СССР и законами СССР.
6. Мои полномочия командующего Вооруженными Силами СССР на территории РСФСР прекращаются при возвращении к исполнению обязанностей Президента СССР, Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами СССР либо при формировании им в соответствии с Конституцией СССР и законами СССР нового состава органов управления Вооруженными Силами СССР.
7. Вице-президенту РСФСР А.В.Руцкому подготовить предложения по созданию национальной гвардии РСФСР.
8. Совету Министров РСФСР поставить на вещевое и денежное довольствие части и подразделения Вооруженных Сил СССР, дислоцированных на территории РСФСР
9. Настоящий указ вступает в силу с момента подписания.

Президент РСФСР Б.Ельцин
20 августа 1991 года

О событиях августа 1991 года. Рассказ А.В.Коржакова.
Из книги А.В.Коржакова «Б.Ельцин. От рассвета до заката».
К Ельцину с известием о ГКЧП я пришел первым. Все в доме спали и ни о чем не ведали. К восьми утра подошли Полторанин, Бурбулис, "обозначился" Собчак... Я позвонил в Службу и приказал по тревоге поднять всех ребят и, кого только можно,
отправить на машинах в Архангельское. Остальным велел не покидать Белый дом.
В начале девятого Ельцин при мне позвонил Грачеву - в тот момент Павел Сергеевич занимал пост командующего воздушно-десантными войсками и был одним из заместителей министра обороны.
Весной 91-го мы побывали в воздушно-десантной дивизии в Туле, там шеф уединялся с Грачевым и с глазу на глаз они обговаривали, как лучше себя вести в подобной ситуации. Реального ГКЧП, конечно, никто не допускал, но профилактические
разговоры велись на всякий случай.
Ельцин был первым руководителем высокого ранга, который разговаривал с Грачевым столь нежно и доверительно. Поэтому Павел Сергеевич еще за несколько месяцев до путча проникся уважением к Борису Николаевичу. После августа до меня доходили слухи о двойной и даже тройной игре, которую якобы вел Грачев. Но слухи эти никто не смог подтвердить документами.
У меня же главная забота была одна - обеспечить безопасность президента России. Я понимал: только переступив порог толстых стен Белого дома, можно было обеспечить хоть какие-то меры предосторожности. А на даче в Архангельском об
обороне даже думать смешно.
Разведчики уже выезжали в город и доложили: танки повсюду, и на Калужском шоссе тоже - именно оно связывало дачу с городом. Конечно, я понимал: если на нас нападет спецподразделение или армейская часть, мы долго не продержимся, сможем лишь до последнего патрона отстреливаться из наших пистолетов да нескольких автоматов.
Я немного успокоился, когда в Архангельское прибыла персональная "чайка" президента России. После короткого совещания решили ехать открыто - с российским флагом. Мы впервые в жизни сели втроем на заднее сиденье - Борис
Николаевич посредине, а по бокам - телохранители: я и Валентин Мамакин. Шеф отказался одеть бронежилет, поэтому мы сверху обложили его жилетами и вдобавок прикрывали Ельцина своими телами. Валентин сидел с левой стороны, за водителем, а я - справа.
Наш кортеж с любопытством разглядывали танкисты - несколько машин ехали впереди "Чайки", несколько сзади. Российский флаг гордо развевался на ветру.
Заранее договорились, что поедем на большой скорости. Самый опасный участок пути - от ворот Архангельского до выезда на шоссе. Это километра три. Кругом густой, высокий лес. За деревьями, как потом выяснилось, прятались сотрудники "Альфы". Они должны были выполнить приказ руководства ГКЧП – арестовать Ельцина. На случай сопротивления с нашей стороны президент просто бы погиб в перестрелке. Вроде бы случайно.
Но "Альфа" ничего не сделала - бойцы молча наблюдали за пронесшимся кортежем. "Альфисты" потом рассказывали, что только один Карпухин - начальник спецгруппы - по рации кричал, требовал остановить машины…
Но тогда, 19 августа "Альфа" сама не подчинилась командиру. Он по рации кричал: "Почему еще не арестовали Ельцина?!" - и слышал в ответ банальные отговорки.
После нашего отъезда, около одиннадцати часов, к воротам Архангельского подъехал автобус, в котором сидели люди в камуфляжной форме. Мои ребята стали выяснять, кто такие. Старший представился подполковником ВДВ. Действительно, во время утреннего разговора с Грачевым Борис Николаевич попросил его прислать помощь, хотя бы для охраны дачного поселка. Павел Сергеевич пообещал направить роту из своего личного резерва. Поскольку разговор прослушивали, то под видом "охраны от
Грачева" подослали этот автобус. Мой сотрудник, Саша Кулеш, дежуривший у ворот, узнал подполковника: тот иногда преподавал на курсах КГБ и служил в "Альфе". А представился обычным десантником, показал новенькое удостоверение офицера,
выписанное, наверное, всего час назад.
Саша схитрил.
- Подождите, - говорит, - надо все выяснить.
И позвонил мне в Белый дом. А я с утра, когда вызывал своих ребят на машинах, заказал на всякий случай в столовой Архангельского обед человек на пятьдесят. Вспомнив об этом, предложил:
- Мы сегодня уже не вернемся, а обед заказан. Сделай так: отведи этих "десантников" в столовую, накорми досыта, чтобы они съели по две-три порции. Мужики ведь здоровые. Сытый человек - добрый, он воевать не будет.
В столовой их действительно закормили. Ребята ели с аппетитом - оказывается, с ночи голодные. После обеда они просидели в автобусе несколько часов с печальными сонными физиономиями, а потом уехали. Мои же сделали вид, будто поверили в их легенду. Приходилось играть друг перед другом.
Пока "альфисты" набивали желудки, мы думали: как эвакуировать семью президента? И куда? Помощь предложил Виктор Григорьевич Кузнецов, ветеран Девятого управления КГБ. Его родственники жили на даче, а в Кунцево, у метро "Молодежная", пустовала двухкомнатная квартира. Конечно, тесновато для внуков, дочерей и супруги президента, но о комфорте в эти минуты никто не думал. Подогнали РАФик со шторками к дачному крыльцу, и туда посадили всех членов семьи Бориса Николаевича. Вещи взяли только самые необходимые. У ворот их остановили люди в камуфляжной форме. Один из них заглянул в салон, обвел взглядом женщин, детей и спокойно пропустил машину. Микроавтобус скрытно сопровождали машины нашей службы, чтобы либо отсечь слежку либо защищать семью в случае нападения.
Покрутившись по Москве, все благополучно доехали до дома в Кунцево. Только сутки пробыли они на квартире Кузнецова. По телефону старались говорить кратко, в Белый дом звонили из телефонной будки.
На другой день женщины запросились домой, на Тверскую. Убеждали нас:
- Будь что будет, но мы хотим домой.
Их перевезли и оставили под присмотром усиленной охраны. Пост стоял и у дверей квартиры, и внизу около подъезда, под окнами. Охрана готова была расстаться с жизнью, если бы вдруг пришли арестовывать семью.
А мы 19-го благополучно добрались до Белого дома и спокойно в него зашли. Вокруг стояли только танки, войск не было. Боевые машины заняли позиции за Калининским мостом. Кстати, именно эта бригада танкистов перешла на сторону
защитников Белого дома и отказалась стрелять. Хотя я лично видел, что у них, в стоящих неподалеку грузовиках, лежали боевые снаряды. Белый дом планировали сначала обстрелять, а потом взять штурмом.
С танкистами и их командирами я разговаривал. С одним подполковником у меня состоялась слишком уж обстоятельная
беседа. Он плевался на Горбачева, поливал путчистов и считал, что военных, выгнанных на городские улицы, подло подставляют. Я спросил его:
- Ребята, а для чего же вы приехали?
- Нам приказали.
- А стрелять будете?
- Да пошли они куда подальше. Не будем стрелять.
Сразу же после нашего приезда в Белый дом был создан штаб обороны. Его возглавил А. В. Руцкой. В штаб вошли и другие военные. От нашей службы - Геннадий Иванович Захаров. Странная вещь - судьба. Сначала Захаров участвовал в обороне Белого дома, а потом, в 1993 году, предложил план, как этот дом захватить.
Вечером к Белому дому подъехали десантники на боевых машинах. Но еще до того, как машины приблизились, мне передали, что Коржакова разыскивает на баррикадах генерал-майор Лебедь. Наверное, я был единственным человеком, которого он знал лично по учениям в Тульской дивизии.
Александра Ивановича я обнаружил без труда: вокруг него собралась небольшая толпа и он разъяснял людям обстановку. Ему, как военному, задавали многократно один и тот же вопрос: зачем приехали десантники? Лебедю трудно было полемизировать с
эмоциональными защитниками Белого дома. Заметив меня, он облегченно вздохнул:
- Ну вот, Александр Васильевич пришел...
Меня тогда на баррикадах знали в лицо и сразу поняли: раз я вышел за Лебедем, значит, поведу его к президенту. Александр Иванович объяснил, что послан Павлом Грачевым. Пока обстановка неясная, еще не решено, будет штурм или нет, но Грачев прислал десантников по просьбе президента. Их части расположились в районе метро "Аэропорт", а Лебедь подъехал на рекогносцировку местности.
Он просил меня об одном - устроить ему личную встречу с Борисом Николаевичем. Я провел его в свой кабинет и напоил чаем. Потом пошел к Ельцину и рассказал о Лебеде, который прибыл по приказу Грачева и просит о конфиденциальной беседе.
Посоветовавшись, решили устроить встречу в задней комнате кабинета Ельцина - это помещение было тщательно проверено - его не прослушивали.
Борис Николаевич позволил и мне присутствовать при разговоре. Всего же я дважды в дни путча устраивал встречи Ельцина с Лебедем.
Президент проговорил с Александром Ивановичем минут двадцать. Генерал пояснил, что сейчас он намерен охранять Белый дом от беспорядков, от разграбления. Ему доложили, будто государственное имущество интенсивно растаскивают. Правда, он воочию убедился, что слухи эти не соответствуют действительности. Все подъезды здания - под охраной, внести ничего нельзя, не то чтобы вынести.
Борис Николаевич разрешил Лебедю подвести к зданию роту десантников. Для этого защитники разгородили баррикады и впустили их за оцепление. Машины расставили по углам Белого дома, в них сидели только боевые экипажи. А всех свободных от службы солдат я разместил в спортзале - он находился в двухэтажном здании неподалеку от Белого дома, рядом с горбатым мостиком. Потом, после путча, возникла другая версия: дескать, эта рота была "троянским конем". Ее специально подпустили поближе, чтобы легче стало штурмовать. Но я и сейчас не думаю, чтобы Лебедь в той ситуации мог вынашивать иезуитские планы…

