Глубина. Глава 3
Время
"Такие эфемерные понятия как Любовь, Ответственность, Религия, Культура, Ложь, Фантазия – чем больше человек вкладывает в них свои мысли, эмоции, самого себя, тем больше они оживают и начинают жить своей жизнью. Всё так же, как и любая живая сущность, взрослея и умирая. Но вот время.
Время не меняется. Оно только есть, пока есть человек верующий в это самое время. Убери человека и время перестанет существовать. Останутся только процессы, явления, события.
Время – это самое парадоксальное и самое популярное божество на этой планете. Вне зависимости от вероисповедания, человек всё равно придаёт самое особое значение именно времени, заранее формирую себя рабом этого вымышленного явления. Ибо время важно для человека. Оно не только правит им, придавая смысл и мотивируя действовать, но и отражает в доступном для понимания виде количество свершённых человеком процессов и затраченных на них мозговых электромагнитных импульсов…"
Шло время и жизнь этого маленького дикого, наглого, непослушного, игривого, вечно сбивающего все вещи в этом доме с толку, существа постепенно приходило к стабильному режиму, тем самым, постепенно, со слезами и руганью менялся и распорядок Маши…
- Нет! Это моя резиночка! И её задача помогать мне придерживать волосы в нужном виде! И она не должна играть с тобой! У тебя для этого есть игрушки!
Они стояли у Стража друг на против друга по эту сторону мира. Она, с мокрыми растрёпанными волосами, обвёрнутая в полотенце, и пытающаяся объяснить котёнку, что резиночка – это не игрушка.
И Васька, сидящая на раковине рядом со скучной расчёской, требовательно просящая именно эту тянущуюся игрушку!..
На следующий день, как Мария Евгеньевна принесла котёнка домой, она, как и обычно, ушла мыться, оставив спящего котёнка на кровати, но при попытке сделать самый важный шаг из ванной в новый день, она увидела плачущую Ваську, сидящей на мокрых дурно пахнущих тапочках, оставленных девушкой в этот раз уже с боку от двери. Когда она увидела эту картину – в ней что-то надломилось. Её терзала жалость к котёнку за его страх одиночества и злость на него же за испорченные тапочки! Злость на тапочки, что опять не выполнили своей задачи. Злость на себя, что оставила котёнка одного по ту сторону мира. Злость на непонимание как теперь сделать шаг и переступить эту границу. В тот момент, как только она открыла дверь, Васька, обижено сидела и упрекающе мяукала, словно потерявшийся ребёнок, убежавший догонять бабочку и непонимающий, куда пропала мама. Чем больше она смотрела на котёнка, тем больше злость на саму себя охватывала её. Она не могла сделать шаг. Несмотря на то, что дверь была открыта, Страж не пускал её. Весь внешний мир был сломан. В какой-то момент она замкнулась на этой мысли и мир начал скатываться в одно единственное препятствие - до серой живой точки, сопровождающейся тихим писклявым раздражающим звуком. Брезгливость, раздражение, злость – уже недостаточно! Ярость, агрессия! Всё сломано! Воздвигнутый ею Страж всё это время защищал от всех, но не смог защитить от какого-то котёнка? От этого отвратительного писклявого ора? Она с яростью схватила первое подвернувшееся под руку и с нечленораздельным истеричным криком замахнулась на эту тварь!
Котёнок же, поняв, что на него наконец таки обратили внимание, спокойно пересек границу двух миров, взглянул снизу вверх, мяукнул, немного потёрся об ноги, заметив хвостик, попытался его поймать, а как поймал, так и остался лежать на полу смотря на свою, почему-то кричащую, теперь уже новую маму.
Ступор. И вновь. Неадекватное поведение этого существа вновь что-то надломили в ней. Будто облитая ледяной водой, поражённая происходящим и столь спокойным преодолением границы, покрываясь мурашками, она захлебнулась криком. Опустила руку. И оседая на слабеющих ногах на услужливый коврик, эмоционально тускнеющим взглядом посмотрела на котёнка. На то, как Василиса, лёжа на спине, беззаботно пытается вновь поймать свой хвостик, тем самым неугомонно крутясь на месте. Накатило опустошение. Пустой взгляд, пустые мысли. Девушка сидела и смотрела невидящим взглядом на детскую игру. «Почему она это делает?». Беззаботно, самозабвенно так, как только умеет играть ребёнок. «Зачем она здесь?». Поймав хвостик, она куснула его, от того подскочив от неожиданной боли, вновь отпустила пушистую игрушку, приземлившись на все 4 лапки и озираясь по сторонам в поиске кусающегося злодея. «Ведёт себя так, будто так и должно быть. Будто больше и нет ничего.». Она подтянула к себе Ваську и с молчаливым безразличием начала сдавливать котёнка. «Не понимаю». Сильней. «Почему она ничего не видит?». Ещё сильней. «Почему она так счастлива?». Страх и ужас прозвучал в крики котёнка. Он начал вырываться, обильно царапаясь и кусаясь. ЕЩЁ СИЛЬНЕЙ. Пока сопротивление не начало слабеть. «Я тоже счастлива, но я уважаю вещи рядом». По руке потёк тёплый специфический ручеёк, скапливаясь на верном коврике в тошнотворную лужу кошачьей мочи. «Почему она всё портит?». Не замечая ни запаха, ни мокрой руки, ни жалобного и затихающего «Мяу», что звучало где-то на фоне и безразлично, она продолжала давить на Василису. Ей было важно понять, что она нормальная. Обычная. И не только она может испытывать ужас и боль этого мира. Что не только она, теряя рассудок и сознание может захлёбываться в немеющем крики отчаяния. Ей было важно убедить себя, что воздвигнутая ей защита из ритуалов не может быть столь хрупкой и ничтожной перед натиском какого-то обычного котёнка. Всё больше отстраняясь от реальности, она всё больше сжимала Ваську, пока в какой-то миг, впившийся коготок под ноготь не вынудил её вернуться в этот мир. Не понимающе она посмотрела на свои мокрые исцарапанные и местами кровоточащие руки. На Ваську. Принюхалась. Она не могла понять почему Василиса повредила ей так руки, да ещё и обмочила.
- Василиса, и что это вы себе позволяете?
И только сказав и увидев, что котёнок никак не реагирует, её скрутило.
- Ва-ва-ва-ва-ва… - Заикаясь и задыхаясь, не понимая, как нужно говорить, она пыталась позвать Василису. – Ва-ва-ва… - Громким стуком кровь билась в висках, ком отвращения и отчаяния накатывает к горлу. Головокружение.
Стошнило. Котёнок, коврик, Дверь, потолок. Отключаюсь она завалилась на бок, задев по касательной головой край раковины.
Боль и вылизывающий губы шершавый маленький язычок.
- Аоу… Больно. Василиса! Перестань! Ммм… Я что упала в обморок, выходя из ванной?
Девушка попыталась сесть, но подкатившая дурнота от напора запахов вновь скрутила её над полом.
«Как отвратительно! Оууу… Бедный коврик… Что здесь такое произошло? И почему от меня пахнет сиками? Нужно встать и умыться.»
Со второго раза она смогла сесть. Осмотрелась. Лежащая на полу расчёска. Верный коврик, совсем потерявший своё достоинство. Полотенце, больше напоминающее скомканную тряпку, так же пропитанное рвотой девушки. Василиса, изучающее смотрящая на девушку, периодически переключающая своё внимание на вылизывание правой лапки.
«И как это всё могло произойти? Ничего не понимаю. Даа…»
Она поднялась. Чуть пошатнувшись, но вполне уверенно. Подняла все с пола и положила в раковину. Включила воду на всю мощь струи. Полила всё сверху шампунем. У нее не было опыта заниматься домашними делами. Два раза в неделю приходила их домработница и наводила всегда и везде порядок. Она не могла понять, что ей со всем этим можно сделать, она всего лишь хотела притупить вонь в ванной. В какой-то момент вещи в раковине заткнули сливное отверстие и не смотря на большие размеры раковины, вода начала активно наполняться, поднимая с вещей всё их, а верней девушки, нелицеприятное содержимое.
Сделала напор тише. Двумя пальцами, аккуратно, вещь за вещью приподняла, сливая воду и как смогла – сполоснула.
- Василиса! Вот скажи мне! Что это всё значит? Что здесь происходит? И что мне с этим всем делать? И вообще! Ножкам холодно!.. Без коврика…
Чуть выжав, она закинула всё в мешок для грязного белья и крепко на крепко завязало его, дабы ароматная и нежная пенка в нужный момент могла исполнить своё предназначение полностью.
