Экономика встроенности. Как рынки предсказаний изменят Сеть
🦧 Подпишись на канал: https://t.me/cryptomokakke
📚 Больше статей: https://t.me/smart_sorting
Что-то умирает в моей гостиной — и оно воняет.
Запах пробивается даже сквозь ковер, под который мы пытаемся это спрятать — наверное, потому что кровь просачивается наружу.
Когда-то сеть работала потому, что резервуар внимания внутри нее постоянно расширялся. Между 2010 и 2025 годами в сеть вышло почти 2 миллиарда новых пользователей. Но сейчас этот показатель застыл на месте.
Фаундеры, создававшие, масштабировавшие и продававшие компании эпохи Web2, пользовались доступом к постоянно растущему ресурсу — человеческому вниманию. С каждым новым человеком, который подключался к сети и тратил треть своего дня на за экраном, у нас появлялось все больше данных для добычи. Собери достаточное количество данных — и ты сможешь продавать людям напрямую. Интернет — это одновременно машина по созданию желания и двигатель торговли. Его шестеренки питают несогласие ровно в той же мере, в какой сеть способствует сотрудничеству.
Захвати маленький процент от достаточно большого объёма транзакций — и у тебя появится триллионная экономика, работающая на внимании. Это и есть основа экономики наблюдения, в которой мы живём сегодня.
Откуда же взялся кризис? Что убивает её?
Действуют три ключевые параллельные силы.
1. Постоянное потребление контента создало рынок с избыточным предложением внимания — но с дефицитом спроса. Не все внимание имеет одинаковую ценность. Можно ли быть знаменитым, если все получают свои пятнадцать минут славы? А если эти пятнадцать минут сжались до десяти секунд? Какова польза от внимания, если оно не рождает намерения? Что, если все — просто тревожное месиво?
2. Расширение масштабов контента, создаваемого ИИ, привело к тому, что человеческий опыт, некогда питавший творчество, стал избыточным. Когда-то художники обращались к боли, мучениям, надежде и желаниям. Когда ты сжимаешь все это в несколько промптов, ты создаешь мусор для человеческого сознания. Мы, возможно, движемся к пику ментального ожирения. Предупреждение уже написано на стене: Meta запустила социальную сеть, ориентированную в первую очередь на контент, созданный искусственным интеллектом, и OpenAI тоже работает над чем-то подобным.
Поколение, выросшее после расцвета Meta, имеет более низкий уровень грамотности и более высокий уровень депрессии. Если ты думаешь, что миллениалам повезло больше — вспомни, что они живут в эпоху, когда количество одиноких сорокалетних достигло исторического максимума.
(Возможно, это особенность, а не ошибка — но эту тему я оставлю на другой раз.)
3. Молодое поколение «сетевых житилей» вообще разлогинивается. Как выразилась The New York Times в эссе, опубликованном в июне, размышление стало новой роскошью. Постоянное пребывание онлайн — новое курение. Быть в сети — не то же самое, что быть запертым в ней.
Иными словами, между избытком предложения (контента), спадом внимания и эпидемией психических расстройств, Сеть переживает сдвиг. Сегодня все — инфлюенсеры. Теперь нужны фильтры, контент-календарь и эстетика, которая нравится аудитории. Но ни одно выступление не стоит просмотра, если все вокруг играют роль. Это значит, что нас ждет новая Сеть— та, которая постепенно отключается от духа времени и создает новую форму самовыражения.
Эти сдвиги в экономике внимания не новы. Печатные медиа когда-то отобрали власть у писцов и жрецов древности и передали её писателю. Затем этот медиум был поглощен Интернетом, который дал возможность отдельным людям собирать аудиторию из дома — привилегию, когда-то доступную лишь газетам. Узкие, изолированные блоги были «съедены» крупными социальными сетями, объединявшими людей в огромные кластеры. Помнишь WordPress? А Tumblr?
Теперь, когда мы достигли пика эпохи соцсетей, можно заметить возрождение длинных текстовых форматов — люди устали от бесконечного развлечения.
