Игра в рассказ от сообщества "Будь автором"

Про саму акцию, организаторов и то, что здесь происходит, читайте в моём канале Writing Trail.

— Сравнить себя с Роулинг, не слишком ли самонадеянно?
Она задавалась этим вопросом тысячу раз и всегда находила на него два ответа. Первый: "У меня свой путь писателя". Второй: "Не, в самый раз". Её уверенность в себе иногда граничила с безрассудством, но увы, куда чаще встречалась в битве с парализующим Страхом. И проигрывала ему. Он сжимал на её горле чёрные, дымные... и очень холодные лапы. Душил, раз за разом. К ней идеи приходили яркими вспышками. Она садилась писать, а потом свет гас. Отвлекала работа, кто-то звонил, кому-то что-то было нужно.
— А, свет оплатить? Да...
Заканчивалась подписка на программное обеспечение, заканчивалась подписка на свободное время, заканчивалась подписка на положительные эмоции. Заканчивалась подписка на свободу воли.
Один шаг вперёд, два назад.
Такова битва почти каждого Создателя?
Ей писать мешало всё. И это всё превращалось в звучные и весомые отговорки, удобные для себя и других.
— Я была занята работой.
— Это важнее.
— Ну, завтра напишу...
Лиля была отмечена даром с ранних лет, однако узнала о своей миссии совершенно случайно — раскуривая ромашку на одной из хиппи-встреч.
— Неси людям слово, чу-у-у-виха! Peace, love, атас! — похлопал по плечу незнакомый, обросший шерстью дядька, слова которого почему-то были слишком убедительными и звучали как чистая житейская мудрость.
— Сатир?
Нет, ей точно казалось, процент алкоголя был слишком велик. И дело совсем не в ромашке.
Получив заряд одобрения, Лиля снова садилась за текст.
На неё нападала кошка и требовала жрать, протекало от дождя окно, в незакрытую дверь врывались коллекторы.
Лиля не хотела знать, что именно она и являлась источником всех своих бед и испытаний. А Страх... Был её слугой и учителем.
В этом мире души, выбравшие роль Создателя, принимали на себя и все свои будущие испытания, а потом забывали о своём решении. Рождались на Земле, в том месте и времени, в котором они смогли реализовать себя лучше всего. Только внутренний компас, совсем небольшой и едва заметный, вёл в сторону их цели. А слушать или нет — выбор каждого. Лучше было не знать, что бывает с теми, кто притворяется глухим...
Но чтобы было ещё честнее, Создателям всегда предлагали равноценный выбор. На каждой тропинке были свои дары.
Лиля об этом лишь подозревала и иногда видела отражение принципов в своём опыте. Наивная!
— Это Вселенная во всём виновата... Я тут ни при чём!
Утренний кофе, мюсли на завтрак, йога, духовное развитие... Ромашка в баре.
Лиля занималась чем угодно, кроме своего творчества, но этого не замечала, уповая на обстоятельства. Сборник стихов замело снегом. Сборник историй пал под комьями земли — лопата была большой. Кладбище проектов и идей дотягивалось до горизонта; путник, решившийся ступить на эти земли, мог провести в них всю свою жизнь.
Ночью Лиля просыпалась от кошмаров, нервно вздрагивая в холодном поту. Она боролась с невидимым врагом.
Страху это надоело.
— Выбери одну дорогу, М-О-Ю! Хватит! Хватит! Хватит! — кричал он на Лилю, — Я тебя защищаю, а ты, неблагодарная! Тянешься всё... К звёздам...
Новый день, новая строка.
Выжимала из себя, сдавливая апельсин в кулаке.
Страх отвечал взаимностью.
Он выполнял свою роль — был проводником испытаний. Его сюда назначили на сверхурочные после блестяще выполненого задания в далёком прошлом, когда Лиля была ещё совсем маленькой девочкой. Тогда он набросился на неё и запугал до смерти!
— Писательство для дураков и бедных! Выбери что-то более высокооплачиваемое...
— Моей кровью? — спрашивала в воспоминаниях Лиля. Не было ответа.
— И как у меня родилась такая дочь! Не порти мне имидж.
Конечно, для пущего эффекта Страх раз за разом проделывал этот трюк, взращивая тьму как колючую розу. Вселялся в родителей, в близких, слова красил чёрным, забирался в глубину души и шептал.
— Там опасно! Видишь, это не твоё. Тебя и твоё творчество никогда не примут.
Лиля злилась. И злилась. Сжимала кулаки с апельсинами. Без толку, противостоять не было сил. Любовь, перемешанная с ядом, держала. На счёт Страха капали бонусные очки. Он отлично справлялся!
Со временем Лиля привыкла бежать далеко-далеко каждый раз, когда хотела писать. Каждый, когда даже робкое желание пускало свои ростки. Отмеченная даром, она легко создавала себе препятствия и врагов. Самых жутких монстров превращала в реальных, используя способности против самой себя.
И однажды...

