Вторжение
Что же случилось в Баку в ночь с 19 на 20 января 1990 года
Из верховного Совета Азербайджанской Республики сообщили: завершила работу парламентская комиссия по расследованию причин и обстоятельств трагических событий в Баку 20 января 1990 года. «Готовы, — сказал председатель комиссии М. Абасов, — предоставить „Известиям“ факты, документы, устные и письменные свидетельства о том, как и почему это произошло, чью политическую волю исполнила армия».
Решаясь на публикацию, мы понимали, что опираемся на материалы, которые, сколь бы убедительны ни были, отражают позицию только одной — потерпевшей стороны. Таким образом, их объективность кем-то наверняка будет подвергнута сомнению. И прежде всего теми, кто готовил бакинскую акцию, кто отдавал приказ о вводе войск и кто был непосредственным исполнителем.
Правда, многим из них предоставлялась возможность лично рассказать о собственном участии (или неучастии) в трагических бакинских событиях, по-своему оценить их. Однако из 2.517 запросов, направленных парламентской комиссией Азербайджана в государственные, хозяйственные и правоохранительные органы, а также в общественные и военные ведомства бывшего СССР, получены ответы (нередко формальные) лишь на треть. На запросы, отправленные в Президиум Верховного Совета СССР и ЦК КПСС, никакой реакции не последовало вообще. Официальное расследование не было доведено до конца. Союзный парламент воздержался от политической оценки и специальным постановлением поручил Прокуратуре СССР, КГБ СССР, МВД СССР «обеспечить в кратчайшие сроки расследование всех преступлений и противоправных действий, имевших место о январе 1990 годе», а Генеральному прокурору СССР и Комитету госбезопасности СССР — «в двухмесячный срок представить соответствующую информацию Верховному Совету СССР». Это постановление откровенно саботировалось, ни один из его пунктов так и не был выполнен. И тем не менее, публикуя азербайджанскую версию, мы оставляем возможность для любых опровержений, иных точек зрения по тем или другим фактам.
Вдохновители и организаторы бакинской акции тотчас же, как было после Тбилиси, а спустя год будет после Вильнюса, включили на полную громкость свою проникающую, как радиация, пропаганду. До сих пор даже в среде либеральных и просвещенных московских журналистов витают либо невнятные, либо совершенно искаженные представления о причинах чрезвычайного положения в Баку и о том, что там делали танки. От «Правды», ТАСС, «Красной звезды», программы «Время» (увы, и тогдашние «Известия» хоть и сдержанно, но отдали-таки дань официальному толкованию) в умах осело: армия спасала армян, русскоязычное население и семьи военных от жестокой резни, учиненной азербайджанскими экстремистами.
Нет. Армия в Баку спасала тоталитарный режим, власть КПСС и советскую империю. Доказательства этого будут представлены читателю.
Приступая к повествованию о событиях того черного января, мы договорились следовать принципу: минимум публицистики, максимум фактов, документов, свидетельств.
Первую главу политической хроники Валерия Выжутовича и Васифа Самедова «ВТОРЖЕНИЕ», рассказывающую о пропагандистской подготовке к вводу войск в Баку, читайте далее.
Фото В. СВАРЦЕВИЧА.
1. Как лгали и провоцировали «Как уже сообщалось, в результате противоправных, преступных действий экстремистских сил Народного фронта, антисоветских группировок, пытавшихся насильственным путем отстранить от власти конституционные органы Азербайджанской ССР, обстановка в Баку резко обострилась…» ТАСС, 20 января 1990 г.
«Внутренними причинами январской трагедии в Баку явились неспособность республиканского руководства осознать объективный и необратимый характер процессов национального освобождения и демократических перемен в Азербайджане, а также его оторванность от массового народного движения».
Из заключения комиссии Верховного Совета Азербайджанской Республики.
Согласно сообщению, распространенному ТАСС в качестве официальной версии, войска вводились в Баку с двумя благородными целями. Первая: защитить армян, русскоязычное население и семьи военнослужащих от погромов. Вторая: предотвратить насильственный захватвласти националистами-экстремистами.
Подлинность этих целей опровергается фактами и анализом политической ситуации, сложившейся в Баку к середине января.
Главной причиной обострения обстановки в столице Азербайджана к началу 1990 года было ожесточившееся противостояние в Нагорном Карабахе.
ДОКУМЕНТ. Из сообщения Аяза Муталибова, Президента Азербайджана: «Январь в Баку знаменовал собой кризис власти. ЦК Азербайджана оказался неспособен противостоять сепаратистам в Нагорном Карабахе. С другой стороны, проявлял нерешительность центр. Высшие органы власти СССР не выступили как гарант суверенитета союзной республики, не проявили твердости, решительности и последовательности в выполнения своих конституционных обязательств по обеспечению суверенных прав азербайджанского народа. Поэтому не было уже никакого доверия ни союзному, ни республиканскому руководству. К тому же территориальные притязания Армении и сепаратистское движение в Нагорном Карабахе существенно укрепили позиции Народного фронта Азербайджана, занимавшего в этом вопросе куда более принципиальную позицию, нежели официальные власти. Резко осложняла обстановку концентрация в Баку азербайджанцев-беженцев из Армении и ИКАО. Эти беженцы были как мощный социальный детонатор».
