1. Проблема: неравенство монахов и не монахов в организации АМПС

Когда в далеком 2012-2013 гг. я высказал интерес к тому, чтобы позаниматься общественной работой и взять на себя образ жизни брахмачарьи, то встретил множество положительных откликов от участников и учителей традиции. Этот путь подавался как возвышенный, альтруистический и героический.

Много историй рассказывалось и писалось о том, как ачарьи улучшают этот мир, как они становтся ближе к Богу и вся их жизнь – хотя и трудная аскеза, проникнута блаженством. Это звучало очень вдохновляюще и даже романтически. В 20 лет ты ещё не особо задумываешься о семье или карьере, сильнее привлекает все необычное, новое, революционное, а также добрые цели и мир, дружба, любовь.

Наряду с тем уже тогда некоторые ачарьи, при личном общении, говорили о том, что мирская жизнь – это жизнь сансарная, в ней одни волнения и тревоги, оковы семьи, супруга, работы, финансов – обо всём этом приходится заботиться и это порабощает, кроме того, нет времени на духовные занятия. И миряне потому не становятся ачарьями, что при их жизни это почти недосягаемый уровень высоты. Лет через 20 единицы смогут набрать достаточное образование, опыт и компетенции, чтобы пройти обучение на ачарью, что позволит и им обучать других медитации, философии и духовному пути и играть значимую роль в духовной организации.

Поэтому если хочешь послужить человечеству и быстрее развить необходимые качества – лучше идти в Тренинг-Центр.

Помимо этого говорилось, что миряне менее возвышенны, поскольку служат в первую очередь своей маленькой семье, а сотрудники организации и монахи – служат целому человечеству. Поэтому в силу занятости семейным людям невозможно сочетать активную общественную работу с семьей.

В то время этот рассказ выглядел правдоподобно. Интересно, кто-то из вас тоже слышал об этом?

В то ранее время я предполагал, что у ачарьев действительно есть какая-то особая мудрость и понимание мира, природы, человека и общества, и духовный опыт, особый этический стандарт и компетенции, которые делают их самыми компетеными на ответственные и руководящие роли в этом движении. Меритократия, власть лучших в интерсах всех. Звучало это замечательно, и я согласился с этим.

Пройдя затем длительный тренинг и обучение в монастыре, которое, как рассказывалось, будет включать множество трудностей и испытаний и позволит и мне развить добродетели, мудрость и необходимые качества, на практике я обнаружил несколько иное и сделал выводы о нижеследующем:

• Тренинги для ЛФТ (промежуточная должность между маргами и монашеским институтом) – направлены на послушание, следование правилам и развитие дисциплины

• Тренинг ачарьев и таттвиков делает то же самое, но интенсивнее. Он тренирует людей в том, чтобы они научились строже придерживаться правил питания, упражнений, медитаций. Само по себе это сильно меняет человека. Помню, у меня было четкое ощущение, что до и после – это были уже два совсем разных человека.

• Однако в том, что касается остального образования, оно было очень ограничено, включало чтение книг Анандамурти, небольшое количество лекционных занятий, изучение песен, бенгальского и санскритского алфавита и философского курса на основе нескольких книжек основателя традиции.

На деле, этот курс был где-то на уровне обычной старшей школы и то, что требуется знать на экзамене, даже вполовину не уровень высшего образования, которое я (и подобный мне) до этого получал. В моем случае это был даже не уровень лицея, который я закончил.

• Изучения общей философии или истории философии тоже не было, а санскрит, который все же не изучается в той мере, чтобы уметь переводить фразы и тексты, встречался в читаемых книгах повсеместно. По этим причинам все знания студентов остаются очень поверхностными, фрагментарными и неосновательными. Подчеркну, это касается всех студентов, за редким исключением.

Исключение – это когда человек уже пришел туда с очень сильным бэкграундом и может его использовать. Но в 18-25 лет это бывает, разве что, случайно.

