Что считать порнографией?
Казалось бы, странный вопрос: чем порнография отличается от эротики?
Впрочем, ответ не так очевиден, как кажется, потому что официальная версия про "непристойное изображение полового акта при наличии эрегированного полового органа" - кажется неточной и упрощённой.
Чтобы сформулировать проблему специфики жанра, нужен взгляд изнутри написанного текста.
Можно снять с полки "Исповедь маски" и открыть её на сцене мастурбации, (сцена, которая всегда занимала моё воображение и вызывала отклик в личной памяти). Мисима писал о подростке:
"Кровь закипела в жилах, и мой орган распрямился, будто охваченный гневом. Казалось, он вот-вот лопнет от чрезмерной раздутости; на сей раз он настойчиво требовал от меня каких-то действий, клял хозяина за невежество и возмущенно задыхался. И моя рука неловко, неумело задвигалась. Тут из самых глубин моего тела стремительно поднялась некая темная, сверкающая волна. И не успел я прислушаться к новому ощущению, как волна эта разлетелась брызгами, ослепив и опьянив меня… Немного придя в себя, я с испугом огляделся по сторонам. (...) повсюду – на золотом тиснении книжного корешка, на обложке словаря, на стенке чернильницы – лежали белые мутные капли. Это была моя первая эякуляция, а заодно и первый опыт, случайный и неуклюжий, моей «дурной привычки».
Если в переводе Акунина заменить слово "орган" на более привычное уху гея, то в этом эпизоде "откроется" порно-контекст: "Кровь закипела в жилах, и мой хуй распрямился, будто охваченный гневом. Казалось, он вот-вот лопнет от чрезмерной эрекции. И моя рука задвигалась. (...) Везде лежали мутные капли спермы. Это была моя первая дрочка и неуклюжий опыт мастурбации".
Что в принципе меняется от замены "органа" на "хуй", а "дурной привычки" на "дрочку"? - По сути, ничего, потому что возбуждающая сцена действует как "порнография" с очевидной целью возбуждения читателя, - особенно гея, для которого (как и для Мисимы) этот опыт имеет личное, интимное значение.
В описании сексуального возбуждения Мисима использует слово "игрушка", хотя речь идёт именно о стоящем члене в порнографическом формате. Так что от замены жеманной "игрушки" на "хуй" смысл ничуть не меняется:
"Со временем я стал прислушиваться к члену более спокойно, желая понять, куда он меня зовет. И тогда я обнаружил, что у него есть свои определенные склонности, свое внутреннее устройство. Склонности эти постепенно выстраивались в единую цепочку: детские фантазии; загорелые тела юношей на пляже; пловец, которого я видел в бассейне; смуглый жених одной из моих кузин; мужественные герои приключенческих романов. Кроме того, мой хуй поднимал голову каждый раз, когда я представлял себе смерть, кровь и мускулистое тело".
Легко понять, что сексуально возбуждая своего читателя, Мисима и сам возбуждён. Не надо быть провидцем, чтобы понимать, что многие страницы "Исповеди маски", основанной на интимном воспоминании, написаны Мисимой со стоящим членом. (Сексуальная провокация читателя - одна из его задач).
Всё это настолько очевидно, что не требует особых пояснений. Точно так же работает порно-механика в творчестве "Тома из Финляндии", который признавался, что в момент работы над рисунком возбуждался, мастурбируя на своих героев.
Как можно без эрекции писать такие вещи? (снова Мисима): "Я точно узнал. У этого Оми… было! – выдохнул приятель. - А ты думал! Вот почему у него эта штука такая здоровенная. Не веришь? Можешь сам убедиться. Вот будем играть – цапни его.
(...) Любовь моя явно и недвусмысленно основывалась на физическом желании. С каким нетерпением ждал я наступления лета, когда мог представиться случай увидеть Оми раздетым. У меня была страстная, заветная мечта – посмотреть на его «здоровенную штуку».
Сравним как вариант: "У меня была страстная, заветная мечта – увидеть его здоровенный хуй".
Смысл размышлений и желаний юного героя не меняется.. Иначе говоря, степень порнографичности зависит не от откровенных описаний "полового органа в состоянии эрекции" (у Мисимы всё это есть: стоящий член, рука на нём и сама эякуляция), не от "непристойных" слов (они не меняют смысла), а от включённости (или нет) этого материала в большой художественный контекст.
Но в отдельно взятом виде сцена мастурбации вполне отвечает критериям порно-прозы: тут есть и член, и эрекция, и оргазм с брызгами спермы.
Рассматривая зыбкую грань между порно и искусством (возбуждением и художеством), можно смело сказать, что это пересекающиеся материи.