Гедонистическая беговая дорожка человеческого внимания продолжает двигать нас вперед — и, похоже, мы дошли до новых берегов.
Эта статья — попытка понять, как именно это произойдет.
Основа моего тезиса опирается на три ключевые положения.
1. Реклама поддерживала Сеть потому, что у нас попросту не было механизмов для оплаты, когда появился Интернет. В начале 2000-х у большинства людей не было дебетовых карт или банковских счетов. Бизнесу приходилось «захватывать внимание», ведь тогда еще не было онлайн кошельков.
2. Большая часть «ценности» в интернете рождается из транзакций. По мере того как наши платежные системы развиваются — благодаря стейблкоинам и примитивам вроде single-sign-on кошельков (например, Privy или Para) — мы будем видеть всё больше бизнес-моделей, основанных на транзакциях, особенно в потребительских сегментах вроде социальных сетей.
3. Появится новое поколение компаний, построенных на переходе от экономики внимания к экономике транзакций.
Сознательно или нет, разработчики Web3-соцсетей и платежных систем уже создали строительные блоки, которые способны вдохнуть новую жизнь в интернет. Эта статья — моя попытка собрать их вместе.
Оружие массового отвлечения
Системы Apple scan-and-pay и кнопка one-click checkout от Amazon обращаются к одной и той же человеческой психологии — импульсу. Когда процесс оплаты становится без трения, мы почти не задумываемся о том, сколько усилий стоило заработать эти деньги.
Люди склонны тратить больше, когда не расплачиваются наличными. Имел ли переход от бумажных, рукописных записок к текстовым сообщениям такой же эффект? Одно нажатие эмодзи никак не сравнимо с тем, чтобы подбирать слова, способные передать эмоцию.
Наши «обезьяньи» мозги имеют всего несколько сотен лет опыта обращения с физическими деньгами. В аграрных обществах передача ценности часто выражалась в труде. Ты не станешь раздавать молоко всем подряд в деревне, если должен охранять корову и заботиться о корме для нее. Ты сделаешь это для соседей как акт дружбы и любви.
Мы живем в мире, отделенном от труда, необходимого для создания ценности. Это прекрасно — ведь я не хочу возвращаться туда, где тяжело работали мои бабушка и дедушка. Но это и психологическая слепая зона, о которой стоит помнить. Чем проще совершается транзакция, тем меньше мы понимаем риски и переменные, которые за ней стоят. Именно поэтому так много людей в крипте теряют деньги на трейдинге с плечом.
Отсутствие трения при принятии безумных рисков — одновременно и баг, и фича.
В начале 2000-х у платформ почти не было инструментов, позволяющих отследить внимание пользователя до момента покупки, которую оно вызвало. Если я видел в интернете рекламу iPod в 2000-х и просил отца купить его по дороге из Великобритании, платформа, показавшая мне рекламу, не имела возможности связать это с транзакцией. (В Индии тогда действовали строгие ограничения на импорт гаджетов — именно так я, как и многие подростки, получил свой первый iPod nano.)
Разрыв между потреблением контента и отслеживанием транзакций стал одной из ключевых проблем развития веба. Системы атрибуции рекламы начали решать её к началу 2010-х. В этом подкасте, записанном с Антонио Мартинесом, подробно объясняется, как это происходило. Для контекста рекомендую его книгу Chaos Monkeys, посвященную системам атрибуции.
Куки позволили отслеживать транзакции между платформами уже с начала 2010-х. Ты мог увидеть пост на Facebook, рекламу от Google и совершить покупку на Amazon — и системы атрибуции, отслеживающие весь путь пользователя, развились достаточно, чтобы зафиксировать, как именно это произошло. Рекламодатели поняли, что секрет покупки в повторении — нужно снова и снова показывать пользователю похожий контент, чтобы разжечь желание. И именно поэтому Сеть постоянно усиливает наши собственные убеждения.
Как только алгоритм определяет наши предпочтения, мы начинаем видеть одно и то же снова и снова.
Платформы вроде Twitch пошли ещё дальше, позволив пользователям покупать стикер-паки и напрямую отправлять чаевые. Так возникла creator economy — экономика создателей, где способность удерживать внимание аудитории сама по себе стала продуктом.