Повторно искупавшись по всем правилам, тщательно обтерпевшись вторым полотенцем «И не его вина, что оно влажное» для головы, она бросила его на пол, делая замену коврику «Прости меня, пожалуйста!». Встав на против зеркала у раковины, она принялась повторно расчёсываться.
Василиса, увидев, как новая пушистая игрушка озорно дразнится где-то там вверху, ловко запрыгнула на раковину и стала активно ловить прядки волос.
- Ах ты ж мелкая гадина! – напугавшись, столь неожиданным поворотом событий, воскликнула девушка. – Я тут стою, свои ножками на полотенце! Понимаешь, на полотенце! Я с каждым мгновением чувствую, как оно негодует! Стою и думаю о произошедшем. А ты тут пугать меня вздумала! Ну получи! На! Вот так! А вот так вот? Ага, не можешь поймать? Вот тебе, вот, вот! – увлекаясь азартом котёнка, она начала играться с ней, дёргая одной рукой ближайшую к ней прядку. – А если я сделаю вот так, а? – она наклонила голову над котёнком и начала трясти ей во все стороны, так что котёнок весь оказался в волосах, проговаривая при этом: «Быр-быр-быр-быр-быр».
От неожиданности, Васька, завалилась на спину, от чего кубарем покатилась с раковины, цепляя за собой смирно лежащую с красивой деревянной брошкой резиночку и запутываясь в ней лапками. Приземлившись, поняв, что что-то с её лапками не так, она зубками попыталась стянуть это нечто непонятное, но резинка только растягивалась и никак не хотела сниматься. По-всякому извиваясь, крутясь и кувыркаясь, она так увлеклась своей новой игрушкой, что на миг, девушка даже позабыла о боли резиночки, увлекаясь безумной игрой котёнка.
- Аааааа! Стой! Отдай её! Это же не игрушка совсем! Ей же больно! Что ты творишь!
С того момента и повелось, что Мария Евгеньевна всегда брала котёнка с собой купаться, Василиса всегда стягивала резиночку с раковины для новой азартной игры, пока девушка моется, а Резиночка так и оставалась просто вещью.
Даже выходя на улицу, девушка старалась брать котёнка с собой. А когда не получалось, то всегда спешила обратно как можно скорей и всячески потом перед ней извинялась. Постепенно, Васька стала все больше проникать и расширять внутренний мир девушки. И не смотря на весь стресс и слёзы, она была рада этим переменам. Да, ей не нравилось, что котёнок не поддавалась своему назначению, да и сама девушка не могла придумать то самое предназначение для него. Ей не нравилось, что привычное распределение ответственности среди вещей периодически нарушалось, и что этот хаос никак не получалось обуздать. Но ей нравилось ощущать себя нужной, ей нравилось не только наводить порядок и выстраивать свою защиту, но и заботиться о ком-то. День за днём, мысль за мыслью её жизнь приняла в себя новую жизнь. Для неё котёнок стал больше, чем питомцем. Он стал для неё живым талисманом, небольшим хранителем её внутреннего мира в окружающем их мире. Ох, уж это Время…
- Послушай меня ещё раз! Это резиночка моя. И ей не нравится, когда ты с ней играешь. Она, между прочим, на тебя жалуется! Ты же жалуешь на него сейчас? Да, жалуется! Не переживай, я не отдам тебя этой наглой лохматой морде!
- Да, ты наглая! Тебе мало своих игрушек?
- Мяу! – котёнку весьма нравилась эта игра. Сидишь себе довольной, мяукаешь в нужный момент, а потом получаешь вкусняшку или игрушку.
- Хмм… А что, если сходить в магазин и купить бестолковую резиночку? На столько глупую и невыразительную, что совершенно не знает для чего она нужна и отдать Ваське?
- Ой, а буду ли я тогда считаться резинковой расисткой? Или нацисткой? – продолжая расчёсываться, размышляла девушка в слух. – Но у них же нет ни расы, ни нации. А как тогда делят умных и глупых? Васька, не знаешь случаем?
Ваське надоело играть в эту игру, и она принялась умываться, завалившись полностью на тот самый предмет спора.
- Васька! Всё, отдавай! – Маша подняла котёнка, взяла уже в кошачьих волосах резиночку. – Вот же ты какая! Возьму как, и побрею тебя!
Раздающийся телефонный звонок она не сразу восприняла как нечто обязывающее её к каким-либо действиям. В последнее время она ни с кем не разговаривала по телефону, да и в целом она им перестала пользоваться, а потому он выпал из её реального мира во внешний мир. Услышав его, она растерялась – так и замерев с расчёской в руках, прислушиваясь, кажется ей или нет? Ещё гудок. Тишина. А раз за гранью тихо, то можно продолжать готовиться к утру дальше.
Приведя себя окончательно в порядок, распахнув Стража, она вновь попыталась приучить Ваську к правильному выходу их ванной. Села на корточки и принялась объяснять:
- Вот. Смотри. Ты вот так вот сидишь. Потом проверяешь, что за дверью никто не стоит. – поворачивая её голову в разные стороны, продолжала объяснять она. – Затем ты думаешь, всё ли ты сделала. Соглашаешься с собой, всё. Затем делаешь маааленький шаг. Куда! Опять убежала. Эх глупая кошка!
Взгляд. Выше. Голову тоже выше. Улыбнуться. Сегодня все получится!
По привычке бросив полотенца на кровать, встав, вновь по привычке, полностью обнажённой посмотрела на себя в зеркало. Немного покрутилась, пощипала себя по всему исхудалому телу, проверяя его на устойчивость. Заглянула в шкаф. Сегодня гулять хотело лёгкое почти прозрачное нежно голубого цвета платье по колено с белыми незначительными рисунками на нем. Но не успев его даже взять в руки, как вновь зазвонил телефон. И вновь этот звук ввёл её в ступор. Она подошла к телефону, лежащему на столе, и засмотрелась на то, как он звонит. Это было сравни чуду. Аккуратно, она взяла его двумя пальцами и ответила на звонок – телефонный номер был не известен.
- Аллё-ё? – испугано, чуть растягивая слово ответила она.
- Мария Евгеньевна? Доброго дня! Это Георг. Я не помешал?
- Нет. – Немного успокаиваясь ответила она.
- Отлично! Дело в том, что завтра я не смогу с вами встретится, я вновь уезжаю и в этот раз уже на долго. Поэтому я хотел бы вас попросить, по возможности, прийти ко мне сегодня. Скажем так, просто встретимся в неформальной обстановке, посидим в кафе, поделимся свежими новостями, и я вас оставлю в покое. Что скажете?
- Если часа через 2 вас устроит?
- Да, буду у вас через 2 часа.
- Мария Евгеньевна, спасибо большое за понимание. Тогда, до свидания?
Она положила телефон обратно на стол и задумалась: «Почему он так неожиданно решил куда-то уехать? Обычно, когда он переносил или отменял встречи – это было всегда заранее.». Но поняв, что ей в целом это не интересно она вернулась к голубому платью.
- Ах ты уже не хочешь? Предательница! Как в магазин, так ты первая, а как к вопрошающему, так сразу не хочу? Тебе повезло! Что тебя готово подменить жёлтое платье. А ты виси теперь и думай, как в следующий раз передумывать!
Собравшись, стоя на пороге перед закрытой входной дверью, она думала: «Ключи, сумочка, в сумочке телефон – нарушитель спокойствия, крем, наушники. Свет везде выключила. Сегодня я не гладила и ничего не готовила. Вода не капает. Вроде всё. Нет не всё.» Вновь это краткое онемение в мыслях… «Василиса! Брать? Долго. Тогда брать.»
- Васька, кись-кись-кись! Иди ко мне. – не поворачиваясь позвала она котёнка.
«Мне нельзя поворачиваться. Мне нужно было подумать о Ваське раньше. Дура! Дура-дура-дура! Она должна подойти!
- Кись-кись-кись! Васька, где ты? Прошу! Иди сюда! – первые слезинки сорвались к полу, но задержались на щеках, так и не достигнув своей цели.
«Где она? Где она? Где она? Я не могу! Не должна! Нет-нет-нет!»
