Превентивный удар
Гермиона внимательно оглядела разложенные на столе предметы и зачиркала карандашиком в своём блокнотике.
— Так, кажется, мы готовы, — чуть пожевав нижнюю губу, заключила она. — Ну, по крайней мере, готовы настолько, насколько это вообще возможно в нашем положении.
Замерший у выхода из палатки и меланхолично глядящий наружу Гарри неопределённо пожал плечами. Прошедшая неделя для них с Гермионой выдалась очень напряжённой. Вылазки за волосами для оборотного зелья, постоянные тренировки в парной аппарации под мантией-невидимкой и, наконец, постоянные переезды с места на место. Переезды были необходимы, потому как Министерство уже плотно контролировалось людьми Волдеморта, и все эти постоянные аппарации в одной точке могли легко засечь.
Вообще, после ухода Рона, их с Гермионой жизнь стала, с одной стороны, сложнее, с другой же — гораздо проще. Единственная сложность заключалась в том, что вахты для дежурств стали длиннее, и Гарри с Гермионой постоянно страдали от недосыпа, что довольно негативно сказывалось на их самочувствии. Позитивных же моментов в отсутствии Рона, на удивление, было намного больше. Приходилось сильно меньше тратиться на еду, сборы стали быстрее, а мозговые штурмы — продуктивнее.
И, самое главное, с уходом рыжего в палатке стало гораздо уютнее. Несмотря на постоянные усталость, недосып и периодически поднимающее голову отчаяние, Гарри и Гермиона стали больше улыбаться и больше молчать. Но молчание это не было каким-то холодным, нет. Оно было тёплым и уютным, как мягкий жар костра в окружении снегопада.
Гарри очень сильно дорожил этим ощущением и, на самом деле, не хотел ничего менять. И пусть эта вылазка была очень важна для их дела, сегодня ему очень сильно хотелось отдохнуть. Просто отдохнуть, не заморачиваясь всеми довлевшими над их головами проблемами и неприятностями. Тем более, и день для этого был весьма подходящий.
— Выдвигаемся? — обратила на него тёплый взгляд Гермиона.
— Рождество, — негромко ответил он, кивнув на календарь. — Ты думаешь, нужны мы сегодня этой Бэгшот? Она там, наверное, сейчас в окружении детей и внуков готовится к празднику, и ей совсем не до нас.
— Ну, может… — неуверенно протянула она.
— Не может! — категорично отрезал Гарри. — Мы с тобой ждали неделю, подождём и ещё один день. Пусть отпразднует по-человечески, ничего с ней не случится. Да и нам следует немного передохнуть. Загоняем же себя.
Гермиона помялась минутку, но по ней и невооружённым взглядом было видно, как она устала за последние дни и как ей чисто по-человечески нравится идея Гарри.
— Переедем на какое-нибудь новое местечко, поближе к какому-нибудь городку, — тоном Змея-искусителя завёл Гарри. — Смотаемся в магазин, купим продуктов. Посидим, поедим нормально. Вечерком, может, прогуляемся где-нибудь. Кто нас найдёт в этой рождественской суматохе?
Голос Гарри был таким искушающим, а глаза так горели весельем, что Гермиона не выдержала. Она улыбнулась и положила блокнотик на стол.
— Ладно, — решительно кивнула она. — Каникулы, так каникулы!
Гарри не выдержал и, протянув руку, обнял Гермиону за плечи и крепко прижал к себе.
— С Рождеством, Гермиона, — шепнул он ей на ухо.
— С Рождеством, Гарри, — тепло улыбнулась она, а потом, чуть подумав, обвила рукой его талию и уютно пристроила голову на плече.
За пологом палатки медленно падал крупный, пушистый снег. И этот контраст из холода прорывающегося внутрь ветерка и уютного тепла прижавшейся к нему подруги сделал то, чего не смогли в своё время добиться все украшения Хогвартса — подарил Гарри то настоящее, истинное рождественское настроение.
Спустя шесть часов весёлые, румяные с мороза Гарри и Гермиона ворвались в палатку и заставили весь кухонный стол объёмистыми, заманчиво шуршащими бумажными пакетами.
Теперь их палатка была надёжно спрятана в чаще небольшого лесочка на окраине Годуэлла — средних размеров городка на юго-западной оконечности Англии. Здесь они прогулялись, подурачились, играя в снежки и катаясь со снежных горок, и, наконец, как следует затарились провизией.
Раздевшись, Гарри и Гермиона, не сговариваясь, метнулись на кухоньку. Они были настолько голодны, что, казалось, смогли бы в один присест умять целого кабана. Весело потолкавшись у плиты и стола, они быстро разделили обязанности. Гарри занялся фаршированием и запеканием индейки, а Гермиона — салатами и глинтвейном.
Вскоре в их палатке воцарилась самая что ни на есть уютная рождественская атмосфера. Было тепло, старенький приёмник играл добрые рождественские мелодии, из духовки одуряюще вкусно пахло мясом, а согревающийся в кастрюльке глинтвейн вносил в этот ансамбль пряные и фруктовые нотки.
— Как же хорошо! — потянулась Гермиона, отложив в сторону кухонный нож. — Как представлю, что сейчас бы мы мотались по Годриковой лощине — голодные, замёрзшие, уставшие… Бррр!
— Да… — согласно кивнул Гарри. — Ну и чтобы выгнать из тебя эти морозные мысли, может, чуточку эля?
— Разве что только чуточку, — улыбнулась Гермиона.
Гарри звякнул бутылками, Гермиона трансфигурировала высокие стаканы. Вскоре они расположились на одном диванчике, блаженно купаясь в тепле друг друга, внимая вкусным запахам с кухни и запивая их пряным элем.