...Первый снег покрыл ещё зелёную траву, небо завалило мягкой и лёгкой серо-голубой ватой, на которой тусклым и рыхлым песком едва блестело сонное заходящее солнце.
Лиля стояла у окна, покручивая пальцем пшенично-русую прядку, словно выгоревшую от неудачного осветления.
— Пары отменили.
Она удивилась тому, что нисколько этому не обрадовалась. А какая разница? Идти на учёбу она и так не собиралась. На часах было 14:35, на кухне бурлил чайник. В тяжёлую кружку, неподъёмную для её тонких и изящных рук, пять чайных, ноль сахарных, капелька мёда. Прекрасное начало дня.
В последнее время растянулось, как растаявшая смола. День? Два? Три? Неделя? Месяц?
Лиля не замечала, застряв в тянучке и расползаясь по древу жизни, как будто бесконечому, вместе с ней.
Бар, офис, семейный ресторанчик, типография, община, музей?
Выбор мест, куда можно было пойти в городе-миллионнике был огромным. Но внутри, в тесном стеклянном гробу спящей красавицы Лили, всё тонуло в белёсом тумане и сжималось, и величественный город превращался в хаотичный набор миниатюр. За перьевой стеной ничего не видно — есть только то, до чего дотянешься рукой. Лиля не верила в вариативность судьбы и прикасалась к свободе, как к раскалённому чайнику. Может, именно поэтому несколько лет назад она нацепила на себя перевёрнутую куриную лапку пацифика.
— Чёрт! — в забытьи обожглась и на миг проснулась, чтобы вспомнить об очередном собрании общины в баре "Одуванчик", — Всё равно учиться влом... Завалюсь пораньше. Встречи братьев и сестёр всегда поднимали ей дух. При этом Лиля чувствовала себя самой крутой и до зубов вооружённой, как будто она прославленный мастер боевых искусств; и в мире уществуют разряды и чёрные пояса по духовному развитию. В сердце поднимался жар разгонявшегося двигателя. Лиля храбрилась, инстинктивно пытаясь смахнуть россыпь веснушек с щёк и усмирить вздорные, но нежные локоны. Сколько бы она ни старалась выглядеть грозной и опасной, как северная королева, внешность её подводила. На неё с ложной заботой вешали ярлык "трепетной лани" и душили гипер-опекой. В общине же Лиля была уже не первый год, там её уважали, принимали и не помышляли об ограничении её свободы. В зелёном раю — жидком и твёрдом — Лиля превращалась в другого человека. В собственную мечту.
Теперь при ней всегда была бутылочка волшебного зелья из горькой полыни, маскировавшаяся под Бехеровку 0,05. С однокурсниками-искусствоведами Лиля таким бы не поделилась.