- Василиса! Кыс-кыс-кыс! На скорей, иди сюда! – присела, имитируя будто чем-то хочет поделиться, и подняла голову как можно выше, сдерживая надвигающийся поток, с надрывной мольбой продолжала звать. Ей нельзя оборачиваться. С того самого момента она больше не смотрит назад. Только вперёд и только вверх.
«Дыши, дыши Маша дыши. Это порог, здесь нельзя. Здесь уже только вперёд!»
- Васька! Если ты сейчас же не придёшь, то останешься здесь одна без вкусного и без новой игрушки! Ты поняла меня? – протерев уже успевшие слегка набухшие от слез глаза, она взяла себя в руки. Эту фразу про еду и глажку она произносила всегда, выходя из дома. Она знала, что всё в порядке, потому что она совсем не готовила и не гладила. Да и в целом она даже не убиралась. Это был её ритуал, помогающий закрепить настрой, но стоило попытаться в него внести изменение, как она вновь чуть не сорвалась.
- Мяу! – включившись в игру, подошла Васька.
- Собирайся! Мы выходим. У нас с тобой сегодня дела. Иди ко мне. – она подхватила, все так же не отводя взгляд от двери, котёнка, начавшего тереться об ноги. Расстегнула сумочку и посадила Ваську в неё, успокаиваясь и приводя дыхание в норму.
«Фух! Взгляд. Вверх. Голову тоже. Улыбнуться! Только вперёд!»
Добравшись до магазина всегда молодых или просто следящих за собой модниц, она подошла к отдельно стоящему стенду с различными заколками, резинками, бантиками и прочими аксессуарами для волос.
- Нуу… Василиса, нравится ли тебе что-нибудь из всего этого разнообразия?
Кошачья мордочка, выглядывающая из просторов сумки, смотрела по сторонам и совсем пока ещё не проявляла никакого интереса к чему-либо.
- Доброго вам дня! Могу вам чем-нибудь помочь?
Она не очень любила ходить по магазинам. Ведь в них зачастую были именно вот эти глупые люди, что вечно советуют не то, что нужно ни ей, ни рекламируемым ими вещам. От их советов ей становилось то смешно, то обидно за вещи. И обычно она всегда игнорировала их, погруженная в музыку от комфортных наушников. Но сейчас она была не под их защитой, а не отвечать на вопросы, что были ей услышаны, не позволяло воспитание.
- Здравствуйте! Мы ищем самую глупую, самую невоспитанную, самую неопределённую резиночку для вот для неё. – кивком головы указала Мария на выглядывающую мордочку из сумки.
- Ой, какая прелесть! Можно я её поглажу? – Не дожидаясь ответа рука консультанта потянулась к котёнку.
Не успев сообразить, как можно отреагировать на подобное поведение, Маша молча смотрела на то, как рука девушки почти коснулась головы котёнка, но тот, испугавшись, полностью нырнул в сумку, что в свою очередь, сработало своеобразным толчком к пониманию происходящего.
- Вот, для этой вот самой прелести и нужна самая глупая резиночка. – Безоговорочным тоном произнесла Маша.
- Да-да, конечно! Цвет, размер, стоимость – имеют значение? – не очень понимая, что именно требуется данной страной, но ухожено и гармонично одетой покупательнице.
- Нет, главное, чтобы было не жалко отдать резинку на растерзание этой безответственной и наглой особе. Хочу попытаться спасти свои резиночки от её постоянных нападок.
- Мяу! – включилась в игру «Кто кого переспорит» Василиса.
Консультант вновь попыталась, уже не спрашивая, погладить котёнка, и та вновь с головой спряталась в сумке.
- И чтобы погладить Василису необходимо сначала с ней подружится – она любит постоянство и всё новое в свою жизнь подпускает крайне осторожно. Да Василиса?
- Мяу! – поняв по эмоциям обращения, что игра продолжается, подтвердила та, вновь высовывая голову из сумки.
- Хорошо! И как же мне с ней подружится? – практически полностью скрывая сарказм и ухмылку за столь неопределённое замечание, поддержала диалог консультант.
На бейджике было написано Ирина. Но не было понятно её ли это бейджик, так как по мнению Марии имя Ирина ей совсем не подходило. Каштаного цвета волосы, забранные в пучок, по которым было ясно видно, что работает она уже не первую смену подряд и после работы на столько устаёт, или просто ленится, что экономит силы на мытье головы. Униформа, предоставленная магазином, минимум косметики и явно только что оживший, сбодрившийся взгляд, от увиденного маленького котёнка. Было видно, что работа ей была явно в тягость, что ей надоели все эти правила, и что ещё чуть-чуть и она вырвется на свободу до поры до времени, пока ей вновь не понадобятся средства для существования. Ей подходило больше бы имя Кристина. Почему-то ей казалось, что Ирины больше следят за своей внешностью.
- Как чем? Я же уже ясно дала понять! Подобрать резиночку для неё!
- Да, хорошо! Давайте попробуем! Значит вы говорите нужна, такая, чтобы не жалко было её отдать на растерзание этой миленькой пусечке? Ммм… - определённо впервые за день, а быть может даже и за несколько последних дней, в ней проснулся тот самый азарт продавца – подобрать идеальный товар как для покупателя, так и для магазина. – Предлагаю пойти снизу вверх! – но также было видно, что опыта работать с этим азартом у неё ещё не много.
На стеллаже с аксессуарами для волос было представлено больше сотни резинок разных цветов, форм, материалов, размеров: яркие, тёмные, тканевые, блестящие, резиновые, с бантиками, огромные и крайне маленькие, как по одной штуке, так и комплектам по пять. Глаза разбегались даже от тех, что висели в первому ряду, а ведь за ними висели ещё и ещё, и зачастую они не повторялись…
- Василиса, так ведь? Как тебе вот эта? – не понимая правил игры, попыталась вызвать подобной же реакции от котёнка консультант, протягивая ей чуть притемнённого зелёного цвета махровую резинку.
Котёнок чуть понюхал, но больше не проявил никаких эмоций.
- Нет, такая резинка не подойдёт! Она достаточно хороша, чтобы идти на растерзание котёнку. Вот смотри! Маша надела предлагаемую резинку на правую руку и покрутила ей в разные стороны. – Видишь? Размер резинки идеально подходит под размер запястья. А все потому, что данная резинка хочет быть больше символом «За природу», чем украшением. Я как бы даю всем знать теперь, что я «За природу! Я вся такая зелёная!». А вот красная той же фирмы говорит мне, что она готова поддержать при страшных заболеваниях. А вот эта зелёная, да и вот эти все тёмные уверяют меня, что они приверженцы религиозных обязанностей и быть другими они просто не могут. Ведь тогда их просто не все смогут надеть. А вот эти махровые слишком нафуфыренные и просто просят много денег.
То ли Ирина, то ли Кристина стояла в полном недоумении и не понимании от услышанного. «Кому какая разница какого размера резинка? И как резинка вообще может о себе что-то сообщить? Что за бред? Это же обычные резинки для волос! Бред какой-то! Точно, она наверное просто тронутая!». Девушка-консультант оглянулась в поиске поддержки к своим коллегам, но все, как назло, будто специально не смотрели на неё.
- Таак. Я поняла! С махровыми у нас не очень получилось. Быть может тогда рассмотрим эти? пружинкой?
- Кристина! Ой! То есть Ирина. Вас же Ирина зовут? Или Кристина?
- Я – Вера. И да, на бейджике не моё имя.
- Да! Я так и знала! Ура! Так вот, Верусь, - впав в состоянии азарта чтения резинок, Маша уже отбросила все рамки приличия и продолжила с тем же понебратсвом, - ну что ты! Во-первых, посмотри на них внимательно! Ничего не замечаешь? Они же не пойми из какого материала, и Василиса их в момент разгрызёт! А, во-вторых, они совсем не хотят, чтобы их грызли! Они как увидели Ваську, так все разом запротестовали!
- То есть как запротестовали? Это же всего лишь резинки. Разве нет?
- Вер, ну ты же в своём уме? Конечно же это просто резинки! Ну вот только ты поставь себя на их место! Висишь себе такая, собой красуешься, ожидаешь, когда к тебе в очередной раз сметут пылинки, купят и ты наконец таки окажешься в волосах. Надеюсь, что в волосах, а не где-нибудь еще… И вот ты такая вся счастливая, что тебя наконец-таки покупают, чуть ли не подпрыгивая от счастья вся светишься и жаждешь скорей себя проявить во всей красе! А вместо этого ты попадаешь в лапы и в зубы какому-то зверю, что перегрызает тебя в первые же минуты игры. Тебе же это не понравилось бы? – С подозрением спросила Маша. – Ты же не из тех, кому нравятся пытки?