— Казалось бы, — разомлев, произнёс Гарри, — за нами охотится сильнейший тёмный маг, нас мечтает поймать куча людей, мы с тобой одни, болтаемся чёрт знает где, наш дом — это вот эта старая палатка, а рождественская ель — только та, что растёт на опушке. Мы в отчаянном положении, но… Почему мне кажется, что это лучшее Рождество в моей жизни?
— Потому что Рождество — это тот праздник, который нужно встречать только с правильными людьми? — сверкнула глазами Гермиона и посмотрела на часы. — Пойдём!
Она вывернулась из объятий друга и, схватив того за руку, потянула на кухню.
Рождественский ужин удался на славу! Как оказалось, Гарри не забыл за все эти годы, как правильно запекать индейку, а Гермиона приготовила замечательнейший глинтвейн.
— Ох! — отвалился от стола Гарри. — Всегда бы так!
— И не говори, — кивнула Гермиона, медленно вдыхая аромат подогретого с пряностями и фруктами вина. — Давно не чувствовала себя так хорошо.
— Да, вспоминая прошлые годы, в Хогвартсе было, конечно, красиво, но как-то холодновато, — развил мысль он. — В прошлом году у Уизли было, конечно, весело, но я почему-то всё равно чувствовал себя чужим на их празднике жизни.
— Как и я, — меланхолично протянула Гермиона. — Что дома, что в Хогвартсе. Иногда, конечно, бывало весело, но как-то всё не то…
Не понаслышке знающий о чрезвычайно напряжённых отношениях Гермионы с её крайне деспотичными родителями Гарри сочувственно кивнул. Он протянул руку и накрыл лежащую на столе ладонь подруги.
— Не унывай, — улыбнулся он ей. — Сейчас всё относительно хорошо, а потом, я уверен, всё станет ещё лучше.
Гермиона неопределённо пожала плечами, но ладонь не убрала. В палатке воцарилась тишина, разбавляемая лишь негромким мурлыканьем радио. Внезапно Гермиона встряхнулась, выдернула руку и поднялась на ноги.
— А я и не унываю, — заявила она. — Чего унывать? Рождество же! Пойдём танцевать!
К тому времени рождественский джаз сменился медленной, романтичной мелодией, и Гарри не оставалось ничего иного, кроме как подчиниться желанию подруги. Впрочем, не сказать, что он был хоть сколько-то против — ему очень не хотелось терять это замечательное рождественское настроение. Так что он с удовольствием обнял подругу за талию, а она закинула руки ему на шею.
Они медленно кружились по палатке. Гарри смотрел в её такие родные глаза и чувствовал, как сильно затягивают его эти выразительные карие омуты. Гермиона же легко улыбалась в ответ, время от времени поглаживая его шею, отчего по его спине пробегали миллионы мурашек.
Медленная мелодия закончилась, и её сменил весёлый, энергичный свинг. Гермиона легонько оттолкнула Гарри и изящно задвигалась под зажигательную мелодию гитары, рояля и барабанов.
— Ну? Чего стоишь? — весело осведомилась она.
— Я в такое не умею.
— Думаешь, я умею? — улыбнулась она, хватая его за руки, — Просто двигайся, поймай ритм и позволь музыке управлять тобой!
И Гарри позволил. Приятная сытость, постепенно просачивающийся в кровь хмель глинтвейна, и, главное, близость раскрасневшейся от удовольствия, разгорячённой танцем Гермионы, кружили ему голову. Он поймал ритм и задвигался, не сводя взгляда с весело блестящих глаз Гермионы. Ему было хорошо, просто хорошо.
Вскоре свинг сменился ещё более зажигательным рок-н-роллом, и тут Гарри пришлось несладко. Но он с честью выдержал данное испытание, лишь в самом конце зацепившись ногой за диван и потеряв равновесие. С глухим вскриком он рухнул на этот коварный предмет интерьера и еле успел откатиться в сторону, когда рядом с ним рухнула последовавшая его примеру подруга. Она со смехом облапила Гарри руками и ногами и уютно устроила голову на его плече.
— Классно! — блаженно протянула она. — Давненько я так не веселилась!
— Да, я тоже, — выдохнул Гарри и размечтался, — а ты представь, что будет в следующем году. Победим Реддла, соберёмся где-нибудь все вместе. Веселье, выпивка, танцы. Ты уже, наверное, к тому времени будешь с…
Он вовремя оборвал себя, сообразив, что едва не затронул больную для Гермионы тему, но она всё поняла и так. Глубоко вздохнув, она покрепче прижалась к Гарри и пожала плечами.
— Я бы не была столь уверена. Сейчас он сбежал, не выдержав и пары месяцев в палатке, а что будет потом, когда, например, у нас будет ребёнок и о сне придётся самым натуральным образом забыть? Он же сбежит ещё быстрее!
— Что?! Ты беременна?! — возопил не разобравшийся Гарри.
Гермиона фыркнула раз, другой, а потом самым натуральным образом расхохоталась.
— Ох, Гарри, что ты? Конечно же нет! — еле выговорила она.
Она ещё, наверное, с минуту хихикала и утирала невольно выступившие от смеха слёзы.
— Не думаешь же ты, что я из тех, кто готов так быстро заскочить в постель к первому же попавшемуся парню? — Гермиона пребольно ткнула его пальчиком в бок, отсмеявшись.
— Прости, — смущённо пробормотал Гарри.
— Да и, с другой стороны, когда и где бы мы успели? — продолжила рассуждать она. — В Хогвартсе? Так в то время между нами ещё всё было сложно. Летом? Так мои родители регулярно таскают меня на осмотры и следят за мной строже, чем профессор Снейп за своей лабораторией. Летом в Норе? Так там под самой крышей невозможно чихнуть так, чтобы с первого этажа тебе не пожелали доброго здоровья.
