Свой личный самурай

Вчера попался на глаза репортаж из Японии, где у основания горы Фудзи есть страшный лес. В средние века, ( которые, мне кажется, в Японии продлились чуть дольше, чем в Европе века этак на четыре-пять), туда относили стариков умирать. Бедно жили, кормить предков было нечем, возиться с ними тоже было недосуг, ну, вот, относили и бросали там. А чтобы гуманнее было, не убивали, а оставляли помирать самостоятельно, никакой тебе эвтаназии. И вот сегодня им это аукнулось – лес стал местом, где молодёжь повадилась сводить счёты с жизнью. Кто вешается, кто таблетками травится, в общем, у кого на что фантазии хватает. Явление приобрело столь массовый характер, что правительство всерьёз обеспокоено и занялось пропагандой ценности жизни.

Однако тут тоже не всё просто. В Японии по сей день существует весьма положительное отношение к существовавшему ранее культу самоубийства как акта чести, позволяющему избежать позора, и по сей день культивируется преданность клану. Пошло это всё со времён самураев и их кодекса Бусидо (Путь воина), который предписывал самураю служить сёгуну, хозяину-феодалу, и отправляясь в поход , забывать о доме, семье и себе. Также Бусидо предписывал самураю выпустить себе кишки в случае бесчестья, коим, в частности, считалась проигранная битва. Или добровольно отправиться вслед за умершим хозяином к тем же самым праотцам.
(И здесь можно видеть коренное различие с христианской традицией, в которой самоубийство есть тяжкий грех.)
Со временем представление о хозяине, которому надо служить, и представление о чести и долге претерпели изменения. Хозяин – это тот, кто тобой управляет и обеспечивает, долг – служить ему до смерти. Сейчас хозяином может оказаться клан или промышленная корпорация, но «самурай» всё так же будет хранить им преданность, пренебрегая своими интересами, поскольку это есть долг. (К слову, если в Америке переход из одной компании в другую абсолютно в порядке вещей, поскольку все заточены на личный успех и процветание, то в Японии такие переходы осуждаются даже нанимателями: человека могут не взять в новой компании, предположив в нём отсутствие корпоративной преданности. )

Так что обнищавший или потерявший сюзерена самурай вполне мог отнести свою маму в лес умирать, и ничего бы в его самурайском сердце не ёкнуло. Ну, может и ёкнуло бы, но он же самурай, ему положено скрывать и побеждать свои ёканья. То ли дело цветущая сакура! Тут можно писать стихи и восхищаться прекрасным. Так же он оставлял жену и детей помирать с голоду, если честь предписывала ему самоубиться. И жена с детьми всё понимали, поскольку жили в том же самом обществе, в котором такие вот представления о долге.

Короче, японским гражданам по сей день икается от их средневекового прошлого. Да, они «высоко» живут, у них уровень жизни и прочее, но при этом 5 дней отпуска в году. Они всем вокруг должны свои жизни, им с детства вбили в голову, что долг – это пренебрегать собой на службе у сюзерена.

Кроме того, в этом лесу накоплено уже такая негативная энергетика, что она сама уже начинает затягивать туда наименее защищённых людей.

Сейчас дикторы телевиденья убеждают с экранов молодых японцев, что жизнь – это величайшая ценность. Но в подсознании сидит многовековая противоположная установка: «Долг – это величайшая ценность. Пожертвуй всем ради долга».

Человечество взрослеет, представления людей меняются, а коллективное бессознательное правит миром.
Не думаю, что христианское осуждение сильно удерживает современных европейцев от самоубийств, скорее уж усугубляет карму бедолаг, навязывая чувство вины за содеянное. Но по сути во всех культурах существует так или иначе сформулированный принцип долга правящим кругам. Иначе как держать народ в подчинении? Я помню, как моя первая учительница убеждённо и громко говорила нам, семилетним детям: «Человек – это маленький винтик в машине социалистического государства, и если оно потребует, он должен пренебречь своими интересами, и интересами семьи».

Нам всем с детства пренебрежение собой вменяется в долг. Но в разных культурах по-разному.
И если сейчас мы воспринимаем отречение от родителей и обречение их на голодную смерть в лесу как предательство по отношению к родителям, то японцы воспринимали бы противоположное поведение как предательство по отношению к хозяину. Иными словами, всё зависит от точки зрения, от того, что считать долгом.

 Вспоминается анекдот, где две мартышки сидят в клетке, и старая учит новую: «Смотри, я сейчас нажму на кнопку, а вон тот дрессированный мужик принесёт мне банан».

Человек постоянно сталкивается с противоречием и выбором. Чему служить, к примеру, семье в ущерб Отечеству, или Отечеству в ущерб семьи? Или самое распространённое, а потому не замечаемое – служить своему развитию или «обществу»? И здесь сталкивается с таким могучим нагромождением подтасовок и подмен понятий, что разгрести это порой не в состоянии. Общество заинтересовано в слугах и привязывает их множеством нитей, апеллируя к тому самому чувству долга, чести, альтруизму, даже служению Богу и прочее.

У каждого внутри живёт свой личный самурай, который  каждый раз столкнувшись с выбором, решает, «кого предавать и кому служить».

Кстати, сколько раз сегодня вы себя предали?