Защитники Белого дома постоянно подозревали друг друга в измене - одна группа людей считала, что другую непременно кто-то подослал. Ситуация действительно оставалась сложной. Но я доверял Лебедю, верил его слову офицера и видел, в каком
настроении пребывают солдаты вместе с младшими офицерами. В их поведении не чувствовалось ни угрозы, ни скрытого коварства. Мы договорились, что они вливаются в оборону дома и поддерживают общественный порядок. Десантники, кстати, и не стремились во что бы то ни стало проникнуть в Белый дом. Наоборот, они образовали лишь внешнее кольцо защиты. Лебедь, как профессионал, положительно оценил организацию обороны и помог нашим военным несколькими практическими советами.
Каждую ночь Ельцин проводил на разных этажах - от третьего до пятого. С 19-го на 20-е Борис Николаевич спал в кабинете врача - туда поставили кровать, окна кабинета выходили во внутренний двор, поэтому в случае перестрелки не стоило опасаться случайной пули или осколка. В ведомстве Крючкова прекрасно знали схему расположения всех помещений и могли предположить, что Ельцин будет спать в задней комнате своего президентского кабинета.
Когда темнело, в здании гасили свет, а там, где без ламп было нельзя, соблюдали светомаскировку. Коридоры Белого дома перегородили мебелью. Шкафы, столы, кресла валялись перевернутыми - если начнут штурмовать, рассуждали мы, то не так уж легко будет бежать в темноте, ноги можно переломать. А нам будет проще отбиваться. На пятом, президентском, этаже около каждой двери выстроили целую систему баррикад - мы их называли "полосой препятствий"...
У Бурбулиса функционировал идеологический штаб – туда приходили артисты, писатели, журналисты. С Хасбулатовым я тоже общался по разным вопросам - он меня принимал без очереди, сразу откладывал любые дела. И никто даже представить не мог,
что пройдет всего-то два года, и мне придется арестовывать многих в этом же Белом доме. Мы все сдружились как-то быстро и отчасти случайно. Зато разошлись по объективным причинам.
Много раз я выходил за оцепление и беседовал с танкистами, десантниками, офицерами. По настрою военных понял: никто из них не собирался штурмовать Белый дом. ГКЧПисты могли рассчитывать только на "Альфу".
У защитников же Белого дома, наоборот, настроение было решительным, но не злобным. Многие из них пели у костров, выпивали, чтобы согреться, закусывали. За эти три дня съели астрономическое количество еды. Около баррикад дымили полевые кухни. Кооператоры организовали буфеты. Злата - жена народного артиста России Геннадия Хазанова - работала тогда в гостинице "Мир". У нее была своя маленькая коммерческая фирма, и она одной из первых стала кормить защитников Белого дома бесплатно. На протяжении трех дней никто за питание денег не брал. Опять ирония судьбы - боролись против коммунистов в настоящих коммунистических условиях.
...На второй день Лебедь опять пришел ко мне и сообщил о полученном приказе увести свое подразделение к месту дислокации части. Приказ он должен выполнить в два часа дня. Я спросил:
- Кто может отменить приказ?
- Только Верховный главнокомандующий России.
Я доложил Борису Николаевичу об этом, и мы опять втроем собрались в задней комнате президентского кабинета. Лебедь повторил:
- Я получил приказ и обязан вам о нем доложить. Поскольку меня послали вас охранять, без предупреждения не могу увести своих солдат.
Мы оценили приказ, полученный Лебедем, как предвестник штурма. Если уводят десантников, значит, "Альфа" готова брать Белый дом.
Борис Николаевич сказал Лебедю:
- Я вам приказываю оставить десантников.
- Не могу не выполнить приказ, потому что давал присягу, - ответил генерал. - А присягу я давал Горбачеву. Сейчас Горбачева нет. Непонятно даже, где он. Но выход есть. Если вы, Борис Николаевич, президент России, сейчас издадите указ о назначении себя Верховным главнокомандующим, то я буду подчиняться вам.
Но президент отклонил это предложение. Разговор закончился ничем. Лебедь на прощание еще раз напомнил, что не имеет права нарушать присягу и нет для него ничего дороже офицерской чести.
Настроение у Ельцина после встречи испортилось.
Ровно в два часа дня десантники построились, сели на свои машины и медленно ретировались. Их провожали с грустью, особенно переживали защитники Белого дома. Многие почувствовали обреченность: раз солдаты ушли, значит, действительно
произойдет что-то ужасное.
А Борис Николаевич обсудил предложение Лебедя с Шахраем и Бурбулисом, после чего к 17 часам родился указ о назначении Ельцина законным Верховным главнокомандующим. Что мешало выпустить документ до двух часов дня? Мы вечно опаздываем. "Альфа" наверняка бы не пошла на штурм боевого подразделения, у которого и пушки, и броня. Может, никакой крови вообще могло и не быть...
Служба безопасности организовала специальные разведывательные посты. Ее сотрудники постоянно отслеживали обстановку и докладывали мне лично. Я поставил им задачу: если в критический момент президент вынужден будет покинуть Белый дом, он должен иметь беспрепятственный выезд.
Машина президента могла выехать только из гаража внутреннего двора, по пандусу скатиться вниз, а затем повернуть направо или налево. В этом месте лежали рельсы и пара бревен. Они раздвигались.
Когда мне доложили, что звонили из американского посольства и предлагали в крайнем случае предоставить политическое убежище, мы тщательно обсудили этот вариант. Задние ворота американского посольства находились через дорогу
от Белого дома, метрах в двухстах. Их держали открытыми, готовясь принять президента и людей, прибывших вместе с ним. Я перепроверил эту информацию, она подтвердилась. Для нас предложение американцев было сильной моральной поддержкой. В душе я надеялся на победу, на нерешительность ГКЧПистов, но допускал: в случае штурма могут погибнуть сотни, возможно, даже тысячи людей. И тогда важнее всего спасти президента. Все понимали меру ответственности за безопасность Ельцина. Ко мне в эти дни подходили десятки незнакомых людей и молили об одном:
- Сберегите Бориса Николаевича.
Самой страшной оказалась вторая ночь. Приходили офицеры КГБ, предупреждали нас о грядущем штурме по телефону. Даже с "Альфой" мы поддерживали связь. Бойцы группы сообщили, что сидят в полной боевой готовности и ждут приказа.
Накануне я рассказал президенту о предложении американцев:
- Борис Николаевич, если что-то произойдет, я вас разбужу. У нас только два пути. Либо спуститься в подвал и выдержать несколько дней осады. Потом мы там сами, без посторонней помощи погибнем. Либо поедем в американское посольство. И нем можно скрываться долго и всему миру рассказывать о событиях в России.
Ельцин выслушал мои доводы и произнес только одно слово:
- Хорошо.
Я его истолковал так: как решите, так и поступим.
Борис Николаевич вел себя спокойно, слушал меня. Около одиннадцати вечера я ему сказал:
- Надо поспать, ночь предстоит тяжелая.
Он сразу лег в комнате докторов.
Вскоре послышались выстрелы, вопли, по всему Белому дому покатился какой-то шум. Когда после моей команды: "Едем в посольство!" - освободили проход: растащили рельсы, бревна и передали по рации "все готово", я пошел будить Ельцина.
Он лежал в одежде и, видимо, совсем недавно крепко заснул. Спросонья шеф даже не сообразил, куда я его веду. Я же только сказал:
- Борис Николаевич, поехали вниз.
Спустились на отдельном лифте с пятого этажа и попали прямо в гараж. Ворота не открывали до последнего момента, чтобы не показывать, как президент уезжает.
Сели в машину, я приказываю:
- Открывайте ворота.
И тут Ельцин спрашивает:
- Подождите, а куда мы едем?
Видимо, только сейчас он окончательно проснулся.
- Как куда? - удивился я.
- В американское посольство. Двести метров, и мы там.
- Какое посольство?!
- Борис Николаевич, я же вам вчера докладывал, что у нас есть два пути: или к американцам, или в свой собственный подвал. Больше некуда.
- Нет, никакого посольства не надо, поехали обратно.
- Ну вы же сами согласились с предложением американцев, они ждут, уже баррикаду разгородили!!!
- Возвращаемся назад, - твердо заявил Ельцин.
Поднялись наверх, Борис Николаевич пошел в кабинет. А женщины из его секретариата уже складывали в картонные коробки документы, канцелярские принадлежности, словом, все то, что необходимо для работы в подполье. То есть в подвале. Там, кстати, были установлены даже городские телефоны и, что примечательно, все работали.
Коробки в подвал я попросил перетаскивать незаметно, чтобы не вызвать паники у защитников Белого дома. Около половины первого ночи, когда обстановка серьезно накалилась и нас в очередной раз предупредили, что штурм с минуты на минуту
начнется, я предложил:
- Борис Николаевич, давайте хоть в подвал спустимся, пересидим эту ночь. Мне важно вас сохранить. Не знаю, что сейчас произойдет - борьба или драка, но вы лично не должны в этом участвовать. Ваша голова ценнее всех наших голов.
Меня поддержали почти все.
В эту ночь в Белый дом добровольно пришли многие – члены российского правительства, просто единомышленники, сотрудники аппарата... Исчез куда-то только премьер-министр России Иван Степанович Силаев. Дома он не ночевал, а где скрывался - неизвестно до сих пор.
Неожиданно шеф вышел из кабинета и сказал:
- Пошли.
Тут все потянулись следом. Нас было человек двадцать. Я попросил женщин пропустить вперед. Мы шли с коробками, портфелями, баулами, печатными машинками, компьютерами... Мне это шествие напоминало технически оснащенный цыганский табор. Процессию замыкал я.
Спустились в подвал, миновали лабиринты и попали в те самые просторные помещения, которые предназначались для Бориса Николаевича. Там нас ждал накрытый стол. И вдруг я увидел в этом подвале Юрия Михайловича Лужкова - он пришел вместе с
молодой женой Еленой, она ждала ребенка. Лужков, оказывается, отсидел здесь почти час и очень обрадовался, когда мы наконец пришли. Он ночью приехал в Белый дом и, не заглядывая в приемную, спокойно, мирно обосновался в подвале. Юрий Михайлович сидел с таким лицом, будто поджидал поезд и ему было все равно - придет поезд вовремя или опоздает. Жена захватила из дома еду.
Борис Николаевич пригласил чету Лужковых в свою компанию. Горячих блюд не подавали. Мы жевали бутерброды, запивая их либо водой, либо водкой с коньяком. Никто не захмелел, кроме тогдашнего мэра Москвы Гавриила Попова - его потом двое дюжих молодцов, я их называл "двое из ларца", - Сергей и Владимир - еле вынесли под руки из подвала. А уборщицы жаловались, что с трудом отмыли помещение после визита Гавриила Харитоновича.
Попов всегда выпрашивал у меня охрану - он говорил, что боится физической боли и в случае нападения может запросто умереть от страха. Его дача находилась в лесу, к ней вела узкая дорога и любой хулиган, по мнению профессора, мог сделать с ним все что угодно.
Разместив всех в "подполье", я опять поднялся наверх. Гена Бурбулис тоже вел челночную жизнь - то спускался, то поднимался.
В приемной президента дежурил секретарь. Кабинет Ельцина я запер на ключ. Телефон не звонил, по телевизору ничего не показывали, а видеомагнитофонов еще ни у кого не было. Мы сидели в темноте и слушали раздававшиеся на улице редкие выстрелы и крики.
Посидев в приемной, я побрел к Руцкому - его кабинет находился в другом крыле. Мы с ним выпили по рюмочке, посмотрели друг на друга. Настрой был боевой. Не такой, конечно, как в октябре 93-го, когда Александр Владимирович призывал народ штурмовать Останкино. Мы договорились с Руцким держаться до конца.
В штабе обороны обстановка тоже была спокойной.
Сделав обход Белого дома, опять вернулся в приемную. Секретарь доложил, что звонил председатель КГБ В. А. Крючков спрашивал, где Борис Николаевич. Об этом я сразу доложил Ельцину, позвонив из приемной в подвал.
Крючков внешне относился ко мне хорошо. За несколько дней до путча Борис Николаевич был у него на приеме в КГБ. Потом они вышли вдвоем, и Владимир Александрович особенно тепло со мной попрощался, сказал добрые напутственные слова.
"Неспроста", - подумал я. Для нас, офицеров госбезопасности, он был всесильным генералом могущественного ведомства. Вдруг - такое радушие, почти дружеское общение. Крючков, видимо, уже знал, что счет пошел на часы и грядущий
путч уничтожит самозваных демократов. Я же о путче не догадывался, поэтому надеялся на искренность товарищеского напутствия главы КГБ.
...Владимиру Александровичу я вскоре перезвонил и сказал, что разговор с Ельциным возможен. Но по интонации, тембру голоса почувствовал: пик противостояния миновал, члены ГКЧП ищут мирные пути выхода из конфликта. А хитрая лиса Крючков просто всех опередил.
Со слов Ельцина я понял, что разговор шел о Горбачеве – в Форос за президентом СССР ГКЧПисты собирались послать самолет.
От нервного напряжения в эти августовские дни многие из нас потеряли аппетит. Ельцин тоже почти ничего не ел. Пил чай, кофе, немного коньяка. Борис Николаевич в то время вообще мало ел и гордился, что может управлять аппетитом. Если хотел резко похудеть, просто отказывался от еды на пару дней и внешне не страдал.
После разговора с Крючковым Ельцин не покинул подвал. Я тоже туда спустился. Светало. Кто спал, кто разговаривал, кто лежал, молча глядя в потолок. Я заметил в стороне свободный стол, чуть меньше теннисного. Лег на него, под голову подложил спортивную сумку и минут на десять куда-то провалился. Меня лихорадило.
В этот момент Борис Николаевич решил выйти из подземелья. Я нехотя сполз со стола. Опять дружной гурьбой, с коробками, печатными машинками мы двинулись обратно. Часы показывали пять утра. Только тогда мы узнали о гибели трех ребят около туннеля на Садовом кольце. Последним подвал покинул Гавриил Харитонович.
...Вернувшись в родные кабинеты, все почувствовали себя увереннее. Штурма больше не ждали. Но никто не знал, сколько еще дней и ночей придется провести в Белом доме.
Последнюю ночь Борис Николаевич проспал на третьем этаже. Очень тихо, при потушенных фонарях мы провели его в заднюю комнату бывшего президентского кабинета. Со всех сторон выставили охрану. Я же прилег только утром, растянувшись на раскладушке. Через полчаса меня разбудили и сказали всего одно слово: "Победа".

Сайт ассоциации ветеранов антитеррора о событиях августа 1991.
http:// www.alphagroup.ru/dir/355/ (25.09.09)
Операции Группы «А» 7-го управления КГБ СССР – Управления «А» Центра специального назначения ФСБ России
19-21 августа 1991 года. Москва. Белый дом.
По приказу Председателя КГБ сотрудники Группы «А» блокировали в подмосковном поселке «Архангельское-2» дачу, в которой находился президент России Б.Н. Ельцин и лица из его окружения. В дальнейшем, выполняя распоряжение руководства, они осуществляли рекогносцировку вокруг Белого Дома.
20 августа перед командиром Группы «А» Героем Советского Союза В.Ф. Карпухиным в устной форме была поставлена задача: «Захватить Белый дом, интернировать правительство и руководство России». Для этого ему были приданы Группа «Вымпел» и силы МВД: дивизия ОМСДОНа, московский ОМОН. Всего 15 тысяч человек. Задачи ставились конкретно каждому подразделению. Начало операции – три часа ночи. По плану первыми в дело должны были вступить специальные подразделения МВД. Им предстояло расчистить с помощью специальной техники и водометов проходы к Белому дому, отбросив от стен защитников российского парламента. В образовавшиеся коридоры устремляется спецназ КГБ, ударная роль отводилась «Альфе».
Имелись данные, что в здание находятся вооруженные люди, около 500 человек. Туда же был привезен КамАЗ со стрелковым оружием. Без больших человеческих жертв среди гражданского населения взять Белый дом было невозможно. Это была главной причиной отказа старших офицеров Группы «А» участвовать в штурме.
Из официального документа: «В ходе следствия по делу ГКЧП было установлено, что операция «Гром» по взятию Белого дома не состоялась только из-за отказа непосредственных исполнителей – офицеров Группы «Альфа».

Встреча 10.03.07 в Колпино активных участников событий августа 1991.
Участники: Беляков Владимир Геннадьевич, Болгаров Алексей Львович, Боденков Валерий Александрович, Иволга Раиса Семеновна, Мыльников Александр Анатольевич, Пыряев Евгений Александрович, Решетов Алексей Александрович, Сизенов Евгений Петрович, Соковнина Мария Михайловна.