— Так, что, вы на самом деле не… — осмелился спросить он.
— Нет, мы не занимались сексом, если ты об этом, — усмехнулась она. — И даже петтингом не занимались. Только иногда целовались.
Гермиона поднялась с дивана и вскоре вернулась с двумя кружками глинтвейна. Устроилась под боком друга и вдруг шаловливо ткнула его локотком.
— Раз уж мы затронули столь личные темы, то что там у тебя? — её глаза сверкнули любопытством и весельем. — Успел с Джинни?
Гарри густо покраснел и, чтобы скрыть пылающее лицо, приложился к кружке, залпом выхлебав чуть ли не половину. Правда, характерно алеющие уши всё-равно выдали его подчистую.
— Что?! Нет?! — удивлённо воскликнула Гермиона. — Но она же ещё бог знает когда была готова тебе отдаться!
— Оу… — не нашёл лучшего ответа Гарри.
— Но почему, если не секрет? — не понимала она. — Вы же с ней, по её словам, чуть ли не все потайные уголки в Хогвартсе облазили с обнимашками и поцелуями.
— Ну… — протянул он, не зная, как и реагировать на это заявление.
Ему было очень неловко отвечать на её вопросы. Неловко и стыдно. Видимо, эти эмоции в полной мере отразились на его лице, так как тон Гермионы тут же изменился с любопытного на мягкий и деликатный.
— Нет, ты, если не хочешь, можешь не отвечать и вообще закрыть эту тему, — её ладошка легла на его плечо. — Но… У тебя какие-то проблемы?
Гарри резко выдохнул и вскочил с дивана.
— Всё, всё, — замахала руками Гермиона. — Замолкаю. Давай лучше поговорим о чём-нибудь другом?
Но тот её словно не слышал. Он в волнении сделал несколько кругов по всему доступному пространству палатки, а потом замер и залпом выхлебал остатки глинтвейна из кружки. Медленно выдохнул.
— Да! — решительно кивнул Гарри, повернувшись к крайне озадаченной его метаниями подруге. — У меня есть проблема. В конце концов, никто из тех, к кому я обращался, не захотел мне помогать, а самому мне такая задачка не по зубам. Да и, опять же, кому ещё мне рассказывать о своих проблемах, как не тебе?
— И поэтому ты молчал, как рыба об лёд? — приподняла бровь Гермиона.
— Я молчал, потому что проблема эта… слишком… — замялся он. — Слишком деликатного свойства.
Гермиона округлила глаза и резко покраснела.
— Тогда… — её голос был наполнен сочувствием и неуверенностью. — Тогда может тебе лучше обратиться к маггловскому урологу? Я-то в этом совсем ничего не понимаю.
Гарри закрыл пылающее лицо руками и протяжно застонал.
— Вот такой реакции я и боялся. Нет, моя проблема именно что магического толка.
— Тогда рассказывай! — решительно кивнула Гермиона.
И опустошила свою кружку с глинтвейном.
— Если я буду рассказывать, ты снова поймёшь как-нибудь не так, — буркнул Гарри. — Я бы лучше показал, но… Чёрт! Я понимаю, как дико это звучит, но… Гермиона, мне больше не к кому обратиться! Я… Я в отчаянии!
Гермиона уже и сама поняла, какая буря чувств бушует в душе Гарри. Столько тоски и безнадёги она не слышала в его голосе даже после гибели Сириуса. Поэтому она выпрямилась, отставила кружку, и подошла к другу.
— Я всё понимаю, — мягко сказала она, взяв его за руку. — Показывай свою проблему и потом мы вместе подумаем, как её решить.
Гарри тяжело сглотнул и кивнул. Его руки медленно расстегнули пряжку пояса, ширинку и медленно спустили штаны и бельё до самых колен. В палатке воцарилась тишина.
— Эм… — через минуту неуверенно протянула Гермиона. — И в чём проблема? Я, конечно, не специалист и знакома с его строением только по анатомическим атласам, но, насколько я могу судить, всё с ним в порядке. Вполне развитый… орган, нормального размера и пропорций. Разве что наблюдается несколько излишняя волосатость, но эта проблема решается всего одним простеньким заклинанием.
Гарри неуверенно переступил с ноги на ногу. От его лица, как, впрочем, и от лица Гермионы, можно было прикуривать — настолько красными они были.
— Не в этом дело, — покачал головой он. — Смотри.
Гарри потыкал свой член пальцем, и тот вяло качнулся из стороны в сторону.
— Видишь, я могу к нему прикоснуться. Теперь попробуй ты.
— Если это дурацкая шутка, чтобы заставить меня потрогать твой… орган, то я не знаю, что с тобой сделаю, — пробормотала Гермиона, коротко взглянув в его глаза.
Она вытянула руку и, по примеру Гарри, попыталась потрогать его одним пальцем.
И примерно в полудюйме от тела её палец внезапно во что-то упёрся.
— Не поняла! — озадачилась Гермиона и попыталась потрогать ещё раз.
Безрезультатно.
Она нахмурилась и попробовала было прикоснуться к нему всей ладонью. Не получилось. Затем Гермиона как следует ощупала невидимую преграду. Она начиналась чуть выше лобка Гарри и заканчивалась чуть ниже его мошонки.
— Что это?!
Гарри уже и не помнил, когда в последний раз видел свою лучшую подругу настолько растерянной. Выражение её лица могло бы знатно его позабавить, если бы оно появилось не по столь трагическому для него поводу.