Экономика создателей в нынешнем виде — это социализм без его преимуществ.
Аудитория наслаждается контентом, платформа владеет аудиторией, а создатель вынужден постоянно производить новое, чтобы оставаться на плаву. Современные крестьяне служат алгоритмам.
Поколение, застрявшее на отстойной работе, все чаще обращается к цифровым платформам, чтобы находить подработки и обеспечивать себя — и в этом есть своя красота. Больше людей должно иметь возможность использовать собственное творчество, чтобы находить смысл, сообщество и источник дохода. Однако инфраструктура, лежащая в основе этой системы, может не выдержать такую нагрузку. Создателей стимулируют встраивание в алгоритм ради охвата. Есть риск, что мы просто меняем муки офисного кубика на боль служения алгоритму.
Это все равно что вынимать еду прямо из сковороды — и бросать её в огонь.
Сети нужна новая, более устойчивая модель монетизации. То, что мы видим сегодня — эксперименты в экономике создателей, предсказательных рынках и попытках таких проектов, как Zora, — это лишь ранние примитивы, призванные решить эти проблемы. Может ли человек зарабатывать, работая с небольшой аудиторией, не подчиняясь стимулам платформы и не соревнуясь с другими создателями?
Мы уже видели первые примеры того, как это может выглядеть, — на примере криптодебетовых карт и кошельков. За последний месяц Phantom, Rainbow, Kast и Based интегрировали в свои продукты бессрочные контракты Hyperliquid. Почти незаметно для остального мира произошел важный сдвиг: вместо того чтобы зарабатывать на рекламе, эти кошельки начали монетизировать себя через комиссионные с транзакций в гиперфинансиализированных продуктах.
И Kast, и Based — эмитенты дебетовых карт. Зачем им интегрировать бессрочные контракты (perpetuals)? Они сделали это потому, что так можно увеличить Lifetime Value (LTV) пользователя. Посмотри на цифры: и Based, и Phantom зарабатывают шестизначные суммы дохода с менее чем тысячи активных пользователей на своей интеграции с Hyperliquid.
Интеграция бессрочных контрактов (perpetuals) в эти кошельки — знак грядущего. Мы становимся свидетелями появления рынков прямо в наших лентах. На наших глазах происходит сжатие времени между вниманием и транзакцией — теперь это почти мгновенный процесс. Не веришь мне?
Посмотри на oracle от $noice. Он позволяет пользователю купить актив одним кликом. Причём кнопка даже не обязана находиться на сторонней платформе — достаточно просто лайкнуть твит с cash-тегом, и агент автоматически совершит покупку за тебя. Транзакция происходит в одно касание, а комиссия составляет менее $0.01 Это примитивная, но показательная версия того, как могут выглядеть социальные сети будущего. Можно много говорить о самом продукте, но главное здесь — принцип.
Он позволяет человеку передавать ценность третьей стороне через привычное для нас взаимодействие — похожее на твиттеровское. Без подписания транзакций, без обновления кошелька, без бриджей. Просто нажатием одной кнопки. Почему это уникально?
Farcaster Frames — выдающийся технологический примитив, но он требует отдельного социального графа, который все еще находится в зачаточном состоянии. Платформы вроде Twitter уже располагают базой пользователей. Возможность проводить транзакции через встроенный API позволяет использовать социальный граф Twitter без необходимости покидать платформу.
Twitter хорошо осознает грядущий сдвиг. В июне обсуждалась инициатива встроить в него prediction markets — рынки предсказаний. С тех пор прошли месяцы, и X так и не запустила эту функцию, но сами рынки предсказаний развиваются стремительно.
Посмотри на два графика ниже. Еще в апреле 2024 года еженедельный объем торгов на prediction markets составлял около 20 миллионов долларов. К октябрю 2025 года этот показатель приблизился к 2 миллиардам долларов в неделю. На этих рынках совершается более 6 миллионов транзакций еженедельно, поэтому средний размер ставки составляет около 300 долларов.