Мыльников. Путч в августе 1991 года. Утром мне позвонили знакомые – в стране переворот. Мне почему-то вспомнились действия властей в Польше. Подумал, что у нас тоже главных интернируют, расстрелов не будет – уже не то время. Я был уверен, что долго это не продлится. В Польше ситуация могла держаться на наших штыках. А сейчас у путчистов не должно получиться – к каждому человеку солдата не приставишь – солдат не хватит. В худшем случае кого-то интернируют.
Что же делать? Смыться что ли куда-нибудь? Нет, думаю, смываться не буду. Но у меня дома были кое-какие материалы. Если их заберут при обыске, то могут пришить какое-нибудь дело. Я жену нагрузил парой сумок – неси к теще, убери из дома подальше.
Но вокруг все тихо-спокойно. Погода отличная. Думаю – пойду погуляю по городу, посмотрю – как там. Конечно, и до этих событий были мысли о том, что такое возможно. У меня на квартире были сходки, из Питера друзья приезжали, мы с Беляковым и с ними обсуждали разные политические события. Такой семинар у нас был примерно с 1982 года, собирались 2 раза в год человек 5-6. Такие варианты событий тоже обсуждались. И я решил пойти посмотреть – есть ли войска, оцепление какое-то.
Продукты должны забросить в магазины, чтобы народ не возмущался. Прошелся, смотрю – везде тишина. В магазине только вместо обычно одного сорта колбасы появилось два. В два раза лучше стало жить!
Вернулся домой, стал обзванивать знакомых, но никого не обнаружил.
Звоню в «Ижорец», захотел срочно опубликоваться. Там отвечают – ничего сделать не можем – печатание в газете – процесс длительный. На радио Ижорского завода позвонить не догадался. Потом узнал – Белякову такое выступление удалось.
Но я сходил на Колпинское радио. Они говорят – у нас все перекрыто, мы выходим в трансляционную сеть через гражданскую оборону, а начальник ГО Колпина Шмаков – чуть ли не главный представитель ГКЧП. Но, говорят, мы все-таки ждем выпуска в эфир. Меня спросили, а что я хочу сказать и предложили – давай тебя запишем на магнитофон, а потом сегодня-завтра запустим. А днем уже кое-что от Ельцина по «Голосу Америки» доносилось, я посидел у них в студии, набросал шпаргалку, и свое выступление записал. Тут они при мне звонят куда-то, что-то узнают, но разрешение не получают. Потом редактор позвонила секретарю РК КПСС Черезову, поинтересовалась, какова ситуация. А он отвечает, что и сам не в курсе, что вообще такого не ожидал. Я понял, что Черезов настроен мирно, дружелюбно, никого не собирается вешать, хотя все это дело не могло быть без компартии. Но раз нет войск и главные коммунисты ведут себя почти дружелюбно, ничего страшного не произойдет. Другое дело, если бы военные на каждом шагу, если бы брали и сажали. А когда я вечером услышал по телевидению Собчака, от сердца тревога совсем отпала.
Сизенов. 20 августа 1991 года Колпинский райком КПСС принял заявление с осуждением путча. Секретари цеховых комитетов КПСС Ижорского завода приняли такое же заявление с осуждение путча и потребовали отставки первого секретаря обкома КПСС Гидаспова, который был включен в питерский ГКЧП. Черезов также выступал на президиуме Колпинского райсовета с осуждением путча 19 августа 1991 года, но тогда не было кворума, заседание было перенесено на 20 августа.
Иволга. 19 августа 1991 года к вечеру из паломничества в Польшу со встречи с Папой Римским возвращались дети. У меня был рабочий день до 2 часов дня. Утром мне позвонил один из членов Колпинского отделения ЛНФ Иванов и сказал: «Вы спите, а в стране – военный переворот.». Потом мне позвонила сестра, сообщила о перевороте. Я взяла транзисторный приемник и пошла в школу. Там – все взбудораженные, все – с разными выражениями на лице. Кое-кто смотрел на меня, как на будущего покойника. Но была и сочувствующая демократии учительница английского языка, она пришла в наш кабинет, и мы стали по приемнику пытаться что-нибудь поймать. Поймали выступление Ельцина то ли по радио «Балтика», то ли «Открытый город», и слушали его указ.
После уроков я пошла домой в намерении оправиться дальше в Мариинский дворец. Дома у меня была заготовка российского влага. Я быстро прострочила внахлест полотнище флага и приделала его на палку от швабры. С этой учительницей мы с флагом взяли направление на Мариинский дворец. По дороге окружающие к нам и флагу относились одобрительно, высказывали поддержку. У Мариинского дворца мы были, когда там выступал Собчак. Кто-то, вроде бы Беляков, вынес нам из Мариинского дворца листовки, и с ними и с флагом мы направились на Варшавский вокзал встречать детей из Польши.
По дороге от дворца моей спутнице-учительнице захотелось позвонить на Украину, и мы с ней зашли на междугородний телефонный узел. Все разговоры на телефонном узле касались событий сегодняшнего дня, и всем было интересно, у кого какие вести. Люди спрашивали друг у друга - что, где и как происходило. У этой учительницы были гости из Украины, они с утра уехали в город на Исаакиевскую площадь.
На Варшавском вокзале мы встретили члена Колпинского отделения ЛНФ Плужникова. Нам нужно было оставить флаг на время, и мы попросили Плужникова – постой здесь с флагом и листовками. Когда вернулись – нет ни Плужникова, ни флага, ни листовок. Мы переволновались – куда он пропал. Поезд подходит, Плужникова нет. Потом он нам рассказал вот что. Раз он был с флагом, к нему подходили люди, и он стал рассказывать о том, где и что происходило, стал показывать листовки, указ Ельцина. Но к нему тут же подошли и его взяли в каталажку. А отпустили лишь потому, что у него было удостоверение депутата Колпинского райсовета. Если б взяли нас, то нас бы быстро не отпустили. Но встретить детей он все же успел, и мы с детьми и с этим флагом благополучно доехали до Колпино.
Наши ребята в поездке в Польшу были все с символикой нового российского флага – сине-бело-красной. С ними ездил наш колпинец Гольдштейн, который, узнав о путче, со всех детей эту символику посрывал – ведь он за детей отвечал и не знал, как в России встретят с такой символикой.
Этот флаг через 3 дня водрузили над Колпинским райсоветом. Дело было так. Мы узнали, что в Москве поднимают флаг над Белым домом. Я подумала, когда же Колпинский красный флаг заменят на нормальный. Я позвонила в Ленсовет депутату Ритари, говорю, что нужен нам флаг в район. А он отвечает, что флагов уже не осталось, районы уже разобрали флаги. Тогда я основательно перешила этот наспех внахлест сшитый флаг, отутюжила и принесла в райсовет. При его водружении был Ошурков, был Копосов, всего 5 человек. Я подумала – какой исторический момент, а всего 5 человек. Мы с Ошурковым прокричали: «Ура!».
Решетов. Мне запомнилось, как среагировали на подъем флага в Москве областники. Как они узнали у нас на сессии горсовета об этом, сразу побежали к себе, сшили флаг, подняли и стали хвастаться – а вот мы первые. Это Мохов, такой депутат Облсовета.
Мыльников. Мне тоже вспомнился один факт по поводу флага. Помните, был у нас активный помощник из Пушкина Юра Гайдуков. Числа 20-го августа он мне звонит и говорит: «У вас в Колпино неплохая организация, а у нас никого нет. Мне бы нужен флаг – организовать пикет, ещё что-либо. Я знаю, у тебя есть флаг, дай мне на время.». Он приехал, забрал на время, и активно у вокзала с этим флагом пикетировал. Потом, когда вышел указ флаг менять, оказалось, что в Пушкине такого флага нет, и по районам города не нашли. Короче, вот этот мой флаг они водрузили над Пушкинским райсоветом. Выходит, что 2 Колпинских флага висели над двумя районами города. Потом Гайдуков мне его вернул. Этот первый новый Пушкинский флаг висит у меня дома. Я как-то Гайдукову говорил – надо этот флаг в Пушкинский музей сдать. Он сказал – надо, но сделать это надо серьезно, а не так – пришел, отдал и все. Надо подготовить это дело официально. Я ему сказал – как созреешь – звони.
Решетов. 19 августа я должен был ехать в Лужский район проводить проверку хода земельной реформы по заданию депутата Верховного Совета России Виктора Дмитриева, колпинца кстати. Он мне дал соответствующий документ от имени Президента России. До этого я посетил Выборгский и Приозерский районы. Мне выделялась машина из «конюшни» Ленсовета с водителем. Также был придан милиционер, а то в некоторых местах горячие руководители хозяйств – противники реформ – готовы были голову открутить нивесть откуда взявшемуся проверяющему. Со мной был также журналист Л.Н.Аникин, а в Выборгский район со мной ездил председатель Крестьянской партии.
Я заказал машину к 9 утра и заранее поехал в Ленсовет, чтобы подготовить документы. Приехал в Ленсовет, разбираю документы, и тут услышал по трансляции, что ГКЧП взял власть и что нужно сохранять спокойствие. Мол, брать вас будем потом, а сейчас – сохраняйте спокойствие. Я сразу понял, что это серьезно и что нас, депутатов Ленсовета, скорее всего интернируют. Особенно буйных расстрелять могут или посадить за колючую проволоку.
Себя я к этим лицам не причислял, но и особых иллюзий не строил. Надо было разобрать документы, потому что кое-какие документы было жалко – немалый человеческий труд был в них вложен. Когда к 9 часам стали собираться депутаты, я все эти события видел, видел, как активность проявил Игорь Артемьев и взял ведение собрания депутатов в свои руки, видел, как Виталий Скойбеда дал оплеуху адмиралу Храмцову, когда тот от имени ГКЧП пытался призвать депутатов к повиновению этой незаконной власти.
И уже утром на площади перед Мариинским дворцом собирался народ. Все наши заседания транслировались собравшимся на площадь перед Ленсоветом, и народ сразу получал информацию. Эта информация была очень важна людям в условиях тогдашней информационной блокады. Нам приходили указы Ельцина, информация о событиях в Москве, и сразу это транслировалось на площадь.
Беляков. Я\ хочу отметить один важный момент до того, как Артемьев взял власть в свои руки. До него собрание депутатов в том же Белом зале Мариинского дворца вел глубоко уважаемый мною Г.С.Васюточкин. Он в утренней сумятице сохранял спокойствие, трезвость и ясность ума, и первым предложил выяснить соответствие закону этого ГКЧП и его действий, попросил найти закон «О чрезвычайном положении». Я сбегал в нашу мандатную комиссию, нашел закон и принес его Васюточкину. Мы посмотрели закон, и оказалось, что этот ГКЧП и все его действия незаконны. Васюточкин в моей памяти остался первым человеком, в той сумятице отделившим свет от тьмы, и давшим в руки оружие для защиты нашей законной власти.
Решетов. Наверное, это не имеет значения. Потому что любой путч, любой переворот не законен.
Беляков. Но ГКЧП и тот же Храмцов старались всех убедить, что все законно. А нам уже было ясно – он не знает, что в законе написано.
Решетов. Тем не менее, продолжу. В нашей комиссии у Салье в шкафах хранились пачки подписных листов с требованием отмены 6-й статьи Конституции СССР о руководящей и направляющей роли КПСС в СССР. В подписных листах были фамилии, имена, отчества и подписи тех, кто мог сразу стать кандидатами на арест. Поэтому депутат нашей комиссии А.А.Калинин сразу предложил эти пачки уничтожить. Позвонили бывшему депутату Гулишу, который в то время уже был начальником «Ленплодоовощпрома». Он со своей машиной приехал, мы вытащили из Мариинского дворца эти пачки, погрузили ему в багажник, и они с Калининым и ещё кем-то повезли их сжигать. Причем, что тогда меня удивило, во всех этих действиях нам никто не препятствовал. Т.е. ГКЧП было какое-то беззубое.
Беляков. Да, действительно, первый и последний представитель ГКЧП, появившийся на территории Ленсовета – Храмцов – получил оплеуху, и больше никаких представителей ГКЧП у нас не было. Хотя наш депутат Винников в книге «Цена свободы» пишет, что КГБ следило за всем происходящим в Мариинском дворце, и выжидало.
Решетов. Да, ГКЧП видимо считало, что народ, как всегда, возьмет под козырек, но этого не произошло. Да и само ГКЧП было каким-то несерьезным.
Беляков. Хочу заметить, что на прошлой встрече здесь был Трубин и пояснил, почему у ГКЧП с Питером ничего не получилось. Приказ на движение бронетехники к городу был утром, но ГКЧП, Язов не учли, что это – воздушно-десантные войска, которым надо двигаться по земле. А у них на бронетехнике – парашютное оборудование. Поэтому до трех часов дня они переоборудовали свою технику для движения по земле и только после этого пошли на Питер. Вице-мэр В.Н.Щербаков в это время прибыл в город и начал переговоры с командующим Ленинградским военным округом Самсоновым о том, чтобы остановить дивизию ВДВ перед городом во избежание кровопролития. Тогда первый раз бронетехника была остановлена Самсоновым и свернула около Гатчины на бетонку – кольцевую военную дорогу вокруг Питера.
В следующую ночь танки опять пошли на город, и опять их остановили.
Решетов. Я Вас прерву. Где-то через неделю я был в Луге и встретил там человека, который отвечал за дороги Лужского района и был очевидцем следующего. Ночью в те тревожные дни он проснулся от того, что по дороге идут танки. Он выскочил на улицу и видит, что по асфальту идут не танки, а гусеничные боевые машины десанта. Он вскочил в машину, догнал голову колонны и стал махать руками, чтобы они остановились. Они остановились. Он выскочил из машины и говорит: «Что же вы делаете, асфальт ведь портите!». С ним разговаривали корректно, не побили. Не расстреляли в отличие от 1950-какого-то года, когда Жуков ввел в Москву танки. Там тоже милиционер пытался остановить танки, но его просто застрелили. С этим мужчиной разговаривали корректно. Ему сказали – ты нас не останавливай, мы все-таки пойдем по дороге. Это – приказ.
Беляков. Извините, я Вас прервал. Хочу дополнить, что очень много информации поступало в тот день в Ленсовет, и нам, депутатам, была дана команда распространять эту информацию в своем районе и на тех предприятиях, где мы работали. Как Вам это удавалось?
Решетов. Получив все эти листовки, я уже после выступления на сессии Собчака направился в родной Кировский район на своем «Запорожце»-мыльнице. Приехал в Кировский райсовет, зашел к председателю, где было заседание президиума. Заседание вел Мутко. Я сказал, что я из Ленсовета с информацией, попросил разрешения довести её до депутатов райсовета. Мне дали слово, и я в течение 5 минут изложил основные моменты, положил на стол указы Ельцина. Потом отправился к метро «Нарвская», вышел к выходу из метро. Это было около 19 часов, народ шел ещё вовсю. Я остановился и думаю, с чего же мне начать. Начал говорить: «Я депутат Ленсовета. У меня есть информация о том, что происходит в Москве и у нас. У меня есть листовки.». Народ стал останавливаться, и через минуту я был окружен кольцом людей, которые очень внимательно слушали. Когда кто-то попытался сказать что-то резкое в мой адрес, его сразу зашикали, остановили и сказали – иди отсюда, и после этого меня никто не перебивал. Задавали сочувственные, заинтересованные вопросы. Я раздавал листовки. Когда разговор стал спадать, меня отозвал милиционер и попросил удалиться, поскольку это его зона, где он должен охранять порядок, а тут получается скопление людей. Я закончил это дело и поехал домой.
На следующий день я с остатками листовок прибыл на свое предприятие в Горелово – НИИТрансмаш. Этим предприятием когда-то руководил В.С.Старовойтов – отец Галины Васильевны Старовойтовой, как нам казалось – убежденный ленинец. Но давший своим дочерям достаточно свободы в воззрениях. На предприятии на скамейке перед входом я расклеивал свои листовки. Когда отошел, увидел, что какой-то человек срывает эти листовки. Он оказался работником по режиму нашего НИИ, сказал несколько злобных фраз в наш адрес. Я ответил, что он не прав. После этого я прошел на территорию НИИ, наклеил эти листовки на доске объявлений. Меня пригласили выступить на радио, и я прошел туда. Но сразу за мной пришел человек и попросил пройти к директору НИИ.Я прошел туда. Директор К.Э.Потемкин собрал у себя в кабинете человек 20 подчиненных и начал читать мне политинформацию о том, что происходит и как советский народ должен себя вести. Полчаса он не переставая говорил, я его не перебивая слушал. Его никто не перебивал, у нас не принято перебивать начальника. Когда он закончил, говорить стал я. Он пытался меня перебивать, но я сказал – я Вас слушал, не перебивал, теперь послушайте меня. Все были удивлены таким моим заявлением. Я дал свою оценку происходящим событиям, используя оружие силы закона сослался на указы Президента России, на решения Ленсовета, попрощался и ушел. Конечно, лица у всего этого начальства были весьма удивленные. После этого поехал в Ленсовет, продолжил свою работу там.
Что меня ещё тогда удивило, так это помощь в защите нашей законной власти. Наша комиссия была на первом этаже, у нас эти дни были открыты окна, в которые мы раздавали листовки. К нам в комиссию принесли несколько ксероксов и поточным образом изготавливали листовки. Мы со столов свои бумаги разобрали, на столы поставили ксероксы. На этих ксероксах работали незнакомые нам люди, в основном молодежь. В то время уже появились различные фирмы и фирмочки, они имели это высокопроизводительное оборудование, которое, как пишет в своих воспоминаниях наш депутат Петр Филиппов, по его просьбе в этот день привезли в Мариинский дворец.
А потом вдруг появляется группа людей с термосами с едой. У нас там такая длинная прихожая-коридор. Они там расположились, принесли разовую посуду и кормили всех подряд. Мы их спросили – кто вы? Они ответили – это не важно. Они нас кормили 2 или 3 дня. Вот такой ответ: «Не важно»- отличал тех людей, которые тогда приходили на защиту Ленсовета. Всех, кто приходил тогда, не интересовала какая-то слава, или чтобы его где-то записали. Люди начинали жить по-новому, и вдруг все это в одночасье прекращалось. Поэтому они пришли туда защищать свою новую жизнь, свое дело, свою власть. Из наших окон непрерывно выдавали готовую продукцию, которая шла нарасхват.