— Зачем это?! Как это?! — вопросы Гермионы были крайне лаконичными. Видимо, от охватившего её удивления. — Кто это тебя?!
Натянув брюки и застегнув ремень, Гарри рухнул на диван и обессилено откинулся на его спинку, запрокинув голову.
— Я не знаю, — меланхолично ответил он. — Я не знаю ничего.
Гермиона схватила Гарри за руку и повела к столу. Там она усадила его на стул и сунула в руку кружку с глинтвейном.
— Рассказывай, — её голос был чрезвычайно серьёзен. — С самого начала.
Он сделал глоток и, уткнув взгляд в сложенные на столе руки, начал рассказывать.
— Впервые я заподозрил, что со мной что-то не так, где-то в районе третьего или четвёртого курса…
Гарри рассказывал всё, без утайки. Как сначала вместе со всеми хохотал над Роном и Невиллом, которые вдруг начали просыпаться с торчащей в трусах палкой. Потом с точно такой же палкой начали просыпаться и все остальные. Кроме Гарри.
Потом, на летних каникулах, Гарри откопал в завалах дадликового хлама пару книжек, подаренных ему на день рождения кем-то из друзей семьи. Книжки эти были посвящены вопросам мужского взросления и знаменующим его изменениям тела. Именно оттуда Гарри узнал про половое созревание, эрекцию, поллюцию, увидел различия в строении мужского и женского тела и понял, для чего эти различия нужны.
— Вообще, я тогда ещё не сильно обеспокоился, — рассказывал Гарри. — По-настоящему испугался я только на пятом курсе. Я целовался с Чжоу, щупал её за задницу и не чувствовал между ног вообще ничего. Ни единого шевеления, хотя, по идее, у меня штаны должно было прямо разрывать от напряжения.
— Так вот почему ты из года в год становился всё более нервным и взрывоопасным, — пробормотала Гермиона и вдруг озадачилась: — А как ты понял, что только ты можешь прикасаться к нему?
— Помнишь, как мы перед шестым курсом ходили в Косой? Ну и во время примерки у мадам Малкин одна из её швей запустила руку мне в трусы. Тогда она решила, что я храню себя для одной единственной и что это очень мило, — криво усмехнулся Гарри и покачал головой. — Как я тогда под землю не провалился от стыда — ума не приложу!
Гермиона протянула руку и сочувственно погладила его по плечу.
— Но это было потом. Сначала я пошёл к мадам Помфри…
Мадам Помфри выслушала его и попробовала было провести диагностику, но потом вдруг резко замолчала и отправила его к директору. Дамблдор тоже со всем вниманием выслушал постоянно краснеющего и заикающегося Поттера, после чего начал рассказывать о таинственной природе его связи с Волдемортом.
— И ты представляешь! — горячился Гарри. — Он заявил мне, что поскольку Реддл возродился гомункулом без носа и половых органов, то для полноценного существования он начал выкачивать из меня моё либидо!
— О, как! — удивилась Гермиона. — Разве это возможно? Ведь это же чисто гормональный процесс.
— О чём я и говорю! — воскликнул Гарри. — Я не знаю, лгал ли Дамблдор или же просто высказал предположение, но не в этом дело. Дело в том, что он даже не почесался, чтобы хоть как-то мне помочь. И, скорее всего, ещё и мадам Помфри запретил мне помогать, потому как с тех пор я слышал от неё лишь одно: столь сильные магические испытания и потрясения нередко самым негативным образом влияют на юных волшебников, и лучшее лекарство в этом случае — это время. Всё наладится.
Гермиона рассерженно нахмурилась, а Гарри продолжал рассказывать.
Самая главная закавыка заключалась в том, что он тогда и подумать не мог, что проблема была чисто магического характера.
— Потому что иногда у меня эрекция всё же была! Вот только условия её появления я разгадал только осенью прошлого года, после того случая со швеёй.
— Да? И какие же?
— На каком-то расстоянии от меня не должно быть ни единой женщины. Раньше эрекция у меня случалась только летом, когда Петуния уходила из дома. А вот в Хогвартсе, в Норе и на Гриммо эрекции у меня никогда не было, потому как где-то рядом, пусть и за парой стен, всегда находились женщины.
— Ты уверен? — недоверчиво осведомилась Гермиона. — Просто… Зачем такие сложности?
Гарри усмехнулся и покачал головой.
— Не скажу на счёт сложностей, но свою догадку я проверил. Интересно, кто-то ещё из учеников Хогвартса хоть раз улетал на метле вглубь Запретного леса только для того, чтобы… ну… — краска вновь залила его лицо. — Ты поняла.
— Поняла, — медленно кивнула она. — Что было дальше?
— А дальше я начал копать…
Сообразив, что обращаться к Дамблдору или мадам Помфри было делом бесперспективным от слова совсем, он пошёл по пути Гермионы — то есть в библиотеку. Но Хогвартс — это учебное заведение для детей и подростков, так что даже в Запретной секции не нашлось ничего подходящего. Это Гарри мог сказать со всей определённостью, поскольку, бывало, многие ночи подряд проводил за штудированием книг и справочников.
— Единственное, что я понял, так это то, что на меня наложили какую-то разновидность магического пояса целомудрия для мужчин, — вздохнул Гарри. — Вот с этим я и пошёл к Дамблдору. Тот, конечно, снова пообещал помочь, а потом взял и умер, гад! Вот такая вот моя история…
На кухоньке воцарилась тишина. Гермиона то и дело закусывала губу, полными сочувствия глазами глядя на действительно убитого горем друга.
— Ну что же, — в конце концов задумчиво побарабанила пальцами по стону она. — Проблема в целом мне ясна. Что же, будем работать!