Из примерно 950 миллионов долларов ставок, размещённых на Kalshi, 877 миллионов приходится на спорт. Треть всего объема ставок на Polymarket относится к той же категории. По сравнению с 1030 пользователями, которых имел Polymarket в апреле 2025 года, на прошлой неделе численность пользователей приблизилась к 150 тысячам. Иными словами, мы наблюдаем рост встроенных ончейн-рынков, опирающихся на культуру.
Рынки эффективно оценивают этот переход. У Facebook было около 360 миллионов пользователей, когда компания привлекла 200 миллионов долларов при оценке в 10 миллиардов. С поправкой на инфляцию это около 15 миллиардов долларов сегодня. Для сравнения, Polymarket недавно получил оценку в 9 миллиардов долларов в раунде, который возглавили владельцы Нью-Йоркской фондовой биржи.
Этот контраст показывает, как веб эволюционирует — от экономики внимания к экономике транзакций.
Игровые экосистемы уже прошли через подобный сдвиг. Они выполняют ту же функцию, что и социальные сети. Во-первых, предлагают осмысленное отвлечение. Во-вторых, создают чувство общности. В-третьих, продают цифровые товары. Игровые миры вроде Roblox представляют собой масштабные транзакционные продукты, замаскированные под развлечения. У Roblox примерно 111 миллионов активных пользователей в день, и в сумме они проводят около 27 миллиардов человеко-часов в их экономиках.
Почему? Потому что, в отличие от мем-коинов, эти рынки обладают ощущением справедливости, а скорость разрушения ценности в них не столь высока. Мем-коин живет, пока график идет вверх. Игровые экономики, напротив, обладают эффектом Линди и существуют гораздо дольше.
Рынки предсказаний — это новый примитив, сочетающий в себе оба этих элемента. Крупные игроки или инсайдеры не обязательно должны иметь преимущество, не подрывая при этом целостность платформы. Пользователи обычно знают диапазон возможных исходов. Мы находимся в точке, где продукты с распределенной экономикой пытаются встроить эти примитивы, чтобы увеличить пожизненную ценность пользователя и снизить собственные затраты на привлечение.
Текущая волна интереса криптоиндустрии к интеграции бессрочных контрактов, рынков предсказаний, ончейн-акций и культурных активов (таких как спортивные рынки или карточки Pokémon) отражает её движение к мейнстриму. Как это влияет на тех, кто трудится на цифровых полях — тех самых «крепостных», которых я ранее называл создателями?
Один из путей развития экономики создателей — дать им возможность иметь собственные рынки. Думаешь, президент Трамп посетит Китай в следующем месяце? Создатель может встроить рынок Polymarket в свой контент и зарабатывать на трейдерах, совершающих сделки на основе его анализа. Проблема в том, что если выражение мысли требует транзакции, чтобы оставаться актуальным, это изменит сам характер наших разговоров. Появятся «инфлюенсеры», чья ценность будет определяться их способностью создавать рынок. Что станет с искусством? Кто будет рассказывать истории?
Какова ценность стены текста, которая удерживает человека от саморазрушения? Нужен ли нам рынок предсказаний, чтобы её оценить?
Я пока не знаю ответа, но ясно одно — полезно понимать, как меняется сама структура рынка.
Сколько стоит правда?
Человеческое существование — это непрекращающаяся попытка найти истину. Философия спрашивает, в чем смысл жизни. Биология стремится понять, как она возникает. Математика пытается выяснить, как долго продлится это представление. Поэзия и искусство развлекают нас, пока жизнь идет. Правда субъективна, и, по сути, рынки — наряду с наукой — являются одними из самых мощных инструментов для достижения согласия о том, что есть истина. Поскольку блокчейн стал финансовой инфраструктурой, мы теперь можем буквально оценивать правду в деньгах — в глобальном масштабе.
Думаешь, Дональд Трамп твитнет снова «covfefe»? Можно сделать на это ставочку. Более того, примитивы вроде Liquid позволяют создать чат и спорить с друзьями о чём угодно. Можно заключать пари на то, похудеет ли человек, встретит ли любовь всей своей жизни или закончит ли наконец черновик — достаточно лишь иметь оракул, который подтвердит истину. Механика того, как это работает, не так важна (по крайней мере, сегодня), важно другое: у нас появились примитивы, обеспечивающие две вещи.
