Ю.И. Семёнов о словопонятийных сетях и об их мозговой организации

Из книги Семенов Ю.И. Введение в науку философии. В 7 книгах. Кн. 5: Современные проблемы теории познания, или логики разумного мышления. Изд. 3-е, сущ. перераб. и доп. М.: ЛЕНАНД, 2024. — 328 с. (с. 24-32)

Все пояснения и определения приводятся по «Глоссарию "Введение" Ю.И. Семенова», составитель Звонов П.А.

1. Проблема связи между понятиями

Если обратиться к семантическому треугольнику (треугольнику Фреге), то в нем знак со своим предметным значением и смыслом составляет совершенно самостоятельное, самодовлеющее явление. Для понимания как триады в целом, так и каждого из ее элементов нет никакой необходимости обращаться к другим таким же знакам.

В формальной логике, которая фактически знает одни только общие конкретные понятия (сингулоквалитные), для понимания понятия достаточно знать его содержание и объем. Содержание понятия — совокупность его существенных признаков, объем — все предметы, обладающие набором этих признаков. Формальная логика тоже, таким образом, исходит из того, что в сущность любого понятия можно проникнуть, не обращаясь к другим понятиям.

И даже если руководствоваться взглядом на понятие как на образ мира, то тоже вполне можно прийти к выводу, что понимание понятия предполагает знание лишь его отношения к своему корреляту — тому или иному универсату.

[Универсат – термин, обозначение «Общего» в философии , который употребляется и в единственном и во множественном числе].

Иначе говоря, все рассмотренные выше подходы к понятию предполагают его независимость от всех остальных понятий. Понятия есть дискретные единицы мышления, каждая из которых может быть понята изолированно от всех остальных.

Но стоит обратиться к рассмотрению реальных понятий, как такое представление начинает рушиться. Особенно это заметно не примере униуниверсатных словопонятий. Говоря о них, я подчеркнул, что они не отражают сущность в целом, а лишь обозначают ее. Никакое понятие, взятое само по себе, не можешь отразить сущность ни природных, ни социальных явлений. Сущность может быть отражена только в особого рода системе понятий — теории.

[Словопонятие (имяпонятие) –термин, который обозначает одновременно и Понятие, составляющее смысл слова, и Слово, выражающее данное понятие, являющееся его материальной оболочкой. Словопонятие включает в себя понятие, поэтому о нем можно сказать, что оно что-то отражает, копирует, имеет вне себя оригинал, или коррелят (от лат. correlatio – соответствие). Словопонятие включает в себя слово (имя), поэтому о нем можно сказать, что оно что-то обозначает, имеет денотат. Словопонятие и отражает и обозначает, имеет и оригинал (коррелят) и денотат.

Универсатно-универсатные (униуниверсатные) словопонятия – тип (род) словопонятий, денотатом которых является его же собственное содержание – Универсат, Общее. Причём денотат обозначает Общее, существующее не в каком-то одном виде: в виде либо реуниверсата либо идеуниверсата, а Общее – в любом его виде: и реальном, и идеальном].

Слово «стоимость» обозначает определенную сущность. Но если мы будем пользоваться только им, то никакого знания об этой сущности у нас не возникнет. Когда мы ознакомимся с этим словом, то будем знать, что стоимость существует, но не больше. Знания о реальной стоимости оно, взятое само по себе, нам не принесет. «Известное вообще, — говорил Г. Гегель — от того, что оно известно, еще не познано».

В меньшей степени это заметно, когда мы обращаемся к качественным, квалитным словопонятиям. Ведь многие из этих словопонятий нам давно известны, ибо мы всё время имеем дело с их денотатами — реальными сингулатами. Причем когда мы имеем дело с такими словопонятиями, они выступают перед нами прежде всего как имена вещей и событий. Их содержание, их смысл всегда находятся на втором плане и сколько-нибудь четко не проступают. Попробуйте попросить рядового человека раскрыть смысл словопонятия, которым он давно и уверенно пользуется. Результат, как правило, будет довольно плачевным. Ну, а когда при нас называют предмет, с которым мы никогда ранее не сталкивались и о котором мы ранее ничего не слышали, то перед нами простой звуковой физический комплекс, не имеющий ни значения (=предметного значения), ни смысла. Чтобы он обрел для данного человека значение и смысл, нужно ему дать определение.

