Зачем нужен конфликт?

Неплохая статья о потенциале конфликта.

Конфликт и ассертивность
Виолетта Самсонова

Позиция общества и отдельных ее членов по отношению к конфликтам является расщепленной. Действительно, все, что мы видим в средствах массовой информации, а так же в отношении и манере реагирования большинства людей, показывает нам стремление к гуманизму, терпимости и согласию. Но на поверку оказывается, что это лишь первый слой, пена, плавающая на поверхности круто сваренного бульона, где домашнее насилие и братоубийственные войны как будто бы повторяют друг друга, давая возможность реализации для любого, кто хочет испить чужой крови. Разумеется, шанс должен быть у каждого. И у политика, и у домохозяйки.

В области конфликтов существуют две тенденции, которые создают их структуру, и они являются продолжением магнетических свойств - притяжения и отталкивания, которые, в свою очередь создают психические феномены цепляния и отвержения.

Они выражаются в избыточной направленности, однообразии или зацикленности коммуникативных приемов между людьми. Например, это отвержение конфликта и дальнейшая неспособность проникнуть вглубь предмета, утвердиться в своих желаниях, либо защититься. Вторая тенденция - цепляние за конфликт и дальнейшая "ослепленность яростью", подавление другого человека и в конечном итоге - то же нарушение контакта, которое мы видим в первом примере. Расстановка сил не меняется, из конфликта не рождается ничего нового, каждый остается при своем...

Благодаря этим двум краеугольным камням создаются ролевые модели хищника и жертвы, коими пользуется масса людей для эффективного увеселения себя и других.

Я предлагаю взглянуть на конфликт не с точки зрения общественной нормы, а с точки зрения импульса, движущего выражением индивидуальности каждого человека. Склонность к конфликту в этой семантике, это, прежде всего сильный интерес и возбуждение готовые выйти за рамки и соприкоснуться с предметом. Понять его истинные свойства, а затем сделать своим, либо же отторгнуть.
Возбуждение, которое маркирует конфликт, это та самая боль, которая обращает внимание на проблему и привносит энергию для ее решения.

В действительности же, конфликт это попытка творческого приспособления к среде, которому противостоит внешняя норма или чей-то личный интерес. Мы постоянно стремимся к комфорту, хотя по-настоящему нуждаемся лишь в том, чтобы неудовлетворенность, связанная с препятствиями возникающими на пути наших желаний, была преодолена.

Мы боимся и избегаем конфликтов главным образом потому, что в такие моменты нам просто необходимо быть честными и возможно потерять красивое лицо, ради выражения своего интереса.
Кроме того мы очень часто привыкаем к роли жертвы, которая дает гарантированные дивиденды. Это возможность бесконечно испытывать подавленность, и раз за разом прокручивать картины праведной мести. Ощущения комка в горле и бессильной ярости, заставляющей нас впиваться ногтями в ладони, так сильны! При этом сами прекрасно чувствуем, что умалчивая или сглаживая углы, мы выражаем солидарность с чужими интересами. Ибо до того как нас начали подавлять, мы уже подавили сами себя.

Но желание ощущений - стимульный голод, или самоподавление, далеко не все подводные камни которые мы встречаем на пути. Мне часто случается работать с женщинами не испытывающими проблем с самоутверждением, обнаружившими измену супруга. С одной стороны они испытывают обиду и злость, но с другой, противоположные чувства к нему - отцу своих детей, избранному мужчине и кормильцу. В этот момент психика расщепляется на разные отношения и отождествляется с ними. Происходит множественная идентификация, в результате чего сознание расщепляется на самостоятельно действующие образования. Они создают стимулы для актов поведения, которые противоречат друг-другу. В подобной ситуации женщина не может утвердить свои условия или выйти из отношений. Она зацикливается то цепляясь за партнера, то отвергая его. Энергия предназначенная для контакта и разрешения ситуации не только разделяется, но и приходит в противоречие.

