МОГИЛА, ВСКРЫТАЯ ДВАЖДЫ

«Известия» (номера 175, 180) в репортажах из Свердловской области рассказали о таинственной истории, связанной с найденными у деревни Коптяки человеческими останками. Участники раскопок и областные власти утверждают, что это — расстрелянная семья последнего российского императора Николая II. После публикации репортажей в редакцию обратился известный кинодраматург Гелий РЯБОВ, который, как выяснилось, производил раскопки захоронения еще в 1979 году на том же месте.

— Гелий, как получилось, что вы начали расследовать историю гибели и погребения Николая II и его близких?

— В 1975 году мы закончили съемки третьей серии фильма «Рожденные революцией» — и тогдашний министр внутренних дел Щелоков попросил меня показать ленту сотрудникам Свердловского УВД. При этом Щелоков посоветовал посетить Дом Ипатьевых, в котором была расстреляна царская семья. Что я и сделал, будучи в Свердловске.

Постоять на месте зверского убийства… Это чувство, способное перевернуть всю жизнь человека. Я сказал себе, что просто обязан — и в нравственном, и в гражданском смысле — разобраться во всем до мелочей. К счастью, в Свердловске удалось найти единомышленника — истинного уральского патриота Александра Авдонина (он — инициатор нынешних раскопок). Правда, Александр Николаевич сказал, что искать могилу царской семьи — дело безнадежное. В предполагаемом месте захоронения давно построены дома, дороги… Тем не менее мы договорились, что я возьму на себя все архивные поиски.

«Теоретическая» часть заняла около трех лет. Я просиживал в Центральном архиве Октябрьской революции, спецхране Библиотеки им. Ленина, собирал книги и статьи, вышедшие на Западе, наконец, встречался с людьми, что-либо знавшими о преступлении. Так, удалось познакомиться с сыном главного исполнителя расстрела — Александром Яковлевичем Юровским, адмиралом в отставке (ныне покойным). Он отдал мне записку отца, предназначенную для правительства. В документе том очень подробно описаны обстоятельства казни, но весьма невнятно — место захоронения. Известно лишь, что, двигаясь к намеченному месту, «около половины пятого утра машина застряла окончательно, и оставалось, не доезжая до шахт, хоронить трупы или жечь».

Значит, нам надо было найти главное — точку, в которой застрял грузовик. И вскоре выяснилось, что дело это — небезнадежное. В книге Дитерихса, расследовавшего гибель царской семьи во время, когда Екатеринбург заняли войска Колчака, сказано: «Утром грузовой автомобиль Люханова застрял в трясине, и люди ходили к будке номер 184 по железной дороге, ведущей на Нижний Тагил, взяли шпалы и соорудили помост» (по нему-то и проехал грузовик, но не вперед, к шахтам, а назад, к городу, поскольку дальше ехать было рискованно). В записке же Юровского написано о том, что два тела были сожжены чуть в стороне от дороги, а остальные девять сброшены в выкопанную прямо под бортом машины яму. Таким образом, место захоронения определилось достаточно точно — на него указывали железнодорожные шпалы, которые должны были сохраниться на заросшей лесной дороге…

1 июня 1979 года, частично вскрыв захоронение, мы извлекли останки людей. Сделали фотографии и слепки трех черепов, два из которых я увез в Москву для экспертизы.

— И что же сказали криминалисты? Кстати, еще вопрос: кем санкционировалась ваша экспедиция?

— Никто из официальных лиц ни на местном, ни центральном уровне о наших поисках не знал. Мы, группа друзей и единомышленников, действовали на свой страх и риск. Ведь отношение к жизни и смерти Романовых в конце семидесятых еще определялось сталинской фразой, сказанной в начале тридцатых: «О Романовых больше ни слова».

Люди, которых я просил провести экспертизу черепов, бледнели от страха и недоумения, едва заслышав о предмете исследований. Эксперты требовали письменное разрешение «сверху». Словом, за год я так ничего не добился — и в июне 1980 года пришлось вернуть черепа в могилу неопознанными. Я положил останки в ящик, туда же — и православный крест, на котором собственными руками вырезал слова из Евангелия от Матфея: «Претерпевший до конца спасется». Держать эти святыни дома было бы кощунством.

Парадоксально, но и в дальнейшем, в 80-е годы, к кому бы ни обращался — в ЦК КПСС, к руководителям Русской православной и Русской зарубежной церквей, к князю Голицыну, живущему, в Англии, — никто серьезного интереса к находкам не проявил. У нас дома расследовать историю убийства царской семьи политически «невыгодно», на Западе мои предложения считают очередной «уткой» КГБ… Помочь делу вызвался в 1989 году специалист бюро судебно-медицинских экспертиз РСФСР Сергей Абрамов. По фотографиям и слепкам трех черепов он предположил, что все они принадлежат членам одной семьи. Два черепа — людей молодых, 14— 16 лет (это Алексея Николаевича и Анастасии Николаевны), один — человека 40—60 лет, со следами от удара острым предметом (именно Николай II имел на голове шрам, оставшийся после того, как во время визита в Нагасаки его ударил саблей полицейский).

— Почему вы не участвовали в раскопках этого года?

— О том, что повторное вскрытие могилы состоится, я знал от Авдонина за несколько месяцев. Но участвовать в экспедиции отказался и просил не делать этого и других.

Нельзя было повторять кощунственное и некомпетентное вмешательство в захоронение — только силами дилетантов, без привлечения к работе ведущих советских и зарубежных специалистов, техники и технических устройств. Я предлагал вначале установить саркофаг под всем местом захоронения, высушить болотистую землю, а уж потом тщательно, кропотливо, как это делают археологи, сохраняя топографию останков, расчищать могилу. Тогда бы удалось найти абсолютно все, что хранит земля. Увы, меня не послушали, хотя еще весной я посылал телеграмму председателю облсовета Эдуарду Росселю, предупреждая о недопустимости непрофессионального вмешательства. Председатель ответа не дал…

— Однако останки извлечены. Что дальше?

— Россель правильно сделал, обратившись в ООН и ЮНЕСКО с просьбой провести независимую экспертизу. С такой же просьбой я хочу обратиться ко всем заинтересованным сторонам через «Известия». Дело в том, что с раскопок 1979 года я храню волосы, извлеченные из могилы. Локоны членов царской семьи, срезанных руками Александры Федоровны для семенной коллекции, имеются еще с революционной поры и в Центральном государственном архиве Октябрьской революции. Достаточно сверить одно с другим — и мы получим абсолютно точный ответ, чьи останки найдены у деревни Коптяки.

Записал
С. ТАРАНОВ.

«Известия» 05.08.1991 г.