Дневник О. / ещё одна часть
Не возможно просто так взять и перестать писать об онкологии — болезни, которая всегда со мной.
Я полагала, что после химии, операции и лучевой про рак забуду. Ну лечение же закончилось, я здорова. Моя близкая подруга Л., которая лечилась от рака дважды, после первого раза сказала мне: «Ну вот ты вылечился и все перестают тебя поддерживать», — то ли силы заканчиваются, то ли в целом мы так устроены, что не можем иначе. Но по факту здоров ты только в стопке эпикризов своих несчастных. И поддержка все равно нужна, потому что это только кажется, что все ок, но на самом деле ранен ты навсегда, как Фродо моргульским клинком.
В этой части дневника об онкологии я собрала свои основные наблюдения за последний год (июль 2021 - июль 2022) — что я поняла, что пытаюсь понять, как живется после всего этого аттракциона, с которого мне не сойти.
Оговорюсь сразу — дальше пишу только о своих ощущениях. Каждый в болезни проживает свой опыт.
Мы с Л. были очень счастливы пока болели. Звучит, как бред. Но это чистая правда. Потому что у нас была четкая цель и понятный план действий: просто проходишь уровни, и знаешь, что в конце получишь лутбокс с жизнью. Попутно зарабатываешь ачивки: поддержку от друзей, радость, когда можешь нормально поесть, погулять, сходить в туалет и не орать от боли. Все просто и понятно: вот 500 шагов, вот финал — погнали. Сложно и не понятно становится потом, после финала. Появляются они — регулярные проверки, УЗИ, МРТ и прочие утехи с результатом, который не предугадать.
Регулярные проверки, как персональный круг ада
Идти на чекапы сложно. Ну вот решаешься, доходишь, лежишь час в орущей трубе, вниз головой, по венам течет контраст. Но это ладно. Потом-то надо же ещё забрать результаты — вот это начала ада. Очень много дел сразу появляется, никак не заехать. Вот прямо сейчас (пишу это в январе'22) мне надо забрать бумажки — пошёл третий день, как они лежат и ждут меня. Каждый раз, открывая конверт с выпиской, я перестаю дышать и пишу заметку, чтобы снять напряжение:
Я забираю конверт из маленького окна. Каждый раз оно становится больше, а я меньше. Летом я выхожу на улицу, около входа — скамейка. Я сажусь на неё, но конверт не открываю сразу. Наслаждаюсь солнцем, теплом — некоторые конверты лучше не открывать. Зимой я вхожу в здание, поворачиваю направо, там коричневые стулья, людей мало. Ну и хорошо. Пусть в больницах вообще никого не будет. Сажусь, раздеваюсь — очень жарко. От страха, наверное. Дышу, конверт не открываю, буквы ведь никуда не денутся. В конверте маленький прозрачный кусочек — в него попадают буквы из заключения. Это так сделали, чтобы человек не всё сразу читал, а получал удары постепенно? Гуманно. Ладно, открыла, прочитала, все ок. Застёгиваю пальто. Криво, конечно. Но какая разница, мелочь. Через 6 месяцев повторим.
Теперь на всякие манипуляции лечебные (связанные с онкологией и нет) я хожу в гораздо более спокойном состоянии. Но, знаете, это какое-то нездоровое спокойствие — сильно напоминает обреченность, которая сочетается с терпеливость 200 уровня. Когда что-то предстоит неприятное (от ежемесячного укола в живот до зубного) я зажмуриваюсь всем телом — это уже рефлекс — замираю. Несколько раз слышала от врачей, что я пугающе спокойна. Как будто если буду нервничать и истерить — меня отпустят без лечения.
В этом месте мне вспомнинается один случай.
