Про неприватизируемый огонь

Схождение Благодатного Огня на Пасху в Иерусалиме. Сама, конечно, не видела, но непростой человек, которому доверяю, видел запись на камеру в Кувуклии (и такое бывает).

Первая Пасха у меня случилась в 1991 году. Нас с мужем пригласил его одноклассник, монах, на ночную пасхальную службу в Даниловский монастырь. Одноклассник выдал инструкцию мне прийти в юбке и при входе обоим купить свечи. Зачем - я не знала. К тому времени я уже крестилась, но была чужда всяких церковных традиций и праздников, да и время такое было... Всё внове, народ ничего не знает, если кто и знает, то бабусята, которые ходили в церковь в советские времена. Так что я смотрела на всё происходящее, как смотрит турист на праздник в чужой стране - любопытно и не более. Кто, что делает, что происходит - не понятно.  Но помню один момент, когда зажигали свечи. Где-то у алтаря возникла живая волна, докатившаяся до нас - люди стали зажигать свечи от соседских свечей. В этот момент я почувствовала на энергетическом уровне  удивительное единение. Это когда протягиваешь руку и без слов зажигаешь фитилёк от огня соседнего, совершенно незнакомого человека. Словно в этот момент все познакомились, и никаких слов было не нужно.

Я потом много раз зажигала на пасхальной службе свечи, но тот первый момент запомнился очень сильно и как-то отдельно. Потом острота восприятия притупилась, но всё равно каждый раз никаких слов было не надо - протягиваешь свечу к соседской и зажигаешь.
Сегодня я вообще не планировала оставаться на ночную службу, но "обстоятельства" заставили. Так часто бывает, по прошествии какого-то времени понимаешь, что это называется "Бог привёл". Сегодня, значит, было нужно. Просто дома я обнаружила, что забыла купить уголь. Решила, сбегаю по быстрому. Прибежала и осталась. Как-то само получилось. Когда чувствуешь, что тебя привели и оставили, надо оставаться.

Лавка оказалась закрыта, причём временно, тётка в лавке куда-то смоталась, наверное, на крестный ход. Стою я возле лавки, а в нашем ближайшем храме она находится на улице в отдельной постройке, смотрю - народ повалил из церкви, начался крестный ход. «Что зря стоять», - думаю, купила в другом ларёчке, где не было угля, свечку, и смотрю, от кого бы "прикурить". Большинство народа пошли за ходом, на улице осталась редкая толпа. Ближе всего ко мне стоит тётка со свечой в стеклянном подсвечнике. Подхожу, мы встретились глазами, я протягиваю руку и зажигаю свою свечу.

Слышу претенциозный вопрос: «А разрешения спросить?» Поднимаю глаза на тётку в недоумении.
Спрашиваю: «А надо?»

Та малость обалдела, сникла и уже менее решительно говорит: «Ну, я не знаю…»

«Или вы единолично Благодатным огнём распоряжаетесь?» - задаю я вопрос тётке и отхожу. Она молчит, поняв, что сморозила что-то не то.

А мне подумалось: прав был Э.Фромм, говоря о том, что модус обладания стал превалирующим в современном мире. Тётка со стеклянным подсвечником даже подумать не могла, что Благодатный огонь, как символ воскресшего Христа, и как огонь, зажжённый в Иерусалиме в храме Гроба Господня, приватизировать нельзя. Это как попытаться приватизировать самого Бога. Но она не привыкла жить, она привыкла иметь. Пусть даже то немногое, что у неё есть. И когда возникает возможность утвердиться в этом обладании, она утверждается. Как, впрочем, подавляющее большинство людей вне зависимости от того, каким количеством благ и вещей они обладают. Ведь для того, чтобы обладать и распоряжаться, не нужно быть богачом. Можно почти ничего не иметь. Главное, как ты относишься к тому немногому, что у тебя «есть».

При модусе обладания имущество заменяет человеку жизнь, человек делает собственностью всё, с чем сталкивается: материальные ценности, знания, близких, Бога -  именно «факт» обладания  позволяет человеку почувствовать себя живым. Существуя в модусе бытия человек живёт здесь и сейчас, реализуясь через осознание момента и своё действие в нём. Знания становятся не грузом бесполезной информации, а инструментом взаимодействия с действительностью, деньги – средством достижения целей, люди – "адресом" приложения своей любви, Бог – ориентиром для движения по жизни и целью.

К сожалению, когда речь идёт о вере, и тем более, религии,  чаще всего сталкиваешься с потребительским отношением и наивными, какими-то необъяснимо незрелыми попытками купить и приватизировать то, что не покупается. И самое печальное, хотя и объяснимое, что сильнее всего данному пороку подвержены служители религии, причём, любой.

Ещё помню одну Пасхальную ночную службу в одном «блатном» храме. В церкви толпа как в метро в час пик, яблоку негде упасть. Справа от алтаря положили большой ковёр, и на нём стоят не знаю кто. Семь человек. Ближе к переднему краю на нём суетился Женя Осин, снимая службу на камеру со штатива. Остальные 10кв.м ковра пустые и никто из толпы не решается встать на ковёр. Ну, мне что – я встала и всю службу простояла как белый человек. Никто даже замечания не попытался сделать. Стояла и думала: «Как в людях сильна привычка чувствовать себя существами второго сорта». Причём и у тех, кто положил ковёр и стоял на нём, и у тех, кто не решался пересечь черту ковра. Ведь если бы у стоящих на ковре не было подсознательного ощущения собственной неполноценности, не было бы и желания возвыситься.
Занятные сценки порой наблюдаешь в храмах. Лично для меня всегда знаковые.

К чему это я…
Христос воскресе!
А для меня лично Бог и не мог умереть, это всё люди по недоумию думают, что могут убить или приватизировать Бога. Если живёшь в модусе бытия, Бог живёт в тебе, и убить вас с ним невозможно. Как-то так. Может, слегка коряво, но по существу.