"Одуванчик" был странным баром, и именно это так привлекало девушку. Каждый раз, приходя сюда, в Лиле поднималась кисло-сладкая смесь чувств из любви, злости и грусти. Она бегло взглянула, скрывая надежду под презрением, на вывеску с логотипом: всё то же семечко одуванчика в полёте. Даже оно могло себе это позволить.
— Язык цветов: семена одуванчика. Символизируют быстротечность и тленность человеческой жизни, — процитировала книгу о языке цветов Лиля-отличница-по-привычке-задирающая-нос. Обычная Лиля только фыркнула и прикинулась, что пришла сюда из-за его весточки.
Пора было надевать маску самой свободной, красивой и успешной.
Лиля потянула на себя тяжёлую деревянную дверь, взгляд бросился внутрь. Те же стеклянные трубы для пневматической почты, бутылки на полке в ряд, стеклянные банки с травами неизвестного происхождения. Знать о том, что это и как конкретно они используются, Лиля не хотела. Главное, чтобы коктейль/чай был вкусным. Она разрешала чаю быть свободным в своём самоопределении.
— Братишка, завари мне что-нибудь.
Подставка для стеклянных бус в виде человека стала химичить с травами из баночек. Это насыпать, то постричь и положить... Смешать... Лиля находила маленькие садовые ножницы изящными, а для алкоголя пока было слишком рано. Основная группа ещё не собралась.
Девушка плавно села на высокий барный стул, от руки расписанный цветами, и зацепилась каблуком за перекладину. За другим концом стойки расположился юноша в клетчатом костюме. Он что-то читал под жёлтой лампой-висюлькой.
"Разве таким стоит заниматься в баре? Он как обычно. И зачем звал," — подумала Лиля, скрывая своё томительное наслаждение. Волнистые волосы закрывали его глаза, и хорошо, иначе бы заметил, что Лиля пялится на него.
Счастье длилось недолго.
— Лилия, — чересчур официально.
— Элио, — наигранно сильно.
Обменялись приветствиями. Лиля сделала вид, что ничего такого не произошло, но внутри что-то предсказывало ненастье. Струнки вытянулись, и спина выпрямилась сама собой.
— Нечего так смотреть. Завидуй молча.
Элио перелистывал свою книгу, недавно вышедшую в зарубежном издательстве. Лиля сглотнула горький комок.
— Наслаждаюсь проделанной работой. Хорошо получилось... Подарить тебе один из моих экземпляров?
"Да, да, да, да!" — чуть было не вскрикнула вслух Лиля, поддавшись на провокацию своего кумира.
— Нет, спасибо тебе за заботу, Элио, — мягко ответила она вместо этого, стараясь как можно более плавно и естественно растянуть ниточку тонкой улыбки и незаметно прищурить глаза. Получалось ужасно фальшиво, и Элио усмехнулся про себя. "Вот девчонка", — и это была не похвала. Конечно же, он знал.
— Бросай ты это дело. Быть автором — не твоё. Сколько лет ты уже пишешь? Пять? — Элио закрыл и отложил книгу, встал из-за стойки и подошёл на безопасное расстояние. Намечалось что-то интересное, ведь для Лили это была больная тема. "Поглядим. Клюнет?" — на миг задумался он, наслаждаясь подвешенной тишиной.
"Семь," — ответила ему Лиля молча. Не то она хотела услышать от человека, в которого была давно и безответно влюблена. Чьи книги читала с фонариком под одеялом ночью, пока жила с семьёй. Чьих персонажей бездарно рисовала и представляла вместо героев всемирно известных картин. Будь она художником, было бы всё иначе?
— Дай миру шанс! — пропел Элио своим звонким голосом, пародируя Джона Леннона. Получалось почти один в один. В рюкзаке Лили лежала новая тетрадка с новыми 10 строчками нового сборника. Начала создавать за чашкой кофе.
Сегодняшний день был событием эпохальным — Лиля взяла себя в руки и решилась писать до самого конца. Пройти весь путь, заросший буйными кустами чёрных роз, одной или вместе с кем-то. Через полгода донести своё творение до издательства. В крайнем случае, опубликовать работу на ЛитСпасе — Лиля топила за андерграунд. В ней даже нашлась горстка смелости для того, чтобы прийти к Элио и попросить помощи. Поддержки.
Она знала, что Элио будет здесь, чувствовала. Лиля даже была готова рассказать ему о своей задумке и принять любой его совет. Ветви мира от Элио было не дождаться, букет из шиповника тоже подошёл бы.
— У тебя же есть работа, даже учишься хорошо, днями лодырничая здесь. Успешный человек! Терзает себя почём зря, — он смотрел на неё сверху вниз. Когда-то и Элио был таким. Был.
— Прочитай моё вступление и обсуди со мной мой будущий текст! — выпалила Лиля, как будто выпив бутылку водки залпом. Она резко встала, чуть не запутавшись в стуле, безуспешно сдерживая свой порыв и разорвавшуюся атомную бомбу ярости. И при этом пыталась выглядеть крутой. Элио невольно хохотнул, а потом не смог сдержаться и прыснул от смеха.
— Ну давай, — поддразнивая, Элио поманил Лилю к себе, — Выкладывай. Кулаком он прикрыл рот, чтобы снова не рассмеяться. Она была такой милой, когда злилась!
Бросив рюкзак на соседний стул, Лиля выдернула из него тетрадку, как меч из ножен. "К битве готова!" — хорошо, что не в слух.
Элио подошёл, забрал артефакт, перевернул страницу и вслух зачитал те самые десять строчек, как священный текст. С чувством, с толком, с расстановкой.
Время замедлилось, Лиля почувствовала на шее бегущую каплю пота. Реально ли это? Она не знала. Руки дрожали. Сердце понеслось, и девушка чуть было не икнула. Вот-вот случится то, о чём она так мечтала.
Он.
Даст.
Свой.
Ответ.
Элио закрыл тетрадь, перевернул её, ухватил двумя руками за горизонталь... И порвал.
Сначала на две части. Потом на четыре. Потом на мелкие кусочки.
Они сыпались на пол мокрой и подгнившей листвой.
Тетрадь встретила свой бесславный конец, став тонкой и беспомощной в его крупных ладонях.
— Не смешно, — отрезал Элио и умыл руки.