Средства массовой информации в дни августовского путча 1991 в Санкт-Петербурге. Газета «Час пик», 1991, 11 сентября.
...Наименьшую поддержку (если хотите, наибольшее сопротивление) ГКЧП получил там, где информация об активном противостоянии российского руководства самозванным спасителями отечества быстро достигла широких слоев населения. Еще в ходе августовских событий Центр изучения и прогнозирования социальных процессов выяснил, что на второй день путча каждые девять из десяти жителей нашего города знали об указах российского Президента, объявляющих действия ГКЧП антиконституционными. В те часы было не до деталей, и поэтому в первых числах сентября ЦИПСП снова обратился к жителям Санкт-Петербурга с просьбой вспомнить, когда и откуда они узнали об указах Бориса Ельцина. Среди почти 2,5 тысяч опрошенных лишь 10% не сумели восстановить в памяти время получения этой информации, а ее источник не вспомнили лишь 7%.
Как это было? В понедельник (19 августа – авт.), в первой половине дня, когда все официальные каналы радио и ТВ транслировали лишь обращение и заявления «советского руководства» о введении чрезвычайного положения, почти каждый седьмой (13%) житель нашего города уже знал об указах российского Президента, объявляющих введение чрезвычайного положения антиконституционным. А к исходу дня об этом знали уже свыше половины (54%) ленинградцев. В первой половине второго дня об указах Ельцина узнал еще 21% горожан, а к исходу этого дня общее число информированных достигло 90%.
Оперативность попадания этой важнейшей информации в разные социальные группы достаточно сильно дифференцирована. Так, в понедельник в первой половине дня об указах российского Президента знали 17% представителей гуманитарной и технической интеллигенции и только 8% служащих без специального образования, 11% рабочих средней и высокой квалификации и 18% военнослужащих и работников милиции. (Не это ли явилось важнейшим аргументом в колебаниях командующего округом?) К исходу первого дня путча о решительных действиях российского руководства знали уже 69% представителей гуманитарной интеллигенции, 62% военнослужащих и работников милиции, 59% инженерно-технических работников и 50% рабочих и учащейся молодежи, 53% членов КПСС и 65% вышедших из этой организации в течение последнего года. Наименее информированным к исходу первого дня путча оказались неквалифицированные рабочие (44% слышавших об указах Ельцина).
Откуда впервые узнали мы об указах российского Президента? Если абстрагироваться от времени получения информации, то наиболее мощным ее источником было в нашем городе местное телевидение. Каждый четвертый взрослый житель города (т. е. примерно миллион человек) впервые узнал о противостоянии российского руководства заговорщикам из телевыступления мэра города либо из других передач ЛенТВ. Понятно, что это произошло лишь вечером 19 августа либо позднее.
Вторым по значимости каналом информации оказалось межличностное общение – 21% (свыше 800 тысяч) горожан об указах Ельцина впервые узнали от друзей и товарищей по работе.
Через городскую радиотрансляционную сеть впервые услышали о действиях российского руководства 15% (около 600 тысяч) горожан, и еще 12% (примерно полмиллиона) впервые узнали об этом из передач работавших на средних волнах местных независимых радиостанций «Открытый города» и «Балтика». Для 11% (примерно 450 тысяч) первыми оказались прозвучавшие на коротких волнах сообщения радиостанции «Свобода» и других зарубежных станций. Важным источником информации были летучие митинги у станций метро и листовки.
Все эти источники в сумме составляют 95%. На прессу – «Смену», «Невское время», «Час пик» и «Вечерний Ленинград» осталось лишь 5% (около 200 тысяч) горожан. В оперативном оповещении жителей нашего города о сопротивлении российского руководства заговорщикам роль независимой прессы была достаточно скромной главным образом потому, что другие каналы массовой коммуникации уже оповестили об этом почти три четверти горожан к тому моменту, когда первые утренние газеты дошли до читателя.
У каждого из приведенных каналов массовой коммуникации был свой «звездный час». Если в целом на радиостанцию «Свобода» приходится 13% жителей города, впервые узнавших из ее передач об указах российского Президента, то среди узнавших о них в первой половине первого дня путча этот источник составил 21%. Значительно выше своей «средней мощности» работало в это время и межличностное общение – 28% узнавших об указах Б.Ельцина в первой половине понедельника получили информацию от друзей или товарищей по работе. То же и с местными независимыми радиостанциями (22%).
Во второй половине этого дня важнейшим источником информации стало телевидение – свыше 40% впервые узнавших тогда об указах Б.Ельцина услышали о них из телевыступления А.Собчака. В это время начали работать и другие каналы – листовки, местная радиотрансляционная сеть. Относительная же значимость героев первой половины дня заметно уменьшается. На долю радиостанции «Свобода» в это время приходится 14% впервые открывших для себя информацию о действиях российского руководства, на местную радиостанцию «Открытый город» – 11%, на межличностное общение – 13% (против 27% в первой половине дня).
На второй день в лидеры выбивается местная радиотрансляционная сеть и межличностное общение, тогда как значимость независимых радиостанций – зарубежной «Свободы» и отечественных «Открытый город» и «Балтика» – продолжает снижаться.
Вечером второго дня вновь активизируется роль телевидения, местных независимых радиостанций, роль же остальных источников относительно сокращается. К этому времени процесс первичного оповещения населения города об отпоре, оказанном российским руководством высокопоставленным заговорщикам, уже практически завершается, что, по нашему мнению, и определяет решающим образом исход событий в Санкт-Петербурге.
Леонид Кесельман,
Мария Мацкевич

Хроника событий 18-22 августа из Википедии. (26.10.10)
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%B2%D0%B3%D1%83%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%BF%D1%83%D1%82%D1%87
Версия Г.Янаева
По версии члена ГКЧП Геннадия Янаева, 16 августа на одном из спецобъектов КГБ СССР в Москве состоялась встреча министра обороны СССР Язова и председателя КГБ Крючкова, на которой обсуждалась ситуация в стране. 17 августа на том же объекте прошла встреча в том же составе на которую был также приглашен председатель правительства СССР Валентин Павлов. На ней было решено направить группу членов Политбюро ЦК КПСС в Форос чтобы потребовать от Михаила Горбачева немедленного введения чрезвычайного положения и не подписывать новый союзный договор без проведения дополнительного референдума 18 августа около 20:00 Янаев по приглашению Крючкова прибыл в Кремль, где прошла встреча с группой членов Политбюро, вернувшихся из Фороса от Горбачева. Янаеву было предложено возглавить ГКЧП. После долгой дискуссии он согласился лишь около 1:00 19 августа[25].
Развитие основных событий
19 августа
В 6 часов утра средства массовой информации СССР объявляют о введении в стране чрезвычайного положения и о неспособности Президента СССР М. С. Горбачёва выполнять свои функции «по состоянию здоровья» и о переходе всей полноты власти в руки ГКЧП. Одновременно в Москву были введены войска.
Ночью Альфа выдвинулась к даче Ельцина в Архангельском, но не блокировала президента и не получила указания предпринять по отношению к нему какие-либо действия. Тем временем Ельцин в экстренном порядке мобилизовал всех своих сторонников в верхнем эшелоне власти, самыми видными из которых оказались Р. И. Хасбулатов, А. А. Собчак, Г. Э. Бурбулис, М. Н. Полторанин, С. М. Шахрай, В. Н. Ярошенко. Коалиция составила и рассылала по факсу воззвание «К гражданам России». Б. Н. Ельцин подписал указ «О незаконности действий ГКЧП»[26]. Рупором противников путча стало «Эхо Москвы».
Осуждение Б. Н. Ельциным ГКЧП в ходе речи с танка Таманской дивизии у Белого дома [27]. Президент России Б. Н. Ельцин в 9 часов прибывает в «Белый дом» (Верховный Совет РСФСР) и организует центр сопротивления действиям ГКЧП. Сопротивление принимает форму митингов, которые собираются в Москве у Белого дома на Краснопресненской набережной и в Ленинграде на Исаакиевской площади у Мариинского дворца. В Москве возводятся баррикады, распространяются листовки. Непосредственно у Белого дома располагается бронетехника Рязанского полка Тульской дивизии ВДВ под командованием генерал-майора А. И. Лебедя] и Таманской дивизии. В 12 часов с танка Б. Н. Ельцин обращается к собравшимся на митинг, где называет случившееся государственным переворотом. Из среды митингующих создаются безоружные отряды ополченцев под командованием депутата К. И. Кобеца. Деятельное участие в ополчении принимают ветераны-афганцы и сотрудники частного охранного предприятия «Алекс». Ельцин подготавливает пространство для отступления, направляя своих эмиссаров в Париж и Свердловск с правом организации правительства в изгнании [28].
Вечерняя пресс-конференция ГКЧП. На ней отсутствовал В. С. Павлов, у которого развился гипертонический криз. Участники ГКЧП заметно нервничали; весь мир обошли кадры трясущихся рук Г. Янаева. Журналистка Т. А. Малкина открыто назвала происходящее «переворотом», слова членов ГКЧП были больше похожи на оправдания (Г. Янаев: «Горбачёв заслуживает всяческого уважения»).
В 23:00 рота десантников Тульской дивизии ВДВ на 10 БРДМ прибыла в окрестности Дома Советов. Вместе с бойцами прибыл заместитель командующего ВДВ генерал-майор А. И. Лебедь[29].
Сюжет в программе «Время»
Центральное телевидение СССР в вечернем[30] выпуске программы «Время» неожиданно пропускает в эфир сюжет, подготовленный своим корреспондентом Сергеем Медведевым об обстановке у Белого Дома, в который попадает Ельцин, зачитывающий подписанный накануне Указ «О незаконности действий ГКЧП». В завершение звучит комментарий С. Медведева, в котором прямо высказывается сомнение по поводу возможности выхода этого сюжета в эфир. Тем не менее, сюжет увидела огромная аудитория телезрителей всей страны, он резко контрастировал с остальным содержанием программы (с сюжетами в поддержку действий ГКЧП[31]) и позволил усомниться в действиях ГКЧП.
Автор сюжета Сергей Медведев так объясняет его выход: [32]:

«..мой сюжет был единственным, рассказывающим стране, что же происходит в Москве. Это стало возможным во многом благодаря мужеству и профессионализму моих коллег. Но меня сразу же уволили с работы. К счастью, ненадолго».
Стоит отметить, что в 1995 году Сергей Медведев стал пресс-секретарем президента Бориса Ельцина и занимал этот пост до 1996 года[33]
20 августа
По приказу ГКЧП, проведена подготовка не планировавшегося ранее захвата здания Верховного Совета РСФСР группами специального назначения КГБ СССР. Однако у генералов, ответственных за подготовку штурма, начались сомнения в целесообразности. Александр Лебедь переходит на сторону защитников Белого дома. Командиры «Альфы» и «Вымпела» Карпухин и Бесков просят заместителя председателя КГБ Агеева отменить операцию. Штурм был отменён. [28]
В связи с госпитализацией В. Павлова временное руководство Советом министров СССР было возложено на В. Х. Догужиева, который не делал никаких публичных заявлений в течение путча.
Россия создаёт временное республиканское министерство обороны. Министром обороны назначается Константин Кобец[34].
В 12:00 возле Дома Советов начинается митинг, санкционированный городскими властями Москвы. На нем собрались несколько десятков тысяч человек. Организаторы митинга — движение «Демократическая Россия» и Советы трудовых коллективов Москвы и Московской области. Официально заявленнный лозунг митинга — «За законность и правопорядок»[29]
21 августа
В ночь на 21 августа танковые подразделения, контролируемые ГКЧП, осуществляют манёвры в районе Белого дома (здания Верховного Совета РСФСР). Происходят столкновения сторонников Бориса Ельцина с военной колонной в тоннеле под Новым Арбатом. (см. Инцидент в тоннеле на Садовом кольце)
Группа «Альфа» отказывается[источник не указан 35 дней] брать штурмом Белый дом. В 5 часов утра Язов отдаёт приказ о выводе войск из Москвы. Днём 21 августа начинается сессия Верховного совета РСФСР под председательством Хасбулатова, которая почти сразу же принимает заявления, осуждающие ГКЧП. Вице-президент РСФСР Александр Руцкой и премьер-министр Иван Силаев вылетают в Форос к Горбачёву. Другим самолётом в Крым вылетают некоторые члены ГКЧП для переговоров с Горбачевым, однако тот отказывается их принимать.
22 августа
Борис Ельцин после поражения ГКЧП. 22 августа 1991
Михаил Горбачёв возвращается из Фороса в Москву вместе с Руцким и Силаевым на самолёте Ту-134. Члены ГКЧП были арестованы.
В Москве объявлен траур по погибшим. На Краснопресненской набережной Москвы проведён массовый митинг, в ходе которого манифестанты вынесли огромное полотнище российского триколора; на митинге Президент РСФСР объявил, что принято решение сделать бело-лазорево-красный стяг новым государственным флагом России. (В честь этого события в 1994 году дата 22 августа выбрана для празднования Дня Государственного флага России.)
Новый государственный флаг России (триколор) впервые установлен на верхней точке здания Дома Совета[36].
Защитников Белого дома поддерживают рок-группы («Машина времени», «Круиз», «Шах», «Коррозия металла», «Монгол Шуудан»), которые 22 августа организуют концерт «Рок на баррикадах» [37].
23 августа
Демонтированнный памятник Дзержинскому около ЦДХ на Крымском валу, Москва
Ночью по распоряжению Моссовета при массовом скоплении митингующих был произведен демонтаж памятника Феликсу Дзержинскому на Лубянской площади.[38]
В прямом эфире Ельцин в присутствии Горбачёва подписывает указ о приостановлении действия КП РСФСР[39]
Противостояние путчистам в Ленинграде
Несмотря на то, что основные события происходили в Москве, немаловажную роль играло и противостояние между ГКЧП и демократическими силами в регионах, особенно в Ленинграде.
Утром 19 августа по городскому радио и телевидению передавались: Обращение ГКЧП к советскому народу, заявление Анатолия Лукьянова в его поддержку, а вслед за ними — обращение генерал-полковника В. Н. Самсонова, командующего Ленинградским военным округом, которого ГКЧП назначил военным комендантом Ленинграда. В нём Самсонов заявил о введении в городе и на прилегающих территориях чрезвычайного положения и специальных мер, в число которых входили:[40]
запрет на проведение собраний, уличных шествий, забастовок, а также любых массовых мероприятий (включая спортивные и зрелищные);
запрещение увольнения рабочих и служащих по собственному желанию;
запрет на использование множительной техники, а также радио- и телепередающей аппаратуры, изъятие звукозаписывающих, усиливающих технических средств;
установление контроля за средствами массовой информации;
введение особых правил пользования связью;
ограничение движения транспортных средств и проведение их досмотра;
— и другие меры.
Генерал Самсонов объявил также о создании в городе комитета по ЧП, в который, в частности, включён первый секретарь обкома КПСС Гидаспов.[41]
Здание Ленсовета (Мариинский дворец), в котором была наиболее сильна демократическая фракция, 19 августа превратилось в штаб противодействия путчу, а Исаакиевская площадь перед ним — в постоянный стихийный митинг. На площади были установлены мегафоны, передававшие последние сводки о событиях и выступления с заседания президиума Ленсовета, открывшегося в 10 часов.[40] Площадь и прилегающие улицы покрылись баррикадами.
Мэр города А. А. Собчак накануне прибыл в Москву для участия в составе российской делегации в планировавшемся подписании нового Союзного договора. Составив вместе с Б. Н. Ельциным и другими руководителями демократического сопротивления текст Обращения к гражданам России, он около 14 часов вылетел в Ленинград. Сразу по прибытии он отправился не в Мариинский дворец, как ожидалось, а в штаб генерала Самсонова, где убедил последнего воздержаться от ввода войск в город[42]. Затем он выступил на чрезвычайной сессии Ленсовета, открывшейся в 16:30, а позже обратился к горожанам по телевидению (19 августа 1991 года ленинградское телевидение было единственным в СССР, которому удалось выпустить в эфир передачу, направленную против путчистов). Вместе с Собчаком в студии были председатель Ленсовета Александр Беляев, председатель Облсовета Юрий Яров и вице-мэр Вячеслав Щербаков. Своё выступление они закончили призывом к горожанам: выйти утром 20 августа на Дворцовую площадь на митинг протеста.
«Это сыграло свою роль в организации той мощной демонстрации, которая на следующий день всколыхнула весь город. Но самое главное — люди обрели уверенность в возможности сопротивления заговорщикам, что и обеспечило, в конечном счёте, победу» (Анатолий Собчак, «Из Ленинграда в Петербург»[42], стр. 126).
20 августа в 5 утра к Ленинграду выступили Витебская дивизия ВДВ КГБ СССР и Псковская дивизия МО СССР, но в город не вошли, а были остановлены под Сиверской (70 км от города).[41] Перемещения войсковых частей в окрестностях и подтягивание их к городу продолжались и в ночь на 21 августа (о них регулярно сообщало «Радио Балтика»), но в итоге В. Н. Самсонов сдержал данное А. А. Собчаку слово, и в город их вводить не стал.
На митинге 20 августа на Дворцовой площади, в котором приняли участие около 400 тысяч человек[40], наряду с руководителями города А. Беляевым, В. Щербаковым и А. Собчаком выступили с осуждением ГКЧП многие видные деятели политики и культуры (народные депутаты М. Е. Салье и Ю. Ю. Болдырев, поэт и композитор А. А. Дольский, академик Д. С. Лихачёв и другие).
В городе продолжали вещать свободные радиостанции «Балтика» и «Открытый город».