В формальной логике есть раздел, специально посвященный проблеме определения понятий. Он учит правильно определять понятия. Определить то или иное понятие можно только через посредство других понятий. Иначе говоря, определить понятие можно только поставив его в связь с другими понятиями. Важнейшим способом определения понятия формальная логика считает определение через ближайший род и видовое отличие. В таком случае понятие определяется с привлечением двух других понятий. Кроме собственно определения формальная логика выделяет несколько форм, сходных с ним. Это прежде всего характеристика предмета, когда называются отдельные наиболее важные в каком-либо отношении признаки предмета, и описание предмета — перечень как существенных, так и иных его признаков. При этом могут использоваться не два, а значительно большее число других понятий.

Формальная логика признает, что объем одного понятия может включать в себя в качестве части объем другого понятия. Таково отношение между объемом подчиняющего (родового) понятия и объемом подчиненного (видового) понятия.

Некоторые логики даже считают возможным говорить, что подчиняющее понятие включает в себя подчиненные понятия. Но, утверждая это, они вступают в явное противоречие с основными положениями своей науки. Понятие имеет не только объем, но и содержание. И, согласно формальной логике, соотношение содержаний подчиняющего и подчиненного понятия противоположно соотношению их объемов. Если объем подчиняющего понятия включает в себя объем подчиненного понятия в качестве свой части, то его содержание, наоборот, включено в содержание подчиненного понятия в качестве части последнего. Согласно формальной логике, содержание подчиняющего понятия всегда уже, беднее содержания подчиненного понятия. Это означает, что согласно ее основным принципам, подчиняющее понятие заведомо не может включать в себя подчиненное.

Говорить, что одно понятие включает в себя другое, можно только в том случае, когда первое понятие включает в себя второе понятие целиком, полностью, т. е. включает в себя не только его объем, но и содержание. В случае с родовым (подчиняющим) понятием оно должно включать в себя не только объемы, но и содержание всех своих видовых понятий, т. е. быть богаче, шире содержания всех своих видовых понятий. Формальная логика это полностью исключает. О включении же родовых понятий в видовые никто из формальных логиков даже и не пытался сказать.

По существу, формальная логика исходит из того, что все используемые понятия остаются внешними по отношению друг к другу, что понятия не могут образовывать никаких других соединений, других комбинаций, кроме суждений и умозаключений.

Если руководствоваться тем пониманием понятия, которое существует в формальной логике, то таким оно и должно быть. Но формальная логика крайне упрощает реальную картину мышления. В действительности, когда мы даем определение какого-либо понятия, характеристику или описание его предмета, мы раскрываем его содержание через содержание других. Тем самым выявляется, что содержание понятия включает в себя содержание множества других понятий, т. е. что понятие включает в себя множество других понятий.

2. Словопонятийная сеть и пунктолинейная корковая энграммная сеть

[Энграммы – (англ. engram) – совокупность изменений в нервной ткани, обеспечивающих сохранение результатов воздействия действительности на человека. Энграммы – физиологическая основа памяти. Различаются два типа Энграмм с точки зрения их содержательной характеристики:

- Образы  – Энграммы, структуры которых отображают структуры воспринятых ранее объектов, и

- Модели Действий  – Энграммы, структуры которых отображают программы действий. Между Энграммами может образовываться устойчивая ассоциативная связь].

