Петербург. Гоголь (продолжение)
Петербург. Вознесенский проспект
Перенесемся ненадолго в 1829 год. Я размещал заметку о приезде юного Николая Гоголя-Яновского в Петербург и о первых его годах жизни в столице. Сейчас настала очередь одного эпизода жизни Гоголя и роли в этом эпизоде гостиницы “Неаполь”.
На этой моей фотографии дом на канале около Вознесенского моста. По Вознесенскому проспекту это дом номер 23, а по Набережной канала Грибоедова - дом 79. Это здание во времена Гоголя чуть отличалось фасадом. Тогда здесь помещалась гостиница “Неаполь”, а канал назывался Екатерининским. Названием мост и проспект обязаны церкви Вознесения Господня. Церковь до наших дней не дошла, она была расположена диагонально от гостиницы, занимая угол набережной и проспекта (за спиной фотографа).
Приехав в Петербург в самом конце 1828 года, Гоголь поселяется со своим другом Данилевским и со своим слугой на Гороховой улице. Затем они меняют жилье, сняв дешевле квартирку на набережной Екатерининского канала в доме аптекаря Трута недалеко от этой церкви. Гоголю нравилось, что рядом была церковь. Дороговизна жилья и жизни в столице угнетала молодого романтика. В апреле 1829 года Гоголь переселяется на Большую Мещанскую улицу в дом каретного фабриканта Иоахима под крышу на четвертый этаж. В это время в журнале “Сын отечества” публикуется первое печатное стихотворение Николая “Италия”. Воодушевленный наш герой отдал в мае в печать свою, написанную еще в Малороссии стихотворную поэму “Ганц Кюхельгартен”. Это творение, изданное под псевдонимом В.Алов, несмотря на более чем восторженные ожидания Гоголя провалилось, критика отозвалась уничижительно. Тогда Гоголь анонимно разослал несколько книжек своим знакомым. Но и их реакция была в лучшем случае индифферентной.
Молодой наш поэт был раздавлен прозой действительности. Далекие милые сердцу места - Нежин, Сорочинцы, Диканька - теперь казались Николеньке раем, из которого он сам себя изгнал.
Приехал в поисках столичных миражей!.. Погнался за обманами и мечтами!.. Захотел жить в плотно прижатых плечами друг к другу столичных домах, одетых в штукатурку бледно-желтых потертых мундиров... Возжелал ходить по этим прямым безысходным улицам. Но все оказалось не тем, чем кажется! Жизнь же с маменькой в Васильевке виделась теперь навсегда утраченным счастьем… Малороссийской юной авантажности у него поубавилось. Хроническая петербургская депрессия начинала овладевать им, как она овладевает каждым даже морально подготовленным, но перенесенным из родных южных мест в этот северный сумрак!
В этот свирепый западный ветер, дующий из окна в Европу, неосторожно прорубленного зачем-то Петром Первым - первым венценосным европейцем ордынского дремотного наследия!..
В этот ветер... дующий из всех иных направлений одновременно...
Писательство не шло. Попытка устроиться в театр актером провалилась. А ведь он блистал на исторической родине в любительских спектаклях. Какую-либо службу чиновником в присутствии он пока не нашел. Маменькины денежки убывали. Словом – кругом афронт!
По Ганцу - Гоголь быстро принимает решение. Он вместе со слугой объезжает книжные лавки и забирает остаток тиража поэмы. В те времена тиражи были микроскопические. Даже знаменитые журналы редко достигали тысячи, максимум трех тысяч экземпляров. Ну, а тираж такого рода сочинений могли унести два человека. Гоголь на один день снял номер в гостинице “Неаполь” и в камине номера сжег своего Ганца, повысив энтропию Вселенной и температуру воздуха в столице Российской Империи… Не помню уже институтского курса термодинамики: как там при этом изменялась эксергия?..
Чтобы сбить алгоритм запрограммированных неудач – Гоголь летом 1829 года неожиданно для всех... и, возможно, неожиданно для себя... садится на судно и оказывается зачем-то в Любеке (Германия). Через месяц он возвращается, а к концу 1829 года снимает квартирку на пятом этаже доходного дома Зверкова у Кокушкина моста. Он начинает служить в департаменте уделов в микроскопическом 14-ом классе табеля о рангах, а по вечерам писать… писать...
Этому дому Зверкова я посвятил предыдущий пост... Но от дома Зверкова, мой читатель, мы перенесемся на двести метров по каналу к Вознесенскому мосту, к известной нам гостинице. Посмотрите на противоположную от гостиницы сторону канала. Вы увидите довоенное сталинское здание школы с четырехколонным портиком на углу. Здесь была часовня церкви, а за часовней была сама церковь Вознесения Господня. На этом месте с 1729 года была деревянная церковь, с 1755 года началось строительство каменной церкви. Но в связи с разрушением колокольни церковь перестроили по проекту Ринальди в 1765 году. В 1813 году по проекту Руска церковь видоизменили и расширили. С 1870 года при церкви действовало на деньги благотворителей общество попечения бедных, была женская богадельня, приют-школа и приют для детей. Вероятно, в связи с ликвидацией после революции не только богатых, но и бедных - в 1918 году благотворителей разогнали, а приюты закрыли. В 1935 году и храм закрыли, а в 1936 году несмотря на буржуазных архитекторов - всяких там ринальди и русков – церковь снесли. И в 1938 году на месте опиума для народа построили школу. Но архитектор проекта школы Лишневский, безусловно вспоминая о часовне, воссоздал на углу школы портик, в основе повторяющий внешний вид портика часовни, утраченной навсегда церкви Вознесения Господня. Компетентные органы здесь не доглядели, а то вполне можно было бы какой-нибудь пункт ст. 58 подвести под архитектора. Впрочем, это уже был 1938 год: органам велено было свою компетенцию временно снизить...
Ну, а как там наш молодой герой? Судьба наконец-то поворачивается к Николаю своей доброй стороной... Судьба подала тройку! Подала птицу-тройку на набережную Екатерининского канала, к Кокушкину мосту, к парадной дома Зверкова! Эта птица-тройка понесла Гоголя в созданный его талантом незабываемый мир действительности и миражей русской жизни...
©Александр Алексеев