Экранизация "братья Карамазовы"

«Я сатана, и ничто человеческое мне не чуждо»

Сериал состоит из двенадцати эпизодов по сорок минут, и, честно говоря, я даже не знала, о том, что бывает другая его версия, в которой их всего девять. Я весьма стойко выдержала полный формат, не подозревая, что массовому зрителю в мае 2009 года была показана укороченная версия, из которой было вырезано множество сцен. Вполне возможно, именно это делает ее лучше, чем та, которую смотрела я, потому что самый первый и сразу же бросающийся в глаза недостаток сериала - это его монотонность.

Если первая серия еще сколько-нибудь интересна, так как в ней происходит завязка действия, как и в книге, - рассказ предыстории, ссора у Зосимы, то последующие все меньше завлекают, хотя идут практически полностью в соответствии с первоисточником. Нужно отдать должное создателям, они постарались сохранить его в максимально насколько это возможно первозданном виде. Это выражается в цитатах из Достоевского, персонажах, многие из которых отображены весьма точно, но о них, впрочем, мы еще поговорим подробнее.

Однако здесь возникает проблема иного характера. Как экранизировать Достоевского очень близко к оригиналу так, чтобы было не скучно? Многим режиссерам удавалось найти свой выход из ситуации. В “Бесах” это было достигнуто динамичной съемкой, порой даже слишком яркими актерами, которые, впрочем, не давали заскучать. Сериал “Преступление и наказание” снят был очень мрачно, и из-за очень высокого уровня сопереживания главному герою, которое достигалось в том числе и через закадровый голос, человек не отпускал из виду историю.

В “Карамазовых” никакой из этих приемов не работает. В первую очередь потому, что сам по себе первоисточник не имеет одного главного героя. Для сериала или кино это серьезный вызов, потому что протагонист ассоциируется у зрителя с самим собой, и он как бы смотрит кино не про героя, а про себя. А про себя смотреть всегда увлекательно. Кто может быть для нас важнее нас самих?

Поэтому создать хорошее кино без главного действующего лица, где в центре повествования целая группа людей, - это сложно, потому что нужно не дать сценарию рассыпаться и создать сопереживание героям на том уровне, чтобы было увлекательно наблюдать за повествованием.

Не даром Бахтин говорит о «полифонии» Достоевского. Его произведения – действительно и бесспорно уникальный материал. И это необходимо учитывать, анализируя сериал по его произведению. Он не должен быть, как голливудский блокбастер, привязывать зрителя к экрану погонями, драками и яркими сценами. Однако хоть какой-то динамизм в повествовании и съемке все же должен присутствовать, но его в «Карамазовых», увы, не всегда достаточно.

У Достоевского, конечно же, сложная задумка. Несмотря на распыление действующих лиц, он держит в напряжении, потому что в каждом герое, от Федора Карамазова до Груши, читатель должен увидеть себя - где с ужасом, где с удовлетворением, но отметить свои черты. Это же попытались передать и создатели сериала. Но что работает на страницах книги, то не всегда так же удачно смотрится в кинематографе.

Основная, как мне кажется, проблема создателей “Карамазовых” в том, что они слишком сильно ударились в отражение оригинала и совсем забыли, что снимают сериал, а не пишут книгу. Операторская работа настолько невыразительна, насколько это возможно. Кадр держится чрезвычайно долго, заставляя нас вглядываться в лицо Дмитрия Карамазова на протяжении всего его монолога в беседке, который он произносит перед Алешей. Притом их разговор снят не перекрестными кадрами и даже без смены планов для разбивки, а просто одним статичным кадром с его лицом.

На протяжении всего сериала камера двигается неорганично. Планы меняются вне зависимости от движения и направления персонажей, что путает и придает картинке нервности, тем самым накладывая свой отпечаток на восприятие самой истории. Множество камерных, статичных кадров, как бы задумчивых видов, пейзажей иногда смотрятся мило и красиво, а иногда нагоняют тоску, потому что ничего не дают в контексте сюжета и ситуации вообще.

Встречаются очень странные ракурсы, как, например, через плечо кучера, когда мы видим эпизодического безымянного героя на переднем плане, а главных – на заднем. Мне не совсем понятно, зачем так запутывать зрителя. Мое предположение – всему виной желание придать пафоса и трагичности сериалу по произведению Достоевского. Но эта претенциозность только раздражает.