Мнение А.Н.Яковлева о событиях тех лет.
Из книги «Сумерки России». http://2003.novayagazeta.ru/nomer/2003/60n/n60n-s22.shtml
…В то время мы сами еще многого не понимали, а если что-то и понимали, то говорить об этом вслух было просто наказуемой глупостью. Да и выглядело бы все это фальшивой смелостью, неким великовозрастным мальчишеством. Скажи, например, тогда на высшем политическом уровне о гибельной милитаристской направленности индустриализации, об уродливой коллективизации, уничтожившей крестьянство, о разрушительной идеологии, убивавшей творческое начало в человеке, о террористическом характере государства и партии. И что бы из этого получилось? Ничего путного, кроме очередного спектакля по “разоблачению” авторов подобных высказываний. Да и Горбачев не принял бы этой тактики. Мы считали как само собой разумеющееся, что строили социализм, но заблудились, а потому надо кое-что скорректировать, чтобы выйти на правильную дорогу. Возможно, именно это заблуждение и приводило очень часто к невразумительным решениям.
Меня особенно умиляют утверждения нынешних “бесстрашных” политиков и политологов, неописуемых храбрецов, обличающих нерешительность реформаторов волны 1985 года, в результате чего некоторым “подлинным” демократам в 1991 году досталась тяжелая ноша исправлять ошибки предыдущих лет и творить действительную историю демократии. Когда те демократы, которые считают себя таковыми по признаку власти, пытаются отбросить в сторону то, что происходило до 1991 года, забыть о таких “несущественных мелочах”, как гласность и свобода слова, парламентаризм и окончание “холодной войны”, десталинизация и прекращение политических репрессий, что решительно вошли в жизнь в те самые “нерешительные времена” Реформации, они совершают не только фактическую ошибку, но и нравственную оплошность. Они пытаются как бы удалить из памяти тот факт, что мятеж 1991 года, возглавляемый верхушкой КГБ и КПСС, был направлен именно против политики Перестройки, против политики реформ, а не против новой российской власти, хотя, конечно, ельцинская власть была столь же ненавистна мятежникам, как и горбачевская.
Кажется, я несколько увлекся и ушел в сторону.
Когда я писал о начавшемся упоении Горбачева собственными речами, то хотел сказать еще о том, что этот момент его политической жизни я считаю психологически переломным. Уже тогда он начал быстро меняться. Его мышление и поведение развивались в одну сторону, а реальные дела шли в другую. Прелюбопытнейший феномен — вначале Горбачев как бы перегнал время, сумел перешагнуть через самого себя, а затем уткнулся во вновь изобретенные догмы, а время убежало от него.
Пожалуй, Михаил Сергеевич “болел” той же болезнью, что и вся советская система, да и все мы, его приближенные. В своих рассуждениях он умел и любил сострадать народу, человечеству. Его искренне волновали глобальные проблемы, международные отношения с их ядерной начинкой. Но вот сострадать конкретным живым людям, особенно в острых политических ситуациях, нет, не мог, не умел. Защищать публично своих сторонников Горбачев избегал, руководствуясь при этом только ему известными соображениями. По крайней мере, я помню только одну защитную публичную речь — это когда он “проталкивал” Янаева в вице-президенты, которого с первого захода не избрали на эту должность. Это была его очередная кадровая ошибка.
Эмоциональная чувствительность к проблемам всего человечества и рассудочная холодность к конкретному человеку неизбежно давали кислые плоды. Нравственный бумеранг всегда горек.
Готов ли был Михаил Сергеевич к исторической миссии?
В известной мере — да. Что же касается притворства, то к этому всем нам было не привыкать. Оно было стилем мышления и образом жизни. Горбачеву доставляло удовольствие играть в компромиссные игры. Я неоднократно наблюдал за этими забавами и восхищался его мастерством. И все было бы хорошо, если бы он смог увидеть конечную цель не в торжестве обновленной социалистической идеи, а в решительном сломе сложившейся системы и реальном строительстве гражданского общества в его конкретных составных частях.
Михаил Сергеевич пытался уговорить или заставить номенклатуру пойти за ним до конца. Но можно ли было превратить ястреба в синичку, заставить тиранию возлюбить демократию? Увы, сама система заржавела настолько, что все новое было для нее враждебно. Самообновиться она не могла. Чего не дано, того не дано. Субъективно Горбачев пытался удержать аппарат от авантюр. На это ушло очень много сил и времени. Он как-то сказал мне, что “этого монстра нельзя сразу отпускать на волю”. В конечном-то счете он “списал” партию вместе с ее властью, но это случилось с большим запозданием. Верхушка партии жестоко отплатила ему, лишив его власти через антигосударственный мятеж.
Но что бы ни говорили, я убежден, что человек, сумевший добраться до первого секретаря крайкома партии, а затем и секретаря ЦК КПСС, прошел нелегкую школу жизни, партийной дисциплины, аппаратных отношений, паутину интриг, равно как и предельно обнаженных реальностей жизни, — этот человек не может не обладать какими-то особыми качествами. Случайности случайностями, они бывали, но сама система партийной жизни действовала как бдительный и жесткий селекционный фильтр, закрепляя и развивая в человеке одни его качества, подавляя другие, атрофируя третьи. Все, кто вращался в политике того времени, упорно ползли по карьерной лестнице, приспосабливались, подлаживались, хитрили. Только степень лукавства была разная. Никто не просачивался во власть вопреки системе. Никто. И Горбачев тоже.
Но у него была особенность, отличавшая его от многих. Он хотел знать как можно больше, причем обо всем — полезном и бесполезном. Часто выглядел наивным, когда начинал говорить о вновь прочитанном, узнанном, полагая, что никто еще не знает об этом. Обычно радостная демонстрация знания в зрелом возрасте производит впечатление какой-то наигранности. Но она не отталкивает, подобное случается со всеми, кто жаден к знаниям. И это не укор, а, скорее, похвала, ибо речь идет о потребности новых знаний, что всегда подкупает.
Специфика советской школы жизни, на мой взгляд, состоит и в том, что пребывание “в начальниках” — больших или не очень — формировала особый образ жизни. Ее условности, правила игры, интриги и многое другое не отпускают человека ни на минуту, держат в постоянном напряжении, они вытесняют собой все остальное, подчиняют себе общение, досуг, мелкие повседневные привычки — словом, абсолютно все. Человек живет в особом мире, особом по многим признакам: с кем общается, к кому ходит в гости, чем увлекается, какие у него слабости и пристрастия, как одевается, где покупает самое необходимое.
Но если, скажем, поползли слухи, что тот или иной человек попал под “внимание” спецслужб, то все окружающие делали соответствующие выводы, заботясь только о своей карьере. Начинали сторониться. “Неусыпное внимание” с легкостью могло испортить карьеру любому из номенклатурного класса. Михаил Сергеевич, придя к власти, или не хотел, или боялся расстаться с этой общественной деформацией. Думаю, что побаивался. Вместо того чтобы разрушить ее как государство в государстве, разорвать наконец путы сложившегося двоевластия, он начал на определенном этапе заигрывать со спецслужбами, не понимая, что они никогда не станут опорой демократии, если их не включить в жесткую систему закона.
В условиях партийно-чекистской “железной клетки” редкий человек может остаться самим собой. И чем дольше он живет в этом коллективном зверинце, тем все меньше замечает происходящие перемены в самом себе, пока наконец не начинает считать свои взгляды, оценки вполне правильными и даже естественными, не замечая, что постепенно они начинают совпадать с официальным мнением, а сам человек становится всего лишь попугаем. Когда рабство оказывается для человека собственным домом, человек перестает ощущать себя рабом. Именно так и происходило со всеми нами, в том числе и с Горбачевым.
Еще один урок этой школы: человек рано или поздно понимает, с какой мощнейшей и всеподавляющей организацией имеет дело и насколько ничтожны его личные возможности. Чугунный каток. Нет необходимости повторять, что в объединенной корпорации “Партия — Государство — Карающий меч” человек даже не песчинка, а просто возобновляемый ресурс — и не более того. Чтобы выжить в этой Системе, а затем добиться в ней каких-то перемен и сокрушить ее изнутри, надо очень хорошо знать эту Систему, все закоулки ее внутренних связей и отношений. Особенно ее штампы, чтобы потом их намеренно оглуплять, бесконечно повторяя к месту и не к месту. Не только состояние экономики, нищенская жизнь, техническая отсталость довели Систему до саркастического абсурда, но и пропаганда, с утра и до вечера утверждающая, что “все советское — самое лучшее” и что нам везде сопутствуют “успехи”. Именно на этой базе и формировался официальный идиотизм.
Я смекнул тогда, что не следует препятствовать развитию потешной пропаганды, вызывающей насмешки. Доведенное до абсурда какое-то дело становится вовсе не абсурдом. Оно перевоплощается в другую жизнь — в жизнь сомнений и протестов. Что ни говори, а глупость прелестна. Как сейчас вижу в Ялте на воротах лозунг: “Вперед к коммунизму”, а за воротами мусорная свалка. Надо хорошо знать слабости системы, чтобы выдавать их за достоинства, знать ее очевидные поражения, чтобы изображать их как победы, знать ее развалины, чтобы преподносить их как шедевры зодчества. В этих условиях и возникло уникальнейшее явление, широко распространившееся в литературе, журналистике, общественной науке. Я имею в виду междустрочное письмо, которым жило советское интеллектуальное сообщество, статьи-аллюзии — от них буквально “вскипали” партийные чиновники и цензура, когда их замечали. Да еще анекдоты. Советское время — это расцвет анекдотного остроумия и междустрочного письма.
Я помню, пришел ко мне Кириченко — заведующий сектором журналов, и с возмущением доложил, что журнал “Новый мир” опубликовал статью о шествиях подростков в Италии во времена Муссолини.
— Ну и что? — спросил я.
— Да статья-то про нас, про наши парады пионеров.
— Что-нибудь наврано?
— Да нет, все вроде верно.
— Так в чем же дело?
— Так аллюзия!
Статья и на самом деле была про нас. Что ни говори, а междустрочное письмо стало своего рода лукавым пристанищем для мыслящей интеллигенции и всей “внутренней эмиграции”, оно было доведено до высочайшего мастерства.
Византийство как политическая культура, как способ даже не вершить политику, но просто выживать в номенклатуре — суть такой Системы. Одни открыто лицемерили, другие тихо посмеивались. Третьи ни в чем не сомневались и демонстрировали полнейшее равнодушие, что и служило социально-психологической базой сталинизма. А кто был не в состоянии освоить науку византийства, отсеивался. Тот же, кто выживал, становился гроссмейстером византийства, выигрывая не одну олимпиаду аппаратных интриг. В систему византийства дозволено только вписываться, но ни в коем случае не предлагать какие-то действительно новые правила игры. И лишь потом, достигнув известных должностных высот, можно было добавить к этим правилам что-то свое, но не раздражающее других игроков. Повторяю, принципиальных изменений византийство принять, если бы даже захотело, не могло, не разрушая саму Систему.
Вернемся, однако, к постановлению по вопросу от 1985 года (о борьбе с алкоголизмом – В.Л.). Что творилось на местах, трудно описать. Запрещалось не только торговать водкой, вином и пивом, но и пить, скажем, шампанское на свадьбах, юбилеях, днях рождения и других праздниках. Почти на каждом Секретариате ЦК кто-нибудь из государственных или партийных чиновников наказывался за недостаточное усердие в борьбе с пьянством и алкоголизмом. Уничтожались виноградники, импортное оборудование для пивоварения, хотя постановлением подобного не предусматривалось.
Пойдя на поводу у блаженных придурков, подписал Михаил Сергеевич себе приговор. И пошел гулять по стране первый анекдот о Горбачеве. Вьется по улицам очередь за водкой. Один с “красным носом” не выдержал и заявил: пойду в Кремль и убью Горбачева. Через какое-то время вернулся. “Ну?” — спрашивают. “Да, там очередь еще длиннее!”
Весной 1986 года появилось постановление “О мерах борьбы с нетрудовыми доходами”, согласно которому началось невообразимое преследование частной торговли овощами, картошкой, фруктами, цветами. Началась охота за огородниками, за владельцами тех крохотных ферм в четверть гектара, развитие которых вширь определило бы всю дальнейшую судьбу Перестройки.
Оба эти постановления серьезно опозорили Перестройку, оттолкнули от нее значительную часть людей.
О замшелости мышления того времени говорит и уровень обсуждения некоторых вопросов на Политбюро. Сегодня все это выглядит смешным, но тогда мы с умным видом рассуждали о том, можно ли строить на садовых участках домики, например, в два этажа, причем с подвалом и верандой (оказалось, что нельзя), какой высоты должен быть конек на крыше садового домика. Сошлись на том, что небольшие (6 соток) садовые участки — дело допустимое, но землю надо давать только на бросовых и заболоченных местах.
Хочу особо подчеркнуть тот выразительный факт советской эпохи, когда при выполнении наиболее безрассудных решений весьма эффективно продолжала демонстрировать свою силу и мобильность “система запретов”. Партийные организации, милиция, власть в целом охотно и свирепо выполняли любые запретные постановления. В то же время вяло, неохотно и без всякого интереса исполнялись решения разрешительного плана, а чаще всего — просто не выполнялись. Такова психология самой системы чиновничества, выращенного на карательных и запретительных принципах.
Мы не сумели создать госаппарат нового качества. Он остался саботажным и продажным, бездельным и презирающим любые законы. Остается таковым и по сию пору. Он “натаскан” на запреты самой системой. Прими правительство даже сегодня, в новом столетии, какой-то декрет запретного характера, то можно себе представить, с каким рвением набросятся на людей орды чиновников. Впрочем, они это делают сегодня и без всяких постановлений. Например, налоговые службы быстро трансформировались в фискально-карательные.
Да, без просчетов не обошлось. Михаил Сергеевич нередко медлил с принятием решений, не выдерживал натиска наиболее нахрапистых “вождей” из своего окружения, дал запугать себя недовольством военных и силовых структур, пытался примирить непримиримое: компартию и демократию, централизованное планирование и рынок. Он слишком долго верил, что аппарат партии способен на реформы.
Но допустим, что Горбачев и в самом деле нерешителен, тогда как он мог отважиться на Перестройку и далеко идущие реформы? Может быть, не понимал, к каким последствиям могут привести перемены, с каким риском связаны попытки стронуть базальтовые стены с места, не говоря уже о военно-политических и экономических преградах еще только на пути к этим стенам? И вообще, спрашиваю себя: может ли нерешительный человек оказаться в той роли, какую начиная с 1985 года сыграл Горбачев?
Мой ответ: да, может. Более того, после десятилетий террора, а потом политического безвременья только такой лидер и мог с наибольшей вероятностью успеха оказаться чемпионом в марафонском беге к вершине власти. Человека бескомпромиссного толка система остановила бы еще на дальних подступах к властной высоте. Любая решительность в действиях — это всегда ущемление чьих-то интересов, чьего-то самолюбия, вызов сопернику или вышестоящему руководству — если не прямой, то косвенный. Времена угодничества и приспособленчества воспитали боязнь к живым и непоседливым людям, что-то отвергающим и чего-то ищущим. Система стихийно, без каких-либо руководящих директив продолжала и после Сталина работать как гигантский фильтр, пропуская наверх, как правило, людей покладистых и примерно одного умственного уровня.
Да еще спросим себя, а не сыты ли мы начальственной решительностью? Произвол, самодурство, всевозможные патологии и откровенно криминальные наклонности, вера в насилие неизменно рядились именно в одежды так называемой принципиальности, решительности, дабы твердо противостоять “внутреннему и иноземному врагу”. Именно подобная установка и породила ленинско-сталинское государство, когда насилие подавляло все доброе и честное в человеке, когда, пользуясь легковерием оболваненных простаков, “вожди” целенаправленно уничтожали народы СССР — через репрессии, войны, голод.
В горбачевском случае дело было в чем-то другом, но только не в нерешительности, хотя таковая, повторяю, часто выплывала на поверхность. Существовал, как мне представляется, некий порог, перешагнуть который он не смог, по крайней мере, по двум причинам. Во-первых, из-за тяжелых гирь инерции, державшей его за ноги, как и всех нас, и, во-вторых, из-за страха перед последствиями сделанного, которые он не умел просчитывать, оценивая их по преимуществу в краткосрочных измерениях. Но самое-то главное состоит в том, что он, надо отдать ему должное, хорошо понимал, что любой шаг, похожий на поведение “слона в посудной лавке идеологических догматов”, явится поводом для торможения задуманных перемен.