Гарри резко поднял голову.
— Что?
— Неужели ты думаешь, что я смогу оставить тебя в столь затруднительном положении? — мило порозовела Гермиона, обоими руками убирая распущенные волосы за спину.
Эти простые слова и нехитрый жест вдруг как-то по-особенному зацепили Гарри, заставив его смущённо покраснеть. Он словно оказался в потерянном когда-то давно доме, в окружении самых любимых, родных и дорогих ему людей. Вот только рядом с ним была лишь она одна.
Гермиона, подарившая ему самый лучший рождественский вечер в жизни.
Гермиона, всегда готовая выслушать, безвозмездно поделиться простым человеческим теплом и участием, что-то посоветовать или, если надо, помочь.
Гермиона, без единого сомнения решившая не только подставить ему плечо в борьбе с Волдемортом, но и вплотную заняться его деликатной проблемой. Что, в представлении Гарри, было задачей совсем другого уровня сложности и доверия.
Гермиона. Идеальная подруга.
Во всех смыслах этого слова.
Тем временем даже не подозревающая о своей идеальности девушка внимательно оглядела разложенные на столе праздничные блюда, отставила в сторонку кружку с глинтвейном и водрузила на плиту небольшой медный чайник.
— Мне будет нужна ясная голова, — пояснила она. — Заниматься магией в подпитии, пусть даже столь лёгком — так себе идея.
Гарри понятливо кивнул и принялся колдовать над заварочным чайником. Гермиона же вышла из кухни и принялась выкладывать из своей безразмерной сумочки всё новые и новые книги. Некоторые она придирчиво осматривала и складывала в стопочку на одной части стола, но большинство возвращала обратно на место.
— И как же ты жил столько времени без возможности… — она замялась, — сбросить напряжение?
— Плохо, — скривился он, подходя к столу. — Вокруг крутилось столько девушек: весёлых, красивых, покладистых, но что я мог с ними сделать? Ничего! Теорию знаю, а сделать ничего не могу. Да я, чёрт возьми, до ноября прошлого года и с собой-то ничего сделать не мог, что уж там говорить о них! А мне ведь хочется! Мне жутко хочется! Хочется настолько, что вот прямо чувствуешь, как на мозги давит. И прямо вот всё бесит в такие моменты!
— Понимаю, — вздохнула Гермиона и вдруг разоткровенничалась: — Я тоже, если долгое время не скидываю напряжение, становлюсь… довольно раздражительной.
Придвинув стул поближе к столу, Гарри сел на него задом наперёд и сложил руки на спинке.
— А вот если не секрет, — с некоторой долей неуверенности осведомился он. — А как часто ты этим занимаешься?
— Когда как… — порозовела Гермиона, но всё же ответила. — Иногда с неделю к себе не притрагиваюсь, а иногда и по нескольку раз в день бывает.
— А последний раз когда был? — не отставал Гарри.
— Сегодня утром в душе, — ещё пуще покраснела она.
— Хорошо тебе, — вздохнул он и замолчал.
Гермиона ещё с минуту перекладывала книги, а потом вдруг замерла и расширенными от пришедшего к ней осознания глазами уставилась на хмурого друга.
— А ведь мы с тобой с самого августа не расстаёмся! — поражённо пошептала она. — Слушай, а может мне отлучиться куда-нибудь подальше на полчасика? Чтобы ты тоже смог.
— Спасибо, конечно, но нет. Мне не нравится идея разделяться. Мало ли…
Засвистел чайник, Гарри удалился на кухню, а Гермиона так и продолжила перебирать книги, закусив нижнюю губу от переполняющих её голову вопросов и размышлений.
Вскоре он вернулся, держа в руках две объёмистые кружки с крепким, сладким чёрным чаем, и, не смея отвлекать ушедшую в изучение какой-то книги Гермиону, тихо уселся рядом, молча наблюдая за подругой.
Он смотрел на её рассыпавшиеся по плечами и спине каштановым локонам. На ясные карие глаза, быстро-быстро бегающие от строчки к строчке. На розовые губки, то неосознанно закусываемые, когда она погружалась в мыслительную деятельность, то облизываемые, когда она находила искомый ответ. Он так часто за свою жизнь наблюдал за её работой, что мог без сомнений рассказать, что именно происходило в данный момент в этой прелестной головке.
Вот и сейчас Гермиона явно наткнулась на какую-то зацепку.
Словно в подтверждение мыслей Гарри, она встрепенулась и повернулась к нему.
— Раздевайся! Мне нужно ещё раз осмотреть тебя.
— Хорошо, — он покраснел, но покорно спустил штаны.
Гермиона присела перед ним на корточки, положила ладошки на его бёдра и ещё раз осмотрела открывшийся ей вид. Закусила губу, пытаясь не выдать охватившего её волнения — хотя стремительно порозовевшие щёчки выдавали хозяйку с головой — и снова попыталась ощупать член Гарри.
Безрезультатно.
— Оттяни его на меня, пожалуйста, — краснея ещё сильнее, попросила она.
Гарри же, которого и так здорово била по мозгам поза Гермионы, почувствовал, как ему начинает капитально не хватать воздуха. Тот словно куда-то улетучился из этой палатки, заставляя его задыхаться, а мысли в голове — путаться.
— Ага, — кое-как выдавил он, исполняя просьбу.
— Тааак… Защита пластичная, — пробормотала Гермиона, вновь попытавшись пощупать Гарри, а потом, без проблем огладив его ягодицы ладошками, добавила: — С открытым охранным контуром. Это немного упрощает определение.
Она молча вернулась за стол и вновь углубилась в изучение какого-то справочника. И только было Гарри подтянул штаны и застегнул ремень, как она вновь опустилась перед ним на коленки.
