August 2, 2021

ВОЙСКА УШЛИ, НО ОСТАЛИСЬ ПРОБЛЕМЫ, КОТОРЫЕ МЕШАЮТ ДОБРОСОСЕДСТВУ

Вынуждены извиниться: в своем репортаже «Подписано над Тисой» |№ 145), сообщая о том, что последний советский солдат покинул Венгрию, мы невольно ввели читателей в заблуждение. Нет, с солдатами все точно. Они действительно полностью покинули территорию соседней страны. А вот с подписанием протокола о выводе войск вышла неувязка. Проект такого документа был подготовлен, вроде бы согласован. Нам, корреспондентам «Известий», даже показали его. Но в последний момент возникли сомнения по поводу зафиксированных цифр, другие претензии и...

Церемония прощания над Тиссой оказалась предельно короткой. Уполномоченные правительств Венгрии и Советского Союза генерал-лейтенанты Антал Аннуш и Виктор Шилов под прицелами теле- и фотокамер пожали друг другу руки, неожиданно для всех, как в старые добрые времена, прочувствованно расцеловались, советский генерал сел в черную «Волгу» и покатил через мост, через границу, к себе домой. А спустя два дня уже в гражданском костюме вернулся в Будапешт, чтобы продолжать переговоры. Но они ни к чему не привели.

В конце месяца были прерваны переговоры и об урегулировании имущественно-финансовых и экономических проблем, когда они возобновятся опять, никто сказать не может. В Венгрии пустуют, ветшают, приходят в негодность 181 военный городок, оставленный нашей армией, 14 с половиной тысяч квартир, еще сотни административных и технического предназначения зданий, среди которых госпитали и поликлиники, магазины и кафе, дома офицеров и солдатские клубы, а также котельные и отапливаемые парки для различного рода машин и еще аэродромы, заводы...

Вся эта недвижимость только по базовой оценке превышает 53 миллиарда форинтов, или более 700 миллионов долларов, а рыночная стоимость его, конечно же, может быть несравнимо выше. Но пока наша страна смогла продать только металлолом, покрышки к автомобилям, бензин, машинное масло, какое-то вещевое имущество лишь на 172,4 миллиона форинтов.

53 миллиарда и 172,4 миллиона — цифры несопоставимые. Но ничего больше мы пока продать не смогли. Не смогли организовать на базе оставленных госпиталей, заводов, городков, аэродромов совместные предприятия. Ни с венгерскими фирмами, ни с фирмами третьих стран. Хотя предложений и нам, и венграм — море. Самых выгодных.

Назовем только одно из них. С ним в будапештский корпункт «Известий» пришел председатель правления Нерюнгринского отделения Советского детского фонда В. Рудченко. Он добивается издания совместно с Будапештским медицинским научно-исследовательским институтом имени Андраша Петё, где уже несколько лет лечат детский церебральный паралич, советско-венгерского детского госпиталя.

Из двух домов по 120 квартир в каждом, оставленных в столице нашими офицерами, получилась бы вполне приличная и недорогая (что крайне важно сегодня!) гостиница. Из расположенных там же двух административных зданий бывшего штаба — корпуса для обучения советских врачей методике Петё. Еще из нескольких домов получились бы отличные больничные палаты. Там могли бы лечиться не только советские ребятишки, но и дети из других стран Европы и Азии. А это не только избавление от страшной болезни, но и рубли, форинты, даже фунты стерлингов, марки и доллары.

Проект выгоден и полезен всем — и нам, и венграм, а главное — тысячам, сотням тысяч несчастных детей-инвалидов. Его поддержали Советский детский фонд. Международный фонд развития имени Петё. Верховный Совет СССР, Кабинет Министров СССР, Министерство обороны СССР безвозмездно передали требуемые здания Нерюнгринскому отделению Детского фонда. Казалось бы, вопрос решен, но увы.

Рудченко пришло письмо, где говорится, что Министерство здравоохранения Венгрии «получило информацию, из которой следует, что предложенные советской стороной здания уже невозможно извлечь из-под действия подписанного 10 марта 1990 года Договора о выводе советских войск и использование этих зданий в предназначенных целях невозможно...»

Если перевести эту фразу с бюрократического языка на нормальный, то из нее становится понятным: здания, которые подарены Нерюнгринскому отделению Детского фонда и на которые рассчитывало совместное предприятие, ему не принадлежат, так как, приводим одну из норм венгерского права, «все, что построено на венгерской земле, принадлежит Венгрии и только ей».