В.И.Новодворская о событиях августа 1991.
http://ds.ru/books/side32.htm.
… 19 августа, придя на допрос, я нашла и следователей, и адвоката в совершенно нерабочем состоянии. Взахлеб стали они мне рассказывать о заговоре, аресте Горбачева и военном перевороте. Причем Котов был удручен гораздо меньше моих следователей. Еще бы! Он готовился к аресту или к славной смерти, а они были в ужасе от того, что начнутся аресты инакомыслящих, что все покатится в 70-е годы и дальше, что прольется кровь, погибнут люди, что аресты произведут и по моему делу. А Круглов раньше всегда вслух негодовал, что преследуют за чтение Солженицына! Эта неподдельная реакция ужаса показала мне, что они действительно не из плеяды инквизиторов. Те бы обрадовались возможности "рассчитаться". Система споткнулась всерьез, если уж в КГБ нашлись такие "протестанты". В это утро мы слушали приемник и вполне сошлись в комментариях насчет заявлений "этих придурков из ГКЧП". Котов подговаривал Яналова и Круглова пойти и арестовать Крючкова за измену, прельщая его должностью. Я возражала, что он посылает их на верную смерть. Право, это было слишком быстро - от Лубянки да к Белому Дому. Так не бывает. Нужна определенная эволюция поведения.
Путч меня не удивил. Перестроечные полумеры должны были этим кончиться. Я обрадовалась так же, как Котов! Полный фашизм должен был повлечь за собой вмешательство Запада, народное восстание, падение строя, Нюрнбергский процесс, переход к демократии! Об издержках мы не думали, мы же собирались пасть первыми. Следователи смотрели на нас, как на двух психов. Мне было ясно, что меня расстреляют в ближайшие дни. Надо было оставить ДС инструкции. Я боялась, что бескомпромиссность ДС может привести к тому, что партия не сумеет объединиться с более умеренными силами, с Ельциным (если он пойдет против ГКЧП), с лояльными горбачевцами - для общего дела. Для меня здесь не было вопросов: я понимала, что у твердых сталинцев Горбачев мог сойти за Марата, а Ельцин - за Гракха Бабефа. И я помнила, как смотрелись голлисты и коммунисты в общем Сопротивлении бошам. Странно смотрелись, но камеры пыток и виселицы у них были общие.
Я написала кучу инструкций для партии: насчет митингов, тактики, листовок, организации подполья, консолидации сил с другими демократами и т.д. Следователи дипломатично отвернулись. Котов вернулся к Белому Дому, пообещав прийти завтра, если мы оба до этого завтра доживем. Я вернулась в камеру и стала лихорадочно писать, как мыслилось мне, последние в моей жизни документы. Признаться, я ожидала, что Ельцин примкнет к ГКЧП. Но он меня приятно поразил. Впрочем, тогда я воспринимала картинку целиком, без рефлексии. Сомневаться было непродуктивно и неинтересно, сомневаться не было времени. Это теперь мы можем судить да рядить: подлинный путч или мнимый, арестован Горбачев или сам заперся, стоит он за спиной ГКЧП или не стоит, искренен Ельцин или притворяется, будут танки брошены на людей или не будут. А тогда рассуждать на эту тему было нравственно безграмотно. Надо было действовать, помогать. Тем, кто посадил меня в эту тюрьму или равнодушно взирал на это со стороны. "Все за одного" - это в России никогда не получалось. Но всегда был кто-то "один из всех, за всех - противу всех". Радищев, Лунин, Солженицын, Анатолий Марченко. ДС. Мы хотели и умели отвечать за все. Демократия была для нас Храмом, к которому мы пытались загнуть нашу улицу. А Храм - это право убежища. И если кого-то даже по недоразумению убивают "за демократию" (Горбачев - демократ по недоразумению, да и Ельцин тоже), долг настоящих демократов предоставить этому гонимому защиту, даже ценой своей жизни. Таков устав этого Храма.
Мне стало страшно жаль Горбачева. Было ясно, что он, в отличие от нас, умирать не привык и не готов. Почему-то я подумала, что перед смертью он будет терзаться из-за того, что ДС называл его фашистом. Практика показала, что терзаться Горбачев не умеет вообще. Раскаяние - достояние более душевно тонких людей. Из газет ("Известий" и даже "Правды") стало ясно, что Запад почти готов примириться с хунтой. Порадовал Ельцин: его протест и отпор были очень советскими по существу, но все же энергичными. Если бы он принял ГКЧП, ДС и анархисты могли остаться на площади одни, без "МН", брокеров и "перешедших на сторону демократии" танков. Здесь я написала издевательское письмо Крючкову, листовку для ДС и, как я думала, последнюю статью "О пользе военных диктатур вообще и последней в частности".
ПРЕДСЕДАТЕЛЮ КГБ СССР, ЧЛЕНУ ГКЧП КРЮЧКОВУ Владимиру Александровичу
от политзаключенной (ст.70 УК РСФСР) Новодворской Валерии Ильиничны, члена МКС ДС, пребывающей в следственном изоляторе КГБ СССР (25-я камера).
ЗАЯВЛЕНИЕ
Любезный Владимир Александрович!
Надеюсь, Вы поделитесь с Вашими коллегами по ГКЧП моим посланием, которое вполне официально, несмотря на принятый у нас в ДС в отношениях с "советским руководством" (Ваше выражение) неофициальный тон, в связи с нашим полным непризнанием Советской власти вообще и ее руководства в частности. Я хочу принести Вам мои искренние поздравления и выразить глубокое восхищение Вашими блестящими мероприятиями по окончательной дискредитации советского режима, как в глазах собственного народа, так и в глазах мирового сообщества.
После того, как Вы с похвальной откровенностью сорвали последние покровы с нашей политической лавочки и убрали Горбачева, который был Вашей единственной козырной картой (как внутри страны, так и снаружи), иллюзий не останется ни у кого. Запад вспомнит, что СССР - империя зла, восстановит в памяти те годы, когда, по Вашим словам, "в мире уважали советского человека", сидевшего в танке или в атомной подводной лодке, и поймет, что Московская Орда должна быть устранена не с помощью переговоров, а силой оружия. Ракеты и танки есть не только у Вас... Слава Богу, что Вы помешали Горбачеву окончательно разоружить Запад. Я не считаю третью мировую войну слишком высокой платой за избавление от Вашей власти и Вашего хваленого конституционного строя. Могу Вас заверить, в этой войне найдется весьма обширная пятая колонна, которая будет сражаться против Вашей хунты и нашего родного фашизма на стороне западных демократий.
Я числю себя в этой колонне более двадцати лет и сделала все, чтобы советский народ наконец понял, что избавление от красного фашизма возможно только вооруженным путем. Надеюсь, что теперь мои и моих товарищей разъяснения, которые послужили причиной моего ареста, дойдут наконец до народа, и он, вместо того чтобы сдавать Вам оружие, возьмется за него и обратит его против Вас.
Я не считаю гражданскую войну с такими, как Вы, несчастьем для страны. Считаю ее единственным выходом, и вся моя общественная деятельность была направлена на то, чтобы эта война наконец началась. Благодаря Вашему остроумному предприятию, я надеюсь, окончательно развалится Ваш хваленый Союз и будет ликвидирован советский государственный строй. Спасибо за Ваше усердие в выполнении программы ДС. Я рада от имени революционно- либеральной фракции ДС, координатором которой я являюсь и которая уполномочила меня ее представлять, отказать Вашей хунте в признании и повиновении. Вопреки всему мы продолжим нашу деятельность, и смею вас заверить, что она будет направлена против Вашего путча. Как член Координационного Совета Московской организации ДС, надеюсь и уверена, что деятельность всего ДС Вам тоже приостановить не удастся. Если Вам непременно нужно кого-то расстрелять, не бросайтесь на безоружных и невинных, как в Новочеркасске и Вильнюсе. Предлагаю Вам для расстрела свою кандидатуру. Почитайте дело Ѕ145, и Вы убедитесь, что я этого вполне заслушиваю. Я была искренним врагом Горбачева, но, если он с Вами не пошел и Вами арестован, я сочувствую ему и готова защищать его, как политзаключенного.
Валерия Новодворская, член МК С ДС.
20 августа 1991 г.
Наутро я вручила письмо для Крючкова тюремной администрации, а листовка и статья пошли Котову, который принес в обмен воззвания Ельцина, поделился со следователями, а я свою долю раздала тюремной охране. Польза была одна: инициирование реальной борьбы с советской властью. В этот первый вечер я настолько была уверена, что меня расстреляют той же ночью, что легла спать в спортивном костюме, а не в "фирменной лефортовской" ночной рубашке. Я заснула вполне безмятежно: для меня-то расстрел был лучшим выходом и куда более милосердным концом, чем смерть от голода в тюремной камере (были случаи, когда от мокрой голодовки умирали только на 60-й день). Библия у меня была, крест был со мной - чего еще надо? Не священника же требовать в такой ситуации? Я человек не очень набожный, скорее еретик даже в протестантстве, но есть вещи иррациональные, трансцендентные, которые я не могу, да и не хочу себе объяснять. Мой крестик на запрещенной в тюрьме золотой цепочке у меня могли бы отнять только вместе с жизнью. Когда я читаю Библию, я чувствую, что я верю, причем непонятно во что: канонически я не верую ни в воскресение из мертвых, ни в воскрешение Лазаря. Просто протягивается какой-то космический луч (особенно на Рождество, на Пасху и в тюрьме), и я чувствую, что Иисус - свой парень и мог бы быть лидером ДС. В принципе, по своей пламенной противоречивости, пророческой бессвязности, незлобивости, благородству, нонконформизму, презрению к миру и горечи ДС - вполне евангельская организация.
Когда меня и наутро не расстреляли, я поняла, что 1937 года не будет; разве что 1977-й (что тоже плохо). Котов принес мне и следователям свежие новости. Телефоны работают, арестов нет, народ построил баррикады. Что-то в этом было натянутое, неправдоподобное, кроме порыва людей. Было понятно, что, если Ельцин выживет, вся эта история станет для него крупным выигрышем. Витя Кузин и его комиссия вывесили из окна Моссовета трехцветный флаг, украшавший Витину комнату, и собрались защищать здание от танков, имея в запасе одни авторучки, 10-15 человек, да еще Котов купил горный пластмассовый альпинистский карабин вместо кастета. Как выяснилось, 19 августа к 12 часам ДС уже вышел на Манежную в полном составе вместе с депутатом Володей Ивановым. Те, кто полгода не навещал организацию, явились, уплатили членские взносы и отправились на площадь. Это был долгожданный сигнал. Для ДС сработала тимуровская сигнализация на запыленном чердаке. Надо было все бросать и спешить. Это ДС и Володя Иванов повели первых демонстрантов к Белому Дому, причем ДС тогда ни на миг не признавал Ельцина президентом, а ВС - парламентом. Но ведь и д'Артаньян добывал подвески для королевы не из привязанности к королевскому дому, а ради Констанс Бонасье.
Я уйду и вернусь, как велите мне Вы -
Я не знаю других королев.
Мы не знали других королев, кроме свободы. Мы подчинялись ей. А Ельцина надо было просто спасать, как незадачливого альпиниста- новичка. Спасатель, как "Скорая помощь", не может отказать в спасении. ДС явился на место с железными прутьями, запасся бутылками с бензином и пытался пристроиться под все встречные танки. Это чудо, что никто не погиб. Самый молодой лидер ДС Миша Денисов узнал про ГКЧП в Вильнюсе: приехал печатать газету. Прямо с вокзала развернулся и поехал назад в Москву, будучи уверен в том, что он не успеет ничего сделать: возьмут на Белорусском у вагона. Поехал, чтобы быть арестованным! Для ДС это была норма. Для того и задолженности по взносам платили: вдруг не сочтут членом организации и не возьмут. ДС защищал 23-й подъезд. Коля Злотник печатал в своем Центральном банке ельцинские воззвания и дээсовские листовки. Вадим Кушнир строил баррикады напротив СЭВа, сначала вместе с цепью удержав танки, чтобы выиграть время. В украшении Белого Дома надписями ДС принял самое активное участие. Через каждые 50 метров поминалась я... Потом лозунг "Свободу Данилову и Новодворской!" красовался и на Лубянке. ДС никогда не был так счастлив. Это был его звездный час. В Питере дээсовцы призвали защищать Ленсовет с охотничьими ружьями. Они, страхуясь от танков, облили дегтем все окрест штаба обороны, так что чуть сами демократы не прилипли. Собчак не знал, как спастись от их рвения. В Омске Олег Томилов одел своих дээсовцев в любимую корниловскую форму, и они все вышли в центр города, чтобы умереть, как белые офицеры. Городские "красные" явились с кольями, чтобы всех их перебить. И если бы не пришли на выручку казаки с шашками, никто бы не уцелел. Во Владивостоке ДС повел человек пятьсот брать штурмом штабное здание Дальневосточного флота, заявившего в лице своего командующего о поддержке ГКЧП. Чуть было их всех не расстреляла морская пехота. Милиция заступилась. Этот адмирал вообще был большой оригинал: он заявил, что, если местный облсовет не поддержит хунту, он применит ядерное оружие. И ежу ясно, что для России ее ядерные боеголовки - как спички и бензин в руках у сумасшедшего. И если бы я знала средство так запутать коды ядерных атак, чтобы воспользоваться ракетами стало невозможно, я бы это сделала с наслаждением. Но добровольно РФ никогда свои игрушки не отдаст: это у нее единственное орудие если не производства, то шантажа. Как дубина у неандертальца.
В Твери Тамара Целикова, которую еще два дня назад таскали в суд в связи с делом о горбачевской чести, держала плакат: "Свободу Горбачеву!". Везде малочисленный ДС выходил первым и увлекал других. Интеллигенция опомнилась и наконец обрела тот кураж, которого ей так не хватало с 1985 года. Но основная масса народа дремала и ни на что не реагировала, как некий матрас, в котором глохнут все колебания. Гражданское общество, восставшее против ГКЧП, было как спасательный плотик в мертвых водах равнодушного бескрайнего океана. СССР - это Солярис, и нам, людям, не понять закона его глубинной деятельности и его превращений, ибо это все нечеловеческие штучки-дрючки.
К третьему дню мне стало ясно, что, если все и образуется, глубоких сдвигов не будет (даже тех, что произошли, я не ожидала). И когда я просила моих следователей отпустить меня на ликвидацию хунты с условием, что потом я сразу же вернусь в тюрьму, я уже смирилась с тем, что получится как с окуджавской елочкой:
И в суете тебя сняли с креста,
И воскресенья не будет.
В Лефортове и Растворов, и охрана отнеслись к этой затее скептически. Один старый вохровец, помнивший меня еще с 1969 года, сказал по дороге на прогулку: "Они все сапожники. Увидите, они здесь будут".
От ожиданий Царствия Небесного (в виде террора, восстания и революции) я к 23 августа перешла к самому глубокому пессимизму, то есть к статус-кво на уровне 18 августа. Для себя я ничего не ждала. Я знала, что меня не за что щадить. 23 августа в 14 часов мне должны были предъявить обвинение, уже в окончательном варианте. Потом - чтение дела, потом - отдых до суда. Каникулы. 23 августа - это была пятница. "Душевой" день. Когда, счастливая, чистая и с мокрыми волосами, я возвращалась в камеру, меня нагнал прапорщик и сказал, что следователи меня срочно требуют к себе. При том, что было от силы 10 утра и Котов еще не мог прийти, это было странно. Прапорщик меня очень подгонял и не дал даже переменить белье на постели. Особенно я переживала из-за мокрых волос. Я подумала, что явился какой-нибудь прокурор (о возможном освобождении в Лефортове даже думать нельзя, это создает страшный дисбаланс, ты сразу теряешь форму). У моих следователей был нестерпимо счастливый вид. "Опять, что ли, обстановка в стране изменилась?" - спросила я. Происходило что-то сверх нормы. Мне меняли меру пресечения на подписку о невыезде, которую я, впрочем, не дала. Но нашему СП было понятно, что суда все равно не будет. На прощание мои следователи сказали мне, что я, конечно, враг, но на такого врага у них рука не поднимается. Конечно, все это не по закону, но Бог с ним, с законом, человеческая жизнь ценнее. Данилов уже уехал. Это была не горбачевская перестройка, по 70-й статье больше никто не сидел. Я могла выйти без угрызений совести. В камере меня упаковывали (она вся была завалена книгами из дома и провизией) втроем и тоже очень торопили. Охрана радовалась, а Миша-ларечник сказал на прощание: "Свободу Юрию Деточкину!" На выходе подошел Растворов, ласково простился и попросил воспрепятствовать взятию штурмом Лефортовской тюрьмы. Я подумала, что брежу. На дорогу мне дали шикарную справку об освобождении. Паспорт отдали потом.
Я оказалась за воротами, причем сумки мне донесли охранники. Подъехали на такси Котов и товарищи (им следователи позвонили); по улице, как пестрый мячик, бежала счастливая мама. Около тюрьмы суетились ребята из Эн-би-си (или Си-би-эн) и искали гэкачепистов. По дороге на Лубянку мне рассказали, что там, на площади, формировалась колонна, чтобы идти брать Лефортово и меня освобождать, пока не объявили, что нас с Даниловым выпустили. Что Дзержинского сбросили. Что райкомы закрыли, что приостановили деятельность КПСС! (у меня осталось ощущение, что это было именно тогда). Что над двумя городами России развеваются трехцветные флаги ДС (в Астрахани единственный трехцветный флаг был у нашего Нелюбова). Это была не революция, но праздник. А у нас было в этом веке так мало праздников... Когда мы доехали до Лубянки, Ельцин выступал на холмике, где некогда стоял Дзержинский. Крепкие ребята пустили меня за кольцо, но прошептали: "Мы вас очень уважаем, но не надо здесь выступать, не надо волновать народ. На крыше Лубянки залегли снайперы". А Ельцин говорил: "Идите спокойно и приступайте к работе, я позабочусь обо всем. Без нашего согласия ни одно назначение не пройдет". Народ тихо растекся. Было ясно, что это революция в стакане воды.
Совершенно теперь (да и тогда) не важно, кто спровоцировал этот путч. Главное, что в этом спектакле нам досталась благородная роль Дона Карлоса и маркиза ди Позы. И не важно совсем, что это был театр. Пусть жалуются гэкачеписты, сыгравшие роль Филиппа и Великого Инквизитора. Сами виноваты. Не надо быть баранами, то есть рептилиями. Если даже будет доказано, что ситуация разыграна Ельциным, а ГКЧП "подставили", то я на Ельцина не в претензии. КПСС надо было убирать (и более жестко, хотя и без арестов). Подумаешь! "Обманули дурака на четыре кулака..." Я в претензии на недостаточно смелую игру. Я бы на его месте еще не так сыграла. Под предлогом борьбы с ГКЧП вызвала бы войска НАТО и США и под их прикрытием провела бы реформы, как американцы в Японии и Германии после 1945 года. С декоммунизацией, десоциализацией и десоветизацией. С разгоном КГБ. С роспуском колхозов и совхозов. С запретом на профессии (в выборных органах и суде) для коммунистов от секретаря райкома и гэбистов из V отдела. С лишением дипломов психиатров, пытавших диссидентов. С роспуском всех структур власти. С Учредительным собранием. С политическими процессами над теми, кто участвовал в политических репрессиях (единственная кара - лишение избирательных прав).
И ради такого сценария не один дээсовец согласился бы лечь под танк вместо трех погибших, а я с радостью пошла бы на расстрел в Лефортово, зная, что это скомпрометирует коммунистов, даже если бы Ельцин сам негласно отдал такой приказ! Спасение страны от коммунизма стоило того. Однако мы получили только то, на что наработали. По способностям, а не по потребностям. С интеллигенцией расплатились щедро. Дали не просто кость, а кость с мясом: прессу отпустили на все четыре стороны. Мне вернули свободу вопреки законам. Вытащили нас из клетки, где народ сидел добровольно с 1986 по 1991 год, и дали на дорогу хорошего пинка. Кормушка осталась в клетке. А нас выгнали в дикую сельву, где нет звезд, но есть свобода. Она такая, свобода: можно сдохнуть с голоду - обед надо сначала поймать, ползут змеи, чавкают крокодилы. Безопасность тоже была в клетке. Вместе с едой. Стройте все сами. Голыми руками на голой земле. Вдалеке мяукает ягуар и рычит лев. Все дозволено. Можно восстать. Но восстание - это у людей, а не у макак. А Фронт Национального Спасения и шарашка "наших" - это макаки. Макаки могут что-то поломать, растащить, кого-то забить до смерти. Но восстание требует осмысленности.
Порадовавшись чужой коммунистической беде, ДС честно исполнил свои правозащитные обязанности: защищал коммунистов от разгона их гадких митингов, национал-шовинистов - от запрета их гнусных организаций, лидеров КПСС - от предполагаемого ареста. Мы просили сжалиться над гэкачепистами. Мы были вне власти, мы не взяли себе за защиту Белого Дома ни грамот, ни медалей. Мы были настроены на преобразования в стиле Моцарта, а жизнь играла нам нечто из Сальери. Возможны ли реформы в жанре Сальери? Уже в сентябре в своей статье "Соло московского муравья" я выразила общее настроение ДС, горький осадок на дне праздничного бокала. Было очевидно, что несвободная страна, народ которой на 80 процентов состоит то ли из кроликов, то ли из баранов, в случае большой удачи может разве что переменить хозяев. Ну что ж, мы их переменили (хорошо, что кончились нефтедоллары и нашим хозяевам пришлось сыграть в другую игру, и они так разыгрались, что конструкция рассыпалась у них в руках). Нашим нынешним хозяевам не нужна наша жизнь. Им нужен наш кошелек. Ну что ж, налицо общественный прогресс. "Говорят, что все наместники - ворюги, но ворюги мне милей, чем кровопийцы". О великий провокатор Бродский! Куда до него Хулио Хуренито! Ворюги - это уже лучше. Надо же и хозяевам с этой перестройки и с этой революции иметь некий профит. А иначе с какой стати они бы сдали нам Ленина, Сталина и Союз нерушимый?
Народ огорчился, а интеллигенты обиделись. По-моему, капитализм в занимавшейся 75 лет самоедством стране представлялся им как что-то вроде мужицкого рая по А.Грину или Шолом-Алейхему, где народ купается цельный день в молоке и ест мед пригоршнями. Зоолог Даррелл - социалист. Он говорит, что бедному зверю на воле хуже, чем в зоопарке. На воле голод, стихийные бедствия, охотники, враги, эпидемии. А в зоопарке социальная защищенность, страховая медицина и хорошее питание. Так вот, мы собирались в капитализм со своим зоопарком. Увы! Легче верблюду пролезть в игольное ушко... Нам ведь всегда что-то клали в миску. Правда, клали мало, но много ли надо кролику? Или барану.
Хочу сразу оговориться. Я не уважаю свой народ. За исключением тех, кто пришел в августе к Белому Дому и не отрекся потом от демократии, как отреклись Власов и М.Челноков. Я его люблю и жалею, я отдам за него жизнь. Но уважать его мне не за что, власти всех сортов вьются над ним, как стервятники. Но стервятники над живыми не летают...
На самом деле мы приобрели одно право: сдохнуть вне колючей проволоки, под звездным небом. На свободе. Если не выкрутимся.

