Дипломатия
— Ну и что с того, что я нанёс первый удар? Это было совершенно заслужено!
— Во имя… меня, это было дипломатическим совещанием!
О вспыльчивости одиннадцатого Предвестника давно ходило множество слухов, но проверить их на себе никто не решался. Обходили Чайльда обычно стороной, а на все его задирания сохраняли спокойное выражение лица и быстро ретировались. Особенно хорошо это удавалось Чжун Ли, для которого подобное поведение Чайльда уже давно стало обыденностью. Архонт просто тяжело вздыхал и напоминал себе, что у гостя из Снежной слишком много денег, чтобы по глупости от них отказываться.
А вот посол Фонтейна не был так хорошо осведомлён о характере Тартальи, и теперь две страны зависли на пороге войны из-за банальной и глупой причины.
Чайльду показалось, что посол заигрывает с его парнем.
— Нельзя бросаться на послов ни с того ни с сего. — Чжун Ли тяжело вздохнул и сложил перед собой руки, соединив кончики пальцев между собой. — Тебе это прекрасно известно. Нарушение дипломатических связей может невыгодно сказаться на нашей ситуации.
— Ха-ха, эту ситуацию уже ничто не сможет сделать ещё хуже.
Чайльд рассмеялся и наигранно смахнул с глаз невидимые слезы.
— Сможет, — сухо отозвался Архонт. — Например, мы прекратим чеканку моры.
— Вы этого не сделаете, — отмахнулся Тарталья. — Да и к тому же, посол Фонтейна не настолько глупый, чтобы устраивать проблему из-за разбитого носа.
Губы Чжун Ли изогнулись в лёгкой полуулыбке. Жители Фонтейна находили любой повод, чтобы судиться друг с другом, и порой процесс был им важнее, чем сам результат. И в том, что вскоре Чайльду придется встретить с послом вне дипломатических рамок сомнений не возникало.
— Что ж, думаю, в таком случае мне понадобится пару уроков дипломатии от старшего и мудрого наставника, — Чайльд упёрся локтями о стол и подался вперёд.
Улыбка на губах Архонта стала ещё шире. Он многозначительно хмыкнул и согласно кивнул.
— Несомненно. Я напишу своему другу в Монштадте, что нам срочно понадобилась его помощь.
Ведь в ведении дипломатических переговоров за кружкой одуванчикового вина Венти не было равных.