September 28, 2021

Найдется ли новый центр

Прогноз нашего политического обозревателя

В свое время Уинстон Черчилль сказал, что возглавил кабинет ее величества не для того, чтобы председательствовать при распаде Британской империи. Однако председательствовал именно он. Шесть с половиной лет перестройки другой великий политик, президент Горбачев утверждал то же самое и пришел к тому же итогу — председательствует. Или это лишь кажется, и у империи есть какие-то шансы?

Вовсе не исключено. И похоронная медь может запросто обернуться праздничными фанфарами: «Империя умерла, да здравствует империя!»

Сам по себе имперский характер государственного образования не определяет однозначно, демократической или авторитарной будет власть. Более того, при иной организации демократический процесс в ряде регионов может вообще не пойти. Без кесаря и его наместников местная знать всегда охотнее служит старым богам и предпочитает распять не Вар-Раввана, а Га-Ноцри. В этом случае вполне реальным становится суверенкоммунизм, стопорение реформ.

То же относится и к экономической политике: при таких огромных региональных различиях она в России должна обеспечить единство контроля над денежным обращением и транспортными инфраструктурами. А это требует единого и сильного центра.

Однако эта «обреченность на имперскость» не означает, что наперед задана конкретная форма империи. Здесь кроется большая опасность: повторение ее специфической советской модели. Она состояла как бы из двух империй: внешней (СЭВ и Варшавский договор) и внутренней (собственно «союз нерушимый республик свободных»). Сейчас эта же модель может воспроизводиться в несколько меньшем масштабе. Бывшие союзные республики будут выполнять роль бывшего же социалистического содружества, связанные военно-стратегическим соглашением (аналог — Варшавский договор) и системой межправительственных двухсторонних или многосторонних экономических соглашений (аналог — СЭВ). Российская доминанта здесь очевидна: РСФСР в новом содружестве, как СССР в старом, будет ракетно-ядерным и топливно-энергетическим монополистом, будет держать войска на территории союзников, осуществлять валютнофинансовое лидерство — гегемонию российского рубля над разного рода гривнами, латами и дирхемами.

«Внутреннюю» же империю образует Российская Федерация, в которой федеративный договор выполняет роль союзного. Достаточно суверенными образованиями стремятся стать не только национальные автономии, но и крупные регионы. Именно в рамках этого процесса получило дополнительные полномочия (вплоть до, как написал насмешник-коллега, управления законом стоимости) руководство Москвы, что не помешало ему вступить в довольно острый конфликт с центральной российской властью по поводу дележа собственности КПСС и т. д.

Еще большим обещает быть уровень суверенитета Санкт-Петербурга. Он может стать чем-то вроде вольного ганзейского города со своим президентом, сенатом, имеющим право принимать в определенных рамках законы, со своей экономической, финансовой, налоговой политикой.

Процессы регионального обособления начались, а теперь пойдут быстрее на Дальнем Востоке, в центральной Сибири, на Урале, Северном Кавказе. Все это создает достаточно сильные экономические и политические субъекты с собственной политикой. Возникает новый конфликт: российский центр — суверенизирующиеся регионы, отчасти повторяющий старый; союзный центр — суверенизирующиеся республики. И так же как в старом конфликте, возможно будет совместное выступление нескольких регионов против центра.

Причем это, я думаю, не будет определяться политико-идеологическими характеристиками. Как демократическая Эстония, автократический Казахстан и тоталитарная Грузия критиковали Москву примерно с одних позиций, так теперь демократический Санкт-Петербург может иметь больше точек соприкосновения с консервативной Кубанью, чем с руководством федерации.

Империя в преклонные годы становится уже достаточно зрелой, чтобы воздержаться от стрельбы. В ее рамках может пойти демократический процесс, может, наконец, пойти и экономическая реформа. Для этого должно быть обеспечено единство макроэкономической стратегии. А уж как ее оформить, дело техники. Техника может быть получше — с экономическим соглашением, четко обозначающим российское доминирование. Может быть и похуже — с валютной неразберихой и таможенными тромбами. Но если при имперской структуре есть центр, проводящий разумную и сильную экономическую политику, реформы пойдут. Найдется ли такой центр?

Алексей УЛЮКАЕВ.

«Московские новости» 29.09.1991 г.