Но парадокс ситуации заключен еще и в том, что оставленные нашей страной объекты, хотя они и переданы, как требовал того межправительственный договор, Министерству обороны Венгрии и взяты под охрану венгерскими солдатами или полицейскими, пока в полной мере венгерскому правительству тоже не принадлежат.

По нормам того же международного права венгерские организации могут вступить в имущественное право пользования этими объектами только после того, как оплатят их советской стороне в форинтах с учетом амортизации, технического состояния и возможности дальнейшего использования.

А имущественно-финансовых расчетов между нашими странами нет. Нет соглашения о том, кто кому за что и сколько должен заплатить. Значит, замкнутый круг? Тупик? И да, и нет.

Проанализируем суть основных разногласий. В беседе с нами уполномоченный венгерского правительства генерал-лейтенант А. Аннуш свел их к двум основным пунктам: к экологическому ущербу, нанесенному пребыванием советских войск венгерской природе, — сумма такого ущерба оценивается венграми, как мы писали, в 66 миллиардов форинтов, то есть на 13 миллиардов больше, чем стоит вся недвижимость ЮГВ, а также нежелание венгерской стороны платить за те объекты, которые стране не нужны или возведены с нарушением цивилизованных строительных норм.

— Посудите сами, — говорил генерал, — зачем нам хранилища для ядерных боеприпасов, которых у Венгрии нет? Или Центральный командный пункт ЮГВ — подземный бункер площадью в 3 тысячи квадратных метров? А семь огромных аэродромов? У нас маленькая страна, маленькая армия — у нас нет столько гражданских или военных самолетов, чтобы их там разместить. Не нужны нам и бетонные ангары для авиации. А кто, скажите, выдаст разрешение на заселение двух с половиной тысяч квартир, построенных советскими солдатами, где сквозь стены и панели просвечивает небо, да еще и в лесу, в стороне от больших дорог, вдали от городов и свободных рабочих мест? Разобрать их, убрать строительный мусор нам обойдется, как у вас говорят, в копеечку. А нам предлагают еще и заплатить за это.

Да, за почти что полвека без малого пребывания на венгерской земле советских солдат почвы, воды здорово засорены и горюче-смазочными материалами, и металлом, и другим мусором. И, конечно же, многие объекты, вроде склада для ядерных боеприпасов, венграм вряд ли пригодятся — разве что для музея. И о домах, построенных нашими военными строителями, хотя в подобные, кстати, заселяют сейчас семьи офицеров, покинувших Венгрию, говорить неудобно. Они действительно по европейским стандартам малопригодны для нормального цивилизованного жилья.

Но не все так очевидно и просто. Советские представители считают, что претензии венгерской стороны за экологический ущерб излишне завышены. И они готовы заплатить за него только 2 миллиарда форинтов. Ведь по многим случаям ущерба наша страна уже однажды расплачивалась. Долгие годы в Венгрии действовала советско-венгерская смешанная комиссия, которая рассматривала все претензии граждан и организаций к ЮГВ, и, если признала их правомерными, мы исправно платили за урон. И еще.

Заместитель министра внешних экономических связей СССР Ю. Гришин говорил нам, что представленный советским специалистам экологический материал вследствие своего огромного объема — как-никак 10 тысяч страниц машинописного текста — недостаточно проанализирован и обоснован. Так, привел он пример, на одном из полигонов в районе поселка Надудвар, что в Хортобадьской пустоши, которым пользовались и советские, и венгерские воины, исчез один из видов цветков. А ущерб в 5 миллиардов форинтов предъявлен только нам. Такой подход, по словам нашего собеседника, не способствует благоприятному исходу переговоров.

— И вообще, — сказал Юрий Павлович. — Необходимость оплачивать допущенный экологический ущерб не предусмотрена ни одним из трех межправительственных соглашений о пребывании советских войск на венгерской земле. То, что мы пошли на такой шаг, — это только проявление нашей доброй воли. Но если претензии и дальше останутся чрезмерными, мы, наверное, будем вынуждены вернуться к букве предыдущих официальных договоренностей.

Не все просто и с аэродромами, с «плохими» домами. Семь уникальных аэродромов, где взлетно-посадочные полосы не имеют стыковочных швов, где к стоянкам подведены коммуникации водо-, топливо- и энергоснабжения, конечно же, быстро найдут себе покупателей. На них, кстати, уже претендуют и Министерство авиационной промышленности СССР, и несколько зарубежных и венгерских фирм. Понятно, почему. Они предоставляют редкую и очень выгодную возможность создать в центре Европы аэропорты с гостиницами, где могли бы делать остановки, отдыхать, охотиться, — а Венгрия благодатное для этого место — туристы и пассажиры, следующие из Англии, Франции, Испании, Германии на Ближний, Средний и Дальний Восток.