• Таким образом, стало очевидно различие между тем, как экспертно позиционируются ачарьи и их знания, описываются их заслуги, достоинства, и тем, что имеет место быть на практике.

Будучи уже на курсе, я обнаружил, что на многие вопросы мне не могут дать ответы и рассчитывать в образовании приходится только на себя, поэтому единственная надежда достичь поставленных целей развития – учиться самостоятельно, чем я и занимался большую часть доступного времени, в частности, начал учить санскрит, другие языки и общую философию.

В силу описанных причин, у подавляющего большинства выпускников – минимальный уровень подготовки. И поэтому увы, многие (если не большинство) имеют весьма и весьма поверхностное и общее, а иногда и просто искаженное, представление об учении Анандамурти. Оно может сохраняться и дальше, ведь ничто этому не препятствует. По этой причине такой большой акцент делается на доверии и послушании авторитету (ведь есть старшие ачарьи и те, кто жили при Анандамурти, и, видимо, они-то знают все правильно – вертится мысль)

Получив квалификацию ачарьи, я заметил, как сразу по другому к тебе начинают относиться участники традиции. Особенно в Индии, где есть традиционный культ почтения всех садху, санньясинов и брахмачарьев – тех, кто придерживается целибата и ведет монашеский образ жизни.

Людям важен твой статус. Я заметил, что ко всем ачарьям, если даже они и не имели особо компетенций и заслуг, марги буквально «заглядывают в рот», полагая, что каждое их слово – мудрость или истина, которая напрямую основана на учении совершенного учителя Анандамурти или, как минимум, высокодуховно. Но как же далеко это от реального положения дел! В реальности очень часто приходилось слышать то, что, скорее, «основано на мотивах» или вовсе не имеет никакого отношения к учению, не логично или даже ему противоречит и доводилось слышать расстановку акцентов, которые смещают внимание к каким-то отдельным положениям, имеющим важное экономическое или политическое значение для говорящего или дел организации.

В действительности, это все больше стало походить на какую-то аферу или большую игру. Вместо реальных способностей, компетенций и общественной пользы в организации стала укрепляться и сакрализовываться традиционная для Индии ценность монашества как такового, что сместило акцент с социального труда и личностного аспекта сотрудников. Именно этот статус, а также статус ачарьев, является достаточным основания для обучения других и входным билетом для занятия всех значимых в организации ролей и должностей. Условием вхождения в элитарный клуб являются не столько личные качества и заслуги, сколько приверженность и послушание руководителям организации.

Звание ачарьи подобно званию дворянства в сословной системе. Но это звание и пропуск к руководящим должностям могут быть отняты в любой момент сверху, что и происходит всякий раз, когда возникают существенные разногласия. Поэтому все сотрудники становятся очень зависимыми от произвольных решений руководства.

Для остальных маргов доступ к высоким должностям закрыт. Только те, кто стал ачарьей, могут претендовать на некоторое положение выше БП, однако на наиболее значимые должности они никогда не незначаются и прямое влияние на культуру и курс организаци не оказывают. Поэтому культурное ядро организации и его тренды – это монашество и все, что с ним связано.

Таким мобразом, организация АМПС на сегодняшний день есть ни что иное, как монашеский орден, но живущий не по своим средствам, а помощью, трудом и доп. средствами мирян. Это – классическая средневековая теократия.

Но учение Анандамурти было о другом. Он говорил о кооперации, а не подчинении мирян монахам и ачарьям (а закрытие главных должностей и участия в осуществлении власти делает именно кооперацию невозможной). Также он говорил о построении бесклассового общества, в котором каждому будет место по способностям, о запрете на социальное исключение и казни, о необходимости правового равенства, о нераздельности, дружественности друг к другу, о свободных социальных лифтах, которые не должны закрываться перед человеком по причине его причастности к монашеству-немонашеству.