Стихия несанкционированных митингов, демонстраций, актов гражданского неповиновения обрушилась на Азербайджан в первой половине января. Эта стихия разрушила инженерные сооружения на границе с Ираном, низвергла партийное и советское начальство в Джалилзбадском и Ленкоранском районах. Абсолютная утрата контроля за событиями, полнейшая растерянность политического руководства республики, конечно, приоткрывали ворота для въезда танков, но чтобы вооруженное вторжение в Баку получило высокое трагическое оправдание и выглядело отчаянно необходимым, требовалось так запугать народ, такой ужас вселить в каждого человека… Страх и неуверенность возбуждались прибытием в город подразделений внутренних войск и резервистов, призванных точно «спасать». Кого? Например, русских, которых, согласно распространенной ТАСС информации, режут, избивают, гонят вон из республики.
ЛИЧНОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО. Людмила Муравцева, врач: «Здесь усиленно муссируются слухи, что русские стреляют, а за пределами республики — что азербайджанцы угрожают русским, которые вынуждены эвакуироваться. Со стыдом, возмущением и презрением воспринимаю информацию о том, что „в Гяндже сохраняется напряженная обстановка, раздаются угрозы в адрес русскоязычного населения, основная масса которого вынуждена покинуть места проживания“. Ложь! Да, некоторые уезжают, но не потому, что кто-то угрожал, причины разные: некоторые повезли детей-школьников для продолжения учебы (у нас ведь школы еще не приступили к занятиям), других подогрели сами военные власти, а третьи просто еще не разобрались в характере народа, среди которого живут».
Так разыгрывалась «русская карта» в Баку. Так разыгрывалась она в Прибалтике и Молдавии — всюду, где русских пытались сделать заложниками имперской политики центра, соорудить из них живую преграду на пути республик к реальному суверенитету и государственной независимости. «Русских ущемляют, притесняют, подвергают гонениям», — внушалось в ту пору на совещаниях в Идеологическом отделе ЦК КПСС, куда руководители средств массовой информации вызывались на инструктаж, после которого эфир и газетные страницы полнились ложью. Результат той пропагандистской кампании — тысячи русских беженцев, ставших жертвами стравливания народов, тысячи семей, скитающихся по России в поисках крыши над головой, постоянного заработка и душевного приюта.
Чем больше армейских формирований стягивалось в Баку, тем усерднее распространялись слухи о покушениях на военных, их жен и детей. Почему же ни один такой случай не отмечен в сводках МВД? Почему не возбуждено ни одного уголовного дела? Кто и зачем отправлял офицерские семьи в эвакуацию?
ДОКУМЕНТ. «Мы, военнослужащие войсковой части 03511 и войсковой части 68999 (поселок Кызыл-Агач Масалинского района Азербайджанской ССР), авторитетно заявляем, что нашим семьям, женам и детям в связи с введением в некоторых районах республики чрезвычайного положения вышестоящим командованием в добровольном порядке было предложено эвакуироваться из Азербайджанской ССР. За явления по радио и с печати, что наши семьи являются беженцами, абсурдны и не имеют под собой никаких оснований. До настоящего времени со стороны местных жителей угроз и словесных оскорблений в наш адрес не было».
ЛИЧНЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА. «Мы, жильцы дома 57/24 по улице Советская, явились свидетелями «эвакуации» семьи нашего соседа — военнослужащего Михайлова. 20 января Михайлов приехал на БТР в сопровождении вооруженных солдат за своей семьей. Ничего не сказав соседям и оставив им ключи, Михайловы «эвакуировались». В тот же день, спустя некоторое время, четверо молодых людей под предлогом, что ищут оружие, взломали двери Михайловых, призвав недоумевающих соседей в свидетели (мы, мол, не воры). Слегка переворошив вещи, закрыли двери, еще раз продемонстрировали, что ничего не взяли, и ушли. На следующий день опять в сопровождении вооруженного солдата явился хозяин квартиры Михайлов. Вышли те же соседи. На вопрос: «Где вы, где ваша семья?» — Михайлов ответил, что все они в Сальянских казармах. На возмущенные возгласы; «Разве вам кто-то угрожал? Разве вас обижали?» — Михайлов, смущенный, отвечал отрицательно, благодарил соседей за доброе отношение и, пристыженный, сослался на… «погром». Правда, стыдясь, он не назвал это погромом, сказал: «Вот, приходили же ко мне!» Нам все стало ясно. А как вам?
