Письмо 1
Моему другу … да живет он долго и счастливо
Сейчас в обед я получил его письмо, датированное восьмым числом первого месяца, и слова твои обо мне в досаде, подобно нищему, – что является принятой молитвой, как написано в книге Зоар.
Я уже упрекал тебя в моих прошлых письмах в том, что прежде, чем упрекать меня в отсутствии писем, тебе следует оправдать свою собственную леность. Смотри: с седьмого дня месяца шват и до восьмого нисана, т.е. более двух месяцев, ты не писал мне ничего. А я в течение этого срока написал тебе 4 письма: 22 швата, десятого адара, в новомесячье нисана и восьмого нисана.
И если эта горсточка все еще не насыщает льва, это как сказано: «Ибо высокого охраняет высший, а над ними – наивысшие». А в ответ, которого он настойчиво требует, я отвечу, что все верят в частное управление, при этом совершенно не соединяясь с ним.
И причина в том, что как возможно приписать чужую и нечистую мысль … Творцу, который является абсолютом добра и творящего добро … но только настоящим работникам Творца вначале раскрывается знание о частном управлении, что Он – тот, кто устроил все причины, предшествовавшие этому, и хорошие, и плохие вместе, и тогда они соединяются с частным управлением, ведь всякий соединенный с чистым – чист .
А после того, как Управляющий объединен со своим управлением, разница между злом и добром абсолютно неразличима, «и все они любимы, и все они избраны», ведь все они носители сосуда Творца, готовые к великолепию раскрытия единства Творца, и это познается в ощущении, и в этом смысле в конце у них появляется знание, что все действия и мысли, как хорошие, так и плохие, – носители сосуда Творца, и Он уготовал их, и из уст Его вышли они, и это станет ясно взору каждого в Окончательном Исправлении.
Однако пока что продолжается долгое и страшное изгнание, и главная беда в том, что когда человек видит раскрытие какого-либо не подобающего деяния, он падает со своей ступени (и попадается на известную ложь и забывает, что он подобен топору в руке лесоруба). Ведь он думает, что он совершает это деяние, и забывает о Причиняющем все причины, и что всё от Него, и нет никого другого, кто бы действовал в мире, кроме Него.
И такова учеба – несмотря на то, что он вначале удерживался в ней в смысле знания, в нужный момент он все равно не будет властен над своим знанием и не сможет соединить все с Причиняющим в таком единении, которое перевесит на чашу заслуг. И это весь ответ на его письмо.
Я уже давно без обиняков (ивр.: «паним бе-паним») рассказал тебе верную притчу об этих двух знаниях, и одно указывает на другое. И все же пока одолевает и господствует сила скрытия. Как сказали мудрецы о тех двух шутниках, представших перед ребе, которые веселили всякого, кто грустен.
Притча о царе, которому так полюбился раб его, что захотел он возвеличить его и вознести над всеми министрами, ибо признал он в сердце его верную нерушимую любовь.
Однако не в традициях царства возвысить человека до самых вершин за один раз и без очевидной причины. А традиции царства – раскрыть причину взору каждого в глубокой мудрости (хохме).
Что сделал он? Поставил он раба привратником во внешних покоях и повелел одному министру, изощренному в шутовском искусстве, нарядиться и изобразить бунтовщика против царства, и выступить войной, чтобы захватить дом [царский] в час, когда войско не готово.
Министр сделал по велению царя, и изощренно и с великой мудростью изображал, что он воюет за царский дом. А раб-привратник с риском для жизни спасал царя и воевал против того министра с удивительным мужеством и огромной преданностью, так, что взору каждого раскрылась его сердечная любовь к царю.
Тут министр скинул свой наряд, и настало большое веселье (ведь он воевал с большим мужеством (гвурой) и твердостью духа, а теперь убедился, что это была иллюзия, а не реальность). А больше всего смеялись, когда министр рассказывал о глубине изображения жестокости и великого страха, который он разыгрывал перед его взором. И каждая деталь в этой страшной войне вызывала веселье и великую радость.
Но всё же раб он! И не обучен. И как же можно вознести его над всеми министрами и работниками царя?
Задумался царь в душе своей и сказал тому же министру, что он должен нарядиться в одежды грабителя и убийцы, и вести против него мнимую войну. Ибо знает царь, что во второй войне раскроется ему чудесная мудрость (хохма), так что он будет достоин встать во главе всех министров.
Поэтому поставил он раба хранителем царской казны. А тот министр в этот раз нарядился в одежды злодея и убийцы, и пошел грабить царские сокровища.