- Нет, не из тех. – не выходя из недоумения, ответила все ещё ошарашенный консультант магазина прикрас.
- Ну так вот я и говорю тогда, что они, резиночки эти пружинкою, как увидели Ваську, так все и запротестовали! Вот смотри, вот эти вот шёлковые – они скучные. Они так и кричат своей занудной красотой. Вот посмотри. Видишь? – протянув белого цвета больших размеров шёлковую резинку поближе к глазам Веры. – Видишь? Она вся из себя такая цаца, барыня на выданье, или как говорила моя ба: «Дева краса, внутри пустота». Её предназначение – это услужливо, но величаво демонстрировать своё превосходство над другими, упаковавшись в какой-нибудь дорогую причёску. Бее, скукотища.
- Их же берут к свадьбе… - не успела закончить, как Маша её перебила.
- Ну я и говорю – ску-ко-ти-ща!
- Тихо, Васька! Не к тебе пока обращаюсь. Я и говорю, резиночка на час, а потом, как блеск свой отсияет, нагуляется, так и встречает свою старость в каком-нибудь затхлом чулане. Не жизнь, а какой-то комплект старческого самобичивания. Фу! А вот эти вот, например, суетологи! По отдельности они ничего из себя не представляют, а как собираются вместе, так обязательно какую-то суету наведут. – показала она на совсем мелких размеров резинки, продающихся в коробке по много штук.
- Ну так – это же для причёсок… - вновь, не успев договорить, как была перебита напором крайне странной покупательницы.
- Ну и я о том! Причёска – это что? Суета. А кто помогает эту суету навести? Вот эти вот самые сорванцы. А нам нужна вот самая тупая и бесполезная резинка! Ну чтобы совсем было не жалко её личность. Вот. Давай дальше искать?
- Ну так же! Вы же хотите ещё подружиться с Василисой?
- Ну так давайте тогда искать дальше! А их можно как-нибудь разложить так, чтобы было их всех видно? О, придумала! Давайте все высыпаем куда-нибудь?
- Да. Эээ, то есть, нет! – наконец-таки, снимая с себя наваждение, пришла в себя Вера. Я же потом задолблюсь. Эээ… Задолбаюсь всё вешать обратно! Да и высыпать тут негде. Не на пол же? – Поддаваясь азарту, но все же включая благоразумие, продолжила она. - Давай вот так? – забыв уже про рабочий этикет и тоже перейдя на ты, девушка сняла первый стержень с резинками со стенда, только уже снизу, и протянула его сначала к Ваське, затем, чуть подождав, и увидев отсутствие реакции, к покупательнице.
- О, отлично! Итаааак. Не то, не то. И это не то.
Когда уже руки начали уставать, стержне на 7, Мария Евгеньевна в какой-то момент замерла, взяв в руки розовую, уже явно давно висящую резинку.
- Ну что? Это то, что нужно? – устало и с надеждой спросила Вера.
- Нет. Это что-то другое. Я не чувствую её. Она совсем молчит о себе. Как странно. Почему я не чувствую её? Почему? Почему? – погружаясь в медитативное состояние, она, словно мантру, всё тише и тише начала повторять это слово «Почему», уходя в постепенное раскачивание.
- Что почему? – ничего не понимая, спросила Вера.
- А? Прости, я тебя не услышала. Что ты сказала?
- Что почему? И… И мы нашли то, что искали?
- Увы, но нет. Эта какая-то странная резинка и я возьму её. Но не для Васьки. Ей нужно что-то другое… Ммм… Вероятно даже, что вот эти вот резинки-убийцы… Убийцы… Убийцы… - словно вновь погружаясь в себя, Маша все тише и тише проговаривала это слово, будто ища какую-то платформу для размышлений. - Точно! Убийц не жалко, и я возьму их! 5 штук. Хотя… Нет. Я возьму их все! И вам посоветую их больше никогда не продавать! – Договорив, она взглянула на полностью обескураженную Веру, уставившуюся практически немигающим взглядом на новый писк сезона от бурно захватывающего рынок зарубежного бренда по уходу за всем, чем только можно как для маленьких девочек, так и для тех, кто уже в возрасте.
- Почему? Это же! Это же! Но почему? Они же делают нам всю кассу! Что значит не продавать? И почему убийцы? И как так все? Они же жутко дорогие! Это какой-то розыгрышь? Я поняла! Ты меня разыгрываешь! И где-то кто-то тут нас сейчас снимает?
- Да ты сума сошла! Ты раскрой глаза сама! Вот что первое тебе приходит на ум, взглянув на эту, казалось бы, обычную резинку?
Она держала в руках резинку какого-то непонятного тканевого материала, спрятанной в картонную упаковку, на одной стороне которой говорилось о то, что все изделия данного бренда созданы из экологических материалов, не несут какого-либо вреда окружающей среде и биоразлагаемы в течении 10 лет. А на другой стороне была изображена схема использования резинки и рисунка, что может получиться, если все сделать правильно. Конкретно эта резинка была из серии цветов и, если все сделать правильно, то получился бы рисунок розы на белом фоне. К слову, серия с цветами была значительно дороже серий с абстрактами рисунками, различными растениями, животных и смайликов. Уж не известно как так постарались дизайнеры, но эти резинки смотрелись превосходно как в волосах с отражением рисунка, так и просто на руке, выделяясь своей необычной раскраской. Вероятно, именно такой подачей данный бренд все больше и больше захватывал рынок женской красоты.
- Эээ… Белую резинку, что хочет показать, как красиво она может выглядеть? О! Или резинку, что всячески демонстрирует какая состоятельная у неё хозяйка! Нет? – засомневалась она, заметив проницательный уничижительный взгляд учителя, пытающегося в сотый раз объяснить нерадивому ученику его неправоту.
- Конечно же нет! Эта резинка так разит своим безразличием ко всему внешнему миру! Есть только она – и все! А потому, она никогда никому и не расскажет, что создана из какого-то такого материала… Ммм… Вот знаешь, когда вот иногда смотришь на человека, и понимаешь, что он какой-то вот весь неприятный, будто гадёныш какой-то? Вот и глядя на этот материал точно такое же впечатление. Вроде он весь такой «любите меня», а внутри гнилой-гнилой. А форма! Форма резинки заметила какая? Она ведь не круглая!
- Ну да! Специально, чтобы рисунок ложился как нужно.
- Вооот! Ты тоже начала понимать? – с зарождающейся толикой уважения к собеседнице продолжила Мария. – Вот смотришь на эту, или на эту, или ещё на какую от этого бренда резинки и так и видишь этот хладнокровный пафос профессионального убийцы. Точно! У них самый холодный взгляд! Я такая вся профессиональная, что зачем мне с вами вообще разговаривать? Ох, как Василиса то рада вам будет… О! А время то? Я уже опаздываю… Беру! Вё! И вот эту вот непонятную тоже.
Отпустив эту странную покупательницу, оставившей за аксессуары, что отдаст животному на растерзание, примерно месячный её оклад, Вера, дабы прийти в себя, вышла на улицу со стороны запасного выхода, крутя в руке уже всю замусоленную сигарету. А выйдя, так и замерла, пытаясь осознать, что же сейчас было и кто эта молодая девушка.
- Ну как ты? Ц. – спросила, подходя к ней директор магазина. Это была женщина не то чтобы уже в возрасте, но своим опытным и умудренным взглядом могла поставить многих на место. И именно вот ей весьма шла привычка Ц-ыкать каждый раз, когда она о чём-либо задумывалась. В сочетании с её проницательным взглядом это формировало образ свойского лидера, будто мамина близкая подружка, к которой можно прийти всегда за помощью и советом.
- Ну как, впечатлила она тебя? – с улыбкой спросила она, и, не дав ответить, продолжила. – Примерно год тому назад она приходила за расчёской к нам. Тогда в зале свободных девочек не было, и жребий случая свёл с ней тогда меня. Как сейчас помню, Ц. Я с ней провозилась тогда часа полтора перебирая абсолютно все расчёски, что тогда у нас были в продаже. И вот эта вот её манера оценки вещей, конечно сбивает с толку… То ленивая, то скучная, то, как же она тогда сказала, Ц. «Эта расчёска потому и любит очень обниматься, что мозгов на что-то другое у неё просто не хватает!». И сказано это было с таким уверенным напором. Я даже поверила ей тогда. Ц. И знаешь что?