Как-то мне делали укол и вдруг в кабинет, где я со своим животом прилегла, а другим капали химию, пришёл клоун. Самый настоящий. Я сначала растерялась, потом мне попали в сосуд в животе и я начала истекать кровью (все ок, страшно только первый раз), а потом мне стало так смешно. Клоун, вероятно, подумала, что это её личный успех, а не мое натренированное спокойствие и возможность концентрироваться не на игле, входящей в живот, и мы начали собирать счастье руками в воздухе и дарить его мужчине на капельнице — он в конце улыбнулся. Было здорово.
Тело за 2 года стало другим. Только к 30 годам научился его ценить и любить, и тут такое. Во время лечения я много говорила с телом: сначала злилась, что оно меня подвело, а потом поняла, что это я сама его подвела — переработками, нервами из-за каких-то парней, имен которых сейчас и не вспомню, неумением выражать чувства и проживать конфликты. Да, сейчас я думаю, что отчасти болезнь могли вызвать эти вещи — верю в психосоматику, верю, что сдерживаемые эмоции и мысли могут выражаться вот так: нужно же им как-то выходить в конце концов, чтобы не разорвало окончательно.
Во время химии я худела на 10+ кг за пару дней (и так 6 раз за полгода) — для организма это равносильно приближающейся смерти, поэтому, как только становилось полегче, он начинал превращать любую еду, поступающую в него, в запасы на потом. Какое потрясающее стремление к выживанию.
Пока лечилась мне было все равно, как я выгляжу. Потом восхищалась отрастающими волосами. И всё. Думаю, что отстать от себя и радоваться выздоровлению — было очень важным в тот период.
Позже, конечно, стала замечать, что набираю вес. Возможно, это тоже компенсация, возрастные изменения, продолжающаяся гормональная терапия. Но приятного мало: смотришь старые фотки, понимаешь, как был свеж и светел, сколько гибкости и выносливости. А тут — поднялась по лестнице и задыхаешься, как будто тебе не 34, а 134. Неприятно.
Стала замечать, что не могу смотреть на свое новое тело. Нащупываю внутри смесь любви к нему и непринятие произошедших изменений. Начала сейчас заниматься фитнесом, больше похожим на ЛФК (спасибо за тренировки, Полина!). Через эти упражнения, медленные и с закрытыми глазами, понимаешь, что вот оно твое тело — сосуд твоего сознания, души, мыслей, жизни. И как ты его любишь: за его силу, за хрупкую мощь, за желание двигаться. Соединяешь ум и тело и осознаешь, что все едино и не может существовать друг без друга. Обнимаешь себя, сонастраиваешься и просишь прощение за нелюбовь. Благодаришь себя же за себя. Любишь себя за себя. И когда в очередной раз, кружаясь около зеркала, приходит предательская мысль — ну какой ужас, а не фигура — закрываешь глаза и вспоминаешь всю любовь, которую ощущала. Поднимаешь голову выше и решаешь: я очень-очень красивая сегодня, здесь и всегда.
Знаю, что так нельзя. И я сама писала пост-благодарности раку. Но прошло время, много состояний, и сейчас часть меня (ощущаю ее в области живота, под пупком) люто ненавидит эту болезнь — подлую и мерзкую. Да, бывают вещи и похуже, это понятно. Но мне довелось столкнуться именно с этой уничтожающей силой. Я смогла пережить свою боль, смогла выстоять во время химии, выжигающей весь организм. Но я никак не могу выстоять, принять уход Л. из-за онко. Не бывает дней, когда я не думаю о ней. Нет такого дня, чтобы я не хотела позвонить ей или отправить шутку, да просто подержать за руку. Но ничего из этого никогда больше не случится.
Заканчиваю эту часть на вот такой грустной ноте. Но грусть — это тоже жизнь, хоть и вызвана смертью. Я справляюсь со всеми описанными штуками. Это не хорошо и не плохо, это я вот так умею делать и все. Здесь, наверное, должен был бы быть какой-то вывод, но его нет, не пришло ко мне ничего. Что, наверное, очень честно — мне бы хотелось, чтобы эти записи были похожи на наше пребывание на этой планете, у которого нет ни конца, ни начала.