1. Возможность создать рынок на что угодно.
2. И возможность урегулировать и распределить его стоимость по всему миру.
Вместе они позволяют оценивать мнения, торговать ими и рассчитываться по ним глобально. Это как когда блоги впервые дали возможность распространять мысли по всему миру — только теперь вместо отдельных мнений у нас есть рынки.
Как же тогда будут развиваться рынки? Это почти то же самое, что спросить, каким станет широкий спектр блогов или личных страниц. Если деньги превращаются в средство выражения, то природа рынков охватит всю широту и глубину человеческих интересов. Для контекста можно вспомнить приведённую выше карту рынков. В целом рынки можно разделить по двум критериям — частоте, с которой событие разрешается, и степени ясности исхода.
Большинство рынков имеют четкие результаты. Мы больше не спорим о том, является ли Дональд Трамп президентом США. Однако некоторые рынки могут быть субъективными. Например, рынок, где обсуждается, кто лучше — J. Cole или Kendrick Lamar, может решаться на основе популярности. Возможно, фанаты Кендрика более громогласны в защите его лирики и активно спамят везде, где могут.
Суть в том, что ончейн-рынки предсказаний будут развиваться в двух направлениях — к поиску консенсуса или к поиску объективной истины, и нам нужны оба подхода. Большинство продуктов, связанных с поп-культурой и сбором «настроений», не имеют четких критериев исхода. Рынки, ориентированные на спорт, политику и финансы, напротив, обладают ясными результатами.
Демократии, например, — это машины, стремящиеся к консенсусу. Люди, голосующие за проигравшую партию, могут просто ничего не получить.
Многие рынки с неясными результатами представляют собой так называемые бинарные рынки. Ты либо выигрываешь доллар, либо теряешь всю сумму ставки. Здесь вступает в игру интересная теория игр: участники рынка не просто голосуют за то, что считают правильным, — они делают ставку на то, что все остальные сочтут правильным. По сути, это заставляет людей «покупать» позицию, потому что у них есть финансовая мотивация это делать.
Мой тезис в том, что когда такие стимулы масштабируются — а это неизбежно — характер наших разговоров и взаимодействий в интернете изменится: с ориентации на вирусность к ориентации на транзакции.
Платформы вроде Manifold и Zeitgeist используют социальную активность пользователей — например, посты под рынком — чтобы определить, должен ли он попасть в тренды. Сами по себе конкурсы популярности не слишком интересны, но они могут выявлять истину способами, которые недоступны большинству других примитивов. Рынки предсказаний, такие как Polymarket, стабильно побеждают в опросах как инструмент выявления вероятности событий, например победы Дональда Трампа в колеблющемся штате. Более того, во время подготовки этой статьи я наткнулся на исследование, проведенное вооруженными силами США, в котором рассматривалось использование рынков предсказаний для оценки угроз безопасности.
Вот здесь этот переход становится действительно интересным. Мы привыкли думать, что крипта — это исключительно спекуляции. Но это все равно что считать, будто Интернет — это исключительно порнография. Отчасти так и было. В начале 1990-х значительная часть интернет-трафика и доходов действительно приходилась на индустрию для взрослых. Однако рыночные силы и финансовые стимулы со временем выстроили экономику внимания, которая питает Meta, Alphabet и множество других интернет-монополий в последующие десятилетия.
Криптоиндустрии сложно оставаться значимой для обычного интернет-пользователя. Люди не просыпаются с мыслями о TPS какого-нибудь L2 или о том, что валидаторы сети легли вместе с AWS. Зато их волнуют спорт, музыка и политика. Встроенные рынки предсказаний стирают границу между социальным вниманием и ончейн-транзакциями для обычного человека. Именно поэтому рынки предсказаний так важны как категория для всей отрасли.
Все контент. Никакого удовлетворения.