- Ты должна сказать ей спасибо! Тогда я была просто консультантом, приходящая на работу от смены до смены. Вот прям как ты сейчас. Ц. Тогда я думала, что отработаю ещё пару смен и уволюсь ко всем чертям! Мне было невыносимо скучно! Но после того, как я поверила ей, моя жизнь начала круто меняться! Как видишь. Сейчас я уже директор, и… Ц… Скажу только тебе по секрету, поняла?! Ц. Меня переводят в отдел закупок по нашему региону. Пока я буду только помощником, но через три месяца погружения я буду уже самостоятельно решать, что будет продаваться в нашем регионе, а это уже совсем другие условия… Понимаешь? Ц. За полтора года. И всё из-за этой вот странной девушки...
- Ух ты! Поздравляю! Но как это всё между собой связано? – вновь впадая в полное непонимание происходящего, включилась в диалог Вера.
- Ц! Все очень просто. Для начала, после встречи с ней, я решила почитать отзывы на товары в интернетах. В таком же вот состоянии я вернулась домой, рассказала все дочке. Она посмотрела на меня как на дуру, и решила доказать, что ни эта странная девушка, ни я – мы не правы. И вот когда дело дошло до ленивой расчёски, я поняла, что у той девушки какой-то дар. В дальнейшем, от отзывов. Ц. Я решила изучить товар, что мы продаём более подробно. Бренды, заводы, производители, материалы и т.д. И вот так, ленивая расчёска – это… Ц. В общем, производитель при изготовлении сделал акцент на удобстве держания в руках ручки расчёски, а зубчики, несмотря на то, что они вроде как распутывают волосы, сделал именно такой длины, чтобы процесс распутывания растягивался на как можно длительное время, тем самым формируя у покупательниц некий культ… Ц. Некий обряд расчёсывания. И даже реклама была именно с определённой медитивной или медитативной, как правильно? Музыкой. Ц! Как сейчас помню, в магазине периодически крутилась такая… Ммм-мы-мы. М-м-мы-мы… Ц. В общем, от того же бренда должны были в продажу поступить и другие такие же товары для расслабления и ухода за волосами. Электрические массажёры для головы и шеи, спреи для лёгкого расчёсывания, заколочки всякие... Ну ты понимаешь, да? Ц. И фишечка у них была ещё такая, на сайте у них ролик был про неё, специальная ванночка с небольшим фонтанчиком, вот таких вот примерно размеров. Выглядел он как небольшой оазис: озерцо, по краям которого растительность, на ней сверчки всякие, зверьки. Ц. А с одного из краёв каменная насыпь. Оттуда и стекала небольшим фонтанчиком вода. Подсветочка. Ц. А знаешь, для чего это всё? Молчишь? Хех. Ц. Это была специальная ванночка, куда можно было залить специальную воду для расчёсывания и окунать в неё кончики расчёски. Длина зубчиков и глубина этой ванночки были подобраны идеально. Буквально вот на миллиметра 3. Не более. Вот представь себе. Ц. Лежишь, уставшая после работы в ванной. Дети отправлены спать, муж накормлен. Можно сказать свобода. Хех. Ц. Можно добавить немного соли и пенку в ванной… В мыслях всякие проблемы крутятся, старший с математикой не дружит и нужно бы репетитора нанять. Младшей поделку сделать в сад… Да и работа эта, что не день, то веселье. Не так ли? Ц. Раздражает, что оно все отвлекает от приятного… И потому открываешь бутолчку. Чего-нибудь любимого, наливаешь в бокал. С глотка 5-го накатывает волна расслабления – на всю эту бытовуху, на все эти проблемы начинаешь смотреть уже как-то по другому, более по доброму, что ли. И вот это состояние уже не хочется отпускать! Но пора уже выходить – быть может в этот раз муж обрадуем чем. Хех. Приятным. Ц. А по тому, ты открываешь дорогие, но безумно вкусно пахнущие гель для душа и шампунь. Ведь ты действительно уже напридумывала себе приятный вечер! Ты тщательно моешься, смывая с себя всё это дерьмо прошедшего дня, чтобы выходя из ванной почувствовать себя свежей и желанной, стараясь забыть, что ты уставшая. Выходишь из ванной, укутавшись во что-нибудь тёплое, забирая с собой бутылучку и обязательно уже опустевший бокал. Специально ходишь по всей квартире, чтобы привлечь внимание мужа и посмотреть – каков же может быть сегодня вечер… Или верней сказать ночь. Хех. Как ни в чем не бывало салишься напротив зеркала. Наливаешь ещё чуть больше половины бокала. Берёшь в руки эту самую расчёску. А у неё материал знаешь какой? Ц. Вот прям хочется его держать. Будто вот прям как нужно! Тёплый, на ощупь мягкий, но сжимая в руках чувствуется жёсткость. И главное! Расчёска сама по себе лёгкая. Удобная и Ц. Я бы сказала даже возбуждающая… И вот сидишь, расчёсываешься. Тебе хорошо, легко. Включаешь этот оазис, медленно погружаясь в свои мысли… А тут и муж уже таки клюнул – подошёл сзади с массажером, надетым на руку. Ц. одной рукой он собирает волосы в пучок, как может конечно же, а второй начинает медленно проводить этим массажером по шеи… Ооо – да!
Она замолчала, явно погружаясь в свои фантазии, так как уже как лет пять была не жената, но явно заражая этой фантазией свою подопечную, что замерев и затаив дыхание с нетерпеливым взглядом ждала продолжения…
- С шеи он переключается на голову. Ооо! Эта легкая вибрация будто прикосновение руки Бога – улетаешь и не замечаешь даже как. Вот только что, ты была здесь, а теперь ты уже где-то на пути к блаженству! Уже перестаешь замечать это журчание, уже перестаешь ощущать эту расческу… Только он и накатывающая волна удовольствия! В какой-то момент, он отпускает твои волосы, укладывает тебя на живот и переключается машинкой на спину, поясницу, попу… Ооо! Да, твоя спина устала за день, ты понимаешь это! Ты хочешь еще! Ты хочешь продолжения! Ты хочешь все это блаженство на всю себя и на как можно дольше… Понимаешь да? Ц.
- А? – детским и мечтательным взглядом, ловя каждое слово этой умудрённой жизни женщины, смотрела Вера.
- Эх. – возвращаясь в реальность, совсем далекую от описанного ей мира, она переступила с ноги на ногу, посмотрела на часы на руке и продолжила. – Вот ты это представляешь и понимаешь, что это бы всё продавалось. Ц. И я это понимаю. И компания понимала это. Но что-то у них пошло не так. И многое из запланированного в продаже так и не вышло. Тем самым та расчёска так и осталась просто любящей обниматься. Ц. Жаль. И так вот про каждую вещь, что та девушка брала в руки, я находила доказательства её словам… Ц. Невероятно.
Вновь замолчала. Вновь задумавшись о чём-то о своём.
- В общем. Если хочешь стать профессионалом в области продаж, то попробуй доказать её слова. Иначе же, я же вижу, как ты хочешь от сюда уйти. Ц. Не мучай себя. Ищи своё призвание дальше, пока молода. – глядя, как начинает смущаться и краснеть её подопечная, она решила немного сменить тему. – А пока же. Марш работать! Без нас двоих девочки могут и не справится! Время час пика надвигается. Даю тебе две минуты прийти в себя и… Ц. Приходи.
Оставшись одна, Вера постояла ещё немного.
- Безумный день. Безумная девушка, безумный котёнок, безумный начальник, безумная я! Да ну и черт с нами со всеми! – проговорила она в пустоту, выкидывая в мусорный рядом стоящий контейнер, всю уже помятую сигарету, что по какой-то неведомой причине она так и не могла закурить целый день. Вероятно. Именно сегодня. Она и вовсе от них уже отказалась.
Георг ожидал её у входа в здание, где располагался его офис. Заметив её, он, с какой-то немного уставшей и печальной улыбкой, и подошёл к ней здороваясь:
- Здравствуйте Мария! Сегодня вы выглядите просто великолепно! Давненько я не видел вас в столь нарядном виде! Я восхищён вами и вами раскрываемой красотой! А это кто тут у нас? – посмотрел он сначала на мордочку котёнка, а затем и на саму девушку.
