Часовня у Камеланских ворот.
(велопрогулка 05.01.2020 г.)
Давно хотел сюда попасть. К Часовне Святого Георгия Победоносца, возведённой в честь павших в июне 1865 года воинов генерала Черняева при штурме Ташкента.
Хотел рассказать, как лихой генерал и небольшие силы его солдат, безмерно уважающих его не только за воинские, но и чисто человеческие качества, играючи завоёвывали и присоединяли Среднеазиатские земли к Российской Империи. Иногда вводя в ступор петербургских сановников, боязливо озирающихся на Британию. Вмешиваясь, таким образом, с гусарской безрассудностью в Большую Игру.
Как в договоре, подписанном между Черняевым и старейшинами города единственным "навязанным" условием со стороны военной администрации было немедленная отмена рабства и торговли людьми. Как только после второго обращения жителей Ташкента, через год, была удовлетворена их просьба о принятии в подданство Российской Империи.
Хотел напомнить, как непросто принималось решение о возведении памятной часовни.
И что никак она не могла быть построена в 1866 г, как перепечатывают друг у друга некоторые интернет-путеводители ( а кто сейчас читает, а если и читает, то, что называется - "по диагонали", не особо вникая).
Как каждую годовщину взятия Ташкента отмечали крестным ходом и поминовением героев-черняевцев.
Хотел написать, что это - на самом деле УДИВИТЕЛЬНО, как она разграбленная, полуразрушенная, потерявшая территорию братского кладбища, частично закопанная и забетонированная пережила взрывы, расстрелы и разрушения 30-х, бесчинства 90-х, самодурство 00-х и бездуховность современности.
Хотел... Но вдруг попались слова, написанные 120 лет назад из книги Евгения Маркова «Россия в Средней Азии. Очерки путешествия по Закавказью, Туркмении, Бухаре, Самаркандской, Ташкентской и Ферганской областям, Каспийскому морю и Волге», 1901 год:
Мне не хотелось уехать из Ташкента, не поклонившись праху геройских покорителей его. Верхами выехали мы с сыном ранним, но уже жарким утром из своей тенистой дачи. Камеланские ворота были одним из главных входов в громадной стене, охватывающей город на пространстве в 24 версты. Чтобы добраться к ним, мы забираем все левее и левее, через лабиринты садов, которые своими неохватными зелеными кущами окружают старый Ташкент.
Собственно говоря, настоящие Камеланские ворота, которые так отчаянно защищались сартами* в достопамятный день 15 июня 1865 года, уже не существуют. Осталось только широкое отверстие между стенами, по которому проходит дорога из степи в город. Но тут же, сбоку улицы, построены новые ворота, которые ведут не в город, а на русское солдатское кладбище. Они унаследовали имя Камеланских ворот, на развалинах которых их воздвигнули. Ворота эти очень живописны и характерны своими массивными каменными столбами, с чугунными сартовскими пушками, которыми они украшены. Сурово воинственный вход, вполне подходящий к суровому некрополису воинов, павших в кровавом бою. Тенистый сад осенил теперь своими безмолвными зелеными шатрами и душистыми букетами весенних цветов это место недавней борьбы и крови. Лиловые ирисы на высоких стеблях мирно качаются среди бархатистых газонов, устилающих этот бранный прах, будто толпы невинных детей играющих на могилах своих отцов.
Среди сада стоит увенчанная крестом изящная мраморная часовня строгого русского стиля, — памятник главным героям сложившим здесь свои головы. «Нет больше любви, как положить душу свою за други свои», — вещает чудные слова Спасителя золотая надпись на одной стороне часовни. «Господи! Упокой души рабов твоих и сотвори им вечную память!», — начертана на другой стороне трогательная в своей простоте и краткости христианская молитва на белой мраморной доске. Внутри часовни перечислены 64 имени офицеров и солдат под ней похороненых.
Другая мраморная гробница сейчас же сзади часовни. По 4 углам ея 4 кучки ядер, самая выразительная могильная надпись. Сторож показал нам еще обширное место в глубине сада, налево, ничем не обнесенное и не отмеченное никаким памятником, под которым, по словам его, тоже похоронено много солдат, убитых на приступе.
Другой, еще более тенистый сад развесил свои зеленые шатры как раз напротив Камеланского кладбища, через узкую улочку, сдавленную уцелевшими обрывками высокой крепостной стены. Мусульманская «мазара», увенчанная полумесяцем живописно выглядывает сквозь просветы деревьев. Тут тоже кладбище и тоже по всем правам Камеланское, потому что здесь покоятся защитники Камеланских ворот, убитые во время приступа. Есть глубокий трагизм в этом братском соседстве вражеских могил. Былые соперники словно остались на своих местах, где они упорно бились друг против друга, если не на земле, то хотя бы в недрах ея, не уступив ни вершка ни те, ни другие. Но мать – природа, — всеблагая как создатель ея, — покрыла одним и тем же своим покровом любви прах всех своих мятежных сынов, не различая их одежд и языка, и на своем миротворном лоне опять сделала их братьями, созданными из одного праха и возвращенными в тот же прах.
И над убитыми мусульманами, как над нашими православными солдатами, так же волнуется молодая зеленая трава, и глядят из нея своими веселыми разноцветными глазками весенние цветы, и сияет в царственном величии, заливая своими огненными потоками сияния бездны неба, — плодотворящее солнце. Тут тоже погребены честные сердца и геройские души. И к ним точно так же, как и к победителям их, обращено слово Учителя истины, в глазах которого не было эллинов и иудеев: « Несть больше любви, аще кто душу свою положит за други своя».
Всё прошлое лето собирался попасть к этому месту. Не успел... Осенью внезапно начались реставрационные работы.
*** конец ***
09.01.2020.
Примечания:
* - в данном контексте слово "сарт" используется в значении, которое вкладывали в него русские исследователи середины XIX века. Так, Л. Н. Соболев писал: «Сарт не есть особое племя, как то пытались многие доказать. Сартом называется безразлично и узбек и таджик, живущие в городе и занимающиеся торговлей. Это род мещанства, сословие, но не племя». Л. Ф. Костенко отмечал, что слово «сарт» означает «названия рода жизни, занятий, в переводе оно значит человек, занимающейся торговлею, горожанин, мещанин».**