Ad astra
Если бы звезды могли говорить, они непременно рассказали бы Барбаре о всех тех мирах, что скрывались за тусклым блеском маленьких точек на тёмном небосклоне и давно канули в Лету.
Если бы звезды могли говорить, они бы сказали Барбаре, что жизнь звёзд — светить другим, сгорая дотла, отдавать все без остатка и в конце концов затухнуть, не оставив после себя следа.
Увесистая крона старого дерева укрывала от жирных капель дождя. Отправляться искать Розарию под сенью стягивающихся на небе тяжёлых туч было глупой затеей, но попытаться стоило.
Барбара поёжилась, сильнее обхватывая колени руками, и подняла взгляд к небу, где на горизонте тусклой полоской уже появилось предзакатное небо. Дождь шумел в ушах, но ни одна капля не касалась кожи девушки, словно все ветра Мондштадта собрались в этот день, чтобы уберечь от слез, проливаемых небом. В тени старого древа было уютно, но даже птицы не могли скрасить долгих минут ожиданий последних капель летнего ливня.
Джинн появилась из ниоткуда. Взволнованная, взлохмаченная и промокшая, она выглянула из-за толстого ствола и тут же юркнула на свободное место рядом с младшей сестрой.
— Ты меня напугала, — мягкий голос девушки к большому удивлению перекрывал звон, с которым дождь нещадно разбивался о землю. — Тебе не стоило убегать в такую погоду.
Тёплый тяжёлый плащ опустился на плечи Барбары, согревая своим теплом и домашним запахом. Звезды должны согревать людей, но ее звезда сейчас едва заметно тлела, оставляя после себя лишь мелкую дрожь и покалывание в онемевших пальцах.
Звёздочка Мондштадта была одной из многих на небосклоне, кто пришёл в этот мир, чтобы безуспешно пытаться его изменить. Как тысячи звёзд до неё, и тысячи после.
Ветер тронул намокшие листья, и сестры одновременно охнули, когда за шиворот им рухнули скопившиеся на зелени капли. Ветра незаметно меняли свои направления, камни стирались в пыль, а старое древо продолжало возвышаться над долиной, укрывая под своей сенью забредших путников или страждущих обрести покой.
Порой даже казалось, что оно чувствует тебя. Но все раздражённо отмахивались, мол, все это сказки, которыми пугают маленьких детей. Этот исполин не может чувствовать как люди. Ведь у деревьев нет души.
Маленькая капелька повисла на кончике острого носа Барбары, и девушка смахнула ее, прижавшись покрепче к сестре. Дождь затихал, а ветра под кроной древа становились тёплыми, как нагретый полуденным солнцем лёгкий бриз. Они укутывали двух промокших девушек, согревали и прогоняли прочь холод, обступивший дерево.