— Раздевайся!
На этот раз Гермиона экспериментировала подольше. Она попыталась прикоснуться к нему через ткань кофты, затем письменным пером, а потом и длиннющей линейкой, так же нашедшейся в недрах её бездонной сумочки.
Все предметы точно так же останавливались в полудюйме от его грустно висящего достоинства.
— Контактно-аурная блокировка, — восхищённо выдохнула Гермиона. — Этот пояс создал настоящий мастер!
— Знаешь, мне немного огорчительно твоё восхищение, — сдержанно сообщил Гарри.
Поттера до зубовного скрежета зубов бесило то, что его специально предназначенная для любви часть тела была абсолютно неподвижна, тогда как его самого буквально-таки трясло от адского возбуждения и дикого желания.
Гермиона подняла на него горящий исследовательским азартом и весёлым лукавством взгляд, а потом вдруг резко наклонилась и попыталась достать до члена язычком. Гарри аж икнул от неожиданности и шарахнулся от неё, как от прокажённой, едва не грохнувшись при этом на пол.
— Что? — невинно похлопала она глазами в ответ на его шокированный взгляд. — Должна же я была проверить и этот вариант?
Гарри открыл было рот, но, не нашедшись со словами, молча махнул рукой. Гермиона на это весело ему подмигнула и вновь вернулась за стол. Видать, глинтвейн всё-таки ударил ей в голову, что бы она по этому поводу ни говорила.
— Ведьма! — прохрипел он.
— От колдуна слышу! — показала ему язык она.
Надев штаны, Гарри осторожно уместился на своём стуле. Его всё ещё довольно сильно потряхивало от выходки подруги, которая впечатлила его настолько сильно, что он уже и думать не мог ни о чём другом, кроме как о её манящих губках, находящихся в непосредственной близости от его члена.
Гарри посмотрел на Гермиону и вдруг почувствовал неимоверно сильное желание поцеловать эти губки. Нет, это желание возникало у него и раньше, но тогда оно не было столь сильным и острым. Тогда он, удручённый своей организованной кем-то немощью, успешно гасил в себе эти порывы, растрачивая их на кого-то попроще, типа Джинни. Но сейчас, видя энтузиазм и решительность Гермионы, Гарри ощутил реальную надежду наконец-то стать нормальным, а его задавленные когда-то чувства к ней вновь подняли головы и в полный голос заявили о себе.
— Раздевайся!
На этот раз Гермиона экспериментировала с магическими воздействиями. Она один за одним накладывала на него какие-то заковыристые диагностические заклинания, считывала данные и заносила их в специальный свиток. Затем она прерывалась на интерпретацию результатов, а потом вновь заставляла его снимать штаны.
Дошло до того, что измученный постоянной вознёй со штанами Гарри покопался в старом платяном шкафу и извлёк из его глубин чей-то длинный, махровый халат. Вычистив находку парой заклинаний, он тут же, предварительно раздевшись догола, облачился в неё. Теперь на каждую команду Гермионы он просто распахивал полы халата, даже не вставая со своего стула.
Спустя два часа такого мозгового штурма, Гермиона поставила в одном из свитков жирную точку и, наморщив лоб, внимательно перепроверила свои расчёты.
— Что же, — пробормотала она, — для начала попробуем это.
— Ты что-то придумала?! — оживился уже задремавший было Гарри.
— Ну не сказать, чтобы… — неуверенно ответила она. — Информации всё ещё слишком мало. Я накидала рунический вариант стандартной скандинавской отмычки, откорректированной в соответствии с полученными мной данными, но… Сильно сомневаюсь, что сработает. Зато эта попытка даст мне ещё больше данных. Так что, в случае чего, не расстраивайся, Гарри. С двадцатой-тридцатой попытки я всё-таки пробью эту защиту, — она помолчала секунду и со вздохом сожаления добавила: — А настоящий специалист по взлому заклинаний, типа Билла, потратил бы на неё не больше трёх-пяти попыток.
— Ну на то они и специалисты, — ободряюще улыбнулся Гарри и, крепко обняв подругу, шепнул: — Ты всё равно у меня самая лучшая!
Гермиона как-то странно засопела и уткнулась носом в его шею, крепко прижавшись к нему всем телом. Гарри прикрыл глаза и расслабился, наслаждаясь её объятиями и её теплом.
Но всё хорошее не может продолжаться бесконечно, и спустя минуту Гермиона со вздохом разжала руки и отступила на шаг.
— Что же, — сказала она, взяв в одну руку волшебную палочку, а другую положив на его живот, — начнём!
Гарри послушно замер по стойке смирно. Его снова потряхивало, но теперь уже не от возбуждения, а от охватившего его волнения.
Гермиона постояла пару секунд, сосредотачиваясь, а потом начертала кончиком палочки сложнейший рисунок и на одном дыхании выговорила длиннющее, зубодробительное заклинание.
Что-то сверкнуло, и Гарри с невероятным восторгом ощутил на своём члене прохладную ладошку Гермионы. Но не успел он толком обрадоваться, как над его головой грянул гром. Вокруг него взметнулось бешено вращающееся марево магического барьера и невероятно громкий голос злобно прогрохотал:
— Кто посмел противиться воле Великого Светлого и растлять это невинное дитя?!
Гермиона с визгом отпрыгнула в сторону и затараторила отменяющие и блокирующие заклинания. Спустя пару секунд в палатке воцарилась оглушающая тишина.
— И что это было? — тяжело сглотнул Гарри. — Это… Это же… Это же был…
— Да, это был голос Дамблдора, — тихо ответила Гермиона, дрожащими руками пытаясь привести растрёпанные магической бурей волосы в относительный порядок.