Преждевременное погашение конфликта или избегание его ради перемирия создает ситуацию при которой индвид перенаправляет агрессию. Вместо того, чтобы воздействовать ей на внешнюю среду и в результате двигаться из прошлого в будущее, получая новую картинку себя, он вынужден обращать агрессию на себя, чтобы подавить первоначальный импульс. Люди, отвергающие конфликты скорее склонны к думанию, чем к деланию и потому энергия и сопутствующее ей возбуждение "остаются внутри их тела".

Восприятие компромисса как наилучшей ситуации ошибочно, и, на мой взгляд, порождено все той же безжизненной моралью. В компромиссе нет силы, т.к. каждый лишь теряет. Чем больше противоречий возникает в процессе конфликта, тем более ярким является результат. Разумеется, в том случае если стороны вообще готовы поддерживать диалог.
Борьба возникающая в данном случае, это процесс активной перестройки гештальта, которая возможно дойдя до некоего пика и обострения выразится в новой фигуре - решении содержащей самое яркое из каждой позиции.

Как бы не была желанна безопасность, к которой так стремится человек, она, прежде всего является цеплянием за безжизненный комфорт - лишенный энергии и грациозной чувственности. Она притупляет активность и осознание силы, которые могут быть построены лишь на осознании предыдущего опыта, в котором индивид позволил себе вышагнуть за рамки привычного комфорта. Она безрезультатна.

В действительности, безопасность это потенциальный риск, т.к. в каждый отдельный момент содержит возможность чего-то, что неожиданно изменив фон, разрушит тепло и негу в которых прибывал индивид.

В этой семантике конфликт является единственной возможностью заявить о своих истинных желаниях. Что касается избегания конфликта, то во многих случаях оно является избеганием интереса, возможности изменения ситуации, либо же простым подавлением чувств, в итоге вызывающим еще более разрушительные взрывы.

Думаю, что постоянные читатели помнят мой пост про личность и сущность. В этих рамках я вижу конфликт как столкновение личностного и сущностного.

Каждая из сторон в течении конфликта испытывает это столкновение внутри себя и исходя из его результатов коммуницирует с другой. Излишняя ригидность личности должна быть пересмотрена в пользу сущности. Возможно именно сущность, как нечто "предпрошитое в человека" и является тем, что призвано объединить стороны в конфликте, довести их как общность до творческого решения и взаимного оргазма в согласии. В этом свете конфликт предстает перед нами не как разница, а как показатель общего стержня.

В противоположном случае, личность, представляющая нечто социально-родительское, пользуется энергией, которую она забирает у сущности - внутреннего ребенка, заставляя сжиматься челюсти, спазмируя мускулатуру и сфинктер. Это создает обидчивость, настороженность и отсутствие интереса, т.к. желаемое решение под запретом.

Корпоративная культура и подчиненность вызывают вторичную подавленность, суммируясь со стереотипами навязанными обществом. Далее идет семья с ее набором индивидуальных требований к поведению индивида. Именно в этот момент мы используем разнообразные опасные и нетрадиционные увлечения, вроде экстремальных сексуальных игр или занятий создающих угрозу для жизни, ведь возможность выплеснуть возбуждение должна быть непременно найдена.

В случае, когда истинные интересы подавляются, то, что должно заменить их, неизбежно гипертрофируется, как например, для утоления жажды при неимении простого стакана воды требуется несколько стаканов компота, и все равно они не являются тем, что актуально в данном случае.

Истинные причины гнева подавлены общими рамками и тогда должны найти выход в наиболее комфортных условиях - склоках с теми, кого мы "любим" или в отношении тех, кто сам занимает подчиненное положение. В этой ситуации конфликт просто обязан возникнуть. Рядом с нами должен оказаться хоть кто-то, кто укажет на наши истинные границы. Ведь самое большое зло, как правило, свершается при молчаливом согласии окружающих.

Социальная гигиена превратно трактуется - мы говорим о том, что остаемся в рамках приличия, на самом же деле эти рамки продиктованы голосами мам, пап, дедушек и бабушек, просравших свою жизнь, исходя из единственного стремления - остаться чистенькими. Эти рамки во многих случаях - безжизненные артефакты призванные сохранить в целостности устаревшие нормы, безусловно являющиеся слабым гештальтом.