О внутренних и внешних мужчинах-абьюзерах, или "защита соблазнением"
Тактика бессознательного соблазнения отцов-агрессоров дочерьми - это очень распространённая деструктивная защитная программа, возникающая гораздо раньше пубертатного периода. Учитывая кармическую обусловленность семьи, в которой рождается человек, можно сказать, что она "врождённая". "Если он будет испытывать ко мне влечение, то не станет наказывать и издеваться", - логически её можно сформулировать примерно так, и примерно так же она "звучит" в подсознании взрослой женщины по отношению к её мужчинам: "соблазнённый мужчина = безопасный мужчина". На практике такая защита приводит к обратному результату, отец, у которого табуирован сознательный инцест, вследствие чего возникает фрустрация, начинает еще более агрессивно относится к дочери, чем травмирует её ещё сильнее. Отец, который не может противостоять своим инцестуозным импульсам, становится насильником и тем наносит непоправимый вред психике дочери.
В детстве арсенал защит у ребенка невелик, а осознать их деструктивность и изменить можно только во взрослом возрасте, когда женщина начинает понимать, что внутренние конфликты не дают ей жить счастливо и продуктивно. Девочка из семьи с отцом-абьюзером вырастает и находит себе мужчину-агрессора, чтобы завершить гештальт и отработать и отпустить заякорившиеся отношения с отцом.
В полях это выглядит, как отдача части души, делегирование ответственности за отношения со своим внутренним мужчиной отцу. Фигура отца и внутреннего мужчины склеиваются. Внутренний мужчина будет нести весь набор деструктивных установок отца, его проекций и прочих психологических защит. (При этом он также будет отражать внутренние нерешённые конфликты, с которыми душа девочки пришла в это воплощение.)
Одновременно с диссоциацией части души, девочка отказывается от своего внутреннего мужчины, контакт с ним слишком травматичен, он слишком похож на отца, но от отца просто так не избавишься, а от его проекции на внутреннем мужчине вместе с самим мужчиной - можно "попробовать". До возраста и состояния, в котором она сможет осознавать, анализировать и трансформировать все эти процессы, еще очень далеко.
При знакомстве уже взрослой женщины с мужчинами подобная "защита соблазнением" дает стиль поведения, который в просторечье принято назвать "динамо": женщина не осознаёт соблазнительности своего поведения, мужчины воспринимают её посылы, как откровенные и с их точки зрения однозначно недвусмысленные. Учитывая, насколько нынешний патриархальный социум не готов оставлять без реализации в виде секса откровенно соблазнительное поведение женщины, можно понять, насколько оно может иметь опасные последствия.
У отцов-абьюзеров отношения с дочерью строятся по принципу Тиран-Жертва, мнимая безопасность девочки обеспечивается условием "будь такой, как я хочу, отдай свою волю, подчинись, и я тебя не трону". На деле агрессору всегда мало того, что он имеет, его самооценка и чувство безопасности строится на зависимости от него Жертвы, ему нужны новые и новые подтверждения того, что Жертва подчинена, поэтому отношения имеют тенденцию ухудшаться. "Трогает" именно тот, кто обещает защиту, причем именно эта подмена впоследствии вырастает у девочки в большой " перевертыш", и насилие начинает восприниматься ей, как норма, или хуже того - безопасность.
На этом нездоровом энергообмене кормится масса полевых паразитов, провоцирующих как агрессора на всё большие издевательства, так и Жертву на подчинение, причём базовым, наиболее глубоким деструктивным чувством у обоих является страх.
Тиран боится потерять свои позиции "сверху" и снова оказаться в аду своего изначального страха, заставляющего его искать компенсации в подчинении зависящих от него людей, боится потерять Жертву. Он от неё зависит не меньше, чем она от него, наличие Жертвы гарантирует ему, что он не станет Жертвой, т.е., его иллюзорную безопасность.