Жильцы дома 57/24 по ул. Советская: Мирзоевы, Жердевы, Аскезовы, Бехбудовы, Мамедовы, Рзаева».
Публикуя эти свидетельства, мы понимаем, что найдутся и противоположные — о том, как в разъяренной толпе раздавались призывы к расправе с военными, как кто-то требовал: «Азербайджан — для азербайджанцев!» и т. п.
Что делать, в границах бывшего Союза ССР истерикой полны не только витийства уличных глашатаев, но подчас и речи государственных мужей — всюду, не только в Азербайджане. И все же многочисленные факты, свидетельства, документы доказывают: массовых организованных антирусских и антиармейских выступлений в Баку не наблюдалось.
Армянские погромы — вот что действительно было и о чем невозможно ни говорить, ни писать без гнева. Отмечено редкое в таких случаях превышение числа убитых над числом раненых: значит, били насмерть. Изуродованные, нередко обугленные трупы… Погибли 56 человек, 112 были тяжело ранены.
История армянских погромов в Баку до сих пор таит в себе политическую интригу, тайный механизм которой так до конца и не разгадан. Сопоставление и анализ некоторых фактов наводят на мысль о том, что погромщики действовали по спецзаданию. Чьему? Тут мы вступаем в область догадок и предположений. Есть, например, основания полагать, что разыгрывалась не только русская, но и армянская «карта». Угли карабахского конфликта раздувались искусственно, чтобы не затухла потребность в центре как в посреднике или мировом. Таким образом, вероятно, сдерживалась возникшая тяга азербайджанцев к выходу из Союза.
Если допустить, что центру действительно было выгодно поддерживать огонь в карабахском очаге, то весьма логичным тогда выглядит и распределение ролей между двумя высокопоставленными представителями Старой площади в Азербайджане. «Мы начали понимать, что Вольский (в ту пору председатель Комитета особого управления ИКАО. — Авт.) работает только на армянскую сторону», — делился своими наблюдениями в узком партийном кругу второй секретарь ЦК Азербайджана Виктор Поляничко. На какую же из сторон работал он сам? Об этом нетрудно догадаться по такому, к примеру, его высказыванию: «Мы имеем дело с идеологически и политически оснащенным противником, которого еще не изучили, не рассмотрели, не проанализировали». Это — о лидерах карабахского движения «Крунк». Говорилось публично. Говорилось не праздным завсегдатаем чайханы, а вторым секретарем ЦК, по давней партийной традиции наместником центра в республике.
В том, что сценарий погромов написан был заранее, убежден Эхтибар Мамедов, член правления Народного фронта Азербайджана: «На 6 января с помощью представителей преступного мира готовилось физическое устранение лидеров НФА. Нам известно, сколько и кому было обещано заплатить за эту работу. После того как мы предотвратили опасность, была попытка сорвать нашу конференцию, расколоть НФА на несколько группировок. Но поскольку и это не удалось, власти стали готовиться к введению чрезвычайного положения. Чтобы оправдать его, и были начаты погромы армян в Баку».
О грядущих убийствах Эхтибар Мамедов предупреждал своего однофамильца — министра внутренних дел Азербайджана. Предупреждал и заместителя министра внутренних дел СССР Лисаускаса. Как показали последующие события, ни тот ни другой ничего не предприняли, чтобы предотвратить провокацию. Или же были соучастниками ее? Этот вопрос с известной долей осторожности можно адресовать и бывшему первому секретарю ЦК республики Везирову. Главный редактор журнала «Азербайджан» Юсиф Самедоглу рассказывал: «Когда я узнал о погромах, сразу пошел в Союз писателей и по правительственному телефону стал звонить министру внутренних дел и председателю КГБ. Телефоны не отвечали. Наконец я дозвонился в приемную Везирова, и мне пришлось обмануть секретаря, сказать, что я вылетаю в Париж и мне необходимо посоветоваться с «самим». Соединили с Везировым. Я сказал ему, что в городе происходит черт-те что, грабят и убивают армян. На это он мне ответил: «Ничего, не торопитесь…»
Могли ли внутренние войска пресечь, остановить погромы? Были обязаны! Но комендант Баку генерал-лейтенант В. Дубиняк уверял после, что нет, не могли — не имели приказа. Сам же командующий внутренними войсками генерал-полковник К. Шаталин заявил: «Нас никто не просил о помощи».
Кто должен был просить? Зачем? Внутренние войска обязаны действовать в соответствии с их предназначением без всяких просьб или обращений. Хватило бы одного батальона, чтобы усмирить погромщиков. А в Баку тогда находились 11,5 тысячи солдат внутренних войск! Но только паром в Красноводск, только самолеты на Москву, пассажирские и транспортные, помогли тысячам армян уплыть, улететь от страшной участи.
Мертвых закопали в землю, живые укрылись в России. Когда армия вошла в город, защищать в нем было некого.