Встроенные рынки — это одна из бизнес-моделей, которую Интернет, вероятно, примет в качестве базового примитива для подпитки любого типа контента. В гипотетическом будущем все биржи — такие как Coinbase или Nasdaq — станут контент-платформами, а все контент-платформы, в свою очередь, превратятся в биржи. Массовая спекуляция мем-активами и деривативами — признак позднего этапа развития интернета. Люди собираются на платформах вроде Reddit, X и Telegram отчасти из-за действующих там финансовых стимулов.
Если именно к такому миру мы движемся, то границы между финансовыми платформами и социальными сетями сотрутся. Сотрутся и границы между нашими кошельками и сознанием. Недавние покупки Coinbase — UpOnly и Echo — предвещают этот переход. Владельцы Нью-Йоркской фондовой биржи, вероятно, уже понимают, что альтернатива рекламному рынку Google — это рынок предсказаний.
Создавать как человек в эпоху ИИ-потока будет возможно только при наличии стимулов.
Встроенные рынки — один из таких способов.
На сегодняшний день рынки предсказаний пытаются быть одновременно и продуктом, и каналом распространения. Они создают площадку, а затем тратят оставшиеся ресурсы, чтобы вернуть к ней внимание — выкладывают скриншоты с коэффициентами в X, цитируют посты влиятельных пользователей, подключают Discord-ботов, транслирующих цены в чаты. Это работает всплесками, потому что живой рынок по своей природе легко распространяется. Открытие происходит вне платформы, намерение гаснет при переключении вкладок, и продукт начинает оптимизироваться не под правду (строгие правила, быстрое завершение), а под вирусность («рынки, которые хорошо смотрятся на скриншотах»).
Встраивание разделяет эти роли. Рынок остается продуктом, а существующие медиа становятся каналом распространения. Рынки предсказаний улучшают две вещи, с которыми СМИ традиционно испытывают трудности: достоверность и полезность. Они превращают утверждение в объект — живую вероятность с правилами, источниками и таймером разрешения. Вместо уклончивых абзацев и выборочных цитат история получает число, которое обновляется по мере поступления фактов и фиксируется, когда наступает реальность. Этот сдвиг делает освещение событий проверяемым на глазах у всех. Читатели больше не просто потребляют мнения — они наблюдают, как убеждения получают цену и разрешаются с подтверждением.
Встраивание — это способ донести это обновление туда, где уже сосредоточено внимание. Коэффициенты под заголовком убирают переключение вкладок, которое убивает намерение. Политическая статья с графиком изменения вероятности превращает «он сказал — она сказала» в «вот где и почему изменилась цена».
Редакции получают дополнительный слой достоверности и новый источник дохода: даже умеренная конверсия приносит больше, чем дополнительный рекламный слот, потому что ценность здесь привязана к действию, а не к показам. Если двое из каждых ста читателей совершают одну сделку на 15 долларов, комиссия 2% даёт примерно 6 долларов за тысячу просмотров — выше, чем CPM, и гораздо ближе по смыслу к сути публикации. Создатели контента обменивают возмущение на точность: видимая история их предсказаний становится своего рода балансовым отчётом, который можно переносить из поста в пост, а доля от встроенного потока выгоднее погони за очередным вирусным всплеском.
Вот почему Polymarket разрабатывает набор инструментов для встраивания — чтобы упростить использование коэффициентов на любых социальных платформах. Substack и X уже поддерживают вставки, позволяя авторам дополнять свои материалы вероятностями. Писатели вроде Мэтта Левина упоминают коэффициенты в своих статьях, браузеры вроде Perplexity показывают их в результатах поиска, а новостные порталы вроде Axios используют графики Polymarket в своих материалах.
Прямой репортаж… из LLM
До этого момента мы рассматривали, как люди собираются вокруг событий, чтобы торговать ими. Рынки существуют лишь тогда, когда они движутся к эффективности. Когда покупатели или продавцы совершают сделку, они фактически предсказывают вероятность роста или падения цены. Но как встроенные рынки станут более эффективными, если никто не занимается на них маркетмейкингом? Сегодня даже продвинутые хедж-фонды не видят в этих рынках достаточной ликвидности, чтобы тратить на них ресурсы.