Осунутое от множества слёз лицо, уставший от безысходности и безнадёжности, но гордый взгляд голубых прекрасных глаз. Две светлые еле заметные прядки, свисающие по обе стороны немного непропорционального лица, формируемого чуть сдвинутым в бок расположением кончика носа. За счёт чего, складывалось ощущение, что одна сторона губ чуть длиннее, чем вторая. И зачастую, эта незначительная, буквально в пару миллиметров, асимметрия притягивала взгляд, зачаровывала, вызывая желание разгадать эту тайну. Некогда пухлые румяные щёчки, как и оголённые плечи, отчётливо отражали отсутствие аппетита у их хозяйки. Её нельзя было назвать самой прекрасной девушкой на свете. Весь её вид говорил о подавляющем стрессе и полной апатии к жизни. Но сегодня. Сейчас. В ней была некая свежесть. В ней было что-то, какая-то мысль, идея, порождённая желанием что-то сделать. Этот её вид напоминал ему школьников, сидящих на последнем уроке в жаркую погоду, только и думающих о звонке, чтобы побежать скорей гулять.
- Спасибо! – немного смущаясь на похвалу, ответила она. – Это Васька. Представляете, оказалась, что она девочка!
- И как в целом у вас дела? – кивая в сторону котёнка, вновь спросил он. – Удалось подружиться? Или ты её взяла с собой, чтобы вернуть мне?
Испугавшись такого поворота событий, она активно замотала головой:
- Нет-нет-нет! Нет! Что вы, нет! Васька мой друг! То есть подруга! Просто она не очень любит оставаться одна…
Увидев, как девушка рефлекторно пытается прикрыть котёнка рукой, он улыбнулся и поспешил успокоить её:
- Мария Евгеньевна! Не переживай ты так! Забыла? Я же уезжаю. И уезжаю на долго. Как бы я смог забрать у тебя Ваську? И куда бы я её дел? Она твоя и только твоя! – видя, как девушка начала успокаиваться, он решил-таки перейти к сути встречи. – Пойдём! Я угощу тебя лимонадом! Здесь очень вкусный клубничный лимонад, очень рекомендую! Тем более, пока я вас ожидал, я его уже и заказал…
Зайдя в близ располагающееся кафе, выбрав столик у окна, и подозвав официанта с лимонадом он продолжил, осторожно подбирая слова:
- Мария, а как дела с вашей практикой? Есть ли какой прогресс?
Девушка задумалась. С появлением Василисы она ведь действительно перестала срываться на вещи и теперь всё её внимание и эмоции выплёскивались из-за или на котёнка.
- Я думаю, что да. Василиса постоянно требует внимания и постоянно нарушает порядок. Она считает, что она самая главная в доме и никогда не слушается. И ещё… Я не знаю зачем она? Понимаете? Вот вроде она есть, и вроде она что-то делает, но я совсем не вижу… О! Ммм…
Глоток. И будто весь мир стал тише. Глоток. И весь мир сужается до этого стакана. Глоток. И мир исчезает, порождая хаос эмоций и вкусов в голове. Глоток. И в этом хаосе зарождается новая жизнь. Глоток. И с новой жизнью приходит новое осознание… Осознание, что она очень давно не пила ничего подобного! Будто всю свою жизнь она жила, не ощущая ни запахов, ни вкуса, ни цветов. Только предназначения и правила, а тут, глоток и всё, ранее казавшееся ей пресным, обрело вкусы. Осушив в момент, с не насытившимся взглядом посмотрела на совершенно не тронутый бокал Георга. И, будто дожидаясь от неё именно такой реакции, он, улыбаясь, протянул ей и его.
Блаженство! С каждым свершаемым глотком, с каждым мгновением, каждым действием, каждым ощущением и прикосновением! Изумительно! И почему всё это раньше так пряталось от неё? Предательство? Или её слепота? Да уже и без разницы!
Глоток! И в новом мире зародились новые ощущения! Вот трубочка, проводник, оживает от соприкосновений губ. Глоток! И оживает острая окружность трубочки, прося соприкосновения с кончиком языка. Глоток! И прозрачно-зелёные стенки трубочки постепенно, то буровеют, то вновь светлеют. У стенок своя миссия – отражать их внутреннее состояние. Глоток! Ещё Глоток! Вверх-вниз, вверх-вниз. Язычок вновь вступает в игру с трубочкой, не давая жидкости вернуться в стакан. Нееет! Не жидкость! Блаженство! Глоток! И сладковатый вкус с лёгкой мятной кислинкой обволакивает язычок, чуть стекая по краям под него. «А что, если…» Глоток! «И наполнить весь рот целиком!» Прикрыла глаза. Мир вспыхнул! Включились звуки, включился свет, ожили люди, открылись глаза. И всё ещё не проглатывая, она оглядела всё во круг. Участилось дыхание, и безудержная волна удовольствия откуда-то снизу требовательной волной предвкушения ударила в мысли. Её тело больше не неё. Ещё! Она вновь прикрыла глаза, не в силах сопротивляться предвкушению блаженства, отдаваясь порыву… И по чуть-чуть, каплей за каплей, отдаваясь новым ощущения, глотком-за глотком…
- Хрррххррх-люп! – издала трубочка, информируя о том, что она закончила свою работу, тем самым выводя её из наваждения.
Она вновь открыла глаза, не веря и не понимая, как так могло произойти! Ведь она уже почти! Почти успела насладиться полностью! Еще ведь миг!.. Вновь оглянулась, но в мире всё не изменилось. Она посмотрела не насытившимся взглядом тигрицы на сидящего напротив, чего-то ожидающего от неё Вопрошающего.
Он молча подозвал официантку и так же молча сделал новый заказ, указывая пальцами на картинки в меню.
Предвкушая продолжение удовлетворения её нового внутреннего мира, она попыталась вспомнить на чем остановилась.
- Я не знаю. Она вся не послушная и чего-то делает и делает. – всё ещё вспоминая, и пытаясь переключиться на Вопрошающего, продолжила она, периодически отвлекаясь на протестующее трубочкой хлюпанье. – В общем, я не знаю зачем она. С вещами всё так просто. Чайник, чтобы радовать меня вкусным чаем, стол – для держания вещей на удобной для меня высоте. – Она украдкой забегала глазами по кафе, поняв, что хлюпаньем вкус лимонада уже совсем не ощутить, тем самым полностью возвращаясь в диалог. – Полотенце, например, чтобы моя кожа ощущала себя в комфортной сухости. Трубочка. Ммм… Точно! У вещей же может быть несколько предназначений! И почему я раньше этого не замечала… Трубочка, вот, например, нужна чтобы погружать меня в ребёнка, но! При этом вот эта вот дырочка нужна, чтобы играть с ней языком, вот так вот! – она высунула язык и наглядным примером показала, как именно нужно это делать. – А стенки от трубочки! Стенки нужны, чтобы демонстрировать их внутренний мир! А Этот. Эта наглая вредина, – чуть успокаиваясь и посмотрев на спящую на кучке купленных резиночек Ваську в сумочке, стоящей рядом с ней на диванчике, улыбнулась она, – эта вредная наглость совершенно не понимает зачем она нужна. И потому я тоже не могу этого понять. От этого я не знаю, что с ней делать. Я пытаюсь показать ей как жить по правилам, а она только бегает, и играет, и чего-то просит. Я говорю ей – это моё – она лезет и забирает. Я говорю, что это Дверь! Мой талисман и защитник! И нужно ему проявлять уважение, а она берет и убегает. Может я что-то делаю не так?
- Мне кажется, Мария Евгеньевна, что у тебя всё прекрасно получается и без ответа на этот вопрос. Вот скажи, - не дав ей перебить себя, продолжил он, - на твой взгляд, окружающие тебя вещи счастливы находиться рядом с тобой?
- Наверное да. Ведь я наполняю…
Вновь, не дав ей договорить, он перебил её.
- Отлично! Прости, что перебиваю, но это важно! Раз ты умеешь определять и преподносить предназначение вещам, раз ты точно знаешь зачем они нужны и твои вещи от этого счастливы. То ответь, пожалуйста, тогда на второй вопрос.
Официантка принесла заказ на подносе в виде ещё двух бокалов лимонада и на вид хрустящего круассана с листком салата, томатами и красной рыбой. Георг, всё с той же молчаливой улыбкой подвинул круассан с одним бокалом лимонада ближе к девушке, второй подтянул к себе и прикрыв глаза отпил, с явным удовольствие, большой глоток.
Дождавшись, пока девушка прожуёт первый укус круассана, он продолжил:
- Скажи, на твой взгляд, Василиса рядом с тобой счастлива?
