Сделка США и Китая: мнение эксперта
Александр, как вы охарактеризуете отношение США к Китаю в настоящий момент?
Китай – вызов для США. По крайней мере такое отношение окончательно сформировалось в Вашингтоне во время президентства Дональда Трампа. Мало того, что там авторитаризм – принципиально иная, далекая от демократии политическая система, так она еще и успешная: китайцы показали, что капитализм с направляющей ролью партии и государства вполне может обеспечивать быстрый экономический рост. Многим странам мира, в том числе России, это импонирует, а в США считают Китай долгосрочной угрозой – и конкурентом в состязании за глобальное лидерство, и альтернативной моделью. Особенно американцев тревожат развивающиеся в Китае инструменты цифровой диктатуры вроде системы социального рейтинга, которые позволяют контролировать поведение людей и потихоньку их перевоспитывать. Сейчас граждане Китая работают на высокий социальный рейтинг, стремятся быть законопослушными и лояльными власти.
Каким образом Китай этого добился?
Причины бурного роста Китая при сохранении авторитарной системы на протяжении последних 40 лет – это удачное участие в глобальном разделении труда, прагматизм в экономической политике и адаптивность партии. Главное, что сейчас беспокоит американцев – это прогресс Китая в технологиях, которые определят будущий расклад сил в мире, и то, как китайцы получают это конкурентное преимущество. Не секрет, что китайцы активно воруют технологии или принуждают глобальные компании делиться своими ноухау. Инструментов много: и кибершпионаж, и принуждение иностранцев создавать СП с китайскими компаниями. Причем все эти способы нарушают взятые на себя Китаем обязательства при вступлении в ВТО в 2000 году.
Есть ли способы с этим бороться?
Заставить Китай выполнять обязательства перед ВТО в рамках самой ВТО практически невозможно. Это понял еще Обама и инициировал создание Транстихоокеанского партнерства (ТТП). Логика такая: мы обнуляем пошлину на 99% товаров, открываем всем доступ на американский рынок, но взамен вводим супервысокие технологические стандарты и жесткие правила защиты интеллектуальной собственности, которые выгодны американским компаниям. Потом зовем туда всех союзников в тихоокеанском регионе во главе с Японией. Они, видя перед собой морковку в виде американского беспошлинного рынка, конечно, принимают эти правила игры.
Что происходит дальше? В ТТП входит не только Япония, но и, например, Вьетнам. В Китае цена на рабочие руки растёт, во Вьетнаме она ещё низкая. Для Китая есть пошлины на американском рынке, а для Вьетнама они нулевые по 99% товаров. В результате бизнес в целом ряде сегментов перетекает из Китая во Вьетнам и другие страны АСЕАН, которые войдут в ТТП, и китайцы понимают: надо срочно бежать в ТТП, а значит принять те высокие стандарты, которые разработали без них. По сути получается, что США ломает Китай через колено и заставляет выполнить все, что требует ВТО, плюс еще некоторые обязательства.
Но сейчас ТТП функционирует немного в другом формате.
Это правда. Обама не успел доделать ТТП, а Трамп от него отказался. ТТП было создано без США, в настоящее время там 11 стран, но эффект совершенно не тот. Он появится только если Америка поймет, что ТТП – отличный способ бодаться с Китаем без «молотка пошлин».
На сегодняшний день в торговле с Поднебесной Трампа беспокоит только дефицит в размере 370 млрд долларов. На самом деле этот дефицит - во многом структурная вещь, связанная с географией торговли: Китай является точкой сборки многих цепочек добавленной стоимости. Например, айфон, который продаётся в Америке, маркируется как китайский экспорт. Но сколько в нём добавленной стоимости, которую производит Китай? Примерно 15%. А значительная часть стоимости айфона создается в США, хотя это и не видно из таможенной статистики. У Китая дефицит с Японией, Южной Кореей. Так что сам дефицит на самом деле не является для США какой-то огромной проблемой.
Люди в американском правительстве, которые чуть более глубоко погружены в тему, говорят, что бог с ним, с дефицитом, главное – принудительный трансферт Китаем технологий.
В идеале для борьбы с этим нужны тонкие инструменты, похожие на ТТП, но президент понимает только пошлины, поэтому они согласны бить этим молотком – лишь бы изменить поведение Китая.
Какие меры принимает Китай, чтобы защитить свои интересы?
Китай отказываться от копирования технологий или от масштабных госпрограмм развития высокотехнологичных отраслей вроде «Сделано в Китае-2025», конечно, не хочет. Он поступает очень хитро: пытается заручиться поддержкой среди американских корпораций, открывая некоторым крупным игрокам, например, Visa и Mastercard, доступ на внутренний рынок. Это касается и европейских компаний.
