Ещё про реальности

Зачем люди врут? Чаще всего, чтобы спасти себя. Привычка к вранью возникает в детстве. К примеру, ребёнка несправедливо или неадекватно наказали, когда он сказал правду,  и он начинает врать, чтобы избежать наказания. Или ребёнка не устраивает его статус в коллективе, и он начинает врать, для того, чтобы придать себе вес. Ребёнок вырастает, а привычки остаются и используются в тех же целях. Причём взрослые так же, как дети, не отдают себе отчёта, зачем они врут, а иногда вообще не замечают, что врут.
Иногда доходит до смешного. Я встречала взрослых мужчин, обременённых животом и должностями, которые врали, причём так неумело, что были смешны. Если бы их засняли на видео и показали им самим, предварительно стерев память, чтобы они думали, что на видео заснят кто-то другой, они бы удивились, насколько их враньё работает против их имиджа, насколько роняет их реноме.

Но я сталкивалась и с другим феноменом, люди считают враньё чем-то настолько само собой разумеющимся, что честного человека считают идиотом. Думаю, каждый хоть раз в жизни слышал добрый совет: «Ну, ты что, совсем глупый? Не мог соврать?» - или что-нибудь в таком же духе. Иногда возникает впечатление, что существует заговор лгунов, в котором участвует практически всё человечество. Причём существует «официальное» отношение к вранью, дескать, «врать нехорошо», и неофициальное, считающее враньё чем-то настолько естественным, что неумение или нежелание врать считают чуть ли не моральным уродством.

Возникает забавный парадокс: враньё, как незрелая психологическая защита, присущая детям, во взрослом мире становится признаком «взрослости» и «зрелости».

При этом мало кто задумывается о том, что враньё – это создание иллюзорной реальности. Когда во вранье участвует один человек, его шансы создать такую реальность невелики, но они возрастают в геометрической прогрессии и пропорционально количеству людей, участвующих во вранье.  Мысль помноженная на волю людей и есть механизм создания эгрегоров. К этому же феномену относятся в том числе «намоленность» храмов, религиозный и прочий фанатизм. Разница в мотивации и приложении сил.

Я помню, когда только появились всякие реалити шоу, многие на них плевались. Это было так непривычно для обывателей: люди живут за стеклом, каждую минуту под камерами,  другие на них смотрят, как на бактерий под микроскопом. Я же тогда подумала, что это замечательная метафора того, как мы живём в истинной реальности. Люди наивно полагают, что если они соврали, то они изменили реальность, однако они меняют лишь грубый слой из тонкого слоёного пирога. На самом деле, если бы они хоть раз увидели, насколько они прозрачны для тонкого мира, они бы навсегда перестали лгать. Это знаете, как если бы мы были прозрачны насквозь и видели в зеркале свои внутренние органы, содержимое кишечника, работу сердца и печени, движение крови по венам; слышали чужие мысли как радио. Или это как некоторые кошки прячут голову под занавеской, и думают, что их не видно, но их тело и хвост торчат наружу.

 Так же и мы видны тонкому миру до последней клетки тела, до последней тени мысли, и уж тем более, всё, что мы делали, известно не только нашим «наблюдателям», но и нам самим после ухода из тела. На людей, ушедших из тела, вся правда их жизни обрушивается с такой очевидностью, что многие застревают в грубом астрале из-за чувства вины и страха идти дальше. Потому, что там уже нет возможности прятаться за занавеской. И получается, что «Свет» никого не судит, но люди сами боятся к нему идти, потому, что там нет возможности обмануть.

Человеческая воля – очень мощный инструмент, мы все можем всё, но зачастую оказываемся в роли обезьяны с гранатой: изменить реальность можем, но не знаем, что для нас и других «правильно» и к чему приведут наши действия. А негативный опыт  заставляет психику ставить блоки, наши прошлые ошибки становятся плотным дверями, закрывающими путь дальше.

Много лет назад я перестала врать. Не знаю, откуда мне пришло такое решение, просто вдруг я поняла, что больше не буду врать даже в мелочах. Раньше я, как и все, врала постоянно и старалась этого не замечать. Самое сильное чувство, которое я тогда испытала, было чувство страха. Да, это удивительно, хотя и логично. Чувство страха, как реакция на решение перестать врать вообще. Потом прошла трансформация, и сейчас мне так же непривычно было бы врать, как раньше не врать. Теперь врать некомфортно, потому, что я хорошо вижу и чувствую связь тонкого и плотного миров. Врать не нужно ни за чем. Для тонкого мира враньё настолько очевидно, что просто бессмысленно. А тонкий мир настолько очевидно реальнее плотного, что для меня лично приоритетен безусловно.

Кстати, ложь во спасение такой же самообман, и это я тоже испытала на собственной шкуре. Причём так же, как обычная ложь, ложь «во спасение» «спасает» только себя, увы. Хотя иногда действительно бывают до такой степени неоднозначные и тяжёлые ситуации, что даже понимая бессмысленность лжи, человек не может поступить иначе. Но всё-таки это исключение из правила.

Правило же заключается в том, что чем больше мы следуем истинной реальности и чем меньше плодим иллюзорных, тем более прочный фундамент для жизни на всех планах закладываем.