— Чёртов! Мать его! Да как он?!
В душе Поттера обжигающей волной вскипела ярость. Эта ярость настолько сильно обуяла его, что Гарри временно утратил способность не то что складно изъясняться, он даже и выругаться толком не мог!
— Да чёртов Дамблдор! Да он что, богом себя возомнил?! — наконец-то прорвало его. — Да он мне всю, мать его, жизнь испохабил! Чёртов урод! Да какого чёрта он маленьким не сдох?! Какого чёрта этого урода плешивого Гринденвальд не завалил?! Какого хрена его Волдеморт в зад не поимел?! Сука! Натворил делов и сдох, как старый пидор! Твою же ж мать! Урод! Вот урод!
Гарри без сил рухнул на диван и обхватил голову руками. Рядом с ним тут же упала и Гермиона, обняла, прижала к себе и зашептала что-то успокаивающе. Но Гарри не хотел успокаиваться. Он всё так же очень зло материл Дамблдора самыми грязными словами.
— Тише, Гарри, тише! — шептала Гермиона, поглаживая его полове. — Он уже мёртв. Он уже за всё ответил.
— Да нихрена он ни за что не ответил! — злобно цедил он. — Чёрт! Да тебя же могло убить этой чёртовой защитой! Да я тебя теперь к ней и на милю не подпущу! Сука! Вот же сука какая этот чёрт бородатый!
Гермиона хотела было сказать что-то ещё, как вдруг её прервала серия аппарационных хлопков, донёссшихся откуда-то снаружи.
— Да кого там ещё принесло?! — рыкнул Гарри, поднимаясь на ноги.
Он схватил свою волшебную палочку и, как был в рыжих тапочках-кошечках — шуточном подарке Гермионы на прошлое Рождество — и распахнутом халате на голое тело, вылетел на мороз.
На небольшой полянке перед палаткой собралась целая делегация. Волдеморт в простой чёрной мантии и его разодетый по самое немогу внутренний круг. Казалось, их сорвали прямо с праздничного бала, что, наверняка, было совсем недалеко от правды. Тут был и Люциус в белоснежном фраке. И Беллатриса в готическом чёрном бальном платье. И Нотт в чём-то, напоминающем помесь мантии и строгого костюма-тройки. И старшие Крэбб с Гойлом. И неизменно хмурый Снейп. И ещё полдюжины человек впридачу.
В общем, в гости к Гарри и Гермионе явился сам Тёмный Лорд в сопровождении всех двенадцати ближайших членов своей свиты.
— Хм… Значит, предчувствие меня не обмануло, — довольно протянул Волдеморт, — и, явившись на этот зов, я действительно нашёл весьма неожиданный подарок. Благодарю тебя, Белла, ты действительно выдающаяся ворожея.
— Жажду служить! — сделала изящный книксен она.
Гарри очень быстро оправился от охватившей его оторопи, чему в весьма немалой степени способствовала клокотавшая у него внутри чёрная ненависть. Клокотавшая и, наконец, нашедшая выход.
Он покрепче сжал в руке волшебную палочку и решительно двинулся на всю эту толпу, невзирая на испуганный писк выскочившей следом Гермионы. Его глаза горели безумным огнём смертельного проклятия, а полы халата развевались за спиной, словно чумной стяг над охваченным пандемией средневековым городом.
— Слышь, пидоры! — заорал он, поднимая палочку. — Чего вы стоите тут, пидоры, такие охреневшие, а?! Повылезали, мать вашу, как говно из сортира! Какого хера вам тут надо?! А ну сдристнули отсюда, уроды, мать вашу!
Маги оторопели. Они явно не были готовы к виду практически голого Поттера, шагающего к ним по сугробам в рыженьких тапочках-кошечках и изрыгающего тонны площадной брани.
Тем временем Гермиона, наконец, догнала Гарри и крепко обхватила руками за пояс, пытаясь удержать того от самоубийственного порыва и аппарировать с ним прочь.
Но аппарировать не получалось. Нал лесом уже во всю свою ширь развернулся большой антиаппарационный купол.
— Ну, уроды?! — продолжал орать Гарри. — Чего языки в жопы засунули, а?!
От команды Пожирателей смерти донёсся негромкий хлопок и приглушённый стон — это Снейп от избытка эмоций выдал самый что ни на есть эталонный фейспалм.
— Поттер, какое предосудительное поведение. Куда катится этот мир? — сокрушённо покачал головой Волдеморт и как-то запросто вскинул волшебную палочку. — Авада Кедавра!
— Экспеллиармус! — одновременно выплюнул Поттер.
Вслед за ними что-то затараторила и Гермиона.
Всё случилось одновременно. Неимоверно яркий луч Приори Инкантатем, сковавший палочки Поттера и Реддла. Тёплая ладошка Гермионы, сжавшая член Гарри. Волна защитной магии, взметнувшаяся вокруг него. И голос. Неимоверно громкий голос:
— Кто посмел противиться воле Великого Светлого и растлять это невинное дитя?!
— Дамблдор?! — с ненавистью прошипел Волдеморт, пытаясь разорвать связь. — Я так и знал, что ты не зря так трясся над этим сопляком! Тоже решил организовать себе бессмертие за полцены?!
Вихрь защитной магии всё раскручивался и раскручивался.
Миг, и он задел один из сгустков магической энергии, сконцентрировавшихся в луче Приори Инкантатем.