В настоящее время агенты хорошо справляются с задачей агрегирования информации. Внутри компании мы используем Kaito и AskSurf, чтобы находить релевантные материалы для собственного анализа. Крупные новостные издания также интегрировали ИИ в свои продукты — чтобы упростить восприятие контента и ускорить сбор информации. Например, хороший способ проанализировать собственные тексты — использовать ChatGPT и задать запрос вроде: «Покажи все материалы Decentralised.co о доходах». А что, если бы агенты могли торговать?
Мы считаем, что агентные системы сыграют ключевую роль в обеспечении ликвидности и совершении сделок по мере того, как рынки предсказаний будут созревать. Уже сегодня боты сканируют расшифровки YouTube-трансляций ключевых событий, например выступлений Джерома Пауэлла, чтобы занимать позиции. В будущем мы увидим синтез потоковых медиа, рынков предсказаний и автономных агентов, которые будут работать вместе, формируя более точную и своевременную информацию.
На самом деле существует множество способов, как агенты могут взаимодействовать с рынками предсказаний.
1. Человеческое суждение — политические аналитики и спортивные бетторы читают издания вроде Bloomberg и смотрят матчи, чтобы интуитивно понимать, что может произойти в будущем. Главная задача — быть максимально информированным, следить за проницательными комментаторами, чтобы оттачивать собственное знание, и применять это на рынках предсказаний.
2. Гибридное суждение — аналитики используют ИИ для сбора информации, перепроверяют свои вероятности и действуют исходя из этого. Пользователи могут просто общаться со своей любимой языковой моделью. Некоторые команды создают специализированных «ко-пилотов», которые помогают принимать решения. На Billybets можно указать свой банкролл и предпочитаемую стратегию — платформа сама делает ставки в соответствии с выбором пользователя.
3. Автономные агенты — самооптимизирующиеся ИИ-системы, соревнующиеся за создание лучших сигналов. Сети вроде Bittensor и Olas породили подсети — Score, Zeus, Mantis — каждая из которых специализируется на отдельной области: спорт, погода, макроэкономика. Они работают как эволюционные квант-дески: тысячи моделей прогнозируют исходы и перенастраиваются каждый раз, когда реальность подтверждает или опровергает их предсказания. Webuildscore использует спортивное видео и статистику, чтобы обучать модели, предсказывающие результаты быстрее, чем букмекеры.
4. Слой агрегации — использование ИИ для поиска неверно оцененных возможностей на разных рынках предсказаний. Агенты могут мгновенно направлять ликвидность туда, где рынок ошибся. Если на Kalshi ставка на победу ManUnited оценивается в 60%, тогда как на всех остальных рынках — в 40%, ИИ-агент сделает ставку против ManU на Kalshi.
5. Агентные рынки предсказаний — это рынки о рынках, где сами автономные агенты становятся объектом торговли. На Fraction AI агенты торгуют с виртуальными банкроллами по 100 тысяч долларов, а люди делают ставки на то, какой агент покажет лучший результат. Таким образом, рынок превращается в табло для интеллекта.
На самом деле уже существует действующий рынок, где агенты делают ставки на результаты друг друга, и его можно увидеть в реальном времени. Это наглядно показывает, как крипто-примитивы взаимодействуют с ИИ-агентами и рынками. Что, если человек захочет настроить агента, который будет торговать от его имени? Что, если кто-то уверен в хаосе и хочет шортить все рынки, связанные с определённым политиком? Или наоборот, хочет занять длинную позицию по любимому музыканту? Для этого потребуется инструмент, который будет собирать информацию и занимать позицию от имени пользователя — зачастую при ограниченном капитале.
Talus работает над последним направлением — агентными рынками предсказаний. Их платформа Nexus позволяет любому пользователю быстро запускать ИИ-агентов ончейн. По их словам, ИИ-агенты будут активно использоваться на рынках предсказаний, поскольку они сочетают две ключевые черты, на которых агенты специализируются, — высокую плотность информации и чувствительность к цене. Это среда с высокой частотой информационных изменений, где преимущества появляются и исчезают за считаные минуты. Человеческие прогнозисты просто не способны отслеживать тысячи событий из мира политики, спорта и макроэкономики одновременно.
