October 12, 2021

Сто дней Бориса Ельцина. Сколько еще осталось?

На самом деле с того момента, как Ельцин был избран центом РСФСР, прошло даже чуть больше, но что-то никто не спешит подводить итоги, давать оценки, прогнозы. Обозреватель «МН» предлагает три возможных варианта развития событий в ближайшие месяцы. Из них более или менее оптимистическим представляется только один…

За три августовских дня созрело и упало прямо в руки демократического руководства России весьма увесистое яблоко — безусловная поддержка общества, деморализация политических оппонентов, распад союзных властных структур. Сложилась уникальная ситуация, которой нужно лишь воспользоваться для проведения экономических реформ. Яблоко надо есть. Конечно, важно, кто, в какой последовательности и сколько будет откусывать. Но если ограничиться лишь спорами о еде, плод сгниет. Доверие — это очень скоропортящийся сорт, сохранить его больше, чем еще на три месяца, вряд ли удастся.

Уже сейчас, спустя месяц после путча, есть признаки снижения популярности российского руководства. Есть и свидетельства межструктурных баталий в российских коридорах власти. Хотя реформистская терминология при этом используется в общем-то верно, основным предметом спора является усиление позиций того или иного «подъезда» «Белого дома» (как в старом анекдоте: у нас система однопартийная, но многоподъездная).

Параллельно реанимируется старый «спор славян между собой»: тяжба и взаимные обвинения двух центров власти — российского и союзного, в качестве которого ныне выступает Межреспубликанский экономический комитет (МЭК).

В сложившейся ситуации российскому руководству надо наконец определиться, собирается ли оно проводить самостоятельную и сильную политику экономической стабилизации и реформ или нет.

Для обеспечения доминирования в экономике нынешняя российская администрация должна пойти на односторонние реформистские действия: укрепление рубля как российского рубля, создание на его основе рублевой зоны с жесткой кредитно-финансовой дисциплиной, расчеты с ее неучастниками на основе валютных курсов спроса-предложения, быстрая, преимущественно коммерческая (без раздачи бесплатных бон и сертификатов) приватизация, отказ от раздувания социальных программ, прежде всего от губительной идеи индексации большинства доходов.

Два структурообразующих стержня сильной политики: либерализация цен и бездефицитный бюджет. Сохранение фиксированных цен межреспубликанского обмена, к которому, как к «премии» за вхождение в Экономический союз, сейчас склоняется и федеральное, и российское руководство, недопустимо. Оно неминуемо потянет за собой всю цепочку: госзаказ, чтобы производилась невыгодная из-за ценовых ограничений продукция, различные открытые и скрытые субсидии, налоговые льготы, внебюджетные фонды, чтобы улучшить положение работающих по госзаказу, — то есть финансовая политика проводиться попросту не будет. С другой стороны, попытка удерживать цены, как якобы антиинфляционная мера, не может привести к результату, поскольку у власти нет власти сдерживать доходы; они давят на себестоимость, себестоимость — на цены, и инфляционная спираль раскручивается с особой «польской» (1989 года) скоростью.

Балансирование же бюджета может осуществляться сейчас лишь на основе жесткого сокращения его расходов, поскольку ожидать увеличения фискальных или любых других доходов совершенно нереалистично.

Если будет проводиться сильная российская экономическая политика, то и переговоры — двусторонние и многосторонние с участниками и неучастниками Экономического союза — можно будет вести с позиции силы укрепляющегося рубля, стабилизирующегося хозяйства, ускоряющихся реформ. Эффективными могли бы быть и односторонние переговоры России с западными кредиторами и международными финансовыми организациями, на которых при складывающейся ситуации можно добиться и переструктурирования внешнего долга, и значительных кредитов, и крупной целевой помощи, в частности для организации товарных интервенций на российском потребительском рынке и для планомерной репатриации российских граждан из «внутренней диаспоры».

Есть ли внутри и вокруг нынешней администрации люди, готовые разработать, выдвинуть и провести сильную экономическую политику для России? Безусловно да. Но есть ли уверенность, что именно их будет слушать, а главное — даст им необходимые полномочия президент Ельцин? В душе Фауста жили две души, у Ельцина — три: номенклатурная, популистская и реформистская. Первая и вторая нынче объективно тянут в одну сторону, и вместе они сильнее третьей.

Поэтому и представляются возможными три сценария развертывания событий нынешней осенью — зимой.

1. Долгие игры вокруг Экономического союза, нарастающая конфронтация по линиям МЭК — Россия, МЭК — республики, Россия — республики. Блокировка стабилизационных и реформистских мер, неэффективное использование западной помощи, углубление подавленно-открытой инфляции (сочетание роста цен с острой дефицитностью), массовое недовольство народа. Результат — либо эффективный военный переворот, либо решение проводить сильную политику, но уже в гораздо худших условиях при постоянных социальных конфликтах.

2. Проведение собственной, но инфляционной политики с попытками сдерживать цены, индексировать доходы и субсидировать неэффективные производства. Вход в острую, но при этом затяжную инфляцию, неполучение необходимой помощи. Результат — военный или аппаратный переворот либо удержание власти посредством внеэкономического фактора (борьба с внешним или внутренним врагом).

3. Проведение россиецентристской политики реформ. Острая, но краткосрочная инфляция с гашением ее социальных последствий за счет западной помощи. Резкое падение популярности российского руководства «С последующим постепенным ее отыгрыванием. Подготовка условий для экономического подъема.

Да, третий вариант — самый предпочтительный, и не только для самих российских властей. Но все три варианта я в данный момент расположил в порядке убывания вероятности…

Алексей УЛЮКАЕВ.

Фото Алексея ИСАЕВА.

«Московские новости» 13.10.1991 г.