Миг, и весь лес осветился невероятно яркой вспышкой. По земле прошла дрожь, а сам воздух, казалось, загудел от сгустившейся в нём магической энергии. Гарри чувствовал, как вибрирует в руке волшебная палочка, как пригибается прижавшаяся к его спине Гермиона, как шумят в ушах вращающиеся вокруг него потоки магии. И их гул стремительно становился всё выше и выше, пока, наконец, не поднялся до уровня комариного писка.
Миг, и всё кончилось. Мир взорвался и разлетелся на куски.
Гарри окружила тьма и абсолютная тишина. Сначала ему показалось, что он умер, но постепенно его тело начало ощущать холод морозного ветра и тепло Гермионы. Его уши уловили её всхлипы, а глаза мало-помалу начали различать серебряный свет луны.
— Что? — прохрипел он, облизнув пересохшие губы. — Ты как? В порядке?
В следующую секунду его сжали в воистину богатырских объятиях.
— Дурак! — всхлипывала Гермиона, прижимаясь к нему всем телом. — Я думала, что ты умрёшь, Гарри! Зачем?! Не делай так больше!
— Ага, — кивнул он, чувствуя стремительно накатывающую усталость.
Он огляделся по сторонам и увидел, что они с Гермионой находятся в центре выжженного до самой земли круга. Лишь за его спиной оставался нетронутый сектор, который защитил и Гермиону, и палатку.
Но самое главное он увидел прямо перед собой — серый, мягкий слой пепла, на котором то и дело сверкали отражённым лунным светом пряжки костюмов и оплавившиеся украшения. В разразившемся на полянке магическом шторме бесследно сгорело всё. Трава, кусты, деревья. И маги. Кроме Волдеморта.
Скелет Тёмного Лорда оказался несколько прочнее остальной плоти, и теперь его обугленные кости были в беспорядке раскиданы по всей поляне, а расколотый пополам, весьма характерной формы череп валялся чуть ли не у самых ног замерших в эпицентре молодых людей.
— Ну, вроде, справились, — выдохнул Гарри.
Волны усталости и магического истощения накатывали на него всё ближе и ближе, пока, наконец, не захлестнули, с головой погружая в благодатную тьму.
Гарри глубоко вздохнул и чуть-чуть пошевелился, медленно выныривая из пучины сна. Он повернул голову и тут же уткнулся в нечто мягкое, пушистое, вкусно пахнущее каким-то фруктовым шампунем.
Гермиона. Она лежала у него под боком, согревая своим телом и щекоча дыханием шею. Впрочем, уловив его движение, зашевелилась и она сама.
— С возвращением, Гарри, — судя по голосу, она улыбалась.
— И тебе привет, — улыбнулся и он. — Ты как? В порядке?
— Все мы в полном порядке, — мурлыкнула она, надевая на него очки.
Гарри открыл глаза и обнаружил себя на своей кровати в их походной палатке.
— Где это мы сейчас?
— Где-то в глубине национального парка Сноудония.
— Значит, ты всё-таки смогла выбраться! — радостно воскликнул Гарри и, не удержавшись, чмокнул Гермиону в губы. — Умничка! Слушай, а что это был за взрыв такой?!
Гермиона чуть повернулась, и он увидел её стремительно краснеющие щёчки и горящие восторгом глаза.
— Знаешь, не думала я, что можно оказаться в самом эпицентре каскадного резонанса Киргхофа и остаться в живых, — впечатлённо покачала головой она. — Я тебе потом расскажу что это, так как на данный момент это не главное. А главное сейчас вот что…
Её ручка скользнула по его груди, сползла ниже и спокойно, как будто так и надо, легла на член. Колом стоящий, предельно возбуждённый член.
— Боже! — не смея поверить своему счастью, пробормотал Гарри. — Неужели? Получилось?!
— Да! — улыбнулась она, ласково поглаживая и сжимая его ствол. — Каскадный резонанс начисто снёс с нас все магические конструкты и посторонние аурные включения. Мы с тобой полностью очистились от всего, чего бы там ни было. Об этом я тебе тоже потом расскажу.
Еле слышно постанывающий под её ласками Гарри только и смог, что кивнуть головой. Он ещё никогда не испытывал настолько приятных и ярких ощущений, и сейчас ему было совсем не до каких-то там взрывов и магических конструкций.
Спустя секунду он приподнялся, сорвал с себя одеяло и замер, во все глаза рассматривая открывшийся ему вид.
— Боже, — выдохнул он.
Гермиона была одета только в коротенькую маечку, совсем не скрывавшую отвердевших сосков на груди, и в белоснежные трусики. Её нога была перекинула через его ноги, а тонкая ручка со всем тщанием оглаживала его до предела напряжённый, ритмично подрагивающий в такт сердцебиению член.
— Боже! — выгнулся он, когда она погладила особо чувствительную точку. — Гермиона!
— Да, Гарри? — лукаво улыбнулась она, ещё раз повторив эту сладкую пытку.
И увидев эту улыбку, он тут же отринул последние сомнения и решился.
— Блокировка снята. Теперь я могу говорить открыто, — глядя в её неимоверно тёплые карие глаза, сказал он. — Я… Я люблю тебя, Гермиона!
Вместо ответа Гермиона улыбнулась и приникла к его губам в долгом, нежном и неимоверно горячем поцелуе. И только спустя минуту, оторвавшись от его губ, она шепнула:
— Долго. Как же долго я об этом мечтала!
Их губы снова слились в поцелуе, а тела переплелись в тесных объятиях.
Да, пусть Волдеморт не был уничтожен навсегда, но теперь у Гарри и Гермионы появилось время. Время уничтожить оставшиеся хоркруксы и, что самое главное, время проложить свою дорогу среди всех поджидающих их волнений и невзгод, чтобы без потерь и трагедий, рука об руку пройти по ней через всю жизнь.
Вместе.