Верные дочери Родины
Продолжаем представлять выдержки из книги Надежды Петровны Дубровской «Верные дочери Родины».
«…После окончания курсов радистов, некоторое время я несла службу в 99-м батальоне, а в начале февраля 1945 года была направлена в 270-й отдельный батальон связи в Днепропетровск.
Однажды ночью нас посадили в товарные вагоны, на нары в два яруса, и повезли. Куда, зачем? Нам не говорили, и только когда переехали через Волгу, мы поняли, что нас везут на Дальний Восток. Ехали в ужасных условиях 24 дня. Сейчас даже вспомнить страшно. Даже жизнь в землянках раем казалась по сравнению с тем, что пришлось испытать в дороге. Особенно трудно было дежурить на кухне, которая находилась в "пульманском "вагоне. Остановится эшелон, два ведра в руки – и в разведку, под вагонами за водой, не зная, когда тронется наш эшелон. Дрова, уголь тоже заготавливались по пути следования.
День Победы встретили где-то у Хабаровска. Этот день я не забуду до конца своих дней. Наш эшелон остановился на небольшом полустанке. Мы ещё спали. Открываем «двери» и видим радостных людей, слышим слова: «Конец войне!». Как же мы тогда плакали. Плакали от радости, что наконец окончилась такая долгая и страшная война. Но больше, наверное, оттого, что понимали, что нас везут на вторую для нас войну. И что ждёт нас там, останемся ли мы живы?
Дотащились до Ворошилово – Уссурийска, где расположился штаб 270 ОБС. Я, две девушки-радиотелеграфистки и два парнишки-моториста были направлены к зенитным батареям, охранявшим мост через реку в 40 км от границы с Маньчжурией.
Война с Японией была короткой, но для меня (когда обстреляли палатку с радиостанцией), и многих могла окончиться гибелью. Много лет спустя я узнала, что японцы готовились в этой войне применять бактериологическое оружие. Домой меня и ещё нескольких девушек отпустили позже других. Оставили, чтобы подготовить себе замену из молодых парней, призванных в армию. Помню, дали нам за все годы службы по 600 рублей. Купили мы на них материю. Кто-то из нас сшил платье, так это платье мы все примеряли перед осколком зеркала и думали: «Неужели мы ещё будем девушками, а не солдатами, и избавимся от этого надоевшего обмундирования».
Но моя радость о возвращении домой была омрачена. Вызывают меня в штаб и говорят, что меня оставляют в армии, и я буду готовить еду для офицеров. Не знаю, что помогло: мои слёзы, или командование не имело права задерживать меня. Но меня отпустили.
В начале ноября 1945 года я поехала домой. Эшелон с демобилизованными двигался медленно. Моё место было на втором ярусе у маленького окошечка товарного вагона. В дневное время я могла любоваться красотой природы Дальнего Востока, Сибири, Урала. Особенно мне запомнился Байкал. Местами железная дорога проходила близко к озеру. Вода в озере была чистой, прозрачной, даже камушки на дне были видны.
Домой я вернулась 26 ноября 1945 года. Отец, прошедший три войны, приехал с Дальнего Востока на 6 дней раньше меня. Сестра Вера по состоянию здоровья вернулась раньше. Нашей семье повезло – мы все остались живы…»
Вспоминает младший сержант Валентина Ананьевна Ашихина - начальник наблюдательного пункта (НП) 4-ой роты:
«Летом 1942 года наш НП находился на левом берегу Волги в селе Терновка Энгельсского района. Это было небольшое, чистое село. Мы жили в кирпичном здании церкви. Через дорогу стояла пожарная вышка. Наблюдения за пролетающими самолёта мы вели на этой вышке. Стояли на вышке с винтовкой и биноклем.
Вражеские самолеты летели через Терновку, Квасниковку к саратовскому железнодорожному мосту с целью взорвать его. Когда самолеты подлетали к мосту, то небо освещалось ракетами, стоял страшный гул моторов, гром взрывов от зениток и взорвавшихся бомб. Было очень страшно. Летит прямо над тобой вражеский самолёт, и думаешь: сейчас сбросит бомбу на нашу церквушку, на беленький домик – и мы взлетим. Откуда тогда силы и смелость брались, чтобы не бросить всё и не бежать отсюда. И мы – молодые девчонки, поборов страх, продолжали нести службу, передавая все сведения о вражеской авиации.
На Терновку самолёты бомб не бросали, но эти громадные коршуны смерти так низко летали, распластав крылья, что было страшно. Мне и теперь кажется, что я даже видела оскал зубов у летчика. Но, думаю, что это был страх. Ночью, с высоты 350-400 метров зубы видеть я не могла. Лицо было видно в профиль при освещении прожекторами. Фашистские самолёты ежедневно летали с двенадцати до трёх-четырёх часов утра. Как наступал рассвет, они не появлялись.
Когда я вернулась домой, то мама говорила братьям, чтобы они с уважением относились ко мне, вынесшей на своих худеньких плечах, при росте чуть выше полутора метров такую тяжёлую ношу войны. Она была права. Три с лишним года мы отдали защите Родины в свои годы молодости».
Из воспоминаний младшего сержанта Таисии Григорьевны Вяхиревой, она родилась 22.10.1923 г. в Энгельсе, училась в 25-й школе. В апреле 1942 года в числе первых комсомольцев, откликнувшихся на призыв ЦКВЛКСМ, добровольно ушла в армию:
«Мы, девчонки со школьной скамьи, наравне с мужчинами испытали все тяготы войны и внесли немалую лепту в победу над врагом. Мы находились в самых тяжёлых условиях: никогда не бравшие в руки молотка и топора, мы сами строили полевые землянки; не было воды – топили снег, ели свёклу и мёрзлую картошку, так как часто задерживали привоз продуктов, особенно в распутицу; спали на сырых земляных топчанах; в ботинках в мороз стояли на посту. И, несмотря на трудности, мы добросовестно несли службу на НП в любую погоду.
После окончания курсов радиотелеграфистов я была направлена в 144-ю истребительную авиационную дивизию, в 40-ю радиороту. Подвиги мои скромные, на амбразуру не бросалась, в атаку не ходила. Хотя, если бы это потребовалось, я бы, не задумываясь, пошла. Ведь мы были такими отчаянными».
«Да, все меньше и меньше нас…»
И вновь - слово Надежде Петровне Дубровской:
«Храбро сражались, защищая Саратов и Поволжье, воины ПВО, а ведь в частях ПВО в основном были девушки. Отражая налёты вражеской авиации, они сбили 16 самолётов, снизили точность бомбометания, в результате чего к оборонительным объектам прорвалась только четвёртая часть вражеских самолётов, и железнодорожный мост, имеющий стратегическое значение, не был разрушен.
Я, ушедшая в армию в девятнадцать лет, вернулась почти в 23 года, прошла две войны – с Германией и с Японией, по истечении многих лет вспоминаю те годы и думаю: «Неужели всё то, что пришлось испытать мне и моим боевым подругам, можно было вынести?».
Всё меньше остается тех, кто в годы Великой Отечественной войны защищал нашу Родину. И наступит момент, как сказал в своём стихотворении Н.Фёдоров:
«Да, всё меньше и меньше нас, и час прибудет.
А ведь это случится, поздно или рано,
Что когда-нибудь праздник придёт,
И очень хочется, чтобы наш неимоверно тяжёлый труд не пропал даром, чтобы нынешнее и будущее поколения узнали о подвигах их ровесников в годы войны».