Я останавливаюсь на этом аспекте столь подробно, потому что операторская работа и грамотный монтаж – это важные составляющие киноязыка, позволяющие рассказать историю. В данном случае это история пера Ф.М. Достоевского. А в сериале из-за неудачной съемки, какими бы выразительными ни были актеры, все равно зрителю очень сложно считать посыл авторов, воспринять историю. Возможно, создатели хотели придать таким образом важности моменту, но добились только потерю внимания зрителя - хочется отвлечься на проверку соцсетей, а не наблюдать за коллизией в неразрешимом споре отца и сына.

Ощущение “важности” очень часто искусственно напускается создателями сериала. Например, первая сцена во время вступительных титров, где Дмитрия переводят из тюрьмы, а его братья, Груша и Катя провожают его. В первой серии сцена как бы показывает итог всего, и моментально становится интересно, что это за люди, как история приведет их к такому, почему так произойдёт. Зритель сразу не запомнит в лицо актеров, не зная, кто из них кто. Но, когда начнется действие, уже будет перманентно помнить, что кто-то из героев точно попадет в тюрьму.

Но каково было мое удивление, когда вся эта интрига была просто удивительнейшим образом испорчена тем, что сцена стала вступительной для всех серий. Таким образом, вся оригинальность пропадала моментально. Более того, она просто начинала раздражать. Зачем одна и та же сцена нам показывается двенадцать раз? Не иначе как нагнать драматизма, трагичности финальному моменту истории. Опустим то, что именно это ее постоянное повторение и лишает последнюю сцену сериала всякой оригинальности и драматичности.

У Достоевского сохраняется детективная нить истории, когда мы сами не знаем, убийца ли Дмитрий, потому что автор не говорит нам этого прямо. Он, как и сам герой, молчит о деталях по своим, ведомым только ему причинам. Это до последнего хранит тайну для читателя. И, даже узнав, что Дмитрий не убивал отца, мы все равно гадаем, посадят ли его. В сериале этот эффект был потерян, хотя вектор был задан весьма интересный.

Вообще в погоне за пафосом в сериале очень многое выглядит комично. Актеры не всегда понимают, что они играют – драму или мелодраму. Где-то они отлично отыгрывают, живо и ярко, а в кое-каких сценах хочется закатить глаза, настолько это дешево выглядит. Опять же, повторюсь, так у Достоевского и есть, но это его художественный мир, в который мы погружаемся полностью, а в кино работают совсем другие установки и правила.

В сцене, когда за Дмитрием в Мокрое приезжают следователи, чтобы его арестовать, это проявляется особенно сильно. Еще до нее была сцена диалога с Грушей, и вот уже в ней чувствовалось нарастание мелодраматизма. После того, как она ссорится с паном Муссяловичем (которого, кстати говоря, Федор Добронравов весьма хорошо отыгрывает, во всяком случае, ему хочется верить и видишь, какой он на самом деле гад) Митя сразу же становится ангельски чистым, страдает от мук совести, разговаривает возвышенно и жертвенно. И она вслед за ним перестает смеяться, играть и говорить, что она «злая». Груша и Дмитрий в этих сценах очень меняются, между ними вдруг вспыхивает любовь.

Надо отметить, что у Достоевского, строго говоря, так и было. Действительно, это первая сцена, в которой мы видим разговор Груши и Дмитрия – все предыдущее их общение было вне ракурса повествования, как в фильме, так и в книге. Однако у Достоевского этот надрыв нарастал задолго. Да, эти сцена их разговора выглядит драматично и эмоционально, но она не ощущается так чужеродно по отношению к другим. А в сериале это именно так.

Сначала они говорят о вечной любви друг к другу, потом градус мелодраматизма повышается настолько, что картина очень рискует превратиться в мексиканский сериал, - Груша кричит «Митя», как будто его уже уводят под белые ручки в острог, а он в свою очередь смотрит на нее так, будто все потеряно, и они больше не увидятся. Хотя, напомню, это просто сцена перед допросом, который проводится в соседней комнате от той, где сидит Груша.

Это выглядит настолько нелепо, что мне даже стало жутко обидно за Достоевского. Да, страсти его героев на страницах книги не совсем сопоставимы с реальными действиями людей, потому что все действующие лица – люди необычные и страстные. Но в сериале нельзя воссоздавать подобных сцен с точностью, потому что они вызывают смех, а не сопереживание и низводят всю игру актеров, все страдания персонажей до комедии и фарса. Столь бурные реакции на экране выглядят дешево и мелодраматично. Больно видеть такие терзания, которым нисколько не веришь.