ИИ-агенты, напротив, способны анализировать сотни потоков данных, выявлять скрытые корреляции и реагировать в тот момент, когда сигнал меняется. Подробнее о том, как это работает, можно прочитать в документации Nexus.
Агенты могут предоставлять как контекст, так и ликвидность при оценке события. Это превращает споры и перепалки на социальных платформах в измеримые вероятности. Кроме того, это сводит объем данных, необходимых для формирования мнения, к общему знаменателю. Останется ли это наилучшим способом принятия решений — еще предстоит выяснить, но если агентная сеть действительно станет реальностью, рынки предсказаний будут играть в ней ключевую роль.
Социальный парадокс
Последние несколько недель я читаю книгу The Social Paradox Уильяма Хиппела. Это увлекательное исследование о том, как человеку необходимо балансировать между автономией и зависимостью от других. Оставь человека одного надолго — и он может (буквально) зачахнуть и умереть. Помести его в толпу — и он может потерять чувство собственного «я». Искусство здоровых отношений заключается в уважении к этой двойной потребности — в связи и в самостоятельности.
Эта идея распространяется и на наше информационное поведение. Нам хочется знать, чем живут друзья, или поделиться случайным творением, которое мы сделали. Именно эта склонность изначально привела нас в интернет. Но поток информации, который мы не выбирали, вызывает ментальное истощение. Современные рабочие места требуют от нас постоянной вовлечённости и непрерывного потребления данных. Поэтому большинство из нас, вероятно, никогда не сможет полностью быть оффлайн. Некоторые книги даже утверждают, что мы стоим на пороге конца человеческого опыта — все мы лишь зомби, подключенные к сетям информации, обслуживающим экономику, на участие в которой мы не соглашались.
Являются ли рынки предсказаний решением? Не совсем. Рынки предсказаний, особенно встроенные, — это скорее постепенная эволюция экономики интернета. Между агентами, стейблкоинами и компонуемыми рынками мы движемся к миру, где любая единица информации может быть оценена в терминах доверия. Это может привести к тому, что в обществе станет меньше фейковых новостей и преувеличений. Создателям не придется производить бесконечный поток контента, а пользователи смогут ощущать за своими взглядами поддержку капиталов. И это шаг вперед.
И все же далеко не все, что стоит потреблять, поддается монетизации. Трейдинг обладает удивительным свойством усиливать нечто — и одновременно портить его. Большинство произведений человеческого искусства, действительно достойных внимания, не создавались для массового распространения. Их создавали, чтобы сбежать — или чтобы выразить себя. Иногда — и то, и другое. Было бы творчество Шекспира лучше, если бы существовал рынок предсказаний, ставивший на исход «Ромео и Джульетты»? Не знаю. Возможно, самому Ромео было бы что сказать по этому поводу.
Как бы ни были захватывающими рынки предсказаний, всегда останутся области нашего внимания, неподвластные коммерциализации. Мы ведь не размещаем рекламу на рукописных записках, оставленных любимым.
Как сказал философ, которого недавно мне полюбился: свобода часто живет в пространстве между стимулом и реакцией. Не каждый фрагмент медиа должен вызывать транзакцию. Не каждое произведение искусства требует оценки. Уже сегодня это расхождение видно в интернете: в Twitter люди оптимизируют тексты под вирусность, а на Substack говорят то, что действительно думают, потому что у них уже есть прямая связь с читателями через рассылку. Тесные сообщества — это форма сопротивления стремительному и беспощадному маршу гигантов современной экономики внимания.
Как изменится эта динамика, когда рынки предсказаний окончательно встроятся в медиа? Я не знаю. Но одно ясно: примитивы для следующего этапа экономики внимания уже здесь. Мы становимся свидетелями рождения экономики транзакций.
✍️ Перевод: https://www.decentralised.co/p/the-embedded-economy
🦧 Подпишись на канал: https://t.me/cryptomokakke
📚 Больше статей: https://t.me/smart_sorting