Несчастный хранитель воевал с ним со всей отвагой и преданностью до тех пор, пока не наполнилась мера. Тогда скинул министр свой наряд, и настали большая радость и великое веселье в царском чертоге, еще более чем раньше. Ибо искусные выдумки министра со всеми своими подробностями вызывают великий смех, ведь теперь министр должен был изощриться, больше чем до этого, поскольку теперь общеизвестен заведенный порядок, что нет у царя в стране ни одного злодея, а разные злодеи – это лишь шутники, так что тот министр [только] с помощью глубоких ухищрений обрел силу перевоплотиться в образ злодея.
Однако так или иначе, раб обретает «мудрость» (хохму) – от знания в конце, и «любовь» – от знания в начале. И тогда он возносится навечно.
И на самом деле удивительное зрелище – все эти войны в изгнании, и все знают [скрытое] внутри них добро, ведь всё это – своеобразные лицедейство и веселье, несущие лишь добро. И как бы то ни было, нет никакого способа облегчить для себя тяжесть войны и ужаса.
Я рассказал тебе это подробно без околичностей (паним бе-паним), и теперь ты знаешь эту притчу с одного конца, и с божьей помощью вы поймете и с другого конца.
Но по поводу главного, о чем ты хочешь услышать мои слова, я ничего не смогу тебе ответить, и об этом я тоже без околичностей приводил тебе притчу, что «земное царство подобно царству небесному», и хотя практическое управление отдано министрам, тем не менее всё производится по советам царя и по его подписи, но сам царь не делает ничего, только подписывая план, который подготовили эти министры, а если он обнаруживает в плане какой-либо недостаток, он не исправляет его, а ставит вместо него другого министра, а первый увольняется со своей должности.
Так же и человек – маленький мир, и он ведет себя согласно тем буквам, которые отпечатаны в нем, ведь цари управляют 70-ю народами, что в нем, и это смысл слов Книги Йецира: «Поставил властвовать такую-то букву». И каждая буква – как министр в свой час, который составляет [планы], а Царь мира должен подписать их, и если эта буква ошибается в каком-нибудь плане, она тут же увольняется со своей должности, и Он ставит вместо нее другую букву.
И как сказано: «Каждое поколение со своими судьями», – и в Окончательном Исправлении будет править та буква, которая называется «Машиах», она дополнит и свяжет все поколения с венцом славы (Атерет тиферет) в руке Творца. И отсюда пойми, как же я могу вмешиваться в дела твоей страны, когда уже … цари и судьи, и каждый должен раскрыть всё, что поручено ему для раскрытия. И проходы единения … он не желает исправить, исправлять буду я (недоумевая!), однако всё выяснится в тайне гильгуля (кругооборота жизни).
И по этой причине я очень хочу услышать во всевозможных подробностях разные твои решения, ведь в каждой подробности заложена глубокая мудрость, и если бы я услышал от тебя о каком-либо установленном порядке [действий], я мог бы наполнить их, обрадовав твое сердце.
И знай, что мне очень тяжело слышать твою речь, так как ты не последователен в терминах и их значениях. Поэтому я приоткрою тебе дверь в значения названий. И согласно закону названий, «как они укажут тебе», меряй ими для меня суд своей мудрости, и таким образом я смогу понять твои слова до конца.
Я хочу упорядочить названия, согласно тому, как я понял их из всех твоих писем, чтобы они были постоянно определены между нами, и [можно было бы] знать, чт́о ты напишешь, без всякого углубления, как этикетки на кувшинах с вином.
И начнем от корня всех корней – до конца всех концов, и в общем обозначаются пять уровней: ехида, хая, нешама, руах, нефеш. И все они собираются вместе в исправленный гуф. Итак, ехида, хая, нешама находятся выше времени. И хотя их можно найти даже в сердцевине творения, но [только] как окружающие [света, которые светят] издали, и их не будет в гуфе, когда он будет исправлен, ведь даже в скрытом источнике различается корень: рош, тох, соф, – где рош это корень [света] ехида, и это – Бесконечность, ведь там, даже на его месте свет Творца не раскрывается, и всё меркнет, как свеча перед факелом.
Затем – корень тоха, и он является корнем [света] ха́я, и это свойство света Бесконечности, т.е. раскрытие света Творца в совершенстве, и в категории времени этот свет постигается только как присутствующая в нем живительная сила. И довольно понимающему. И поэтому он называется корнем [света] ха́я (жизни).
