Потсдам
Прикинул свои варианты. Если завтра утром останутся силы на поездку в Потсдам и свидание с Моди, то поеду туда, а если нет, то вернусь домой, отложив до следующего раза.
Если первый вариант, то на свидание с прекрасным у меня останется ровно час, с 10 до 11, но и в этом случае я не успеваю на последний автобус домой и от Шенефельда, как всегда, придётся двигать пешим ходом.
Впрочем, свидание с мужчиной вроде Модильяни стоит некоторых неудобств. ) Меня особенно интригуют мужские портреты, не менее чувственные, чем его “лежащие Махи”.
Заодно дочитаю “Спрингфилд” на вокзале. Гей-истории советских времён невольно соотносишь со своим опытом. Из этого романа я пока извлекаю только вопросы к самому себе. Почему моё подростковое бунтарство не выражалось в виде алкоголя, “заброшек” и уходов из дома, а скорее, в замкнутости и самоизоляции (это ведь тоже бунт интроверта?) Вероятно я чувствовал себя слишком виноватым, а из слабой позиции особо не набунтуешь, остаётся глухая оборона.
Потом, мне не хотелось изменённого сознания (“бухло”), потому что я не доверял иллюзиям близости и не дорожил тем, что открывалось окружающим в мире “бухла”. Но “непьющим русским”, почти по Харитонову, тоже приходилось очерчивать границы и жить в своей реальности. Это была какая-то другая реальность, где саморазрушение гея в совке иначе выражалось, но тоже было саморазрушением. Дочитаю, напишу что-нибудь получше..