Все понятия внутренне связаны друг с другом и не существуют вне этой связи. Существует огромная сеть понятий (а тем самым и слов, их выражающих, т. е. имен), вне которой понятия не могут иметь и не имеют бытия. Ее можно назвать словопонятийной (вербально-концептуальной) сетью. Узлами этой сети являются слова (имена). Их можно назвать словесными узлами. Эти словесные узлы связаны между собой межузловыми, или межсловесными линиями. Словопонятийная сеть имеет сложнейшую структуру. Ее узлы расположены не в одной плоскости, а во многих. Она не одноэтажна, а многоэтажна. Важнейшими составными частями этой сети являются упоминавшиеся выше пирамиды качественных понятий, но не только они.

Словопонятийная сеть наложена на кору головного мозга. Каждое слово есть физическое, чувствозримое явление. Когда нервное возбуждение, вызванное воздействием слова на рецепторы человека, приходит в кору головного мозга, возникает не только восприятие, но энграммный пункт, содержащий информацию о слове, но вполне понятно — о слове как исключительно физическом объекте. Такого рода энграммный пункт можно назвать словесным энграммным пунктом (короче — словоэнграммным пунктом). Словесных энграммных пунктов существует в коре головного мозга человека столько, сколько слов действовало на его рецепторы.

Эти словесные энграммные пункты образуют особое множество, отличное от того множества энграммных пунктов, которое во второй книге было названо пунктоэнграммным конгломератом. И энграммные пункты, вызванные действиями несловесных (предметных) раздражителей — предметные энграммные пункты, — могли быть связаны друг с другом нервными связями, нервными линиями. Но целостную систему они не составляли.

Иное дело — словесные энграммные пункты. Они связаны нервными линиями таким образом, что все вместе взятые образовывали единую энграммную систему. И что самое важное — нервные связи между ними тоже несли информацию о внешнем мире, являлись энграммами, но не пунктовыми (точечными), а линейными. Словесные энграммные пункты вместе с энграммными линиями образовывали в коре головного мозга огромную энграммную сеть, узлами которой являются словесные энграммные пункты.

Эта пунктолинейная энграммная сеть является нервно-физиологической, материальной основой описанной выше словопонятийной сети.

Чтобы физический (звуковой, зрительный, кинестезический и т. п.) комплекс обрел значение и смысл, стал именем, словом, выражающим понятие, необходимо, чтобы порожденный его воздействием энграммный пункт был включен в пунктолинейную энграммную сеть в качестве одного из ее узлов. Только тогда в словопонятийную сеть войдет имя и выражаемое им понятие.
Каждый словесный энграммный пункт, взятый сам по себе, содержит в себе информацию только о физическим объекте, который своим воздействием на рецепторы и тем самым на мозг ее породил, и ни о чем другом. Информацию о существующем в мире общем, о существующих в нем универсатах несут межузловые энграммные линии, но только взятые не по отдельности, а в комплексе.

Комплекс, который образует вся пунктолинейная энграммная сеть в целом, подразделен на множество меньших комплексов. Наименьшей единицей этой сети является определенный словесный энграммный пункт вместе со всеми энграммными линиями, связывающими его с другими такими же словесными энграммными пунктами.

По отношению к отходящим от него энграммным линиям словесный энграммный пункт выступает в качестве центра. Получается фигура, состоящая из центра и определенного числа отходящих от него лучей. В математике ее называют звездным множеством. Я буду именовать ее просто звездой.

Когда имеется в виду словесный энграммный пункт вместе с отходящими энграммными линиями (лучами), такое нервно-физиологическое образование можно назвать энграммной звездой, или звездной энграммой. И эта энграммная звезда является материальной основой того первичного, или элементарного, понятия, или словопонятия, которое одно только и знакомо формальной логике. Поэтому ее можно назвать звездопонятийной энграммой.