BASF – немецкий нефтехимический гигант – стал первой корпорацией, получившей разрешение самостоятельно, без китайских партнеров, построить завод в китайском Гуандуне. То есть это уже не СП, а 100% BASF. В итоге сотрудники компании говорят европейским коллегам что-то в духе: «Что вы наговариваете на Китай? Он не такой плохой, просто надо уметь договариваться, и у нас это получилось. Берите пример». С другой стороны, Пекин показывает, что готов что-то делать и с проблемой технологий, и с проблемой справедливого доступа на внутренний рынок. Сейчас на завершившейся в Пекине сессии Всекитайского собрания народных представителей был принят закон об инвестициях, который уравнивает права иностранных компаний с китайскими на внутренний рынок. Пекин демонстрирует и желание ужесточить законы в области интеллектуальной собственности. Но, конечно, главный вопрос – как все это будет исполняться на практике.
Удастся ли Китаю и США договориться?
Во всяком случае Трамп очень этого хочет. Он активно следит за фондовым рынком, постоянно пишет о нем в твиттере, понимая, что на торговую войну с Китаем у рынка идет негативная реакция. Заключить сделку необходимо, причем именно сейчас, чтобы фондовый рынок вырос, а Трамп с этим результатом подошел к выборам. Кроме того, Пекин согласен сокращать дефицит в торговле с США с помощью масштабных закупок американской продукции, прежде всего, углеводородов, продукции агропрома, а также промышленных товаров вроде медицинских приборов и т.д. Эти закупки помогут создать рабочие места в тех штатах, которые так нужны Трампу для победы.
То есть у Китая сейчас есть окно возможностей прийти к соглашению с США на условиях восполнения дефицита и сохранить при этом самое важное – технологии. Если бы американцы были последовательны в своих действиях и добивали Китай планомерно, ущерб от сделки для Поднебесной мог бы быть несравнимо большим. Но, я думаю, что даже если сделка будет заключена, часть американского правительства продолжит наступление на Китай на технологическом фронте и будет последовательно закрывать возможности воровать технологии – с помощью ужесточения CIFUS, например. И, конечно, Вашингтон продолжит давление на Huawei и других китайских национальных чемпионов в сфере технологий, руководствуясь и соображениями национальной безопасности, и желанием подорвать позиции конкурентов американского бизнеса с помощью политического давления.
Если сделка все-таки не состоится, как торговая война отразится на экономике Китая?
По оценкам, при продолжении торговой войны, которая выражается в повышении пошлин до 25%, американский ВВП сократится на 0,5%, а китайский на 1%. Это много, но не критично. Для Китая намного важнее социальный эффект, потому что пошлины повышают на экспортоориентированные товары, которые производятся в кластере приморских провинций. В экспортной отрасли того же 100-милионного Гуандуна занято порядка 30 млн человек – это как гигантское Пикалево. Кризис в приморских провинциях из-за того, что товар не покупают, – первая большая потенциальная проблема.
Вторая крупная проблема связана с технологиями. Если США все же лишит Китай возможности копировать инновации, покупать активы, отправлять студентов учиться, страна много потеряет в долгосрочной перспективе. Ведь Китай долгое время рос за счет расширения среднего класса, демографии, урбанизации, внутренней инфраструктурной революции, огромных строек, в том числе в долг. Многие из этих драйверов начинают потихонечку выдыхаться. А бесконечно наращивать потребление невозможно, нужно брать кредит, тем самым усугубляя проблемы. Здесь китайскому руководству приходится идти между Сциллой и Харибдой и бороться за технологии: они резко повышают производительность труда и создают новые рынки, в то время как снижение рождаемости, старение общества, маленькие пенсии тянут экономику вниз.
Есть ли риск экономического кризиса в Китае в ближайшие пару лет?
Год-два, я думаю, все будет спокойно. У Китая огромные демпфирующие резервы и довольно профессиональная бюрократия, которая пока что может регулировать ситуацию. Но проблема в том, что Китаю нужно наращивать конкурентные секторы экономики и уходить от политизированных, директивных, государственных. А Си Цзиньпин другого мнения. Он, судя по всему, хочет усилить роль государства: когда мы сможем все контролировать, сможем все внутренние проблемы решить.
Централизация, наращивание органов партийного контроля, борьба с оттоком капитала, антикоррупционные меры, монополия одного человека на принятие решений – все это оказывает парализующее действие на экономику. Все сидят ровно, смотрят наверх, и пока Си Цзиньпин не скажет, никто никуда не бежит. С таким укладом Китаю будет сложно бороться за лидерство в технологической гонке.