А затем – корень софа, и это корень душ (нешамот), и он абсолютно как в начале, свойство Бесконечности. И тут расходится высший занавес, и начинается время в свойстве «шесть тысяч лет существует мир, и одну – в разрухе», что называется: руах, нефеш и корень их, соединенный с нешамой, но так же распространяются и вниз в свойстве Торы, это дух жизни (руах хаим). И заповедь – это нефеш, и этот нефеш – постоянен, свойство покоя (нефиша), и это сила, которая охватывает и укрепляет гуф в постоянном состоянии силой женского начала (ноквут), заложенной в этом нефеше.
И это тот руах, что вдыхает дух жизни и свет Торы в образ нуквы. И еще в корне выясняется свойство «И вдохнул в ноздри ему дух (руах) жизни, и стал человек нефешем живым». Т.е. руах поднимается в нешаму и получает от нее жизнь в свете царского лика, и приносит эту жизнь н́ефешу, и в этот момент он называется «нефеш живой».
И таков порядок во всех зивугах семи нукв роша и в двух внизу в нефеше. И это свойство: «Творец поселяет одиноких в доме», – т.е. в раскрытии женской силы, и благодаря этому «вся слава дочери царской – внутри».
И главные исправления и работа – в раскрытии сил нешамы, которая в Зоаре называется высшим миром (́альма ила́а). И это тоже относится к свойству скрытого источника, в отношении корня софа, как сказано выше. И каждый зивуг – это раскрытие одного света в реальности высшего мира. И это называется: «Дабы были сыновья наши, как молодые растения, выросшие в юности их», – т.е. в свойстве ибура в высшем мире, и с помощью зивуга … для нижних … таково было желание, чтобы конец начала, скрытый источник, дополнил бы все светила … продолжение из книги «Сокровищница знаний». Суть разума – это нефеш человека и весь человек, ибо человек определяется им (нефешем) целиком, а то, что выходит из него (из нефеша) – это его облачения и слуги, часть которых – его ветви, а часть считается чужими для него.
И хотя эта сила и содержится в нефеше, так или иначе, он не увидит ее, и она скрыта от ока любого живого. И не удивляйся этому, ведь зрение – это главенствующее свойство, самое важное из всех органов ощущения, но как бы то ни было, [хотя] они не увидят себя никогда, они несомненно ощущают свое существование – настолько, что зрение не добавило бы им никакого знания. И потому ничего не создается впустую, ведь у них есть ощущение, и нет необходимости добавлять к чувству ощущения.
Точно так же и относительно душевной силы, являющейся сутью человека, – ему не дано никакого чувственного восприятия, ибо ему довольно, так или иначе, ощущения своего существования. И ни один человек не удовлетворится собственным существованием и будет нуждаться в свидетельстве своих органов ощущения (а причина – что нет чувства без движения, т.е. ощущение иногда прерывается, а в Ацмуто движения нет, таким образом, это больше похоже на абсолютное знание). И большая ошибка уподоблять образ сути разума – образу постижения, в меньшей части опирающегося на очи воображения, ведь это абсолютная ложь, так как это постижение подобно исходящему и действующему свету, в продолжение действия которого различается также и ощущение его света до тех пор, пока он не завершает свое действие, и свет его не исчезает.
Отсюда пойми, что постижение, ощущаемое во время его действия, является лишь его малой и слабой ветвью (ощущение сути – это свойство знания, ибо сила ощущения – это тоже чувство, в смысле практического выражения, и ощущение сути не нуждается в нем), и у него нет ничего общего с его сутью, ни по количеству, ни по качеству, – подобно камню, от ударов по которому вылетают искры света, возникшие от действия присутствующей в камне общей совокупной силы, несмотря на то что в свойстве этой совокупной силы, заключенной в нем, совершенно нет никакого света. Так же и суть разума – это общая сила в человеке, а раскрываются ее разнообразные ветви, как в случае с мужеством и силой, с теплом и светом, – согласно практическим законам, приводимым им в действие.
И хотя мы называем ее именем «разумная душа (нефеш)», или «суть разума», это потому что разум тоже является ее ветвью, самой важной в мире, ведь: «Хвалят человека по мере разума его». И поскольку никто не может дать то, чего у него нет, мы определяем ее названием «разум». Иными словами, в любом случае, не менее ощущаемого разума, ибо он является ее ветвью и ее частью. И он правит остальными ее ветвями и поглощает их, как свеча поглощается факелом. И разум не связывается ни с каким действием, однако разнообразные действия связываются и определяются в разуме, и получается, что вся реальность является его рабами, как с точки зрения подчинения, так и с точки зрения его совершенствования, ибо все постоянно уменьшаются, а разум, в целом, все время развивается. Поэтому мы занимаемся только путями разума и его устремлениями. Это всё.
Йегуда