Первичное словопонятие представляет звезду, состоящую из центра, которым является слово (имя, словесный узел), и множества отходящих от него линий, связывающих его с точно таким же множеством других слов (имен, словесных узлов), которые по отношению к первому выступают как периферийные. Эти периферийные слова (имена, словесные узлы) образуют границу данной звездной сферы. Подобное понятие можно назвать звездным, точнее, однозвездным понятием, короче — звездопонятием. Все отходящие от центра звезды линии, являясь межсловесными, межузловыми, выступают по отношению к нему как лучи.

Нетрудно заметить, что наименьшие единицы словопонятийной сети — звездопонятия — находятся не просто рядом друг с другом, а взаимно пересекаются и переплетаются. Ни одна из образующих данное звездопонятие межсловесных линий не является его монопольным достоянием.

Так как каждая такая линия всегда соединяет два слова, то она одновременно входит в состав двух звездопонятий, является общей для них. Каждое звездопонятие, таким образом, является совокупностью межсловесных линий, каждая из которых обязательно входит в состав еще одного из соседних звездопонятий. Каждое звездопонятие частично совпадает с каждым из множества звездопонятий, с которыми его связывают межсловесные линии, и в этом смысле частично включает их в себя.

Таким образом, различие между центральным и периферийными словами (словесными узлами) является относительным. Каждое слово (словесный узел) является центральным в одних отношениях, периферийным в других. Оно одновременно — и центр собственной звезды, и периферия всех слов, с которыми оно соединено межсловесными линиями.

Но каждое звездопонятие находится в тесной связи, переплетается не только с непосредственными своими соседями. При определении того или иного понятия, которое возможно только с использованием других понятий, совершенно отчетливо проявляется существование тесно связанной с ним целой совокупности словопонятий. Связь слов (словесных узлов) не сводится лишь к межсловесным линиям, каждая из которых согласно данному выше определению представляет собой непосредственное отношение двух слов (словесных узлов). Каждое слово (словесный узел) может быть связано с другими словесными узлами не только непосредственно, но и через посредство других слов (словесных узлов). В результате могут возникнуть и возникают длинные цепи, состоящие из множества звеньев, которыми являются межсловесные линии, — цепные межсловесные линии, короче, словесные цепи. Эти словесные цепи могут состоять из множества звеньев. И они могут связывать множество словесных узлов, являющихся центрами звездопонятий, а тем самым связывать
и сами звездопонятия.

От каждого словесного узла может отходить не одна словесная цепь, а несколько таких цепей. В результате вокруг такого центрального словесного узла, а тем самым и центрального звездопонятия, может сгруппироваться большое число периферийных словесных узлов, а тем самым и периферийных звездопонятий. Если такое объединение многих периферийных звездопонятий вокруг одного, выступающего в данном случае в роли центрального, возникает стихийно, то его можно было бы назвать клубком звездопонятий, или звездопонятийным клубком.

Образование звездонятийного клубка является первым шагом на пути объединения множества периферийных звездопонятий вокруг центрального. Последнее не просто вступает в связь с периферийными звездопонятиями, а включает, втягивает их в себя, ассимилирует их. Тем самым центральное звездопонятие, не переставая быть звездопонятием, становится ядром понятия более высокого типа, состоящего из многих звездных (однозвездных) понятий. Перед нами теперь уже не звездопонятийный клубок, а единое целое составное, комплексное понятие. Это уже не понятийная звезда, а целое понятийное созвездие или многозвездие, не звездное (однозвездное), а созвездное, или многозвездное, понятие, короче, созвездопонятие, или многозвездопонятие.
Если материальной основой звездопонятия является звездопонятийная энграмма, то материальной основой созвездопонятия — созвездопонятийная энграмма. Центром, ядром каждого созвездопонятия является одно определенное звездопонятие.

Вполне понятно, что различение центрального и периферийных звездопонятий имеет смысл применительно только к определенному конкретному созвездопонятию. Каждое звездопонятие всегда может, с одной стороны, являться ядром одного определенного звездопонятийного клубка или созвездопонятия; с другой, входит в качестве периферийного во множество других звездопонятийных клубков или созвездопонятий.