Лиля только и смогла, что широко распахнуть рот и захлопать глазами. Неужели Элио пригласил её на разговор только чтобы так унизить? Или, как он это часто называл, "поставить на место"? Парень славился своим жёстким нравом и чудом держался в общине после пары стычек. И почему именно она стала его новой жертвой? По сравнению с некоторыми, Лиля была фигурой непримечательной.
— Я позвал тебя, чтобы предложить тебе работу. Лучше той, где ты сейчас. Хочешь писать книги? Пиши для моего знакомого.

— "Пи-и-ши"? — Лиля осмотрелась по сторонам, надеясь увидеть кулисы, зрителей и декорации. Пусть это будет театр с провальной пьесой. Девушка едва улавливала нить происходящего: "Элио же на смех поднимает любой мой текст. А тут "пиши"? Что? Для кого? Зачем?"...
— Он хочет книгу о своём бизнесе. Писать не умеет. Ищет гострайтера, — спокойно объяснил Элио, стоя над кучкой разорванной бумаги, — Автора-тень.
— Думаешь, я справлюсь? Почему? — девушка очнулась от шока и постаралась вернуть себя в реальный мир. Её чай безмолвно дымил и стыл на стойке, бармен где-то растворился, а в комнате как будто стало ещё темнее. Оставались лишь мерцающие огоньки лампочек. При других обстоятельствах Лиля назвала бы это "романтичной атмосферой".
— Ты всю жизнь в собственной тени. Что помешает тебе быть в чужой? — спросил парень как будто у всей Вселенной, а не у стоявшей перед ним Лили.

"И правда," — мухомором на заросшей лесной поляне выскочила у Лили ядовитая мысль. Звучало естественно и правдоподобно.

"Куда делась твоя ярость? Как сдуло," — загрустил на миг Элио, уже не зная, чем ещё крыть, чтобы девушка наконец взялась за ум, поднялась выше плинтуса и стойко держала оборону. Столько над этой ситуацией работал, а пока вымотал только нервы и нужного результата не достиг. Спонтанных всплесков уверенности Лили, по его мнению, было недостаточно: "На марафон такого выхлопа не хватит. Ей нужна мотивация посильнее, чем победа надо мной". Его отдел и так с трудом закрывал ежемесячный план. Что Элио скажет старшим? "Сил не хватило"? Или: "Эта девушка безнадёжна"? Или, что ещё хуже и приравнивается к капитуляции и профнепригодности: "Это её судьба!" Парень в клетчатом был не готов пожертвовать своей памятью и способностями из-за такой ерунды. Каждый первый отказывается от своих идей, рано или поздно бросает проекты. Каждый второй умирает нереализованным, несмотря на все старания переходников.