И таких сцен много. Авторы старались с точностью повторить оригинал, нисколько не задумываясь о том, что, возможно, на экране все будет выглядеть слишком нелепо, ведь для зрителя чуть ближе по восприятию с реальностью. То, что работает в книге, вызовет недоверие в фильме.

Театральность вообще пронизывает всю экранизацию. В сцене неудачной попытки Дмитрия убить отца мы ясно видим дневной свет, хотя в книге, конечно же, это происходило ночью, потому что Федор Карамазов был в спальне и готовился ко сну. Притом в следующих сериях, когда герои переговариваются друг с другом, они говорят о том, что это происходило ночью, и никак иначе. В Мокрое после этого Дмитрий тоже приезжает поздно, и это очень важно для сюжета.

Тем не менее, Марфа ищет Григория, который был покалечен Дмитрием, буквально через несколько минут после происшествия, и она несет в руках фонарь. Чрезвычайно странно видеть его, когда отчетливо заметно, что небо за ее спиной светлое. Этот момент так и остался для меня загадкой, ведь в других сценах, например, разговор Ивана и Алеша у трактира, где тоже по книге ночь, создатели показывают действительно темное время суток.

Кроме того, иногда авторы намеренно не показывают нам главного, происходящего в сцене. Обычно в критические моменты сюжета камера движется, следуя взгляду главного героя. Но в сцене, когда Дмитрий ударяет Григория по голове медным пестиком, мы видим его руку, замах, его лицо на протяжении нескольких секунд. Нам показывают Григория только под конец сцены, когда он уже лежит на земле. Такая необычная съемка вызвала у меня множество вопросов.

Мне показалось это некой художественной условностью. Театральность, отсылающая нас к «карнавализации», как говорил Бахтин о творчестве Достоевского. В «Братьях Карамазовых» ярче всего прослеживается эта тенденция. Отцеубийца Смердяков – сын одновременно и юродивой девушки Лизаветы смердящей и «старого шута» Карамазова, как его называет сам автор, озаглавив так часть о нем. Он как бы в центре всего этого карнавала, где святые и падшие связаны в одно.

Театральность - в основе произведения, и, возможно, именно это и хотели передать авторы экранизации. Этим можно объяснить и условность «ночных» событий, и мелодраматичность некоторых сцен, и претенциозную съемку. Поэтому несмотря на то, что такой подход, как говорится, в лоб, мне не понравился, нельзя оценить его как однозначно неудачный. Если рассматривать все эти моменты как отсылку к театральности, заведомой нереальности происходящего, то такие приемы могут иметь место.

Сильной стороной экранизации можно назвать игру большинства актеров. Во-первых, подобран состав отлично. Все актеры, если не именитые, то достаточно профессиональные. Хотя с некоторыми из них были некоторые проблемы.

Например, Дмитрий в начале выглядит как неуравновешенный подросток с проблемами, кричит. Актер Сергей Горобченко, на мой взгляд, не совсем понимает в первых сериях своего героя, зато в дальнейшем он сживается с ролью, и мы видим Дмитрия Карамазова таким, какой он есть, страстным, увлекающимся, эмоциональным, импульсивным, мучающимся от своей натуры и от нее же и готовый пострадать в финале.

Алеша первые несколько серий не говорит почти ничего и всегда ходит с очень растерянным лицом. Мне было жаль видеть немой отыгрыш Александра Голубева настолько плохим и невыразительным. Особенно, если учесть, каким предстает Алеша в последующих сценах. Он раскрывается, и в нем есть вера, но не слепая, а горячая, карамазовская. Это было очень четко передано создателями, так что Алешу было очень приятно увидеть именно таким, каким его подал Достоевский.

Он не просто святоша, он сильный и чувствующий персонаж. «Я против Бога своего не бунтуюсь, я просто мира его не принимаю» - кричит он в сцене после смерти старца Зосимы. Эмоционально и сильно, как сказал бы Алексей Карамазов. На наших глазах «цыпленок» Алеша становится серьезным, любящим и взрослым человеком, не теряя своей веры и любви к родным в атмосфере взаимной вражда. Таким он был в романе, таким он и предстает нам на экране.