Вопрос застал, тянущую ко рту круассан для второго укуса девушку, врасплох. Почему-то она ни разу ещё не задумывалась об этом. Смотря на вещи и определяя их суть, она словно общалась с ними, постоянно спрашивая: «Нравится ли? Хорошо ли?» Но к котёнку она ещё ни разу не применяла эти вопросы. Ей всё время казалось, что раз котёнок не слушается и не принимает предлагаемые ей предназначения, то значит Василиса от этого несчастна, а она, как его новая мама что-то делает не так. За что она ругала и её, и себя. Она взглянула на все ещё спящую вредину, положившую мордочку на край сумки.
- Я думаю. Что да. Да. Она счастлива.
- Скажи. Пожалуйста. – осторожно подбирая слова, продолжил задавать вопросы Георг. - Раз Василиса счастлива и без ответа на вопрос «Зачем?», может ей этот ответ совсем и не важен? Я уверен, что она точно знает когда она несчастна и она тебе явно об этом говорит, а в моменты, когда она счастлива – она просто этим наслаждается, без всяких «Почему?» и «Зачем?». Быть может её предназначение в том, чтобы просто быть счастливой с тобой рядом?
«Так же как и ты можешь быть просто счастлива рядом с ней» - закончил он фразу уже про себя.
И вновь, как уже много раз до этого во время разговоров с ней, эти все же ещё совсем детские голубые глаза начали наполнятся озёрами слез. Сейчас в ней не было паники или испуга. Сейчас в этих прекрасных голубых глазах наполнялась жизнь. С жаждой, с голодом, с надеждой. С пониманием что она нужна! Что в её жизни теперь есть не только набор навыков, но и оправданный смысл. Она от части, но смогла ответить для себя на вопрос «Зачем нужна я?». Она нужна, чтобы делать счастливым этого маленького, беззащитного и непослушного котёнка.
Она смотрела на Ваську молча. Совершенно не сдерживая слёз – нельзя держать то, что держаться не хочет, чьё предназначение течь и меняться. Она просто сидела и смотрела, вновь, как и каждый раз, когда она погружалась в какую-нибудь мысль, позабыв о всём внешнем мире. Она принимала, что теперь в своём внутреннем мире она не одна.
Осталось помочь найти ответ ей на вопрос «Почему?».
Георг вновь молча подошёл к ней и чуть приобнял её за плечи чуть сбоку-сзади. Что взорвало её платину эмоций. Развернувшись к нему и вскочив, она обхватила его со всей силы, прижимаясь всем телом, ища защиту и утешение, раздираемая обидным горьким плачем. Он прижал её к себе, стараясь успокоить и подавая сигнал, уже привычным официантам, что всё в порядке.
- Почемуууууууууу? – Почему они оставили меня? Почему они так поступили? – Всхлип. – Мне плохо без них! Я так хочу их обнять…
«Какой приятный аромат от её волос!»
И новый взрыв слёз. Мир был создан. И свет зажжён. И в увиденном мире красок, вкусов и эмоций, она увидела и тот беспорядок, что так долго прятала в тенях непонимания внутри себя.
Вперемешку со всхлипами, раз раскрыв границу внутреннего мира, она не могла уже сдерживаться. Всё то, что так сильно бурлило в ней и не могло выплеснуться. Всё то, что она всячески скрывала за ритуалами и предназначениями предметов, ринулось на встречу образованной котёнком бреши. Нельзя удержать то, что не хочет держаться.
- Почемууууууууу? Я не могу без них! – Всхлип. – Я не знаю, что мне делать… Я не знаю как мне жить!..
Он прижал её к себе чуть крепче, вкладывая в это объятие всё, что представлял о воспитании детей, но чувствуя себя максимально некомфортно. Он не любил их – они были скучными и легко поддавались считыванию и манипулированию. А ему нравилось читать людей. Это предавало уверенность и некое чувство превосходства. Вероятно, именно из-за этого он до сих пор, в свои 40 оставался один. А может и из-за того, что он так и не смог найти, хотя в свете последних событий лучше сказать – добиться, ту самую, что не смог бы считать… Когда он почувствовал, что прорыв чуть ослаб, он начал похлопывать её, подавая сигнал, что объятья пора разрывать и необходимо вернуться к разговору.
- Мария Евгеньевна. Маша. Машенька. У меня нет ответа на эти вопросы. Но именно поэтому я и позвал тебя сегодня на эту встречу. – «Все же шампунь. Если бы душилась, то пахло бы от всего тела. Да, великолепный аромат! И вроде даже знакомый. Вроде где-то, что-то вот буквально недавно я с ним уже сталкивался…»
Заплаканными глазами она посмотрела на него, чуть отстранившись.
- Мария Евгеньевна. Я предлагаю вам, пока не проснулась Василиса, сходить привести себя в порядок и после, за вкусным лимонадом и недоеденным круассаном продолжить этот разговор. Что скажете?
- Да. Точно. Хорошо. Посмотрите за ней? – Всхлип. – Я быстро.
Вернулась девушка действительно достаточно быстро. Вернувшись, она увидела прелюбопытнейшую картину: Василиса, проснувшись, бегала по всему кафе, подбегала, изучая, к немногочисленным посетителям, бегала за официантами, и от них в том же числе. Лакомилась всем, что ей предлагали, да и в целом, чувствовала себя великолепно! Георг же в это время, что-то читал в телефоне, то и дело, как умудрённый нянь, поднимая глаза на котёнка проверяя всё ли в порядке и не вредит ли себе это чадо.
- Так что вы хотели сказать про… - она замолчала, не зная как продолжить.
Помолчал и он, откладывая телефон в сторону и глубоко выдыхая, собираясь с мыслями.
- Во-первых, я хочу сказать тебе, что я улетаю. На долго. И потому, мы завершаем наши с тобой сеансы. У меня появилось одно дело, связанное с тобой. И твоей семьёй… Скажем так, по собственной инициативе, я хочу разобраться в мотивах происходящего. У меня есть ощущение, что во всем этом что-то совсем не так… Не логично. – Он пытался вновь не ранить девушку, поэтому периодически делал паузы, подбирая слова. – Скажем так, есть ощущение что все те ужасные факты, с чем мы столкнулись – это всего лишь картинка, что нам хотят показать. На деле же, все может оказаться несколько… Иначе? – договаривая, он взглянул на неё, на то как она вцепилась руками в вернувшегося уже котёнка, на то как подрагивали её пальцы, на отблеск её глаз, на мимику лица и отражением волны эмоций на нем. Ему было бы жаль, если столько приложенных усилий к её возвращению прошли бы даром, но тем не менее, ему было нужно решить его собственную проблему, а потому он продолжил уже более спокойно и прямолинейно. – Скажем так, всё то, что произошло – далеко не факт, что это было именно так, как написано в протоколе. Есть одна несостыковка, что не даёт мне покоя. И я собираюсь с этим разобраться. Я понимаю, что тебя сейчас это может ранить... Надеюсь, что когда ты окончательно придёшь в себя и начнёшь оглядываться по сторонам, ты задашься именно тем же самым вопросом, что задался и я сейчас. И если в твоём случае, скорее всего, ты попытаешься дать ответа сама себе, выстраивая его на догадках и умозаключениях, то я... Ты тут? Нет? Ты ушла в себя и меня совсем не слышала? Вот же, в пропасть то всё! И дёрнул меня чёрт согласиться помочь ей, нарушая весь этикет…
Он встал. Потянулся. Покрутил головой в разные стороны. Она сидела напротив, погрузившись в свои мысли с пустым взглядом и, казалось, совсем не замечая всё во круг происходящее, как вдруг, не выходя во внешний мир, практически не живым голосом она заговорила:
- Кроме вопроса «Почему они это сделали?» меня волнует вопрос «Как я могла дать ей обещание начать работать с вами?». Я всё время кручу последние воспоминания, и последнее, что она мне говорила – это «Спокойной ночи, малышка!». Понимаете? Понимаете меня? Вас не должно существовать, не должно существовать и этого котёнка, и этого кафе с лимонадом. Вы должны быть все плодом моего воображения! Понимаете? Я не могла ей дать никакого обещания! Но я точно ощущаю, что я обещала. Кому? Когда? И зачем? Вы настоящий?
Её взгляд резко ожил, она посмотрела на него совершенно по новому, будто он её игрушка, что каким-то чудом всё ещё сохранилась целой, без оторванных конечностей, и сейчас она решала как бы это скорей исправить.