Девочка-Жертва боится "внешнего, постороннего" насилия и боится свободы от Тирана, т.к., её чувство безопасности, пусть и мнимой, прочно склеено с состоянием подчинения отцу (часто и матери тоже), а свобода ассоциируется с отверженностью. Психологическое и физическое насилие в отношении дочерей происходит с гласного или негласного позволения матери, которая может выполнять в семье ту же роль Жертвы, и отдавать дочь "на съедение" мужу ради собственного выживания. Поэтому условием выживания и принятия для дочери со стороны семьи в целом оказывается условие быть Жертвой. Быть отверженной для маленького ребёнка страшнее, чем терпеть боль и унижение, отверженность семьёй/стаей равносильна смерти, отверженный маленький ребёнок не выживет. Боль и унижение становятся условиями выживания, ценой за "принятие, любовь и защиту" близких людей. Возникает бессознательное убеждение, что любовь = насилие, боль и унижение.
Очевидно, что подобное отношение родителей к ребенку не имеет ничего общего ни с его истинным принятием, ни с истинной любовью, но осознать это родители не в состоянии в силу собственного развития, а точнее, его отсутствия.
Полевые паразиты заинтересованы в сохранении статус кво подобных нездоровых семейных отношений, они питаются всеми теми тяжёлыми энергетическими выплесками, которые возникают в тандемах Жертва - Тиран.
Врослая женщина из такой семьи сталкивается с постоянными сложностями в личной жизни. Если, придя в терапию, она находит в себе смелость войти в контакт со своими теневыми защитами и пообщаться со своим настоящим внутренним мужчиной, а не со своими ментальными представлениями о том, каким он должен быть, то этот мужчина не только сам оказывается агрессивной фигурой, порой настоящим "ночным кошмаром", но часто склеен с фигурой отца или отдан ему.
На поверхностном уровне контакта со своим подсознанием женщины могут видеть своего внутреннего мужчину рыцарем в сияющих доспехах. Хорошо, если это действительно он. На деле у травмированных в детстве женщин он оказывается устрашающим чудовищем, не всегда в человеческом обличии, контактировать с таким существом страшно и больно. Поэтом часть души, аспект психики под названием "внутренний мужчина", оказывается вытеснен, а на его месте, которое пусто не бывает, находится либо собственная тень, маскирующая проблему, либо того хуже и чаще - какая-нибудь полевая сущность в дополнение к своей тени.
К тому же и сам внутренний мужчина бывает диссоциирован со своими частями, базовые архетипические субличности сложны и многомерны, до сих пор мало изучены с одной стороны в силу вполне благого желания "не множить сущности без необходимости", с другой - из-за элементарной неготовности самого человечества смотреть глубже и признавать наличие тонкого плана вместе со всем его "населением" в качестве "объективной реальности". Поэтому за один подход вернуть такой базовой субличности, как внутренний мужчина, целостность и сгармонизировать его не получится.
Сложность работы с подобными конструкциями заключается в том, что любую деструктивную защиту компенсирует другая, не менее деструктивная, возникает "парная тень", которую приходится прорабатывать сначала по частям, вытягивая по ниточке из сложного клубка с многими хвостами, и только потом в целом.
Увидеть в одночасье, насколько "я враг самой себе" бывает слишком больно и неожиданно, чтобы этого не видеть, психика отращивает еще энное количество защит из оперы: "Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу". Пока с ними не разберешься, докопаться до глубоких Теней не получится. Если человек не готов видеть, он не увидит.
Более того, все эти установки и Тени вырастают не за одно воплощение, и проработав пласт нынешней жизни по каждой Тени, приходится идти глубже.
Здесь намерения и желания специалиста не достаточно, требуется большая внутренняя честность и готовность соприкоснуться с "собой настоящим" человека, пришедшего с запросом. Но если его намерение и желание истинны и достаточны, открываются любые двери, становятся доступны любые благие изменения.