Созвездопонятия могут, подобно звездным клубкам, формироваться стихийно. Это — клубковые созвездопонятия. Но созвездопонятия могут сознательно создаваться человеком. Это — системные созвездопонятия. К числу последних относятся все гипотезы и теории.

Из двух выделенных видов понятий, а именно звездопонятий и созвездопонятий, формальная логика знает только первые, ибо они и только они являются понятиями рассудочного мышления, рационалиями. Что же касается созвездопонятий, то все они являются понятиями разумного мышления, интеллектуалиями.

Открытие словопонятийной сети и созвездопонятий (интеллектуалий) дает возможность решить проблему природы единичных понятий, с которой так и не смогла сладить формальная логика. Единичное понятие формируется, когда слово, обозначающее единичный предмет, включается в словопонятийную сеть, когда возникают линии, связывающие его с другими словами. Формирование его завершается, когда оно становится созвездопонятием.

Понятие есть в своей сути образ общего, отражение реального универсата. Но оно может быть образом и отдельного, отражением того или иного реального сингулата. Образом сингулата может быть только интеллектуалия, но не рационалия. Отображение в мышлении сингулата происходит путем включения в созвездпонятие, центром которого является словопонятие, обозначающее сингулат, множества понятий, каждое из которых отражает те или иные качества или свойства данного сингулата.

[Универсат – термин, обозначение «Общего» в философии , который употребляется и в единственном и во множественном числе.

Сингулярность (сингулат) – в философской литературе противоположный термину «универсальный», для обозначения отдельного, единичного].

Примером может послужить описание какого-нибудь конкретного человека. Каждое из используемых при этом описаний понятий отражает общее, какой-нибудь универсат, и только универсат. Но все эти абстрактные понятия вместе взятые могут дать детальнейший мысленный образ данного конкретного индивида.

Это относится не только к человеку, но и ко всем чувствозримым сингулатам.
Когда говорят о конкретном, то чаще всего имеют в виду чувственный образ предмета. Но чувственная конкретность может быть выражена и в понятиях. Пока перед нами лишь одно словопонятие, обозначающее наряду с другими сингулатами и данный, рассматриваемая конкретная чувственная вещь выступает в нашем уме как нечто крайне абстрактное. Создавая созвездопонятие этой вещи путем соединения множества звездопонятий, каждое из которых всегда абстрактно, мы приходим к конкретному, но теперь уже не чувств, а мысли. Мысленное конкретное есть целостная совокупность огромного числа абстракций.

«Конкретное потому конкретно, — читаем мы у К. Маркса, — что оно есть синтез многих определений, следовательно, единство многообразного. В мышлении оно поэтому выступает как процесс синтеза, как результат, а не как исходный пункт, хотя оно представляет собой действительный исходный пункт, и, вследствие этого, также исходный пункт созерцания и представления. На первом пути полное представление испаряется до степени абстрактного определения, на втором пути абстрактные определения ведут к воспроизводству конкретного посредством мышления».

«Значение общего, — писал В. И. Ленин, — противоречиво: оно мертво, нечисто, неполно etc. etc., но оно только и есть с т у п е н ь к познанию к о н к р е т н о г о, ибо мы никогда не познаем конкретного полностью. Бесконечная сумма общих понятий, законов etc. дает конкретное в его полноте».

Рассмотренный процесс Г. Гегель, а вслед за ним К. Маркс, называли восхождением от абстрактного к конкретному. Восхождение от абстрактного к конкретному — единственный частный разумо-мыслительный процесс из множества других, входящих в качестве моментов в разумное мышление (т. е. мышление не как субъективную деятельность человека, а как объективный процесс), который стал предметом специального исследования ряда советских исследователей, в первую очередь философов. Остальные частные разумо-мыслительные процессы до сих пор остаются совершенно неизученными.