Он сел, ощущая как рубашка от холодного пота прилипла к спине, а где-то на загривке зашевелились волосы. От её взгляда веяло мертвенным холодом и безразличием. Будто буря смотрела на рыбачью лодчёнку. Она давила им, немигающим, просчитывающим и уничтожающим взглядом. И с каждым мгновением Георг всё больше и больше поддавался тревоге, постепенно переходящей в панику. Под её тяжёлым взглядом, он ничего не мог сделать – нельзя сопротивляться моменту. Она смотрела ему в глаза, но находилась далеко за глазами, перебирая и раскладывая всю его жизнь на части. Все его пристрастия, мотивы, решения, кадр за кадром начали пролетать у него перед глазами. Он пытался сопротивляться, не сбиваться с мысли, что он сидит в кафе, что перед ним ребёнок, что он личность, а не какая-то игрушка. Но чем больше он сопротивлялся, тем больше его сковывал взгляд. В какой-то момент он перестал дышать. Перед глазами пролетали события и от того он не замечал, что больше не дышит. И с каждым новым эпизодом, он всё больше проваливался в забытьё.
Находясь на грани, когда краски событий начали меркнуть и всплывать уже в виде размытых картинок, всё разом закончилось.
- А во-вторых? Ой, а что с вами?
Взмокший, с покрасневшими и выпученными глазами и встопорщенными волосами, он, как рыба, выброшенная на лёд, пытался вдохнуть, не понимая, как вернуться в себя и взять своё тело под контроль.
- Вы подавились? Вам помочь? Ой, мамочки… - Она разжала руки и Васька с недовольным мрмяу шлепнулась на пол. Она было протянула руки к Георгу, но тот…
Он рефлекторно открывал и закрывал рот, не в силах сделать вдох и не понимая, зачем ему нужно делать этот вдох. Щёлк, сознание вернулось в тело и во взгляде вспыхнула паника, от осознания, что оно не может вспомнить, как нужно дышать. Он начал заваливаться, постепенно стекая с диванчика. Щёлк. С громким и протяжным, утробным звуком воздух ворвался в его лёгкие и он закашлялся. Пытаясь осознать и зафиксировать собственные вдох и выдох, он увидел, как девушка начала протягивать к нему руку, и паника уступила месту ужасу. Он попытался отстраниться и остановить её, но сил хватило только сползти с дивана ещё ниже и на невнятное мотание головой. Вероятно, этого жеста хватило ей, а может её остановил и его взгляд, но девушка так и замерла, стоя напротив него с протянутой рукой.
Ощущая, как тело возвращается в подчинение разуму, закрыл глаза, сосредоточиваясь на процессе дыхания. «Вот он вдох. Грудная клетка раздувается, позволяя лёгким наполниться кислородом, позволяя крови разогнать его по всему телу. Выдох. Грудь опускается, выдавливая из лёгких накопившейся в теле углекислый газ. Вдох. И в мозгу запускаются процессы анализа происходящего и допустимые линии поведения. Выдох. И происходит оценка принимаемого решения. Вдох. Выдох.».
Открывая глаза, он сел. «Что это было?». Стараясь пока не смотреть ей в глаза, он показал, что с ним всё в порядке, и что она может уже садиться, но ему нужно ещё чуть времени. «Может я действительно плод её воображения, и она лежит сейчас прикованная к больничной койки в какой-нибудь психушке на краю вселенной? И этим взглядом в меня сейчас загрузили какое-то обновление?». Взял салфетку со стола, промокнул глаза и губы. «Бред! Я, в отличии от неё помню всю свою жизнь, а значит я настоящий.». Отпил лимонада и с намеренно безразличным взглядом посмотрел на неё. «Она не помнит ничего». И от этого становилось ещё страшней. «Что же я сейчас тогда увидел? И не я ли этому тогда виной?». Холодный пот вновь прокатился по его спине. «Не я ли в ней закрепил уверенность, что её сумасшествие – это норма?». От зарождаемой его размышлениями тревоги и всплеском адреналина, его начало потряхивать и намеренно безразличный взгляд начал таять, поддаваясь властному и не терпящего препирательств взгляду жертвы перед лицом опасности. «Не я ли выпустил дьявола на свет? Нет! Нельзя так думать. И нужно как можно скорей во всем разобраться. Но определённо точно, я больше не должен с ней видеться. Завершить диалог и на самолёт.». Вдох. Выдох.
- Прости, пожалуйста. Я не хотел тебя напугать. – видя, как в её глазах летает самый неподдельный ужас, он поспешил успокоить её, всё так же стараясь не пересекаться ней взглядами. – Со мной всё в порядке. Я просто подавился кусочком мякоти из лимонада. Оно прилипло к гортани... И я никак не мог её сглотнуть... – «Да, явная ложь… и скорей всего она поняла это, но другого объяснения ей нельзя давать». – Сейчас всё в порядке! Так что ты спросила?
- Вы сказали, во-первый, вы хотите разобраться с тем почему оно всё так произошло. Наговорили много разного и ничего конкретного. Но мы договорились, что вы поделитесь с подробностями, как только сможете, что-нибудь узнать. А раз вы сказали «во-первых», то должно быть и «во-вторых». Вот я вас и спросила: «А, во-вторых, что?»
«Да, конечно… Теперь нужно и здесь что-то придумывать… Чтобы это не было - будить в ней это я больше не хочу.»
- А, во-вторых… Я хочу тебя попросить об одном небольшом одолжении. – «Что ей сказать?». – Ты прекрасная, красивая, молодая, талантливая девушка. И будь я моложе лет на 15-20, я бы с радостью приударил бы за тобой, обхаживая всяческими знаками внимания! – «Да, вероятно оптимально. Надо же, даже засмущалась… Эх, совсем ведь ещё ребёнок…». – Я бы приглашал тебя на прогулки, в кафе, да в кино. Дарил бы тебе самые красивые букеты и самые вкусные конфетки, тратя на них все свои сбережения. – «Нужно взглянуть ей в глаза! Нужно! Закрепить слова взглядом.». – Я бы дышал тобой и пытался предугадать и исполнить все твои желания. Я бы веселил тебя и делился бы своим миром, своими фантазиями и планами на жизнь. Я бы слушал тебя и переживал бы с тобой твои истории, как свои собственные. Я бы делился с тобой эмоциями и впитывал, не задумываясь, все твои эмоции! Я бы делился с тобой своей жизнью и с неисчерпаемым удовольствием и вдохновением принимал бы твой мир в свою жизнь! Я готов бы был пожертвовать всем, даже ради мгновения с тобой! И уж тем более, я бы пожертвовал и собой тоже ради обычного поцелуя с тобой! Понимаешь? – «Да, она понимает – глазки заблестели. Это хорошо. Определённо». Он допил лимонад, так же хлюпнув трубочкой, тем самым подавая сигнал, что его слова – это всего лишь пример, а не его признание в чувствах. – Я хотел сказать тебе, что ты прекрасна! И пряча себя от людей, ты не познаешь это. Понимаешь? Так вот, - вставая, и поправляясь, он достал из кармана наличку, продемонстрировал официантке, что заказ оплачивает он, он продолжил. - Я хочу попросить тебя об одном маленьком одолжении. Дай сама себе слово, что постараешься найти себе, если и не любовь, то хотя бы друзей. Да, я понимаю, что в большинстве своём они все какие-то не такие, но всё же… Всё же… Постарайся! Договорились? – «Надеюсь, что я всё же сделал всё правильно. Она бы мне не простила… И нужно обязательно её разыскать!».
Он улыбнулся своим мыслям, слегка поклонился ей и добавил.
- Мне пора уходить. Самолёт, понимаешь? Ты кушай и наслаждайся! Не спеши. Если вдруг чего захочешь ещё, то смело заказывай, не стесняйся! Здесь меня хорошо знают и так как ты моя гостья, то тебя обслужат вне всяких сомнений. Если оставленной мной суммы будет недостаточно, то запишут на меня. Не в первой.
Она соскочила с места, и крепко-крепко, как прижимают дорого человека, обняла его.
- Спасибо вам! Вы хороший человек!
Несколько отстранённо и аккуратно, он так же обнял её. Вновь вдыхая приятный аромат волос…
- Мария Евгеньевна! Маша. Машенька. А как иначе? Ведь мы дали слово, не так ли? – и улыбнувшись, он покинул заведение.