Как мы похороним Ленина
Не нужно быть пророком, чтобы предсказать: тело Ленина скоро будет предано земле — и уже не в Ленинграде, а в Санкт-Петербурге.
Мы стали свидетелями большого передвижения мощей: Серафима Саровского в одну сторону, Ильича — в другую. На экране телевизора то когти Витуса Беринга, то останки расстрелянной царской семьи.
Никак современная история нс объедет могильных холмов. Как ни клади асфальт прогресса, все равно упрешься в проклятые старые вопросы, в покосившиеся кресты.
Могу представить, что одесские «джентльмены» устроят из похорон Ленина большое посмешище. Могу предположить, как будут улюлюкать и посвистывать недавно верные ленинцы.
Не позорьте себя, господа и товарищи! Страна должна молчать в этот час исторической мистики. Молчать и думать. Каждый о своем. О том, что он похоронит вместе с Лениным — свою веру или свои заблуждения. И не надо всем разом прозревать, не надо становиться новым стадом, менять одного вождя на других; у любой истины, как у лекарства, есть срок годности.
Когда-то я видел, как лебедкой вытаскивали из мавзолея саркофаг Сталина. Молча стояла Красная площадь, и хоть был поздний час, никто нс торопился уйти. Я и не думал тогда, что последний обитатель державного склепа через тридцать лет приготовится к изгнанию.
Дух Ленина отсюда, от витрин ГУМа, от веселой пестроты Василия Блаженного, уйдет навсегда в болотное приневское чрево. Останется мавзолей. — гранитная веха в утопической ночи, которая, думаю, никогда не кончится, сколько бы люди ни ошибались.
Не оттого ли наши беды и смуты, что с азиатским смирением мы столько лет глазели на труп Ленина, не дали душе его утихнуть, успокоиться, не позволили ему стать прахом, каким и должно стать?
Мавзолей стал первым некрополем ленинизма. Стал им и гигантский мраморный саркофаг — мемориал в Ульяновске. И мраморный шалаш в Разливе — тоже. Вообще было слишком много мрамора и бронзы, гораздо больше, чем в папском Риме за несколько столетий.
Все ленинское обожествлялось — слепо и без сомнений: «Верую…» Вот эти мистификаторы и должны пенять на себя за то, что общество сегодня так легко расстается с Лениным. Памятник вождю в Киеве был буквально истерзан, пока горсовет не принял решение о его сносе.
Вспомним для контраста одну давнюю цитату из Анри Барбюса: «…Кажется, что тот, кто лежит в мавзолее, на парадной пустынной ночной площади, остался сейчас единственным в мире, кто не спит, он бодрствует над всем, что простирается вокруг него, над городами, над деревнями…»
Архипростая, как говаривал Ильич, истина: Ленина и ленинизм в нас методично убивали задолго до предстоящих похорон большие и малые творцы Ленинианы, бесконечные статуи в скверах и на площадях, профили на рублях и трудовых знаменах.
Ученые жрецы так долго и основательно обустраивали храм своего бога, что не заметили, как бог покинул его, оставив в их руках лишь иссушенную мумию.
Творились чудеса благоговейной глупости. В роскошном дворце Ринальди на берегу Невы устроили очередной музей, где повесили такое же, как в Москве, пальто, простреленное эсеркой Каплан. Неужели вождь на заводе Михельсона был в двух пальто одновременно? А знаменитая новелла о памятнике с двумя кепками: одна в руке, другая на голове…
«Не виноваты камни», — заметил Рильке, правда, совсем по другому поводу. Камни, конечно, не виноваты. Но жрецы, они же лжецы. — как же долго варили они свое дьявольское зелье, как безнаказанно, но не безвозмездно травили народ опиумом идолопоклонства!
Помните, в «Илиаде» греки сражались за тело Патрокла. Тело не может быть непогребенным, даже для язычников гомеровской эпохи это был тягчайший, неискупимый грех. На торжественных похоронах героя в жертву были принесены пленные троянцы.
Мы своих троянцев в жертву уже принесли. Скоро погребем и тело.