Не найдя, что ответить, Лиля присела у горстки своего труда. Не решалась убрать останки. "Может, согласиться? Сроки меня подстегнут. За это ещё и заплатят. Тексты я и так пишу для газеты "Страсти звёзд". А тут я наконец-то напишу книгу!" — но радость быстро сменилась отчаянием. Влез внутренний голос: "Это будет не твоя книга".

"Дело №11.22.1997.0A298A47456... — Соколова Лилия Евгеньевна, 26 лет. Боится голубей, ненавидит семечки в арбузах и двойки по музейному делу, аллергия на говядину, группа крови: вторая положительная," — рандомные факты об объекте всплывали в голове Элио. Он искал, за что бы зацепиться, на что надавить, чтобы добиться нужного результата. Миру было необходимо, чтобы Лиля переступила через свои ограничения и стала опубликованным автором. А у Элио оставалось всё меньше времени и возможностей на это повлиять.

— Послушай, сражаться со мной бесполезно. Не победишь, — молодой человек нарушил тишину и подошёл к одному из углов, чтобы взять веник и совок, — Тем более "этим". Ему нельзя выходить из образа.

— Победю! — сорвалась Лиля и преградила Элио путь, — Сказала, значит сделаю! В заявленное девушка уже почти не верила.

— Упорство ни к чему. Соглашайся. Материала уже много, начать можно хоть сегодня, — Элио мягко отстранил Лилю и добрался до цели, — Пока твои попытки в художественную литературу ни о чём. "Обычные" тексты ты пишешь...

Юноша ненавидел вить из творцов верёвки. Пока Лиля не смотрела, он позволил себе на миг снять маску и поморщиться. В такие моменты работа переходника раздражала его — Элио было мерзко и от себя, и от роли, которую приходилось исполнять. С таким "собой" он бы даже не заговорил.

Лиля опустила руки и замерла. Неужели она это и правда услышит?

..."Пишешь сносно".

Или "Пишешь отлично". Девушка уже представила, как после этих слов она оборачивается, между ними пробегает сверкающий от искр первый тёплый взгляд, и на небесах бьют от радости новой любви в колокол.

— ...Ужасно, однако ему и этого хватит, — подытожил Элио, сгребая веником бумагу и отправляя её буднично в мусорное ведро, — Возьмёшься?

— Да, — как-то слишком легко согласилась Лиля, даже не беря паузу на подумать, — Дай контакт.

Элио достал из кармана ручку с чужой визиткой и обвёл кружком номер, а затем отдал бумажку Лиле. Она забрала её и отстранилась, не сказав больше ни слова. Это и не нужно было. Внутри Элио радостно и облегчённо выдохнул. "Дело сдвинулось, дальше должно быть проще. Подкормим её сомнения: напишет либо свою книгу, либо чужую. Беспроигрышный вариант," — успокоил он себя, выдав виртуальный "с полки пирожок".

Вечером после собрания Лиля ввалилась в дом, как мешок картошки.

— Недодень, — слабо прошипела девушка, забираясь под тяжёлое одеяло, всегда встречавшее её с теплом, — Прочитал мою работу? Прочитал. Дал ответ? Дал, да не тот. Получилось ли сблизиться? Да, наверное? Рада ли я? Нет...

Сон не спешил с прибытием, словно издевался, заставляя Лилю смотреть в потолок и безудержно зевать. Победив себя, девушка от нечего делать взяла телефон в руки и вернула себе те несчастные 10 предложений. Теперь они заточены в заметках...

— Создание моей книги... Правда имеет смысл? Брежу? Это начало настолько ужасное?

Страх подкрался и накинул на Лилю невидимый чёрный мешок. Глаза заволокла пелена слёз, дыхание сжалось внутри, а в голове разыгрался шабаш злых и упаднических мыслей.

Страх вновь победил.

И через два месяца, когда книга П.Пуговкина была закончена и сдана, Лиля вновь обнаружила себя за белым листом. В компании мерцающего пробела. С потерянным голосом и авторским именем.

Соколова Лилия Евгеньевна.