Всё дело в интерпретации
Представьте себе такую райскую картину. Субтропики, Абхазия, пригород Сухуми, частный дом, начало февраля. На улице примерно 10-12 градусов тепла. За окном вовсю цветёт мимоза, несколько больших, жёлтых, пушистых, как цыплёнок, ароматных деревьев. Воздух чистый настолько, что надышаться невозможно. В старом саду на деревьях висят треснувшие от спелости гранаты, оставшиеся с осени мандарины, под грейпфрутовым деревом горкой сложены круглые плоды цвета краски «неополитанская жёлтая». Трава на газоне перед домом зелёная и сочная, она за зиму так и не завяла. Птицы голосят как сумасшедшие.
Я просыпаюсь утром, умываюсь и иду в лавашную. Семь часов, спать совсем не хочется, бодрость проникает под куртку и стекает с кончиков пальцев на руках.
Лавашник заложил в печь первую или вторую партию лавашей, и я жду, пока он достанет свежую, только испечённую, с хрустящей кромкой горячую лепёшку. Держать её в руках невозможно - горячая, поэтому я заворачиваю лаваш в газету, прячу за пазуху и отправляюсь домой, ощущая тепло и аромат свежего хлеба.
Дома прячу лаваш под матрас, чтобы не остыл, а сама иду на кухню ставить чайник. Кузина ещё спит, но к завтраку решает проснуться. Я нарезаю сыр, достаю масло, завариваю чай. Заварочного чайника в семье сроду не водилось, традиционно чай заваривали в больших полулитровых кружках. Семейные традиции святы, поэтому за завтраком допускалось читать книгу. Нда, люблю я это дело – читать за завтраком. Конечно, если «трапеза» проходит с сотрапезником, читать книгу, пожалуй, невежливо, но всё зависит от обоюдной договорённости. Если и мне и кузине всё равно, что «сотрапезник» сидит, уткнувшись в детектив, почему бы тоже не почитать?
Поэтому я накрыла на стол, заварила чай, достала из-под матраса ещё горячий лаваш, и собралась совершить финальное, кульминационное «действо» для завершения картины полного счастья и праздника души и желудка: кусок лаваша нужно отломить от целой лепёшки, разделить его вдоль плоскости, намазать маслом и положить внутрь кусок сыра сулугуни. Масло в горячем лаваше расплавится, сыр тоже. И всё это дело с горячим сладким чаем…мммм! Да под любимую книгу!
И вот всё готово, чай заварен, кусок лаваша с маслом и сыром лежит на тарелке, книга открыта, кузина тоже сидит за столом со своим куском лаваша, чаем и книгой. И тут я вспоминаю, что забыла на кухне, кажется, чайную ложку. Я бегу на кухню за ложкой, предвкушая, как вцеплюсь зубами в лаваш с сыром, возвращаюсь, размешиваю в чашке чай, делаю глоток…и понимаю, что что-то пошло не так.
У чая очень странный вкус. Я делаю второй глоток, маленький, пытаясь понять, что же не так, и наконец, до меня доходит: пока я ходила на кухню, кузина насыпала мне в чай соли. Причём, основательно насыпала. У кузины был такой юмор. Теперь нужно заваривать новый чай, ожидая, пока снова закипит чайник. Лаваш к тому времени остынет, а я захлебнусь слюной. Облом.
Однако всё зависит от интерпретации. Прочла «аткрытку», вспомнила этот эпизод и поняла, почему кузина это сделала. Любила! Таки да, судя по всему, она очень сильно меня любила!