Да и «плохие» квартиры плохи не для всех. Даже в лесу, даже в стороне от больших дорог. Тут, кстати, тоже надо брать небольшую поправку на венгерские масштабы, в стороне от дорог — это 10— 15 километров асфальта до автострады. Такие дома, дешевые, с минимумом удобств, сняли бы на лето студенческие и молодежные организации. Многие пенсионеры тоже согласны были бы жить там единой коммуной.

Есть предложение — с ним обратился в наше торгпредство в Будапеште представитель Научно-промышленного союза Анатолий Ларкин — устроить на базе одного из таких городков перевалочный пункт для водителей «Совтоансавто». Там и отапливаемые помещения для грузовиков, и реммастерские, и заправочные станции, и жилье, и столовые, и помещения для офиса — все есть. Стоимость всею этого 234 миллиона форинтов. А советский представитель вместе со своим соучредителем совместного предприятия — местным поселковым советом — готов выложить более крупную сумму. Но не идет ему навстречу венгерское правительство.

В чем же дело? Почему никак не придут к соглашению участники межправительственных переговоров? Неужели все препятствие в нестыковке цифр, несовпадении экономических подходов? В нежелании искать и находить развязки?

На первый взгляд именно так все и обстоит. Но есть, считаем, обстоятельства — мы, естественно, не претендуем на истину в последней инстанции,— которые заставляют думать о других, более глубинных причинах тупика в переговорах между странами. Это тот политический и психологический фон, который стоит за нашими взаимоотношениями последние пятьдесят лет. О них, конечно, не упоминают на встречах делегаций, не говорят с журналистами.

Но они есть. И сорок четвертый — сорок пятый год, когда наша армия пришла в Венгрию, не только освобождая ее от фашизма, но и преследуя агрессора, посягнувшего на нашу землю, пролившего кровь наших людей. Это и пятьдесят шестой, когда мы приняли самое активное участие в подавлении контрреволюции, а по нынешним венгерским оценкам — революции. Это и все послевоенные годы, когда «маленькая» Венгрия находилась в политической, экономической, финансовой и любой другой зависимости от «большого» Советского Союза. Сегодня многое резко изменилось. Нет Варшавского Договора, умер СЭВ.

Наша находящаяся в кризисе страна задолжала Венгрии 1,7 миллиарда инвалютных рублей. На венгерской территории осталось наше имущество, которое вроде бы нам и не принадлежит. И упустить такую ситуацию, чтобы не показать, как «маленькая» Венгрия может сегодня разговаривать с когда-то всесильным «большим» Советским Союзом, для некоторых новых руководителей страны психологически, видимо, очень трудно.

Но, где же выход?

— Самый приемлемый для нас вариант в решении имущественно-финансовых проблем, оставшихся после вывода советских войск,— сказал корреспондентам «Известий» генерал-лейтенант Антал Аннуш, — нулевой. Тот, когда никто никому ничего не должен. Это будет хорошая основа для новых взаимоотношений между нашими странами.

— Мы, видимо, согласимся с подобным вариантом, — сказал нам в ответ советский представитель, — но только тогда, если «ноль» за имущество ЮГВ будет сведен к «нулю» за наши государственные долги.

У такой постановки вопроса, хотя она и покажется кому-то странной, как и «ноль» за построенные нами дома, все же есть свой резон, свой подтекст. Да и свои перспективы.

Ведь, несмотря на полную самостоятельность Венгрии, экономически она продолжает оставаться тесно связанной с нашей страной. Нефтью, газом, электроэнергией, металлом, рынком сбыта своей не находящей сегодня другого покупателя продукции... И то, что переговоры прерваны на неопределенный срок, что стороны никак не могут прийти к взаимоприемлемому решению, вряд ли ей в конце концов на пользу. Впрочем, как и нам тоже.

А еще мы абсолютно убеждены: все это крайне невыгодно будущему наших народов. Затяжка с решением имущественных проблем крайне невыгодна бесквартирным по ту и эту сторону границы деловым людям той и другой стороны. А главное — тысячам больных, страшно больных ребятишек, сотням других простых, не искушенных в большой политике, людей, для кого межгосударственные споры и нестыковки всегда приносят только беду.

В. ЛИТОВКИН.
Ф. ЛУКЬЯНОВ.
спец. корр. «Известий».
БУДАПЕШТ - МОСКВА.