Когда половины пространства не существует
Из журнала с непроизносимым названием Батрахоспермум и интересным контентом, статья о синдроме одностороннего простренственного игнорирования.Прочла и подумала, как часто наша психика предпочитает не видеть того, что существует реально, и каким оно порой оказывается неожиданным, когда кто-нибудь ухитряется показать нам то, что мы так упорно игнорируем. Уверена, что правую или левую сторону жертвы инсульт "выбирает" не случайно, но это тема отдельного исследования, может быть, не одного.
Когда половины пространства не существует
"Известный американский нейробиолог и писатель, профессор Принстонского университета Майкл Грациано опубликовал в издании The Atlantic статью о синдроме одностороннего пространственного игнорирования. А мы перевели. (Его фотку на всякий случай разместили справа, чтобы все увидели.)
Когда я был аспирантом 25 лет назад, я встретился с человеком (назову его «мистер Икс»), который недавно восстановился после инсульта правой коры головного мозга. Как и многие люди с неврологической инвалидностью, он сильно интересовался своим состоянием и по собственной инициативе посетил лабораторию нейронаук, где я работал.
Это был дружелюбный интеллигентный мужчина лет 60. Водить автомобиль ему не разрешали, но он не испытывал никаких очевидных проблем при ходьбе и коммуникации с людьми. Я не наблюдал никаких остаточных симптомов во время обычной беседы с ним. Руку жал он крепко. Он мог о себе позаботиться.
С его позволения мы, энергичные аспиранты, предложили ему стандартный клинический тест, разработанный для быстрого использования у больничной койки. Мы взяли большой лист бумаги, разрисовали его горизонтальными отрезками длиной в дюйм и положили перед ним на стол. Затем мы дали ему маркер и попросили проставить вертикальные черточки на всех горизонтальных отрезках на листе.
Я помню, как он засмеялся и сказал: «Опять тридцать пять!» – перед тем как уверенно вычеркнуть все горизонтальные отрезки на правой стороне листа… и ни одного на левой. Это было похоже на шутку, но это были не шутки.
Мы убедили мистера Икса еще раз просмотреть лист и убедиться, что все цели отмечены. После пристального изучения он сказал: «Упс!» – и черкнул еще два отрезка, расположенных около середины листа. Он по-прежнему не замечал ни одного отрезка слева.
Затем на его глазах мы повернули страницу, левая ее часть оказалась справа. Он вздрогнул и рассмеялся от удивления. По его мнению, это был какой-то хитрый фокус. Внезапно он увидел упущенные им отрезки – теперь они располагались на правильной стороне. Он понятия не имел, откуда они вдруг взялись, но мог их все наконец вычеркнуть.
Мы были уверены, что проблема не в глазах. Если люди не видят часть поля зрения, они двигают глаза и голову, чтобы увидеть. Если кто-то просит указать на каждый объект в комнате, вы станете поворачиваться и указывать на предметы, которые располагались позади вас, хоть они и отсутствовали поначалу в поле зрения. Но мистер Икс был иной. У него был синдром одностороннего пространственного игнорирования – не имело значения, насколько усердно он старался, он все равно не имел ни малейшего понятия о существовании левой стороны пространства.
Жаль, мы мало экспериментировали с мистером Иксом. Чем больше изучаешь этот синдром, тем больше замечаешь трещины в сознании. У многих пациентов, если попросить их так же отмечать отрезки, только лазерной указкой на стене в нескольких метрах впереди них, одностороннее пространственное игнорирование будто пропадает – они превосходно обрабатывают обе стороны стены. Но не лист бумаги прямо перед ними. Что еще более странно, если дать тем же людям обычную указку вместо лазерной, игнорирование возвращается – они дотрагиваются указкой до отрезков только на правой половине стены. Лазер – без проблем, указка – и левая часть пространства исчезает.
Данные результаты говорят о том, что мозг разбивает пространство по меньшей мере на две части: пространство объектов, до которых можно дотянуться рукой или инструментом в руке, и пространство вне такой досягаемости. У некоторых пациентов синдром затрагивает первое пространство, у других – второе, у третьих – оба. У нашего мистера Икса он, вероятно, касался только ближнего пространства, так как с навигацией и прогулками у него было все в порядке.
Один из самых красивых и показательных экспериментов с односторонним пространственным игнорированием продемонстрировал, что он распространяется не только на реальный мир вокруг нас, ближний или дальний, но и на внутренний мир нашего воображения. В исследовании принимали участие пациенты с «дальним» синдромом игнорирования. Если попросить такого пациента закрыть глаза и представить себя стоящим на северной стороне знакомой городской площади, он может описать ее по памяти, но при этом будет называть лишь те здания, которые расположены в правой половине площади, даже не понимая, что перечисляемый список неполон. А когда попросишь его вообразить себя на южном конце той же площади, он тут же вспоминает о зданиях напротив, оказавшихся теперь справа от него, а левые, конечно же, игнорирует. Здесь нет отрезков на стене, странице или где-либо еще перед ним – все происходит в его памяти и воображении. Его мозг попросту не может справляться с левой частью мира. Разумеется, такие пациенты часто замечают, что дают противоречивые ответы. Это огорчает их, но они не могут понять, что именно не так. Сама концепция левой части пространства у них отсутствует.
Все, что я пока описал, касается отсутствия восприятия и реакции на объекты игнорируемой области – они стерты из сознания. Однако они не стерты полностью из мозга. Игнорирование гораздо сложнее, чем ментальный пробел. В действительности пациент обрабатывает информацию с игнорируемой стороны, только не знает об этом.
В одном исследовании пациенту на экране демонстрировались картинки. На одной из них – дом. Пациент видит, что это дом, и отвечает на вопросы о нем, хоть и не замечает окон и кустов с левой стороны. Попроси его нарисовать этот дом, и он, вероятно, изобразит только его правую половину. Это хороший дом, говорит он, в нем приятно было бы жить.
На следующей картинке показан тот же дом, но с языками пламени в левых окнах. И вновь пациент понимает, что это дом, и может его описать, не упоминая пожар, что вполне ожидаемо. Он не знает, что дом горит. Но если справиться о его эмоциях, он говорит, что дом ему не нравится. Что-то с домом не так, и он не хочет в нем жить. Визуальная информация поступает в мозг – исследования показывают, что зрительная кора активна на высоком уровне. Пациент обрабатывает информацию слева, но не способен подключить к ней сознание.
Одностороннее пространственное игнорирование – самое понятное нарушение сознания, вызванное повреждениями мозга. Ты обрабатываешь информацию на «сломанной» стороне, демонстрируешь порой весьма сложную реакцию на нее, но при этом не осознаешь. Один из уроков, которые преподносит этот синдром, заключается в том, что сознание – это не единое целое, оно делится пространственными линиями: на левое и правое, на ближнее и дальнее.
Игнорирование может быть вызвано повреждениями в разных участках мозга, но самое тяжелое и долговременное возникает в специфической зоне, где особенно много связей, – в височно-теменном узле на пересечении височной и теменной долей коры, примерно над ухом. Этот узел связан с сетями, отвечающими за социализацию, когнитивный контроль, внимание, память. Это плохо изученный, но явно важный информационный модуль мозга."