О том, как депутаты «брали Смольный».
Из рассказа депутата А.А.Решетова в интервью 10.03.07 В.Г.Белякову.
… Следующий эпизод – с Сошниковым. Сижу я, работаю, около 17 часов, похоже 23 августа. В это время уже все было понятно – мы победили, и уже не было этих ксероксов и готовой продукции. Сижу, пишу свои бумаги. Мимо меня кто-то вышел из кабинета Салье, и Сошников за ним куда-то заспешил. Я его спрашиваю – Игорь, ты куда? А он: «А ты что, не знаешь? Ельцин сейчас зачитал по телевизору, что все имущество КПСС национализируется, и надо народу это имущество брать под свой контроль. Мы побежали Смольный брать». Я удивился, посидел немного, и тут такая мысль меня пробила: «Елки-палки, тут такое историческое событие, это же надо видеть своими глазами!». Поэтому я вскинулся и тоже побежал за ними. Они уехали, я побежал тогда на троллейбус, на «пятерочку».
Доехал до Смольного, по дороге встретил депутата Облсовета Стаценко. Он спросил, куда это я, а я ответил: «Смольный брать, пошли со мной!». Он посомневался минуточку и тоже присоединился. Подошли ко входу, зашли внутрь. Перед охраной – толпа молодежи, там журналисты Линьков, Анна Полянская. Но их почему-то не пускали. Мы подошли к охране, показали депутатские удостоверения, сказали, что нас обязаны пропустить. Нас пропустили, а молодежь, которая была и от Салье, не пустили. Мы поднялись на второй этаж, нашли главный кабинет. В это время первого секретаря обкома КПСС Гидаспова не было, там был лишь третий секретарь обкома Белов. Прошли туда, там много депутатов Ленсовета, в том числе А.К.Егоров и коммунисты Красницкий, Близнецов. Зачем коммунисты туда пришли? Видимо, проследить, чтобы мы не разворовали какое-нибудь «золото партии».
Минут через 40 молодежь со входа все равно прошла. А до этого, как выяснилось, были случаи задержания работников обкома КПСС в нетрезвом виде с сумками документов. Видимо они, глотнув с тоски остатки коньяка из своих сейфов, забирали документы и пытались их выносить.
На столе у Белова были листки с информацией о происходящем в городе. Там было написано, что депутаты Ленсовета ходили по предприятиям и агитировали против ГКЧП, т.е. информация фактически обо мне и других депутатах. Рядом был маленький столик, на котором – селектор и 4 или 5 телефонов с надписями: «Первый секретарь», «КГБ», «Военный округ», «Исполком». Это были прямые телефоны той власти, которая по-прежнему пыталась влиять на обстановку в городе.
Стали подходить журналисты, буквально – через каждые 15 минут. Устанавливали телекамеры и у всех нас брали интервью. Я запомнил, что мы выступали вместе с депутатом-коммунистом Красницким. Каждый из нас говорил о своем заветном, я – о демократии, он – о коммунизме, что все придет на круги своя, что все это – временно. Я говорил о том, что наконец-то справедливость восторжествовала. Оба мы говорили спокойно, журналист задал вопрос: «А как же вы работаете?». Я ответил, что хоть у нас и разные взгляды, но мы находим возможность работать вместе над теми проблемами, которые волнуют горожан.
Много интервью раздавал А.К.Егоров. Меня потом удивило, что ни один эпизод из тех, что были сняты в кабинете у Белова по телевидению не прошел. Белов тоже давал много интервью, его тоже не показали.
Потом пришел А.Н.Беляев с кем-то, стал выяснять – что мы тут делаем, кто нам позволил. Но А.К.Егоров возразил, что мы – депутаты, сами знаем, что нам тут делать.
Все мы ждали, когда нам принесут план Смольного, чтобы осматривать комнаты. Но нам комендант приносил то один, то другой план – то план эвакуации Смольного на случай чрезвычайных ситуаций, то насчет пожарной безопасности, то ещё какие-то бумаги – явно саботировал показ нужного плана. Планы ждали очень долго. Но потом пришла комиссия опечатывать комнаты. Я понял, что присутствовать при этом не имеет смысла, и, удовлетворенный тем, что участвовал во взятии Смольного, поехал домой. Жаль было одного – не взял книжку телефонов смольнинской АТС – в работе она была нужна, а у нас таких не было.

