Книга
April 9, 2022

Первый день недели

Я ненавижу понедельник! Ты ненавидишь понедельник! Мы все ненавидим понедельник!
День мрачности.
День уныния.
День ностальгии по буквально несколько часов назад закончившимися выходными.
День обязательных планёрок, совещаний, консилиумов, коллоквиумов, заседаний, собраний жильцов и т.д.
День вопросов про выходные и день хвастовства своими выходными.
Порой вздёрнуться хочется от одной только мысли неизбежности его наступления.

И я даже не шибко удивлён, что слово английское мonday созвучно с отечественным «манда».
От языка Пушкина и Достоевского ничего не ускользнёт и не скроется. Ага.

Я ненавижу этот день всю сознательную жизнь.
Сначала это был обязательный садик — в дождь, в снег, в зной или в град, рассерженные твоим непослушанием и нытьём родители силком тащат в место, где тебя должны подготовить к школе, приучить к социуму и к тому, что мама с папой не всегда будут рядом, но по факту там, как на конвейере уничтожали твоё детство: манка с комочками, чуть ли не тюремные порядки, вынужденная социальность, а любая физическая активность доступна лишь с позволения матёрой воспиталки угробившей воспоминания о детстве у нескольких поколений.
Потом начальная школа, где ты понимаешь, что в садике тебе много чего не объяснили, а с такой штукой как «тихий час», так вообще, откровенно наебали, но ты ничего не можешь сделать, ты ещё слишком мал и мнение старших закон и единственная истина.
А твоего мнения нет.
Потом средняя школа.
Где социальные связи выстроенные за начальную — летят к хуям.
Где авторитет родителей — летит к хуям.
Где мечты стать космонавтом — летят к солнцу, чтобы не долетев сгореть к хуям.
Где учитель вызывает столько же уважения, сколько его вызывает швабра стоящая в подсобке у технички.
К этому ещё добавляется активная фаза пубертатного и вуаля, дамы и господа!
Твои родители узнают, что ты «проблемный ребёнок».
Взрослеющий дьявол.
Пропащая душа.
Будущий наркот, алкаш и уголовник.
И всем плевать, что проблема не только в тебе, а как минимум в абсолютно ублюдской и архаичной системе воспитания, образования и желании всё унифицировать ибо никому на хрен не впёрлось разбираться в нюансах.
И единственный день во время школы, когда ты можешь заниматься со спокойной совестью заниматься своими делами, это воскресенье.
И то, в том случае, что на тебе нет ещё «домашних обязанностей».
Где у тебя даже не 24 часа на все про всё, а с 11 утра до 11 вечера.
Класс! Ахуенно! Умопомрачительно!
И как можно, после всего этого, положительно относится к этому дню?
После школы у кого что: кто-то в универ, кто-то в шарагу, кого-то в вечерку переведут, а кто-то Родине «долг отдавать».
Видимо за бесплатное среднее образование. Ага.
И самый кайф, это волшебная фраза, которую слышит каждый вышедший с лентой выпускника на новом месте —забудьте все то, чему вас учили до этого!
Ну ахуеть!
Просто самый беззаботный отрезок жизни потратить на то, что надо забыть.
И ведь реально забываем.
Как травму правда. Но всё же.
Редко встречаю людей помнящих своё детство или юность в деталях, а не редкими вспышками отдельных слайдов.
Ну, а когда ты уже вырос и начал жизнь рабочую, то слово «понедельник» превращается в одно из чудищ Лавкрафта наяву.
Ну или стартом по девяти кругам.
Только ты в этом не Данте-путешественник, а декорация для его путешествия.

На самом деле я примерно так отношусь ко всем дням недели, но понедельник их начинает, а значит и основной удар ненависти приходится на него.
И так каждое утро.
Я просыпаюсь в своей ипотечной квартире, продираю глаза в икеевской кровати, скидываю одеяло купленное там же и включаю в рассрочку взятый на полстены телек и закуриваю.
Уродливый день сурка в отечественной адаптации: будильник, ненависть, телек, ненависть, сигарета, ненависть, холодный пол и поиск вечно оказывающегося под кроватью одного тапка, ненависть, падающий на пол пепел, ненависть, кухня, бычок тушится под струёй воды и кидается в мусорку. Естественно с ненавистью.
И с ней же щёлкается по чайнику и пока он закипает надо почистить зубы(ненавистная с детства процедура), принять душ(и даже тут есть место для ненависти ведь ванна холодная, а с первого раза ещё никто в мире не смог идеально отрегулировать температуру воды)
Быстрорастворимый кофе ибо на нормальный нет ни времени, ни желания.
Потом парадная.
Лифт.
Спиной к зеркалу.
Мольбы о отсутствии остановок.
Парковка.
Машина.
Сигарета.
Радио.
START ENGINE.
Вперёд! К коллегам! К лицемерию! К сплетням и интригам! Ура!
Кто хоть раз находился в обществе людей, должен понять о чем я, только в условиях капитализма и оупен-спейсов, это все возводится в невообразимую степень.

Сегодня ещё, как назло, мегахреновое состояние ибо выходные были хоть и типичными, но очень уж событийными.
Но всё же винегрет из допинга, алкашки и уже не юного организма, это прям смерть.
И вот мне до момента, как машина окажется на парковке у БЦ, побороть и отхода, и похмелье, и социопатию, чтобы пройдя в автоматические двери, раздражать охранников своей довольной рожей, отбеленными зубами и блеском в глазах.
Им невдомёк, что улыбка и блеск — результат работы «шторфа».
Иначе, видит бог, проще найти ружьё и снести себе полбошки, да соседям стенку.
Ага.

Вот и получается, что спокойно сидеть и работать в офисе, приходится бодриться.
А потом, без признаков простуды шмыгать носом.
И хоть бы раз кто-то поинтересовался здоровьем.
Капли предложил.
Нет. Всем похуй.
Даже фырканья на тему «хватит нас тут всех заражать» нету.
Всем похуй на тебя.
Правда похуй ровно до момента конкурсов на должности и повышений с надбавками.
Тут то, всё говно выплывает и плевать — зима на улице или лето.
Поток сравним с рекой Стикса с кучей маленьких притоков.
Поэтому все твои лишние перекуры, долгие обеды, опоздания даже на минуту или вставание из-за стола на пять секунд раньше — всё это складируют твои коллеги, чтобы в нужный момент, прихуячить тебя по законам корпоративной культуры.
Дикий Запад где все роли заняли пресмыкающиеся.
Добро пожаловать в капитализм. Рашн едишн.

Приехав на стоянку, я быстро оформил два колпака, закурил и вышел из машины.
Чихнул раз.
Чихнул два.
Достал бумажную салфетку, вытер вытекающее из носа и втянул остатки.
— Фу блять!