К слову сказать, Анандамурти дает больше ценности именно семейным людям, поскольку они – основа общества, а монахи – абсолютное меньшинство. Более достойно, когда человек зарабатывает своим честным трудом (даже если он дворник), имеет семью и к тому же ещё занимается общественной службой (т.н. служением обществу). Таким бразом он подает лучший пример другим, чем живя в монашестве.

Текущая динамика ведет к противоположному: монашеская управленческая элита тяготеет ко всё большему отрыву от 'остальных' маргов, которые не имеют доступа к главным организационным собраниям и решениям, вольно или невольно принижает их на основании того, что они, якобы, не достаточно укреплены в духовности, зрелы, что подвержены страстям (из-за семьи и отсутствия целибата), менее образованны или не могут достаточно времени заниматься соц. службой. Но каждый из этих тезисов – ложен, поскольку не конкретен и зависит от множества обстоятельств.

И нынешние марги, участвующие в орг. работе, к сожалению, совсем не знают, что в глубине органиазции происходит. Как можно служить тому и тем, кого не знаешь? Но в России и не только, увы, это происходит.

Резюмируя, можно сказать, что монахи и не монахи сегодня не равны с точки зрения прав и возможностей в этом движении (которое называет себя социальным). При этом монахи и ачарьи не обладают какими-то особенными компетенциями, талантами и дарованиями, которые бы объективно и заслуженно выделяли их или показывали превосходство. Чертой разграничения является только социальный статус, который выдается сверху и также произвольно сверху отнимается. Какая же в этом может быть объективность?

Далее, деятельность монахов никому неподконтрольна ровно с тех пор, как ушел основатель традиции, с ним ушла и их проверка. Более 33 лет назад (!) А к чему приходит сословие, когда оно продолжает властвовать, ничем и никем не ограничивается, никому не подотчетно и никак не проверяется, понятно, и известно из дискурсов про социальную эксплуатацию. Конечно, это ведет к вырождению класса, к злоупотреблению авторитетом, к построению искуственных социальных преград, закреплению пожизненных привелегий, к увеличению числа манипуляций и давления на несогласных посредством догм, авторитета, запретов, силы страха и отчуждения. И такая группа перестает действовать в интересах большинства, вместо этого она все больше действует в собственных интересах, устно объявляя противоположное.

Есть много достойных людей, исключенных по политическим причинам. Многие просто не допускаются к обучению на ачарьев и к ролям, доступным только монахам. Помню, ещё несколько лет назад я поднимал вопрос о том, что для семейного человека нет даже конкретной дороги к становлению ачарьей, но она же легко прописана и доступна даже 16-летним ребятам, решившим поехать в ТЦ и стать брахмачарьми или монахами. А в 18-20 они уже могут учить других мудрости и как правильно жить. В то же время люди более многоопытные и нередко больше знающие и сделавшие таких возможностей не получают. Таким образом, решение о допуске к ачарству и высшим должностям принимается в силу интересов высших должностных лиц и экономико-политических причин, благоприятствующих развитию организации, а не духовных причин и компетенций как таковых.

Наконец, расскажу одну историю, спустя какое-то время работы ачарьей я беседовал со своим бывшим руководителем, одним авадхутой, и он произнёс фразу, которая меня поразила: «avadhuta – is a supreme jiivana». Другие выражались чуть иначе: «the sannуasii's life is the best life», «it's the golden chance for the thousands of lives», «a one avadhuta is equal to billions of ordinary mundane's human lives». Перевод: «авадхута – это высшая форма жизни», «жизнь саннясина – лучшая из возможных», «это золотая возможность, выпадающая раз в тысячи жизней», «жизнь саннясина равноценна миллионам жизней (простых) мирян».

Таким образом, в традиции действительно превозносится величие и самоценность монашества, и отсюда возникают важные организационные, культурные и экономико-политические следствия.

А что вы об этом думаете? Согласны или нет? Какие у вас возникли вопросы? Пишите – обсудим:)