Завершилось Петербургское собрание Первого Конгресса соотечественников.
Газета «Вечерний Ленинград», 1991, 3 сентября.
На днях закончило свою работу Петербургское собрание Конгресса соотечественников. На пресс-конференции, которую провели по этому случаю генеральный директор Ленинградского отделения Конгресса И.С.Арцишевский и его заместитель по экономическим вопросам Г.В.Ислентьев, была высказана мысль, что в целом все прошло успешно. У нас побывало 194 человека из 14 стран. Они приняли участие в интересной, насыщенной программе. Постоянно работал клуб деловых встреч: сюда обращались гости с предложениями, со своими интересами в бизнесе, в поисках контактов... Появились экономические договоренности, культурные и детские программы, создан Международный российский деловой клуб. Приняты документы о роли русской культуры в современном мире, о новом поколении россиян. Есть идея открыть центр соотечественников, где можно изучать уникальную историю российской эмиграции, хранить и собирать архивы, библиотеку.

Открылась 11-я сессия Ленсовета XXI созыва, на которой Ленсовет переименован в С.-Петербургский городской Совет народных депутатов (Петросовет).

Что касается первого дня сессии [Ленгорсовета], то он показал, как усилилось за истекшие месяцы противостояние между Советом и мэрией… На трибуне появился Анатолий Александрович [Собчак]: «...я сразу хочу сказать, – отметил он, – что никакого доклада я делать не буду. Все попытки вмешаться в мою деятельность, включая распоряжение имуществом, будут мною пресекаться. Ни с кем делиться полномочиями я не собираюсь, равно как и обсуждать этот вопрос с вами, уважаемые депутаты».
Газета «Невское время», 1991, 1 октября.
* * *
Сессия городского Совета, которая идет в эти дни, должна принять проект Закона РСФСР о статусе Санкт-Петербурга, где бы разрешались все [...] противоречия. К сожалению, вчерашняя попытка принять за основу какой-либо из четырех проектов не дала результата... Совет и не смог выбрать результат, которому следует отдать предпочтение. Кажется, сбываются самые мрачные прогнозы, и депутаты снова увязнут, как это не раз прежде бывало, в обсуждении поправок и альтернатив. Так наш город рискует никогда не расстаться со своей горькой областной судьбой.

Газета «Вечерний Петербург», 1991, 3 октября.
* * *
По городу идут различные слухи о переезде мэрии в Смольный. При этом поговаривают о том, что мэрии мало здания Института благородных девиц, ее работники обратили свой взор еще и на Дом политпросвещения… Звучит удивительно: ведь именно А.Собчак обещал избирателям провести сокращение аппарата управления…
Расходы на содержание мэрии (бывший исполком Ленсовета) и неполного перечня комитетов мэрии [...] с 9,7 млн. руб., утвержденных на той же сессии, по предлагаемому [...] уточненному бюджету, возрастают до 25 млн. руб., т.е. на 260 процентов!
Газета «Вечерний Петербург», 1991, 5 октября.

О возможности избежать войны в Чечне.

"Российская газета" - Центральный выпуск №3901 от 17 октября 2005 г.
Игорь Елков, Игорь Черняк .
Можно ли было избежать войны в Чечне?
Руслан Хасбулатов,
БЫВШИЙ ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА:
- Сегодня легко рассуждать на предмет того, что нужно было сделать, чтобы остановить войну: встретиться Ельцину с Дудаевым или поддержать миротворческую группу Хасбулатова. Знаете - это все, может быть, и надо было делать. Но это бы мало что изменило, дело в том, что из-за позиции тогдашних кремлевских вершителей судьбы страны война была неизбежна.
Ее причины неразрывно связаны с кризисом ельцинского режима. Режима, который расстрелял парламент. Режим самоутверждался и воспользовался исторически известной моделью - начал небольшую, как он надеялся, и победоносную войну.
Поэтому утверждаю: не было бы расстрела - не было бы войны, потому что у парламента были большие возможности для решения накопившихся проблем мирными средствами.
Анатолий Куликов,
БЫВШИЙ МИНИСТР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ:
- Войну надо было предотвратить. Но значит ли это, что был бы потушен тот криминальный пожар, который к тому времени охватил всю Чечню? Напомню: в республике с населением менее миллиона человек в 1993 году было совершено более двух тысяч убийств.
Федор Ладыгин,
Экс-начальник Главного штаба:
- Убежден, что войны избежать было можно. Такие возможности имелись. Но они были упущены.
Людмила Алексеева,
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ МОСКОВСКОЙ ХЕЛЬСИНКСКОЙ ГРУППЫ:
- И первую и вторую чеченские войны можно было избежать. Но даже не попытались договариваться с Дудаевым. А договориться можно было, хотя и человек он был своеобразный. Но с каким из глав российских регионов у центральной власти дела шли гладко? Но ведь со всеми же договаривались!
Дудаев был не сложнее всех остальных, наоборот, менее тертый в политике калач, чем они. Власть просто не понимала, во что ввязывается. Ожидали маленькую победоносную войну, а получили...
А что касается второй чеченской... Поводом было вторжение Басаева в Дагестан, но ведь вполне можно было изгнать Басаева из Дагестана и остановиться на границе. И требовать у Масхадова выдачи Басаева. Вообще все войны современности, кроме Великой Отечественной, мы могли и должны были избежать.
Михаил Полторанин,
ЭКС-ВИЦЕ-ПРЕМЬЕР ПРАВИТЕЛЬСТВА РФ:
Дудаев просил звезду и должность
- Войны в Чечне избежать не можно было, а нужно. И вариант такой был - на 200 процентов. Когда я по заданию Ельцина в сентябре 91-го прилетел в Грозный и встретился с Дудаевым, у меня была задача разведать, какой вариант дальнейших действий лучше избрать - силовой или дипломатический. Дудаев тогда не скрывал, что очень хочет две вещи - еще одну звезду на погоны и должность главы администрации Чечено-Ингушской АССР. Дали бы - и вся Чечня лежала бы у наших ног. Я доложил это Ельцину, он согласился. Но потом решил посоветоваться с Хасбулатовым. А тот из другого тейпа, начал его отговаривать. Привлек на свою сторону Руцкого, и они вдвоем уговорили Ельцина ввести туда войска. По-моему, 6 ноября 1991 года вышел указ Ельцина, и на Грозный пошла бронетехника. Дудаев возмутился: ах, вы так? И пошло-поехало. Так что вина за развязывание войны полностью лежит на Хасбулатове. И на Ельцине, естественно, который совершенно не разбирался в кавказских делах.

Рекомендации депутатов по реформированию КГБ.
Из книги А.Я.Винникова «Цена свободы»,
«Библиополис», С.-Петербург, 1998. Со с.387.
…Но главным результатом нашей работы был не вердикт, вынесенный Куркову, а выработанные нами предложения. Они состояли из 4-х пунктов:
«1.Для правового обеспечения деятельности органов государственной безопасности необходимо срочно принять следующие законы:
1.1.Закон о безопасности республики.
1.2.Закон об органах государственной безопасности.
1.3.Закон об оперативно-розыскной деятельности.
1.4.Закон о государственной тайне.
2.Группа считает, что после соответствующих подготовительных мероприятий необходимо объявить о роспуске КГБ СССР и создании новой системы государственной безопасности, которая принципиально не может быть использована для политического сыска.
При создании этих новых органов государственной безопасности целесообразно провести функциональное и организационное разделение структур, решающих задачи внешней и внутренней безопасности. Целесообразно выделить службу, борющуюся с организованной преступностью (в том числе и в государственном аппарате), в независимую службу, подчиняющуюся только парламентской комиссии ВС России.
3.Цель реорганизации можно сформулировать следующим образом: ликвидировать КГБ как организацию, позволяющую государственному аппарату манипулировать обществом, и создать структуру, обеспечивающую безопасность государства от посягательств со стороны иностранных государств и организованных преступных групп. Для этого необходимо в законах (1-4) предусмотреть следующие меры:
А) законодательный запрет на активное вмешательство со стороны органов ГБ в политическую, экономическую и культурную жизнь общества;
Б) переориентация основной части деятельности органов ГБ на информационно-аналитическую, большая часть которой ведется открыто и гласно, через открытые научные учреждения;
В) строгая законодательная регламентация всей оперативно-розыскной деятельности, особенно в части создания и использования агентурной сети;
Г) резкое повышение уровня законодательной и социальной защищенности негласных агентов и их ответственности за передаваемую информацию. Безусловное право агента на «выход из игры» по собственному заявлению;
Д) введение действенного прокурорского контроля за оперативно-розыскной деятельностью;
Е) ликвидация института действующих офицеров резерва.
4.В законе о государственной тайне необходимо оговорить, что владение государственной тайной никак не ущемляет основных прав и свобод граждан, в частности права свободного выезда за границу и общения с иностранными гражданами».
Содержание этих предложений мы детально обсудили с Сергеем Степашиным и тогдашним председателем КГБ России Иваненко. Степашин полностью поддержал нашу позицию, сказав, что она во всех основных пунктах совпадает с его точкой зрения. Как председатель постоянной комиссии Верховного совета России он готовил пакет документов, которые должны лечь в основу реформы органов государственной безопасности, и обещал, что наши предложения будут учтены. Что касается генерала Иваненко, поддерживая наши предложения в целом, он при обсуждении деталей обнаружил некоторое расхождение в той части, где мы говорили о необходимости роспуска КГБ и создании новой агентурной сети.
Он считал, что основная задача состоит в том, чтобы при всех преобразованиях попытаться любой ценой сохранить то, что ещё осталось. Из его слов вытекало, что тот процесс распада агентурной сети с криминализацией отпадающих кусков, которого мы так опасались, уже шел полным ходом, особенно в Восточных и Кавказских республиках. В некоторых из этих республик в правительстве оказались представители криминальных структур, особенно наркомафии, чьи позиции в Средней Азии всегда были очень сильны. Перед КГБ вставали новые колоссальной сложности задачи, для решения которых он совершенно не был приспособлен, и Иваненко опасался, что преобразования затруднят решение этих задач.
После того, как Курков ушел в отставку и возглавил службу безопасности одного из коммерческих банков, председателем КГБ Санкт-Петербурга (к этому времени Верховный совет утвердил возвращенное городу имя) стал Сергей Степашин. Наша группа попыталась наладить постоянное взаимодействие между КГБ и городским Советом не только для того, чтобы усилить контроль за его деятельностью, но главным образом для того, чтобы сделать эту организацию менее закрытой для горожан. Степашин охотно шел нам на встречу. Речь шла о привлечении к сотрудничеству с КГБ, разумеется, гласному и открытому, научного потенциала города, т.к. аналитическая служба КГБ состояла из людей невысокой квалификации; кроме того предполагалось создать депутатскую группу со статусом постоянного комитета, которая бы вплотную занималась решением вопросов организации действенного контроля со стороны Совета за деятельностью КГБ. Начали входить в постоянную практику пресс-конференции Сергея Степашина и других ответственных сотрудников КГБ. Мы рассчитывали постепенно разрушить стену, испокон веку отделявшую КГБ от общества. Но задача оказалась чрезвычайно трудной. С одной стороны, Степашин был связан необходимостью считаться с традициями, укоренившимися в стенах КГБ, традициями, охранявшимися ворохом никем не отмененных инструкций. С другой стороны, Собчак все время стремился монополизировать влияние на городской КГБ. И, наконец, среди депутатов оказалось очень много противников создания механизма депутатского контроля за КГБ. Последнее обстоятельство выяснилось неожиданно. Пока шло обсуждение вопроса о создании депутатской группы, все были «за», но как только вопрос поставили на голосование, 104 голоса из 300 оказались «против».Разумеется, большинство
из них были люди, не заинтересованные в том, чтобы городской Совет получил возможность расследовать вопрос об участии депутатов в негласном сотрудничестве с КГБ, ибо по настоянию ряда депутатов этот пункт был включен в число возможных направлений работы группы.

Содержание книги.
Предисловие 1
Глава1. Краткая история путча и некоторые выводы. 2
Глава 2. Хронология важных событий 5
1990 год 5
Итоги 1990 года 9
Характеристика развития демократии в 1987-1990 годах 11
1991 год 11
Глава 3. Свидетельства очевидцев и документы 26
Ю.Ильин о создании первой независимой коллегии адвокатов 26
Социолог В.Костюшев о развитии гражданского общества 29
Из статьи А.Солженицина «Как нам обустроить Россию» 28
Оргкомитет «Демократической России» о единстве демократических сил 30
Демократы о дне 7 ноября 32
Депутат Л.Пониделко рассказывает о работе с гуманитарной помощью 33
Депутат А.Сазанов об утренней ежедневной газете «Невское время» 34
Депутат С.Березинский о событиях в Вильнюсе 35
Листовка блока «Демократическая Россия» о событиях в Литве 36
Газета «Вечерний Ленинград» о пятой сессии Ленсовета и событиях в Литве 37
Депутат А.Трубин и журналист Е.Зелинская о событиях в Риге 37
Аналитик Обкома КПСС В.Ю.Васильев о тех же событиях 40
Газета «Вечерняя Москва» о резолюциях 3-го съезда ОФТ 41
Журнал «Юность» о настроениях молодежи и эмиграции того времени 41
Газеты о мнениях о переименовании Ленинграда 43
В.Новодворская об арестах членов партии «Демократический Союз» 45
Н.Пальмова о кампании лжи и дезинформации против депутатов 52
Газета «Невское время» об итогах голосования 12 июня 1991 в Ленинграде 59
В.Павлов утверждает – Горбачев знал имена заговорщиков ещё в июне 60
Газеты о работе 10-й сессии Ленсовета 61
М.Горный о предпосылках, истории и результатах упразднения исполкома 61
П.Цыпленков, В.Гельман в газете «Смена» о радикализме депутатов 70
«Слово к народу» - манифест будущего ГКЧП 73
А.Яковлев о расставании с М.Горбачевым 76
Заявление ГКЧП 78
Обращение Президента РСФСР Б.Ельцина и Правительства России 79
Начальник Ленинградской милиции против ГКЧП 80
Воспоминания Г.Васюточкина 81
Обращение Президиума Ленсовета 83
Доклад комиссии по депутатскому расследованию 83
Из воспоминаний И.Артемьева 95
В.Щербаков о митинге 20 августа и других событиях в Ленинграде 97
А.Собчак о тех же событиях 100
Указ Президента РСФСР от 20 августа 1991 г. 104
Рассказ А.В.Коржакова о событиях августа 1991 года 105
Сайт ассоциации ветеранов антитеррора о событиях августа 1991 113
Встреча 10.03.07 в Колпино активных участников событий августа 1991 114
Средства массовой информации в дни августовского путча 1991 в С.-Петербурге 119
Хроника событий 18-22 августа из Википедии 121
Мнение А.Яковлева о событиях тех лет 125
В.Новодворская о событиях августа 1991 130
О том, как депутаты «брали Смольный» 137
Завершение Петербургского собрания Первого Конгресса соотечественников 138
11-я сессия Ленсовета переименовала городской Совет 138
О возможности избежать войны в Чечне 139
Рекомендации депутатов по реформированию КГБ 140
Содержание книги 143