Хас-Батор. Миниатюра
— Хара лама, а, хара лама? Что?
— Не мешай.
В белых углях лежали такие же белые, все в пепле, рёбра и баранья лопатка. Хас-Батор, хара (то есть «чёрный») лама, бывший шаман, смотрел на трещины в кости. Тяжело.
— Идти можно, — Хас раскидывал осколки костей, перебирая варианты.
Что-то не то в этих трещинах на лопатке, в прозрачной мутности. Пропадут. Точно пропадут. Тут лама рассмеялся. Заткнул рот рукавом, и уже в него скалился и плакал. Взяли в окружение? Ну ничего, ничего. И из таких передряг выбирались.
Ещё недавно тебе выделяют вагон с обитыми креслами. Ты едешь в комфорте, пускай и с русскими доносчиками, едешь воевать за империю Чингисхана. А теперь заперт в монастыре. Окружён белыми. Какой-то дурак, мелочь, вша давит тебя и твоих людей. Кайгородов, кто это вообще? А за его спиной генералы. Но они далеко. Сейчас давят эти… А ты заперт и ждёшь подставы откуда угодно.
Хас подошёл к часовому. Красное знамя в ночи, при слабом свете было просто серым. Но даже так оно горело. Он расправил полотно, посмотрел на чёрную саувастику. Чуть снова не рассмеялся. О чём переживать? Никто никуда от него не денется. Никто ни от кого никуда не денется. Все мы тут заперты.
К Байкалову заходил вечером. Своих навещал чуть раньше. Никаких подозрений не будет, всё спокойно. Только эти двое. Не выдадут, нет. Тоже жить хотят. Ведь не выдержит монастырь, слишком много людей в осаде, слишком мало защитников.
Привратники без лишних вопросов пропустили батора и его свиту. Обычное дело, обход.
— Луна сегодня хороша, — хара лама пальцем указал на лужу. Та расходилась кругами от удара копытом. Охрана улыбалась, кивала.
Не успела тройка раствориться во тьме, поднялся шум. На другие ворота напали. Атака оказалась пустяковой, но достаточной для совсем уж удачного ухода. Эта крепость, бывшая некогда священным местом, так и останется за красными, белым не удастся её взять. Ни в эту ночь, ни когда-либо после. За оборону монастыря Сарыл-Хурэ (хурэ Сарыл-гун) Байкалову дадут орден Красного Знамени. Но это потом. Сейчас же Хас-Батор и двое его спутников уходили к Ханго. Тихое местечко, там можно всё переждать. А союзники… Не пропадут. Или пропадут и так. На всё воля неба.
На тебя делают ставку? Отлично. Делают ещё на кого-то? Не плохо. Логично. Но ложиться под нож за чужой выигрыш — увольте. Поставили министром Сухэ-Батора? Хотя, какой это батор… Ну да ладно. Вот с него спрашивайте. Был конкурент, и нет его, повысили, победил. Раз так, то с него и спрашивайте. А здесь подыхать глупо. Рано. Всех перебьют, останется один. Не сильнейший, не умнейший, не лучший. Просто один. Кому повезёт. Можно всё к тому же Сухэ присоединиться. Если ему голову не оторвут. Во дворце удержаться тяжело, это вам не казаков рубить. Можно прямо с Москвой связь наладить, мол, какие ваши приказания? Я выбрался, готов к труду и обороне…
Пока Хас рассуждал, двое его подельников тихо шептались, не веря, что вырваться удалось так просто. Не зря прислушались к хара ламе. Не дурак. Дурак бы полководить не смог. И выбраться не смог.
Кости говорили об удаче. Трещина хорошая. И тёмное пятно чуть дальше. Знак, не иначе. Знать бы, на что эта удача ушла, не на сам ли побег. Не на штурм ли в подходящее время? На что? Что дальше?
Лучше не думать. Лучше тихо ехать и не думать. Сознание заполняет всякая грязь. Лезет сама. А ты отгоняй, отгоняй. Дыши.
Удивительно тепло для такого времени. Хас-Батор положил руку на грудь, под халат. Карточка на месте. Достал посмотреть, но на луну зашло облако. Ничего н еразобрать. Поднял голову. А впереди уже стоят, поджидают. Попались. Хас тихо выбросил фотографию.
Наткнулись на белый патруль. Разъезд оказался суров. Ночью шляются только бандиты, так ведь? Нет? А кто будете тогда?
Подкуп не удался. Традиции порушены.
— Кто будете? — Есаул повторил вопрос. Почти прорычал.
Два дурака, два труса выдали батора.
«Может, не знают. Может, пронесёт» — думал хара лама.
— Это интересно, — пробубнил куда-то в себя есаул. И приказал отконвоировать троицу. Их связали. После отправили в Кобдо.
А там вопросы, допросы, море смеха и океаны слёз напополам с кровью. Через пару дней Хас-Батор сгинул. Исчез в никуда. Пуля в голове — ищи теперь по всей сансаре.
Говорят, его шашкой зарубили, а не стреляли, но это уже слишком. Зачем? Говорят ещё, что на зарытый клад с боеприпасами указал батор. И что с ума сошёл, говорят. Тогда, в монастыре. Смеялся вот постоянно просто так. Но как не смеяться, если попался разъезду Кайгородава. Этой мелкой сошке попался, прыщу на заднице… Да мало ли, что говорят? Что из-за женщины сбежал, даже в этом уверяют. До правды уже не докопаться.
Кайгородов, эта мелочь, вскоре сдал позиции. От Сарыл-Хурэ его сильно двинули. Он со своими белыми генералами по чуть-чуть терял, терял, всё потерял. Весной 22-го и его догнала смерть. Или он сбежал в Китай через горы? Не знаю, это уже мелочи, круги на воде.
Где сейчас Хас-Батор, этот перерожденец, в прошлом Абатай-Хан, последний хан, бившийся за объединение Монголии? Всё так же бредит войной, степями и величием? Или, может, нашёл покой? Я надеюсь на второе, но надежда эта призрачна. Как лунный блик, прыгающий в луже.