Груша получилась очень живой, настоящей. Меня немного смутил ее резкий переход к любви к Мите, хотя она много раз за сериал повторяет, что не любит его. Впрочем, это происходит и в романе, поэтому было сложно сделать этот переход органичным на экране. Актриса Елена Лядова смогла максимально сгладить углы и создала правдивую Грушеньку.

Я боялась, увидев ее в первой сцене на экране в разговоре с Катей и Алешей, что это получится вторая Настасья Филипповна, ведь это хоть, не спорю, и похожий образ, но все равно другой персонаж. Но Груша плачет перед Алешей, не стесняясь, выгоняет Ракитина, грубит Катерине Ивановне, скучает на встрече с паном не потому, что она хочет всем отомстить, а потому что просто хочет, наконец, обрести счастья и, чувствуя себя предельно одинокой, совсем запуталась, что принесет ей это счастье. «Я ведь низкая, я ведь неистовая» - сама себе не веря, восклицает Грушенька. Ее эмоции проще и живее, чем у Настасьи Филипповны, хотя у нее в душе тоже есть очень глубокое и темное, что удалось передать в экранизации. Не даром Алеша с тоской говорит ей в несколько неловкой, но очень точно экранизированной сцене перед ее отъездом к пану: «Я хотел душу злую найти, а нашел душу любящую».

От начала и до конца удачным мне показались образы Федора и Ивана Карамазовых. Первую половину сериала держит весь интерес зрителя на себе именно старший Карамазов. «Все в скверне и живут, только все тайно, а я – открыто» - Сергей Колтаков четко попадает в образ, воссоздавая на экране эгоистичного, сладострастного, мерзкого старика, который впадает то в детские истерики, то в ярость. «Земляная карамазовская сила» в нем проявилась очень сильно, и он является как бы ее началом. В фильме Федор получился очень ярким и харизматичным, и я считаю это точным попаданием в образ.

Что касается Ивана, то тут я вынуждена отметить свою необъективность. Дело в том, что из всего романа больше всего сопереживания я испытываю именно к Ивану Карамазову, автору поэмы о Великим инквизиторе и идеологическим убийце своего отца. Поэтому неудивительно, что удачная игра Анатолия Белого повергла меня если не в экстаз, то в высшую степень удовлетворения экранным воплощением героя.

Именно Иван непредумышленно зароняет в Смердякове зерно идеи убийства старшего Карамазова. Он как бы ничего и не делает почти весь роман, только ходит, философствует, размышляет и нехотя разговаривает, но именно его отъезд дает начало всем самым главным событиям сюжета. В фильме он решается на него осознанно, представляя себе, что произойдет в его отсутствие. «Какой же я подлец» - говорит он себе, уезжая.

Вообще во второй половине экранизации вектор повествования заметно смещен в сторону Ивана. Впрочем, в романе Достоевского это было практически так, кроме того, что раскрывается как герой он почти что к концу повествования. Его разговор с Сатаной в полубреде получился очень живым на экране, вызывает улыбку и эмоцию. Видно, что актеры играют с удовольствием, и именно эта сцена делает честь всему отыгрышу Анатолия Белого – это, по моему скромному мнению, было весьма достойно.

Смердяков в исполнении Павла Деревянко также весьма удачно отражает суть своего книжного воплощения. Только его детство из всех братьев мы видим на экране. И это помогает нам понять, почему он решается на убийство отца, что к этому привело. Это описывается и в книге, но за обилием событий это сложно заметить, а в экранизации мы ясно видим предпосылки будущих решений мальчика.

Если говорить в целом об атмосфере сериала, то за исключением нескольких действительно неудачных отыгрышей эпизодических персонажей, она получилась именно такой, как и у Достоевского. Фильм погружает в его мир, действительно экранизирует роман, но, на мой взгляд, делает это слишком прямолинейно, слишком необъективно по отношению к миру писателя, как будто режиссер был горячо влюблен в творчество Достоевского и старался в каждом кадре передать трагизм, драматизм и высокий накал страстей, что порой переходит все границы и выглядит нелепо. Однако экранизация сделана достаточно добротно, со внимаем к деталям и любовью к первоисточнику.

Так кто же все-таки убил Фёдора Карамазова? Старец Зосима говорит немного видоизменёнными словами из романа, что каждый «за всех и вся виноват», и что каждый несет ответственность за своих близких. Поэтому, как бы ни винил себя Иван, убийцами отца являлись все дети одновременно, даже он сам и Алеша в том числе, который не смог предотвратить случившегося.

Автор: Nikol'skya